…Давай с тобою встретимся во сне. Я знаю, что судьбу не обойти. Но пусть ответит и тебе, и мне- Зачем друг друга нам дала найти… Ваша Лена «Давай с тобою встретимся во сне»
Взгляд Го Ха Чжин упал на календарик, который видимо кто-то случайно оставил на её тумбочке. Её глаза расширились от удивления… «Год? Какой сейчас год? Не может этого быть?» Она подняла глаза, на стене висели часы. Они отчётливо показывали не только время, но и дату… — Прошёл год? Как такое возможно? Неужели со мной что-то случилось, что я так долго потом спала? Нет. Нужно поспать, а чуть позже я всё узнаю. Покой и сон, мне нужен просто сон. Ха Чжин закрыла глаза и провалилась в сон. Прошло несколько месяцев после того, как Ха Чжин пришла в себя после комы. Сначала восстановление шло медленно, порой оно давалось нелегко. Любое движение приносило боль и сильную усталость. Была тоска, боль и апатия. Но одним солнечным утром Ха Чжин проснулась и поняла, что очень хочет быстрее встать с кровати. Первый раз… О, какой же она казалась себе сильной и храброй. Улучив момент, когда после осмотра медсестра с доктором вышли из палаты, она села, отдышалась, посчитала до десяти, решила встать и дойти до окна. «Какие-то два метра до окна, ну что это за расстояние? Это же так просто, » — так думала Го Ха Чжин. Она встала, попыталась сделать первый шаг. Это оказалось не так легко. Как всегда, избитое и пресловутое «ожидание и реальность». Она ухмыльнулась, сжала левую руку в кулак, а правой продолжала придерживаться за спинку кровати. Шаг дался ей с великим трудом. Резкая боль пронзила её насквозь. Она зажала рот ладошкой и решила сделать ещё несколько шагов. Новый шаг дался с не меньшим трудом, но это её не остановило. Сделав глубокий вдох, она решилась на ещё один. Улыбнулась через силу и поняла, что сможет дойти до окна. Уверенно сделала ещё один шаг, но тут ноги подкосились и она с грохотом упала на пол. На этот шум тут же в палату вбежала Мён Хи. По счастливой случайности та как раз шла проведать Ха Чжин. Медсестра подбежала к девушке, ласково улыбнулась, помогла встать и дойти до кровати. А потом Ха Чжин получила от Мён Хи хорошую толику обеспокоенных взглядов и вздохов. После чего они обе замолчали. Неловкое молчание затянулось. Первой пришла в себя Ха Чжин. Она нежно обняла Мён Хи и тихо прошептала: — Прости меня. Больше геройствовать в одиночку не буду. Прошу тебя, помоги мне быстрее встать на ноги. После этого случая их привязанность начала крепнуть и превратилась в тёплую дружбу. А вот с доктором Мин Уком дела обстояли чуток по-другому. Она видела, что он относится к ней ласково и нежно, но её слегка настораживало такое отношение. «Да, я спасла его племянника. Но ведь меня уже отблагодарили тем, что помогли оплатить лечение в этой клинике. Так чем же я заслужила такое особое отношение к себе?» По вечерам Мён Хи старалась заходить к Ха Чжин в гости, и они подолгу болтали. Начинались эти беседы как всегда формально, с выспрашивания о здоровье Ха Чжин, а заканчивались совсем уж неожиданными темами. Когда Мин Ук случайно проходил мимо её палаты и слышал это милое щебетание, то замирал и пытался вслушаться в каждое слово, ведь его пока не пускали в этот тёплый круг. Он безумно жаждал открыть дверь и очутиться в том, тёплом, уютном и светлом мире, который создали эти две девушки. Но он ждал, ждал своего часа. Ждал, когда Ха Чжин примет его как близкого друга, а потом… Потом… Кто его знает. Всё может быть. Надежда умирает последней. Ему продолжал сниться тот же самый сон, где Ха Чжин сидела в окружении девушек. Со временем он стал обрастать необычными подробностями. Оказалось, что она делала мыло. А все ингредиенты для неё купил он. В эти моменты он был очень счастлив и горд собой. В каком-то из снов, она наконец взглянула на него, но это счастье оказалось недолгим. «Как я ждал этого взгляда… Но он оказался предельно вежливым и учтивым. Кроткий поклон и она опять отворачивается. А ведь я так ждал её искрящихся глаз, такой светлой, согревающей улыбки, » — со вздохом вспоминал Мин Ук. Бывали и другие сны, но