«Цените тех, с кем маска — ни к чему, Кому открыться можно нараспашку… Кто говорит «Всегда тебя приму…», И принимает сердцем, не внатяжку…» Ирина Самарина «Цените тех, с кем маска — ни к чему…»
— Что же там происходит?! Чжи Мон! Ты же обещал! Я же предчувствовал… Ну вот нельзя на тебя положиться! — рвано и через силу дыша, проговорил Ван Со. — Самоуверенность — твой главный враг, Ван Ук…Где-то в Сеуле
Чжи Мон со свистом, и по всем правилам, растянулся элегантной звёздочкой на тротуаре: — Ну вот, и кто на сей раз меня так сильно вспоминает? — чертыхнулся тот, еле приходя в себя. Медленно встал и попытался понять, как можно было на совершенно ровном месте выполнить фантастический пируэт и так позорно приземлиться банальной звёздочкой. — Это что, шутки такие? Ну был я когда-то звездочётом, и что, теперь обязательно падать в виде этой фигуры? — погрозил он кому-то вверх кулаком, — но вовремя спохватился. Сделал почтенный поклон и начал озираться по сторонам. Вокруг не было ни души. — Хорошо хоть никто не видел, — облегчённо выдохнул Чжи Мон. Его взгляд упал на туфли. «Шнурки развязались*? Понятно. Теперь понятно… Интересно, и чья же эта работа? Кто меня так жарко вспоминает на сей раз?» — успело пролететь в его голове. И тут же в ушах зазвенело: «Чжи Мон! Ты же обещал!» Подпрыгнув на месте, он стал испуганно озираться по сторонам. — Вроде же никого не было? Где вы прячетесь, В-Ваше В-Высочество? — почтительно и икая просипел Чжи Мон, но облегченно вздохнул. Он нигде не увидел мрачную тень принца, которая довела его до этого казуса. — А-а, а что я? У меня всё под контролем, Ваше Высочество. Что я такого сделал? — сказал Чжи Мон куда-то в вечернюю пустоту, но ответа так и не последовало. Тряхнув головой, устало пробормотал: — Домой. Отдыхать. А то и не такое померещится…***
В это же время в частной клинике
Ха Чжин подошла к кабинету, на двери которого красовалась табличка с именем её доктора. Только собралась постучать, как дверь распахнулась, а на пороге показался Мин Ук. — О, ты пришла? Наконец, а то я уже собирался тебе звонить? Привет. Проходи, — широко улыбнулся доктор. — Добрый вечер. Извини, немного задержалась на работе, коллега очень сильно просила помочь. Не могла отказать, — тепло и устало поприветствовала она доктора, входя в кабинет. — Присаживайся. Рассказывай, что ты мне хотела такого интересного поведать? У тебя вообще всё хорошо? — начал издалека Мин Ук. А у самого было не очень хорошее предчувствие, словно его ждало плохое известие. Он поёжился и попытался отогнать от себя неприятные мысли. — В целом всё хорошо, вот только плохо высыпаюсь в последнее время. Точнее, не то чтобы плохо… Сон не могу назвать неприятным, — она мечтательно закусила губу и продолжила. — Снится один и тот же сон. Он меня не пугает, но у меня такое чувство, что лишилась чего-то, вернее кого-то дорогого. А если сказать прямо, то, как ни странно это не прозвучит, потеряла любимого человека. После сна просыпаюсь и начинаю рисовать, пока не засыпаю, — Ха Чжин вытащила из сумочки блокнот с рисунками и протянула Мин Уку. — Это может быть последствиями комы? — спросила Ха Чжин. Тот с интересом начал рассматривать рисунки, пока не увидел один, от которого у него перехватило дыхание. «Не может быть, Ван Со? Она его тоже видит? Это она его любит? Нет. Не может быть. Нужно что-то делать… И этот мечтательный взгляд… Нужно определённо что-то делать». — встревоженно подумал Мин Ук, продолжая листать блокнот. Он продолжал листать альбом, в надежде увидеть и своё изображение. Но подобного рисунка не оказалось. «Глупо было бы надеяться его там увидеть. Если бы он там был, она бы давно уже пришла ко мне с вопросами. Она не из тех, кто пускает такое на самотёк, » — расстроившись подумал Мин Ук. Рисунки были красивые. Чай, сладости, мыло… Увидев ещё один, он не на шутку встревожился. На нём был снова изображён ненавистный Ван Со, а рядом были написаны аккуратным почерком строки на ханча. Это было стихотворение. Он его видел в своём сне, а потом, когда интересовался иероглифами, случайно наткнулся на него. Любопытство взяло вверх и он нашёл перевод этого стихотворения:«Бывало, дойду до самых истоков ручья, Присев, созерцаю, как всходят вдали облака».
