***
- Ну, слава Богу, очухался! – Ричард с трудом разлепил глаза и недовольно уставился на весьма заботливо склонившиеся над ним рожи: - Вы что тут опять делаете? – недовольно проворчал он и попытался сесть на диване. Это, однако, у него не получилось, потому что кто-то его удержал в горизонтальном положении. - Слушай. Мы поняли, что ты большой. Мы больше не будем, - подал за всех голос Берто. – Только, пожалуйста, не надо еще раз доказывать свою взрослость таким образом. Юноша обвел приятелей растерянным взором и ухватился за голову, которая нещадно трещала: - Каким таким? - Ну, ты пришел, весь шатаясь, на все вопросы ответил: «Надрался» и лег спать. - И вы поверили? - Ну, да. Мы бы и без объяснений твоих к такому выводу пришли, - фыркнул Паоло и протянул Дику жестяную банку. Это оказалось пиво, причем холодное. По бокам банки лениво ползли капельки испарины. Ричард сглотнул и приложил вожделенную банку ко лбу. Открытую так не приложишь, так что придется пока потерпеть. Он прикрыл глаза и попытался собраться с мыслями. «Надрался…» Но он же вроде не пил вчера? И был какой-то старик, жуткий смех и что-то такое смутное, расплывчатое, вечный бег куда-то… Юноша поморщился и полез в карман. В нем что-то лежало и неудобно давило в бок. Пфф, принцесса на горошине. Это оказалась пробка от бутылки. Что ж…Дик задумчиво покрутил в руках находку, отшвырнул ее через плечо и со вздохом-стоном растянулся на диване. Значит, все-таки пил. И пил зверски. С чего бы ему тогда это все примерещилось? Главное, что бы об этом ничего не знала мама…***
Когда Дик проснулся в следующий раз, за окном уже темнело. Вернее, только-только начинало темнеть. Что поделать, осень. В квартире было пусто, Паоло, Берто и Арно уже ушли по своим делам, ну, оно и к лучшему. На душе было как-то муторно и даже приятелей видеть не хотелось. Это было обычное дело, что они приходили и уходили, когда хотели. Вечно жить одному Ричарду наверняка бы не понравилось, а так – здесь вечно кто-то ошивается. Юноша зевнул и встал с дивана. Так и спал одетый. Разве что плащ как ни в чем не бывало висел на вешалке. Дик потер глаза тыльной стороной ладони и побрел в ванную. Его же приняли на работу, согласились давать переводы и вообще «не забывать». Надо будет залезть в почту. Но все это потом. Сначала душ и завтрак. Или уже обед, но это не столь важно. Ричард поглазел на свое помятое отражение в зеркале и принялся раздеваться. Затем не без удовольствия принял горячий душ и весь чистый и вкусно пахнущий зашлепал здоровенными махровыми тапками на кухню. Пить чай. Тапки, кстати, были подарком Паоло. Тот умилялся и говорил, что Ричард в них похож на «маленького милого кролика». Дик бесился, остальные ржали. А сейчас это было не важно. Тапки были удобными, и его никто не видел. Юноша налил в чайник воды, поставил его на плиту и уселся ждать. Хотелось к чаю какого-нибудь печенья, но, разморенный теплым душем, Ричард не горел желанием куда-либо идти. Он лениво нажал на кнопку блокировки телефона и посмотрел на время. 17: 13. Два пропущенных. От мамы. Потом перезвонит. А сейчас его ждет теплый сладкий чай. И, может быть, даже бутерброды. Чайник призывно засвистел, и юноше пришлось покинуть свою уютную «жердочку» на высоком табурете. Он заварил какой-то пакетиковый чай и направился обратно в гостиную. Бутерброды, к сожалению, чая не дождались. Дик съел их во время ожидания, и даже не испытывал никаких угрызений совести. Зато чай попить можно за книгой. Дик наугад открыл книгу, ориентируясь по толщине на глазок, где он мог остановился. «Робер зашел в маленькую камеру, в ней было темно и