они были слишком короткие. Их даже снами назвать нельзя. Просто обрывки нечто большого и скрытого от меня. Вот она неумело помогает мне с чернилами, с интересом смотрит как я пишу. Вот только иероглифы мне не знакомы. Нужно поискать, что же это за иероглифы… В каком-то из снов она гуляла около пруда. Завидев меня завороженно смотрела прямо мне в глаза, а потом смущенно опускала голову… «Этот взгляд, эти бездонные ореховые глаза… Когда-нибудь они будут смотреть только на меня!» Он решил действовать осторожно, неспешно, дабы не испугать эту маленькую фею. Каждый свой визит проводил весело и непринужденно, заставляя Ха Чжин расслабиться и расположить к себе. Та и не заметила, как спокойно стала с ним общаться, периодически выспрашивая о свежих новостях в городе или о чём-то необычном. В больнице, в первые дни после комы, также навестил её брат, Сон Чжун. Ха Чжин была безумно рада его видеть. Да, были маленькие старые обиды, но у кого их нет, среди братьев и сестёр? Они легко возникают, и с такой же лёгкостью исчезают, не оставляя и следа. Она была настолько ошеломлена его заботой, что не могла поверить в такие разительные изменения, произошедшие всего за один год. Да и в целом, было ощущение, словно брат вырос на целую голову и возмужал. Теперь у неё был свой личный, любимый и родной защитник, который в любую минуту готов был носить её на руках. Если перенестись на год назад, то можно было увидеть, что виделись они не так часто, как хотелось бы. Да и брат так и норовил в чём-то уколоть или подшутить, но осторожно и шутя. Сейчас же это было как небо и земля. В нём неведомо откуда появилась безграничная любовь и забота к сестре. Он стал её ценить и дорожить ей. И вот, благодаря заботе этих троих, Ха Чжин медленно, но верно шла на поправку.***
В первые дни дома она отсыпалась, принимала заботу со стороны любимого младшего брата и втягивалась во всю эту суетную жизнь современного мира. Брат старался периодически вытянуть её из непроизвольно созданной ракушки… Но это с трудом удавалось. И вот как-то прогуливаясь по Инсадону*, на глаза ему попалась афиша с выступлением одной интересной сеульской студии танца. Афиша была яркая и интригующая. Танцоры были в красивых, летящих нарядах, но это не основное, что привлекло его взгляд. Взгляд привлекли красивые веера-вейлы**. Они просто заворожили его и он тут же почему-то подумал о сестрёнке. Тем же вечером он ухитрился выманить эту «улитку» на это выступление. Та нехотя села на своё место и тоской посмотрела на сцену. Погас свет, темнота мягко обняла за плечи и зазвучали чарующие звуки песни, а на сцене начали появляться девушки. Ха Чжин замерла, начала вслушиваться в слова и они её заворожили. Она решила отдаться во власть энергии танца. Веера то летели тонкой, витиеватой струйкой дыма, но тут же их подхватывали девичьи руки и они кружились в необыкновенном, завораживающем танце. А то и просто, веера взмывали вверх причудливыми бабочками и падали обратно невероятным каскадом. В какой-то момент её внимание привлекла девушка-солистка. Её движения были полны живой энергии, чувств и страсти. Они претворяли в жизнь все слова звучащей песни. В её движениях были едва уловимые знакомые па, словно Ха Чжин уже где-то видела их. Перед её глазами на какое-то мгновение возникла эта девушка, но в более темных одеждах. Аккуратно подведённые глаза, алые губы, словно макияж ей наносил не кто иной как она сама… Танец её был более воинственен и агрессивен. Глаза метали молнии в чью-то сторону, а в руках были ножи. Вдруг взгляд на миг смягчился, словно она увидела нечто родное. Но не успев расцвести, это чувство сменилось тревогой. Она продолжила свой танец. Закружилась в быстром вихре, а руки настолько ловко владели ножами, что не всегда можно было успеть рассмотреть очередное, необычайной красоты, плавное движение ножей. Ха Чжин так и не смогла понять, откуда возник этот образ. Она прикрыла на несколько секунд глаза, спокойно вдохнула полную грудь воздуха, медленно выдохнула и продолжила смотреть. «Подумаю об этом не сейчас. Просто постараюсь