Его рука дёрнулась, он попытался вырвать лист. «Волк. Опять он. Не зря его так называл брат. Брат? Какой брат? Ай, ладно, подумаю потом об этом. Сейчас нужно избавиться от этого рисунка». Мин Уку захотелось порвать его, растоптать, уничтожить, но из-за плеча показалась голова Ха Чжин: — О, да, это тот человек, которого вижу во сне. А строки, которые рядом… Это он мне подарил… Правда красивые? Так что ты мне ответишь на эти сны? — витая где-то в облаках, произнесла она, забирая свой блокнот. — Вопрос конечно интересный… Он застал меня врасплох. Перед твоей выпиской были сделаны все нужные обследования, которые указывали на то, что с тобой всё хорошо. Возможно слишком быстрый выход на работу даёт о себе знать. Лучше бы тебе на работе не брать на себя много ответственности и не загружать сверхурочно. Давай ты попробуешь снизить нагрузку, не бери на себя лишнюю работу. И я тебе пропишу один отвар. Он должен тебя успокоить, снизить перевозбуждение и тревожность. Кстати, это растение можно добавлять в чай. — Чай? Интересно. Кстати, в последнее время пристрастилась к чаю и, даже, открыла в себе талант к составлению интересных чайных купажей. Я прям в восторге. Могу как-нибудь угостить и тебя чашечкой чая, — прощебетала Ха Чжин. Мин Ук при этих словах выронил блокнот и насторожился на очередное откровение своей маленькой феи. А та продолжала щебетать: — А еще, я стала увлекаться мыловарением. Но не современным, пробую старинные рецепты. Знаешь, так интересно… У доктора из рук выпала ручка: «Нужно срочно что-то делать. Я не могу её так быстро потерять. Только не сейчас. Не сейчас». — С тобой всё хорошо? — насторожилась Ха Чжин. — Может ты себя плохо чувствуешь, а я тебе мешаю? Ты чего так побледнел? Ты точно хорошо себя чувствуешь? — Нет. Со мной всё в порядке, — ответил он вставая из-за стола. — И с чего ты взяла что я побледнел. Тебе показалось. Он подошёл к шкафу и достал оттуда чайничек. Продолжая слушать самозабвенное щебетание Ха Чжин, насыпал заварки и немного порывшись в шкафу, вытащил небольшую коробочку. Он замер, рука дрогнула на мгновение в нерешительности. Но, не долго думая, он открыл эту коробочку и насыпал в чайник несколько высушенных цветков. — Давай с тобой выпьем по чашечке чая? — предложил Мин Ук. — Подожди немного, я скоро вернусь, — с этими словами он вышел с чайником в руках. Ха Чжин достала из шкафа кружки, поставила на стол и решила посмотреть на вид из окна. «Красиво. Жаль что так мало звёзд можно увидеть в городе. А ведь звёздное небо такое красивое… Давно я им не любовалась. Ночь, тишина, волшебное мерцание звёзд… Пегас… Нужно, как-нибудь, выбраться за город…» Хлопнула дверь. — Что ты там такое интересное высматриваешь? — поинтересовался Мин Ук, разливая чай по кружкам. — Да так, — рассеянно ответила Ха Чжин. Она оторвалась от рассматривания неба и решила присесть на стул рядом с доктором. — Бери мёд, он поможет тебе расслабиться и раскроет аромат чая, — вкрадчиво проговорил Мин Ук. — Спасибо, — в задумчивости сказала Ха Чжин. Добавила ложечку мёда в кружку и начала его медленно размешивать. Наклонилась к кружке, вдохнула аромат, идущий от чая и сделала глоток. — Ммм, какая интересная у него горчинка. Да, с мёдом он симпатичнее. Всё это время Мин Ук наблюдал, как Ха Чжин медленно пила чай. Он встал, подошёл к шкафу, взял ту коробочку в руки и протянул Ха Чжин: — Вот, у меня как раз оказалось то растение, которое тебе нужно пить. Кстати, чай как раз с ним, — он хитро подмигнул ей и продолжил: — Даю тебе, чтобы не тратила время на его поиски и быстрее поправлялась. Хватит хворать. Ты нам нужна здоровой, бодрой и весёлой. Нужно себя беречь. — Спасибо ещё раз, — удивленно пробормотала Ха Чжин. — Спасибо за чай, за то, что выслушал весь мой бред, который вылила на тебя таким неожиданным потоком несвязных слов. И спасибо за совет. Я пойду. Уже поздно. Ещё увидимся. Пока, — девушка положила коробочку с целебной травой в сумку, махнула рукой и распрощавшись, направилась домой. — Скоро, совсем скоро, ты будешь моей, — куда-то в пустоту прошептал Мин Ук. Приехав домой, Ха Чжин поняла, что забыла даже спросить, как же называется это чудодейственное растение. — Что-то с памятью моей стало… Рассеянная я какая-то. Ладно, спрошу при следующей встрече, — смешно хмуря брови пробурчала она себе под нос, заваривая целебный отвар, чтобы уже завтра на работе спокойно можно было его пить. Порхая по кухне, она стала напевать лёгкую, ненавязчивую мелодию. Улыбнувшись, она присела в кресло, напротив окна и задумалась: «Кто же ты? Ты мой возлюбленный? Как тебя зовут?» Она решила прикрыть глаза и попробовать вспомнить образ мужчины из сна. Ха Чжин настолько увлеклась, что не заметила как попала в объятия