душно. Сидящий где-то там, в самом темном углу, хрипло рассмеялся: - И от чего вдруг ото всех сегодня пахнет лавандой?..» От чего-то стало дико стыдно. Лаванда… Книга выпала из рук юноши, а сам он уставился в пространство. Так пахли портьеры в доме с вороном на воротах, так пахли простыни в доме с вороном на воротах, так пахла одежда девушек где-то на севере, наверное, поэтому-то и было так просто засыпать в доме с вороном на воротах. Вороны на воротах и кабаньи головы на стене. И лаванда, лаванда, лаванда. Голова кружилась, а перед глазами расплывались лиловые круги. Лиловые круги, лиловые спруты, лиловый цветок в петлице лилового мундира. Раздалось мелодичное треньканье. Ричард вздрогнул и протянул руку к тумбочке, на которой лежал телефон. Рассылка. Из колледжа. "Вам новое сообщение с важной информацией. Ознакомьтесь с ней в своем личном кабинете". Опять ему не дадут спокойно почитать. Дик настороженно посмотрел на книгу, которая и так лежала закрытая на диване и нахмурился. Сегодня явно творилось что-то странное. Ричард принюхался к краю своего халата и с облегчением вздохнул. Ну, конечно. Мама в свой последний визит везде, где только можно, напихала засушенных цветов "от моли и для приятного запаха". Из-за навязчивого аромата и кружилась голова. Он поднялся и пошел за компьютер. Так, так, так, спам, реклама, вот оно. Сообщение из колледжа. Работа, к великому сожалению Дика, была приурочена к сему образовательному учреждению. Точнее, это учреждение было приурочено к конторе, в которой Дик работал. Так что приходилось с этим считаться. А так – Дик не любил свой колледж и был готов появляться там как можно реже. Он даже и сам не мог бы сказать, чего его воротит, но ведь воротило же. Это было на уровне чувств, подсознания и инстинктов. Точно. Инстинкта самосохранения и природной лени. Однако, как бы там ни было, завтра придется идти. У ректора, видите ли, важный разговор. А он старый друг отца, да и сам отец здесь же учился, да и вроде спонсирует что-то… Ричард поморщился, вспоминая заискивающий отеческий голос ректора и закрыл окно сообщения. Ректор, в принципе, говорил жутко правильные вещи, и Ричард верил ему и даже начинал краснеть и испытывать стыд за прогулы и все в этом роде, но именно поэтому идти и не хотелось. А на расстоянии «магическая отеческая сила убеждения» не действовала. На сайте универа, к которому был приурочен колледж, не было ничего интересного. Общий чат, новости… Все говорят о новом учителе, ну, и пусть говорят. Глаза б Ричардовы его не видели. Дик вздохнул и отправился спать. Уже третий раз за сутки, кажется. В любой непонятной ситуации, как говорится…***
Противное треньканье будильника на телефоне. С трудом разлепить глаза и встать. И обнаружить, что будильник звенит уже около получаса. Дик выругался вполголоса и побежал одеваться. Не прошло и пяти минут, как он закидывал на плечо сумку и сбегал по лестнице вниз. За троллейбусом пришлось привычно пробежаться, но вуаля – почти вовремя. Старого доброго ректора это, однако, не вдохновило. На вопрос «О чем Вы хотели со мной поговорить?» он лишь покачал головой и отправил "пока учиться". А поговорить решил после занятий. Ричард раздосадовано шаркал к нужной аудитории. Вот же не повезло! Стоило догадаться, что ректор так и поступит. Нашел-таки способ загнать его на занятия, молодец. Юноша ввалился в аудиторию, смотря себе под ноги и не обращая внимания на окружающих. Он и знаком-то был с ними чисто символически. И знакомиться ближе не имел никакого желания. Юноша забрался на самый верх за последнюю или предпоследнюю парту и достал «Отблески». Слушать лекцию