узнать, может они не только с веерами танцуют? Тогда всё и встанет на свои места…» Всё время, пока длилось выступление, а там был не один танец, Ха Чжин не могла оторвать своего восхищённого взгляда от сцены, и в частности от солистки. Чем дольше она на неё смотрела, тем больше становилась уверена в том, что она её откуда-то знает. Сон Чжун был безумно горд собой, ведь его план удался. Но больше всего его душа ликовала после жарких объятий сестры, с которыми та, практически с разбегу, налетела на него прямо в фойе театра. Ха Чжин решила таким образом отблагодарить своего братишку. Всю дорогу домой та рассказывала об интересном видении во время спектакля. Сон Чжун настолько заслушался, что не мог поверить, что это было лишь видение, ведь сестрица рассказывала всё с такими мельчайшими подробностями, словно видела тот танец вживую. После этого Сон Чжун заметил, что сестра начала оживать. Стала узнавать по поводу своего прежнего места работы, что не могло его не радовать. На прежнем месте работы её радушно приняли обратно, но сказали, что её перевели в центральный магазин, который находится в Lotte World***. Она была удивлена, но больше всего её вдохновило то, что рядом было озеро. А там ведь так красиво… Спустя неделю Ха Чжин приступила к работе. Она заново вливалась в коллектив, подстраивалась под новых клиентов и более энергичный режим работы. Иногда ей удавалось обеденный перерыв провести на берегу озера Сокчхон****. Она устраивалась в тени, на скамейке, и всматривалась в водную гладь. В последнее время, почему-то, её манило к водоёмам, от них шло такое манящее умиротворение, что о большем сейчас она и не могла мечтать.***
И вот в один из таких дней она сидела на скамейке и пила чай… Чай… В последнее время она, быстро и сильно, пристрастилась к чаю, он ей навевал приятные воспоминания детства и теплоты. Даже открылись скрытые таланты. Она выискивала интересные чайные лавки и домики, с удовольствием рассматривала новые сорта чая. С упоением разговаривала с продавцами или хозяевами, и даже порой удивляла тех и даже себя, откуда ни возьмись, интересными познаниями в свойствах того или иного чая. Вот так, однажды, она в задумчивости бродила по Инсадону и набрела на достаточно старый чайный дом Yetchatjip*****. Пока она наслаждалась чаем и вспоминала танец с веерами, то не заметила как к ней подсел кто-то. — Смотрю вы одна из достойных ценителей чая, — проговорил её сосед, с интересом разглядывая Ха Чжин. Та слегка смутилась, но решила ответить: — Я недавно для себя открыла, что чай может быть настолько великолепным и многогранным. До этого даже и не задумывалась. Обычно на бегу, или между делом, наслаждалась кофе. А тут проснулась и поняла, что очень хочу выпить чашечку ароматного чая. И вот с тех пор ищу чайный дом, в котором могу сполна насладиться не только этим чудесным напитком, но и почувствовать атмосферу старины, — неожиданно для себя разоткровенничалась незнакомцу Ха Чжин. Что-то в нём было знакомое и успокаивающее. С ним было уютно и спокойно. — Знаете, могу вам подсказать один очень уютный чайный домик, который находится вблизи озера Сокчхон. Вы его найдете быстро, там он один такой. Он маленький и уютный. И что не менее важно, хозяйкой его является очень приятная и интересная женщина. Думаю вы поладите. А ещё, если вы подружитесь с хозяйкой, то в один из дней, она угостит вас своей волшебной медовой выпечкой. Такой, как там, я больше нигде не пробовал. Ха Чжин поблагодарила за очень интересную находку и тепло распрощавшись с незнакомцем, пошла домой. Ей так не терпелось побывать в том чайном доме, что в свой следующий обеденный перерыв пошла искать это интересное место. Этот чайный домик нашла действительно быстро. Он словно прятался от посторонних глаз под кроной старой большой ивы, которая ниспадающим каскадом длинных веточек, усеянных мириадами изысканных лодочек, делала этот домик незаметным и таинственным. Сам чайный дом был маленьким и уютным, с крошечным, но достаточно красивым садом. Внутри витала приятная атмосфера и царил уютный полумрак. Хозяйка