Морфея. Она очутилась в незнакомом, точнее, в необычном месте, где все люди вокруг были одеты в старинные одежды. А сама она была подобна лёгкому, зефирному, розовому облаку. Здесь жизнь текла размеренно и неспешно, хотя и по особому интересно и на мгновения оживала и бурлила. Вокруг было необычно. Не было современных высоток, ярких лотков и громкой музыки. На какой-то момент она даже слегка оглохла от отсутствия громкой привычной музыки на улице. Она шла по улице и с интересом рассматривала лотки с необычными украшениями, тканями и лавочки с несметным количеством растений. Ей было хорошо. Она наслаждалась и создавалось чувство, будто она вернулась… «Вернулась? Но куда вернулась? И почему меня эта прогулка и это место сильно не удивляет? Что же это за место? Почему моей душе здесь так спокойно? Зачем я здесь?» Она настолько увлеклась этой нерасторопной прогулкой и этими мыслями, что не заметила, как вокруг неё все засуетились и забегали. Вдруг над ухом кто-то с ужасом прошептал: — Волк! Это Волк! Впереди показался всадник на чёрном коне. Да и сам он был одет во всё чёрное. Они были словно одним сильным, единым, неразделимым целым. Она попыталась отойти в сторону, но почувствовала лёгкий толчок в бок, тут же пошатнулась и с содроганием поняла, что теряет равновесие и начинает падать. И тут же, неожиданно для себя, прошептала: — Ван Со. Мой Со. Спаси меня… В тот миг, когда она окончательно поняла, что помощи ждать неоткуда, почувствовала резкий рывок вверх и вот она уже сидит в крепких объятиях всадника. Ха Чжин робко подняла глаза и увидела, как на неё со страстью смотрят те самые, родные глаза. Их взгляд был красноречивее любых слов, любого самого пылкого признания. Он бережно обнимал её своей сильной рукой. Она вся пылала в столь знакомых объятиях. Эти объятия обжигали и одновременно успокаивали. Но ей хотелось большего. Незаметно потянулась ладошкой к его щеке. Ей хотелось почувствовать его, понять что это реально… Она почти коснулась его лица, предвкушала блаженное наслаждение от прикосновения к нему, как вдруг парень, смотревший до этого поверх её головы, закричал: — Не позволю! Больше. Не. Позволю! Больше нас никто не разлучит! Ха Чжин вздрогнула и проснулась. Испуга не было. Видимо подействовал чай с той чудодейственной травой. Она встала с кресла и побрела в кровать. Осталось лишь лёгкое разочарование несбывшихся надежд… «Как же так? Я так была к нему близко и так оказалась далека…» Эту ночь она спала спокойно. Он так и не появился во сне. Да, она наконец выспалась, но почувствовала щемящую пустоту в сердце. Каждый последующий день был похож один на другой. Утром, как и прежде, она выпивала чашечку чая, добавив в него ту целебную траву, которую ей посоветовал Мин Ук. Но день казался ей уже не таким радужным, каким был до этого. Он был с лёгкой горчинкой, как и утренний чай. Она стала замечать, что в толпе, среди всех этих незнакомых фигур пытается невольно найти его. Вдруг, на миг, ей казалось, что его тень мелькнула рядом с ней. Она останавливалась, оборачивалась, но это был не он. Ха Чжин тяжело вздыхала и шла дальше. Но где-то в глубине души она продолжала надеяться на встречу с ним. Она всё еще продолжала надеяться… Она продолжала его ждать… Со временем он практически перестал появляться в её снах, а она уже так с ним свыклась и только недавно поняла, что каждую ночь, с замиранием сердца, ждала встречи с ним. Только сейчас она поняла, что каждый вечер спешила домой, она спешила навстречу с ним. Как-то придя домой, она устало села в кресло и прошептала: — Ну вот, опять поспешила. И где теперь тебя искать? Где же ты? Чтобы грустные мысли не тянули её на самое дно печали, окунулась с головой в изготовление мыла по старинным рецептам. Она, как и обещала своей коллеге, принесла ей его в подарок. Сон А была просто в восторге. Так её хвалила, что об этом узнало руководство магазина. И в один из дней ей поступило очень интересное предложение.***
Приближалась весна. Скоро зацветёт сакура и озеро Сокчхон оденется в пышное, нежно-розовое, облачное одеяние. По тропинкам вокруг него будут неспешно гулять семьи, весело бегать детишки, взявшись за ручку будут бродить влюбленные… Ветер будет разносить нежные ароматы сакуры и распускающихся весенних цветов, гонять случайно сорванные лепестки цветов, которые, в причудливом танце, будут завораживать нежные души романтиков и влюблённых. Глядя на всю эту неземную красоту, на ум Ха Чжин всегда приходили строки стихотворения поэта Камо Мабути:В пору цветенья Вишни сродни облакам — Не потому ли Стала просторней душа, Словно весеннее небо…