по истории зарубежной литературы он не собирался чисто из принципа. Вскоре место перед Диком занял кто-то высокий, и чтобы видеть доску и стол, надо было либо подвинуться, либо вытянуть шею. Делать этого Ричард ни в коем случае не собирался. В аудитории было шумно - отовсюду слышался веселый гомон и болтовня, но все это резко прекратилось, дверь хлопнула, и в комнате появился кто-то новый. - Сидите. Ах да, прошу прощения за опоздание, - чей-то властный ленивый баритон. Хотя, довольно приятный. Нельзя этого не признать. Правда, извинялся этот баритон так, как будто делал великое одолжение вообще своим присутствием. - Но, знаете, ведь прийти раньше столь же некуртуазно, как и опоздать. Точно. Новый учитель. Это про него вчера говорили Берто по телефону. Хотя… Его все равно не видно за чей-то макушкой. Ну, не очень-то и интересно. Но голос неплох,- еще раз отметил про себя Ричард и углубился в чтение. Опять не то место, да где же он остановился-то?.. Сцена в саду. Робер и Айрис. Боже, как же Ричард любил эту сцену. Она была забавной и чуточку грустной. Почему-то в хороший конец не верилось, хотя очень хотелось. Дикон перелистнул страницу и продолжил поиски. Опять сад. Да что ж они там так часто делают? «Осень. И зима близко. В саду было светло, даже можно сказать, что ярко. Тучи на время отступили, давая земле погреться в последних лучах солнца, неминуемо уходившего на покой до будущей весны. Пахло свежестью и мокрой травой, почти совсем пожелтевшей, старой, умирающей. Красно-желтые, коричневые листочки. Такие яркие и такие беззаботные, они медленно кружатся и опускаются на землю…" Вот и к Дику спустился большой красивый кленовый лист, закрыв собою пол страницы. Юноша задумчиво взял его, не отрываясь от чтения, и продолжал вертеть в руках. Его можно будет засушить на этой же странице, почему нет? Ричард продолжил читать и опять позабыл про все на свете, только глаза поднял, когда страницу переворачивал. И снова наткнулся на листок у себя в руке. Юноша широко раскрыл глаза, поднял голову, озираясь вокруг себя, и вскочил с места. Яркий дневной свет бил в глаза, а вокруг были кроны деревьев. Они злобно таращились на него, явно пытаясь свести с ума, а в руках желтел все тот же лист. Дик яростно замотал головой и зажмурился. Потом открыл глаза: в аудитории было пусто. Лекция давно закончилась, все разошлись. Так что это было? Эта книга явно сведет его с ума… Юноша тяжело дышал и не мог успокоиться. Глюки от недосыпа? Или как это назвать? Он прислонился к прохладной стене, а потом стал собирать сумку. Что творится в этом странном мире… Дикон напрягся и замер так, как стоял. Держа какую-то тетрадку в руке. На него кто-то смотрел. С интересом рассматривал, ничего и никого не стыдясь. - Ну, что же Вы так дергаетесь, юноша?.. – Ричард вздрогнул и поднял голову. Мужчина стоит, скрестив руки на груди и прислонившись к столу. Смотрит на него и насмешливо спрашивает. Только Дик почти не видит его. Все расплывается, «юноша» бьет до боли хлестко и обидно, почему-то все лицо горит от жгучего стыда, ноги подкашиваются, а сам Ричард теряет сознание. Мужчина встревожен. А, может, нет. Умеет ли он вообще тревожиться о ком-то? Он отталкивается от своего удобного места и легко взбегает вверх, поднимает юношу и кое-как усаживает его за парту. Хочет еще повесить тому на плечо сумку, чтобы сподручнее было, но паренек не успел сложить туда все вещи. Мужчина запихивает туда остальное, но задерживает взгляд на одной заинтересовавшей его книге… Он берет ее в руки, прищуривается, а потом так же настороженно смотрит на бессознательного юношу: -Занятно, однако…