действительно оказалась очень приветливой и удивительной. В ней было столько утонченности, лёгкости и знаний, что казалось будто она перенеслась сюда из далёкого прошлого. Незаметно выпив чашечку чая, Ха Чжин поняла, что наконец нашла своё место. Место, где она чувствует себя как дома, где может наконец расслабиться и отдохнуть душой. Го Ха Чжин начала заглядывать сюда как можно чаще, ей хотелось узнать как можно лучше хозяйку этого чайного дома, насладиться её интересными рассказами и историями об императорах и принцах, о которых хозяйка могла рассказывать часами. Она настолько подружилась с ней, что та даже разрешила ей самой смешивать разные виды трав и цветов. За таким интересным времяпрепровождением они могли провести все выходные, забыв обо всём и вся, пока не начинал звонко трезвонить телефон, а на том конце, в трубку, тихо и нежно шептали: — Сестрёнка, ты где? С тобой всё в порядке? — та светясь от счастья начинала щебетать что-то в трубку, мило прощаясь с Су Ён и летела домой, к брату. Наконец её жизнь налаживалась. Казалось, что теперь не будет ни лжи, ни предательства, а впереди их ждёт только хорошее. Су Ён, не скрывая умиления, следила за тем, как Ха Чжин медленно, но верно возвращалась к жизни, но понимала, что скоро, совсем скоро, её дорогую девочку ждёт испытание, которое та должна пройти сама. И она верила, верила в то, что как и тогда, в Корё, Ха Чжин пройдет его, но уже переродившись, она не струсит как Хэ Су, выдержит всё и дойдет по алой нити судьбы к своему возлюбленному. Наконец их тысячелетняя история обретёт своё долгожданное счастье. В этот день Ха Чжин решила сильно не задерживать Су Ён, её тянуло к озеру. Тот день видимо был каким-то особенным, словно её ждала долгожданная встреча с близким человеком. Получив свой чудесный чай, та только собралась распрощаться, как увидела перед собой тарелочку с якква******. Ароматная и нежная, медовая сласть так и шептала: «Съешь меня». Рука, повинуясь этому искушающему нашёптыванию, потянулась к яству. Она взяла одно, надкусила и перед ней на миг появилось лицо незнакомца, который с нежностью и любовью смотрел на неё. По щеке Ха Чжин скатилась одинокая слеза. Не сразу это заметив, она продолжала неспешно вкушать эту сладость. И только когда печенье закончилось, она пришла в себя, вытерла дорожку от слезы и поблагодарила Су Ён. В раздумьях побрела к озеру. Ей сейчас нужно было прийти в себя и понять, кто же так мог на неё смотреть… Ха Чжин сидела на скамейке и пила чай, который ей любезно заварила Су Ён. Чай был нежный, с тонким цветочным ароматом. Она не заметила, как, влекомая ароматом чая, к ней подсела девушка. Та с интересом рассматривала задумавшуюся Ха Чжин. Только незнакомка решилась что-то спросить у своей замечтавшейся соседки, как эту неловкую тишину нарушила звонкая мелодия телефона. Ха Чжин вздрогнула и посмотрела на телефон, на нём красовался вызов с надписью: «Любимый брат». — Да, привет. Нет, со мной всё хорошо. Не беспокойся. Буду как обычно, — она резко замолчала будто пыталась о чём-то вспомнить. Молчание длилось недолго: — Сон Чжун, я хотела у тебя спросить, нет ли выступления той студии танца, с вейлами? Из головы вылетело название. Мне оно так понравилось. Очень хочу снова увидеть их выступление и не менее страстно желаю познакомиться с их солисткой, — с этими словами она непроизвольно повернула голову вправо и замерла. Перед ней сидела девушка из той студии танца, о которой она только что выспрашивала у брата. Ха Чжин медленно произнесла в трубку: — Да пребудет с тобой разум, мой, видимо, пошёл на поиски себя, — на автопилоте отключила телефон и зависла, медленно соображая, что же сейчас вообще происходит. На неё с таким же интересом и дружеской теплотой смотрела соседка по скамейке. Они бы и дальше продолжили рассматривать друг друга, если бы в лицо Ха Чжин не прилетел, невесть откуда взявшийся, старый осенний лист. В один миг обе девушки прыснули со смеху. — Маска, ау, вызывает Сеул, — давясь со смеху выдала девушка. Ха Чжин вытирая слёзы, убрала лист с лица, посмотрела на свою соседку