Как-то она позвонила У Хи и предложила встретиться в чайном домике на берегу озера Сокчхон. Встреча была как всегда весёлой и непринуждённой. Разговор зашёл о приближающемся Cherry Blossom Festival**, который традиционно проводится в начале апреля на берегу озера Сокчхон. — У Хи, а какие у тебя планы на этот день? Если не занята, сможешь мне помочь? — спросила Ха Чжин. — Конечно помогу. А с чем требуется помощь? — спросила та. — Руководство магазина узнало о моём увлечении по изготовлению мыла. Попросило поучаствовать от лица нашего магазина в этом фестивале, дабы привлечь больше клиентов. Они хотят, чтобы я провела небольшой мастер-класс по приготовлению мыла. Прошу, составь мне компанию, пожалуйста. А позже, вечером, сходим посмотреть на одно интересное представление в Lotte World. Пригласили одну известную балетную труппу современного танца. Думаю, тебе будет очень интересно. И, если тебе не составит труда, составишь мне компанию на «Выставке картин эпохи Корё». Эта выставка открылась недавно. Сон А мне все уши прожужжала про неё, но в магазине из-за приближающегося фестиваля столько работы, что всё никак не могу на неё попасть, — вздохнула Ха Чжин. У Хи мягко улыбнулась, успокаивающе накрыла своей ладошкой руку подруги и ободряюще кивнула в ответ.***
Утро было солнечным и предвещало много интересных ощущений. Ха Чжин по привычке заварила чай и присела. Нужно было вспомнить, всё ли она подготовила и собрала для мастер-класса. Ещё не успев допить чай, раздался телефонный звонок, это была У Хи: — Да, привет. Я буду ждать тебя на озере, неподалёку от сцены. До встречи, — Ха Чжин взглянула на часы, взяла сумки и поспешила на встречу с У Хи. Раннее утро. На озере ещё почти никого не было. Начали появляться организаторы фестиваля, танцоры, музыканты… Участники фестиваля принялись разворачивать свои палатки с сувенирами и интересными сладостями. Само озеро уже несколько дней было одето в нежном, невинном, девичьем убранстве. В воздухе витала весна. Птицы по утрам начинали робко щебетать, а ближе к полудню смелели и выводили красивые рулады. И вот, под одну такую красивую трель, Ха Чжин подошла к сцене и увидела Сон А, та только начала выставлять все полагающиеся компоненты для мыла. Не долго думая, Ха Чжин достала из сумки деревянные формы для мыла, которые она нашла в одной лавочке в Инсадоне. Она так долго бродила по магазинам Мёндона и Итэвона, но в итоге ноги привели её в один старенький магазинчик в Инсадоне. Радости её не было предела. Формы были деревянные, гладкие, словно выглаженные временем. Они были как те, из её снов. Люди стали прибывать. Озеро оживилось и заиграло совсем другими красками. Энергия всеобщего позитивного настроения передавалась каждому прогуливающемуся человеку по прекрасным аллеям вдоль озера. На сцене начали появляться то танцоры, то музыканты, то певцы… Ха Чжин была в таком приподнятом и слегка мечтательном настроении, что не заметила как кто-то робко дёрнул её за рукав. Она опустила глаза и увидела перед собой девочку, которая с интересом рассматривала Ха Чжин. Та присела и услышала, как малышка тихо прошептала ей на ухо: — Старшая сестрёнка, а ты меня научишь делать мыло? — и мило улыбаясь притихла в ожидании ответа. — Конечно, присаживайся, — Ха Чжин усадила девчушку на стульчик и стала показывать как нужно делать мыло. Она так увлеклась, что не заметила, как вокруг них собралась стайка таких же милых девчушек, с интересом наблюдавших за процессом создания мыла. Она подняла глаза и ахнула. Быстро встала и попыталась всех рассадить вокруг стола. Дети радостно засмеялись от предвкушения волшебства и сразу же притихли. Сон А тоже с интересом начала участвовать в этом процессе, то и дело подавая пузырьки с ароматическими маслами, контейнеры с мёдом и аккуратно высушенными цветами и прочими ингредиентами. Ха Чжин порхала вокруг каждой девчушки, одаривая каждую своим теплом и улыбками, словно мать около своего драгоценного дитя. За всем этим очаровательным действием с интересом наблюдала У Хи. Она не сразу заметила, что её рот растянулся в широкой улыбке. Она тихо, чтобы никого не напугать, подошла к Ха Чжин сзади, прикрыла ей глаза ладошками и прошептала на ухо: — Угадай? — У Хи, наконец ты пришла! — радостно запищала Ха Чжин и заключила подругу в жаркие объятия. — Присоединяйся, с нами интересно. И действительно, с приходом У Хи стало оживлённее и веселее. Она периодически рассказывала детям милые шутки или подхватывала одну из девочек и весело кружилась с нею на руках. В очередной раз Сон А попросила Ха Чжин подойти и проверить получившееся мыло. — Здесь не хватает мёда. Так оно быстро раскрошится, — быстро вынесла свой вердикт Ха Чжин и осеклась. У неё создалось ощущение, словно она уже говорила эту фразу, но хмыкнув, незаметно пожала плечами и вновь, с головой, окунулась в этот