и не веря в происходящее неуверенно спросила: — Вы… Вы же танцуете? Я права? — Да, я танцую. А я вас заприметила на своём недавнем выступлении. Это же были вы? Давно на наших выступлениях не было таких приятных зрителей. Я вас никогда не видела у нас. Вы были с парнем. Он такой интересный и милый. С такой теплотой о вас заботился. Завидую. Как раз размышляла, увижу ли вас снова? И вот изумительный аромат вашего чая буквально привёл меня сюда. — Ой, спасибо за комплимент. Приятно слышать такие слова от вас. Вам понравился мой чай? Давайте я покажу одно местечко, которое вам непременно понравится? Вы не против? — Абсолютно обеими руками за. Вот только давайте перейдём на «ты». Мы вроде одного возраста. Меня зовут У Хи. А тебя? — нежно прощебетала новая знакомая. — А меня — Ха Чжин. Очень рада такому неожиданному и приятному знакомству. Надеюсь мы подружимся. Обе девушки поднялись и пошли в сторону чайной лавки. Там Ха Чжин представила хозяйке свою новую знакомую, а заодно продемонстрировала своё новое увлечение. Она ещё раз внимательно посмотрела на У Хи, потянулась к травам и цветам, которые стояли на полке и тут же смешала их. Недолго думая, Су Ён принесла чайник и быстро заварила чай. У Хи была настолько потрясена конечным результатом, что не могла оторваться от этого чудесного нектара, благоухающего дурманящими ароматами, которые уносили далеко отсюда. За весёлыми разговорами, шутками и смехом, девушки не заметили, как в чайную лавку тихо вошёл мужчина, сел в кресло в самом углу и с теплотой наблюдал за таким долгожданным воссоединением двух подруг. Если бы кто-нибудь из сегодняшних посетителей присмотрелся внимательнее, то ему бы показалось, что в углу мерцает хитрая улыбка настоящего Чеширского кота. На ум этому таинственному коту пришло, вдруг, несколько строк из одного заморского стихотворения:«О сколько нам открытий чудных Готовят просвещенья дух И опыт, сын ошибок трудных, И гений, парадоксов друг, И случай, бог изобретатель…»
Призадумавшись над этими строками, он подумал, а ведь этот талантливый человек практически описал его работу. Посидев в задумчивости ещё несколько секунд, на ум пришли другие строки из того же стихотворения:«Душа поэта улетела, Оставив нам бессмертный стих. Как будто так она хотела…»
Чжи Мон неохотно вернулся из своего, такого уютного, мира на звонкий хохот девушек, те прыснули со смеху от очередной интересной истории У Хи. «Ой, а что же там душа поэта хотела? Айщ, да ну его. Мне итак хватает своих забот, чтобы думать ещё и о поэтах. Лучше полюбуюсь еще немного на этих двоих. Как же на них приятно смотреть. Они такие весёлые, счастливые, а главное — живые, » — утерев краем рукава скупую слезу, наш Великий Комбинатор продолжил на них любоваться и вспоминать, что за этой встречей стояло: «Главное нужно сообщить Со, что у Хэ Су всё хорошо. Ничего плохого не происходит. Бррр. Я как вспомню нашу первую встречу в этом мире. И вот делай после этого добро своим подопечным, беспокойся о них… А ведь он тогда, увидев меня в своей палате, чуть не придушил. Хорошо что успел вовремя просипеть, что знаю немного о Хэ Су и помогу им встретиться, » — Чжи Мон недовольно потёр свою шею, словно опять почувствовал стальную хватку Со на ней. «Да, а ведь сколько трудов мне стоило, чтобы Сон Чжун свернул в тот переулок и наткнулся, именно на ту афишу студии, в которой танцевала У Хи… И не меньших трудов ему стоили хитросплетения планов, при которых Ха Чжин перевели работать в центральный магазин, а потом та, с помощью его совета, наконец пришла в эту милую чайную… И как я вообще умудрился тогда упустить из виду, а потом чудом найти Ха Чжин в Инсадоне… Вроде это только я могу появляться и также незаметно исчезать, но, оказывается, что наша дама Хэ тоже в этом хорошо преуспевает. Чудеса, да и только… Дело оставалось за малым, требовалось незаметно окликнуть около озера У Хи и спрятаться за деревом, выжидая, когда же ту привлечет аромат чая… Совпадений не бывает. У меня уж точно их не бывает. Просто всё возвращается на свои места. А я просто чуток этому