увлекательный процесс. В самом конце мастер-класса она решила ещё раз напомнить некоторые этапы приготовления мыла детям и их родителям, которые всё это время с восхищением наблюдали за всем происходящим: — Для маленьких принцесс и женщин используйте цветочные ароматы, а для принцев и короля — лучше добавлять травы, — она снова осеклась и замерла. «Да что же это со мной?» — встревоженно подумала Ха Чжин. «И почему так сердце сильно бьётся?» У неё слегка закружилась голова и она пошатнулась. — Ха Чжин, с тобой всё в порядке? Что случилось? Ты чего так побледнела. Присядь давай, попей воды или своего чая, который постоянно с собой носишь. Где он? — встревоженно засуетилась вокруг неё Сон А. — Чай? Какой чай? — удивилась У Хи. — Мне его Мин Ук прописал, — рассеянно ответила Ха Чжин. — Одно время мне снился один и тот же сон. Я видела в нём мужчину, которого сильно люблю, — с тоской пробормотала она. — Но сейчас он почти ко мне не приходит. — Так, мастер-класс закончен, я здесь всё сама приберу и отнесу в магазин. У Хи, пожалуйста, пригляди за ней. Прогуляйтесь немного, что-то уж больно бледная она. А позже встретимся на представлении, — уверенно прощебетала Сон А и, в приказном порядке, отправила подруг прогуляться по цветущим аллеям Сокчхона. Но не успели они и пары шагов сделать, как услышали дивные звуки каягыма***. На сцене сидел парень в красивом белоснежном ханбоке. Играя на инструменте, он практически весь отдался звукам музыки. Его пальцы порхали по струнам плавно и непринуждённо, точно бабочки. А рядом, под чарующие звуки каягыма, исполнял танец совсем юный танцор. Его танец был нежен, словно распускающийся бутон цветка. Танец был чувственен и печален, он был о безответной любви молодого человека к прекрасной деве. Плавные порхающие движения манили и притягивали взгляды, заставляли забыть все проблемы и мыслями унестись далеко отсюда. Сердце отзывалось грустью и тоской, а на глазах наворачивались слёзы. Всё вместе настолько заворожило подружек, что те и не заметили как вместе со всеми погрузились в созерцание танца, которое было волшебно переплетено со звуками музыки. Ха Чжин смотрела на музыканта и не могла отвести глаз. В нём было что-то знакомое и родное. От него исходила приятная теплота. В нём было что-то знакомое и родное, словно перед ней сидел её брат. Его лёгкая улыбка, мягкие черты лица, открытый светлый взгляд. Глаза… Глаза словно светились нежностью и любовью. На какое-то мгновение ей показалось, что она прогуливается по двору, а на одной из, искусно украшенных, старинных веранд сидит Мён Хи в красивом одеянии. Её нежный взгляд, ласковая улыбка направлены на того, кто в данный момент составляет ей компанию. Ха Чжин решила проследить за её взглядом. «О, нет! Как такое возможно? Рядом сидит этот музыкант и играет ей на каягыме». От неожиданности Го Ха Чжин жмурится, открывает глаза и понимает, что это было просто видение. Возможно, просто навеянное искусной игрой на инструменте и восхитительным танцем. Она поднимает глаза и понимает, что взгляд музыканта прикован к чему-то, или вернее к кому-то, очень завораживающему, ведь тот просто не может оторвать своих глаз от этого объекта своего интереса. Но через секунду понимает, что тот не может отвести своих глаз от У Хи. В свою очередь подруга также очарована музыкантом. Ещё секунду и Ха Чжин готова будет поклясться, что У Хи будет стараться познакомиться с ним. Когда закончилась песня, Ха Чжин легонько толкнула замечтавшуюся подругу в бок и с хитринкой в глазах спросила: — Ты что, влюбилась? — А что если да? — вопросом на вопрос ответила У Хи. — Ну тогда я оставляю тебя здесь. Мне нужно вернуться в магазин и закончить работу. Встретимся с тобой около магазина и пойдём смотреть сначала выступление балетной труппы, а потом на выставку. — Файтин! — она задорно подмигнула и её кулачок быстро взмыл вверх.***
Наконец рабочий день у Ха Чжин закончился, она облегчённо вздохнула и пошла на встречу с У Хи. Та её уже с нетерпением ждала в кафе, успев заказать по ароматной чашечке чая. — Ну что, как, смогла познакомиться? — с интересом спросила она у подруги. — Да, — лукаво заулыбалась та и её щеки расцвели нежными бутонами роз. — И? — не сдаваясь продолжала наступать Ха Чжин. — Он… Он такой удивительный, такой милый, такой нежный… Мы договорились встретиться здесь, на выступлении. Я тебя с ним познакомлю. Он тебе непременно понравится, — сверкая счастливой улыбкой ответила У Хи. Их прервал телефонный звонок, это был Мин Ук. — Добрый вечер. Да, со мной всё хорошо. Спасибо за помощь. Да, чай, на той чудодейственной траве, хорошо успокаивает. Я сейчас в Lotte World. Давай встретимся на «Выставке картин эпохи Корё», примерно часа через два. Тебя это устроит? Тогда буду тебя ждать там, — Ха Чжин отложила телефон и продолжила слушать радостное щебетание своей подруги. А в это время Мин Ук пытался понять что вообще происходит. «Выставка картин, Корё? Это что, сон? Или подарок свыше? Может быть это и к лучшему. Может быть, именно там, она примет мои чувства? Неужели всё случится уже скоро? Это будет сегодня? Сегодня…» Он отложил телефон в сторону и с победоносным настроем принялся за работу.***