способствую, » — довольно размышлял Чжи Мон, с заботой глядя на такое родное щебетание этих девушек. Посидев ещё немного, он встал и также незаметно вышел из чайной. «Начало встречи положено, остаётся совсем немного помочь этим лунным влюблённым наконец обрести друг друга, » — хитро улыбаясь, Чжи Мон растворился в воздухе, будто его здесь и не было. Только Чжи Мон не учёл одного. Здесь, в этом времени, был один человек, который жаждал заполучить внимание Ха Чжин. Он тихо наблюдал за ней. Наблюдал, как «его» фея возвращается к жизни, как её глаза начинают искриться от счастья, а голос — переливаться всеми оттенками нежности. Он тихо наблюдал и ждал, когда же они снова встретятся. Время встречи приближалось и он пытался хорошо подготовиться к ней.***
После этой светлой и тёплой встречи на озере, Ха Чжин каждую ночь начал сниться один и тот же сон. Ночь. Озеро. Небо озаряет луна, а ей неторопливо подмигивают звёздочки. На берегу показалась тёмная, высокая фигура. Походка его тяжела, но чувствуется, что этот человек сильно измучен. Его душа плачет и жаждет покоя. Вот перед ним возникли зелёные, мерцающие огоньки. Светлячки. Они его окружили, словно заключили в объятия, а затем робко повели за собой к самой кромке воды, где его уже заждалась лодка. Подул лёгкий ветерок и тут же притих, мужчина томно прикрыл глаза, прислушался к пению сверчков и мерному плеску воды о борт лодки. Я затаилась позади него. Лёгкий порыв ветра, рука сама потянулась к нему, а сердце плакало и сжималось от тоски. Не удержавшись, тихо подошла к нему и совсем нежно провела по его волосам. Они чёрные, точно перо ворона, но с еле видной проседью. Такие же густые, но такие родные. Так и хочется зарыться в них пальцами, прильнуть к его широкой спине, вдохнуть аромат его волос, но что-то незримое удерживает меня от этого порыва. Тихо обхожу его и замираю. Сердце рвётся из груди при одном только взгляде на такие родные и любимые черты лица. Как же я истосковалась по ним. Забытое чувство вспыхнуло с новой силой и я поняла, что не переставала его любить, ни на секунду. Он только мой, а я — его. Мы всегда принадлежали друг другу. Невесомо провожу пальцами по еле видной дорожке шрама на его лице. Мужчина тихо замирает… У него перехватывает дыхание и вырывается еле слышный сладострастный стон, от которого у меня самой перехватывает дыхание. В нём заключена вся любовь, тоска и боль по любимому человеку. Еле стою на ногах, по моим щекам невольно бегут ручейки слёз, а губы шепчут: «Прости, прости, прости…» Смахиваю слёзы и делаю шаг к нему. Эти глаза… Так и хочется в них утонуть. Губы… Сладкие, точно мёд… Нежные, подобно лепесткам роз и страстные, как ураган. Я тянусь к ним, мечтая слиться с ними воедино в пылком танце, но всё также не могу этого сделать. Мне позволяют его поцеловать, но этот поцелуй другой… Мой поцелуй сродни порханию бабочки, нежный и невинный, но он полон моей любви и нежности… По моей щеке печально и одиноко бежит слеза. Я пытаюсь ему что-то сказать, но вместо слов одна пустота. Пытаюсь его обнять, прижаться к нему, но он поворачивается ко мне спиной и делает шаг к лодке. И опять темнота. Просыпаюсь в слезах. Этот сон снится каждую ночь, и каждый раз он становится ярче, длиннее, эмоциональнее. Но я так ничего не могу ему сказать. Мне остаётся быть его верным немым слушателем. Сон бередит моё сознание, ощущаю его каждой клеточкой своей души и чуть не схожу с ума. Не понимаю, что же со мной такое творится. Но знаю одно — это любовь. Непростая любовь. Жгучая, пламенная, выстраданная, но такая недоступная. От этого перехватывает дыхание и сердце начинает рыдать от тоски по любимому. Чтобы успокоиться, беру в руки карандаш и начинаю рисовать. Рисую до исступления, пока не проваливаюсь в сон. Опять просыпаюсь и рисую, рисую, рисую… Но теперь руки рисуют сами. Рисуют ведомые, всплывающими в моём воспаленном сознании, причудливыми образами. Образами девушек в старинных ханбоках, парней, озера, чая и сладостей… Но чаще всего всплывает образ молодого человека в чёрных одеждах и в маске. Он точно одинокий волк среди родных людей… Но его глаза, взгляд, говорят о другом. Они говорят о любви, любви всепрощающей, страстной и манящей… Взгляд, ждущий и полный надежды…***