Время выступления балетной труппы приближалось. Ха Чжин с У Хи подошли к сцене и начали выискивать Сон А, ведь та пообещала занять хорошие места. Долго искать не пришлось. Сон А так нервничала, что каждые пару минут выискивала в толпе зрителей Ха Чжин. Наконец эти щебечущие подружки показались. Сон А резво помахала им рукой, призывно показывая на места рядом с собой. Представление началось. Потух свет, и сцену нежно осветили приглушённые лучи света. Витиевато запел морин хуур****, обволакивая своими нежными, ласкающими прикосновениями, заставляя сердце переживать, плакать и надеяться на светлое и лучистое чудо. Заплакала печальная ди*****, а ей начала вторить нежная сяо******, даря тихую надежду. На сцене появилась девушка в нежных, летящих одеждах. Медленно, и еле дыша, начала раскрываться, словно робкий, молодой росток, тянущийся к свету. Её движения были плавными и завораживающими, но тут внезапно погас свет и раздались тревожные раскаты барабана и снова затихли. Сцену озарил приглушённый, жёлтый луч. В этом луче замелькали быстрые тени и на сцене появилась стремительно летящая, тёмная, высокая фигура. Она неслась так быстро, словно это был дикий зверь. Тень остановилась и в ней Ха Чжин распознала высокого юношу в чёрных длинных одеждах. Он остановился и замер, словно выжидая кого-то. Взгляд его был суров и воинственен. Вновь зазвучали тревожные раскаты барабанов, они призывали его на поединок. Непростой поединок. Словно он был не на жизнь, а на смерть. Он его принял решительно, без тени сомнения, что предвещало самое начало, раскрывающейся на сцене, истории. Темнота вновь окутала сцену. В слегка освещённом центре сцены появилась та самая девушка в светлых одеждах, только теперь она была более озорная и веселая, словно что-то нежное и волшебное творилось в её сердце. Её движения выдавали в ней всю любовь к тому, кому было отдано всё ее сердце. и кто пленил её душу без остатка… Танец, который говорил, что она его. Его! И она будет всегда только его… Снова потух свет, и на сцену, в урагане огненных лепестков-перьев, яростно влетел молодой юноша. Он летел на свет девушки, влекомый её нежностью и добротой. Его доброе лицо, нежный взгляд, озарил гнев, а на лице расцвела злорадная ухмылка. Ревность. Ревность по отношению к другому юноше начала отравлять его душу. И вот, под тревожные, ритмичные звуки музыки парень начал резко меняться, словно всем своим телом показывая, что он не отдаст никому эту юную деву. Она его. Он будет бороться за неё и не отступит так просто. Между парнями началась ожесточенная борьба. Никто не хотел уступать. Парни бились в последней, решающей схватке, одно мгновение и высокий парень, в чёрном одеянии, был будто ослеплён не ярким и внезапным потоком лепестков-перьев, а чем то таким, что ударило больно в самое сердце. Он резко остановился и понимая, что больше не в силах противостоять упал. Ха Чжин буквально впилась всем своим естеством во всё происходящее на сцене и не замечала, как нервно сжимала кулачки, до боли впиваясь ногтями в ладошки. Дыхание стало частым и прерывистым. Она этого не замечала, она была не здесь. Было ощущение, что когда-то она уже это видела… Точнее это всё происходило с ней самой. Вот на сцене вновь появилась девушка, пытаясь собой укрыть своего возлюбленного от беды. Лишь на миг показалось, что всё позади. Она его исцелила. Но этого оказалось недостаточно, силы девушки были на исходе. Она капля за каплей отдаёт их своему любимому. Их алая нить судьбы рвётся и она покидает этот мир и любимого, а тот в свою очередь безутешно оплакивает её, забываясь в немом крике. Сердце Ха Чжин больно кольнуло, и та начала растирать ладонью грудь, дабы сделать спасительный глоток воздуха. — Девушка, с вами всё в порядке? — кто-то успокоительно начал поглаживать её по плечу. Она повернула голову и рядом увидела знакомое лицо. Перед ней сидел тот самый незнакомец из чайной. Он мягко, словно, по-лисьи ей улыбнулся и предложил выйти отсюда, чтобы она смогла немного отдышаться. Та тихо согласилась и предупредив подруг, что ненадолго выйдет, пошла за знакомым незнакомцем. Они пришли в кафе неподалёку и решили выпить по чашечке чая. Ха Чжин пила его не замечая, что незнакомец всё это время пытался с ней заговорить. Поняв, что все его попытки тщетны в данный момент, он решил дождаться окончания выступления и побрёл обратно, к сцене. Туда, где неспешно оживали волшебные картины прошлого под чарующие звуки эрху*******. «Всему своё время. Просто не нужно спешить. Всё возвращается на круги своя, » — подумал Чжи Мон, с надеждой оглядываясь на Ха Чжин. Ха Чжин допила неспешно чай, также неспешно встала и куда-то пошла. Через несколько минут она поняла, что ноги сами собой её привели к «Выставке картин эпохи Корё». Недолго думая она решила войти. — Всё равно У Хи и Сон А собирались сюда прийти. Я просто здесь их подожду, — в пустоту пробормотала она. На стенах висели старинные рисунки из разных моментов жизни тех времён. И только через некоторое время она поняла, что все эти моменты были связаны воедино. На всех рисунках появлялись одни и те же лица. Какие-то редко, а какие то очень часто, от которых у неё защемило сердце. Перед ней словно разворачивалась скрытая доселе история. Продолжая неспешно идти вдоль выставки, она пришла к большому портрету, который одиноко висел на стене. На неё смотрели такие родные и любимые глаза, но в этих глазах было столько боли, тоски и упрёка, что невольно казалось будто он плачет. Она повернула голову и увидела разъяснительную надпись. Она гласила следующее: «Имя при рождении Со… Освободил порабощённых во время конфликтов между воюющими кланами… Кванджон был мудрым королём, однако…» Теперь она словно видела воочию императора. Он стоял на ступеньках дворца и ласково ей улыбался, а она с успокоением думала, что его наконец не запомнят как кровавого правителя. Император словно ей шептал: «Ты моя единственная королева. Ты должна быть готова. Я никогда не отпущу тебя. Когда ты дотронулась до моего лица, я решил, что никогда не отпущу тебя, моя Су». Прямо перед ней был тот таинственный возлюбленный из её снов. И это был совершенно не сон. Она просто забыла… Забыла о нём, о них и о себе… Сердце больше не могло спокойно биться, оно пропустило удар, а следующий удар принёс сильную боль. Ха Чжин покачнулась и невольно повернулась спиной к портрету Кванджона, где её ждало более мощное потрясение. Прямо перед ней висела небольшая картина. Картина полного и безоговорочного одиночества. Она вновь повернулась к портрету. — Нет. Нет. Нет… Это был не сон. Это всё был не сон. Этого не должно было случиться. Как я могла так поступить? — растерянно шептала Ха Чжин. — Как я могла тебя забыть? — и больше не в силах стоять, рухнула на колени посреди зала. Она больше не могла сдерживать бурного потока слёз, которые до этого украдкой стекали по щекам. Она беззвучно плакала. Только мелко подрагивающие плечи выдавали её состояние с головой.«Если бы не встретила его, то никогда не тосковала бы по нему. И если бы я не знала его, то не думала бы о нём каждый миг. Если бы мы не были вместе, мне не пришлось бы уходить. Если бы не дорожила им, у меня не осталось бы столько воспоминаний. Если бы не любила его, нам не пришлось бы расставаться. Если бы я не увидела его лица, мы бы никогда не были вместе. Если бы только… я никогда не повстречала вас…»
Эти слова резко всплыли в её памяти и ударили больнее ножа. Как же она тогда сильно заблуждалась. В очередной раз оступилась. Была глупой и наивной… В пылу отчаяния приняла то роковое решение, которое погубило их души. — Что я наделала? Ну почему, почему я опять сделала всё по-своему. Почему? О чём я вообще думала? Что со мной не так? Каждая моя ошибка стоила кому-то жизни. И каждый раз я закрывала глаза на эти ошибки… Я так и не научилась полностью доверять Со. Так и не открылась ему до конца… Где-то в соседнем зале выставки послышались шаги. Ха Чжин собрала всю оставшуюся волю в кулак и медленно встала. Ей не хотелось, чтобы кто-то посторонний видел её слёзы. Хватит и того, что в последнее время на работе начали обращать внимание на её новые странности. Постояв ещё пару секунд, она решила пойти дальше. Ноги сами собой понесли её к выходу, но её внимание привлёк один небольшой стенд. На табличке было написано, что данный исторический экспонат был любезно предоставлен большим ценителем истории эпохи Корё. Там также говорилось, что данное письмо подлинное и было написано во времена правления императора Кванджона. Она начала читать и не могла оторваться…»…Надеюсь, однажды, мы снова встретимся в саду. Я буду ждать вас каждый день. Каждый день…»
«Это письмо… Оно… оно моё. Это… как… как такое возможно? Он… он его… их прочитал? Не может быть. Это невозможно… Тогда… почему он не пришёл? Нет… Это не он. Это кто-то другой… Хватит себя обманывать. Нужно перестать себя обманывать и витать в облаках. После того, что я сделала… Такое простить невозможно… Я думала только о себе… Думала что так будет лучше для меня и его… Но я ничего не сделала для нас…» Её взгляд упал ниже, она прижала руку к груди и с силой попыталась растереть грудь, чтобы сделать спасительный вдох, но ничего толком не выходило. Рука не слушалась, а пелена слёз не давала толком прочитать те строки. Ха Чжин волной смели нахлынувшие воспоминания о последних месяцах, днях, минутах в Корё… «Я ждала ребёнка. Это была наша девочка. Девочка… Доченька… Сеуль… Он не пришёл. Он не простил меня…» В груди с новой силой защемило, сердце вновь пустилось бешеным галопом. Ха Чжин стала задыхаться, хватая беспомощно ртом воздух, а перед глазами всё поплыло. Ноги подкосились и она как былинка скатилась вдоль стеночки. «Неужели как и тогда, в Корё, у меня опять проблемы с сердцем?» — еле понимая происходящее пыталась разобраться Ха Чжин. Оказалось, что всё это время она была в этом зале не одна. К ней подскочила молодая пара. Парень попытался её бережно приподнять, а девушка начала быстро обмахивать буклетом. — Спасибо. Спасибо, со мной всё в порядке. Всё хорошо, — еле слышно прошептала Ха Чжин. Она неспешно подняла глаза и не могла понять, это сон или явь. Перед ней были Ван Ын и Сун Док. «Такие родные и живые… Живые! Это моя вина. Это всё моя вина… Всё, пора на воздух… Эта выставка, как и дворец, начала душить. Душить, словно ледяные пальцы дворца вновь и вновь смыкаются на моей шее… Я снова начинаю медленно сходить с ума. И в этой агонии сумасшествия я приняла очередное, самое ядовитое своё решение, которое растоптало наши сердца. Я в очередной раз предала Со». На миг перед ней появилась знакомая высокая фигура и близко наклонившись к ней, прошептала на ухо, обдав при этом до боли знакомым горячим и пылким дыханием, отчего сердце сначала нежно затрепетало и порхнуло вверх, а потом также стремительно ухнуло камнем вниз: — Беги от меня, если сможешь. И выкинь это, если хочешь… Она почувствовала как его нежные руки что-то кладут на её ладошку. Ха Чжин опустила взгляд и увидела ту самую заколку. Символ их любви. Нахлынули воспоминания, которые затягивали в трясину самобичевания. Через несколько секунд она неуверенно подняла голову, но Ван Со не было рядом. Он растворился. Это был очередной мираж, как и заколка в её руках. Она медленно встала, но сделав пару шагов ей в спину донеслись до боли знакомые слова: «Не позволяй своим сожалениям о будущем разрушить то, что у нас есть сейчас». Эти слова когда-то давно, ей сказал Ван Гон. А она их ослушалась… Стало трудно дышать, ноги в очередной раз подкосились, и она провалилась в липкую, вяжущую темноту…***
«Забери меня молча вдаль, Без причин, вопросов и тайн. Забери меня молча вдаль! И, прошу, никому не отдай…» Максим Макаревич «Забери меня молча вдаль»
___________________________________________________________________________ * Если у вас развяжутся шнурки — то в Корее это значит, что о вас кто-то думает. ** Cherry Blossom Festival — Cherry Blossom Festival будет проходит в районе озера Seokchonhosu, расположенного недалеко от Lotte World и Lotte World Tower. Весной здесь расцветают не только вишнёвые деревья, но и очень много полевых цветов. Обычно проводится в первой половине апреля. *** Каягым — (кор. 가야금) — корейский многострунный щипковый музыкальный инструмент. Один из самых распространённых в Корее струнных инструментов. Появление каягыма в Корее датируется VI веком: после завоевания государством Силла племенного союза Кая местный музыкант У Рык адаптировал китайский гучжэн и написал для него несколько пьес. Имеет плоский резонаторный корпус удлинённой формы с двумя отверстиями на одном из концов. Число струн может быть различным; наиболее популярен 12-струнный каягым. Каждой струне соответствует особая передвижная подставка («кобылка»), при помощи которой осуществляется настройка инструмента. **** Мори́н ху́ур (монг. морь, мори́н — конь, толго́й — голова, ху́ур — музыкальный инструмент, бур. мори́н ху́ур, калм. мөрн хуур) — монгольский смычковый музыкальный инструмент. Головка грифа морин хуура традиционно изготавливается в виде головы лошади. ***** Ди (dizi) — поперечная флейта с шестью дырочками. У этого инструмента есть интересная особенность — рядом с отверстием для вдувания воздуха находится еще одно, прикрытое тоненькой бамбуковой пленкой, благодаря которому у инструмента есть небольшой дребезжащий призвук. ****** Сяо (xiao) — продольная бамбуковая флейта, тоже с шестью дырочками, но с гораздо более мягким тембром. ******* Эрху — старинный китайский струнный смычковый инструмент, оригинальная двуструнная скрипка с металлическими струнами. Тетиву смычка во время игры музыкант натягивает пальцами правой руки, а сам смычок закреплен между двумя струнами, составляя с эрху единое целое.