Наступает утро. Я ничего не замечая бреду на кухню, где меня ослепляют солнечные лучи. Медленно ставлю чайник и жду, когда мои мысли смогут отрезвить волшебные ароматы утреннего спасительного чая. На глаза попадается календарик, который увидела впервые после комы. До сих пор не могу понять, зачем его сохранила и забрала домой, а потом и на холодильник прикрепила… Тут же он напоминает, что скоро нужно прийти в клинику, на плановый приём к доктору Мин Уку. Вот там я обязательно спрошу, что означают мои сны. Вернее, не могут ли они быть последствиями комы. Задорно свистит чайник. Завариваю себе чай, на бегу одеваюсь, присаживаюсь и замираю, чтобы в такой уютной тишине и спокойствии насладиться новым букетом ароматов. Вскоре окунаюсь с головой в окружающую суету, где меня ждёт работа. Работе отдаюсь без остатка, не позволяя ночным мыслям проникнуть в моё сознание. Заметила, что стала в последнее время интересоваться историей возникновения косметики и мыла. Мыло… Меня всегда успокаивали цветочные и нежные травяные ароматы мыла. Руки невольно к нему сами тянутся. В голове сразу же сменяются «живые» образы, словно это я сама делаю мыло. И вот так однажды, пока выдалась свободная минутка на работе, Го Ха Чжин взяла листочек и начала писать ингредиенты для создания этого ароматного средства. — Не знала, что ты увлекаешься мыловарением? — раздался заинтересованный возглас Сон А. Та с интересом смотрела на витиеватые записи, хитро выглядывая из-за плеча Ха Чжин. — Слушай, оно у тебя такое необычное, с лотосом. Уже представила каким оно будет благоухающим и нежным. Ммм, просто прелесть. Давно этим увлекаешься? Принеси на работу. Хочу попробовать это чудо на себе. Ха Чжин слегка опешила, но утвердительно кивнула. Во время обеденного перерыва раздаётся телефонный звонок, на дисплее высветилось: «Доктор Мин Ук». Подняв трубку услышала вкрадчивый голос доктора: — Ха Чжин? Добрый день. Это Мин Ук. Сегодня вечером жду тебя у себя. Пожалуйста, не забудь. — Добрый день. Да, я помню. Обязательно буду сегодня. Мне нужно кое-что рассказать. — Буду ждать. Пока. «Интересно, что же такое она хочет мне рассказать? Только бы не сорваться и спокойно дождаться вечера, » — нервно постукивая пальцами по столу, задумался доктор. В последнее время у него выдалось несколько спокойных дней и он решил поискать, что же за иероглифы он видел во сне. Увлеченно лавируя среди огромного количества ненужной информации, он наконец нашёл то, что искал. — Ханча*******? — удивлённо воскликнул он. — Вот это поворот. Интересно, очень интересно, — и дальше ушёл с головой в поиски того времени, которое постоянно снилось ему. А снилось ему в последнее время всё больше и больше. Теперь он знал как звали в его сне Ха Чжин. А звали её Хэ Су из клана Хэ. «А ведь тогда, во сне, она называла это имя. Значит ей снилась её прошлая жизнь? И в ней она была его возлюбленной? Теперь остается узнать, что же это за время». Но сколько он не искал, он так и не смог найти упоминание девушки по имени Хэ Су, словно кто-то стёр все упоминания о её существовании. Но что самое поразительное, он нашёл упоминание о девушке по имени Мён Хи из клана Хэ. «Интересно, они и там были подружками?» — улыбнувшись подумал он. А ещё его стала тревожить одна тёмная фигура, которая в последнее время всё чаще и чаще стала появляться около Хэ Су. Она словно неприступная стена, окружала её своей заботой и любовью. Мин Ук лишь раз услышал это имя. Ван Со. И почувствовал словно чьи-то пальцы сжимают его горло. Доктор от злости сжал руку в кулак и яростно прошептал тогда: «Не отдам. Она моя. Тебе здесь ничего не принадлежит».***
Где-то в горах Йоннама********
Вечер. Луна спряталась за облаками. На небе начали появляться звёзды. На уступе скалы мечтательно лежал Ван Со и с интересом разглядывал небо. «Давно я не смотрел на небо. А вот и наш Пегас. Хэ Су… Ха Чжин… Я его вижу. Вон моя звезда. А рядом нежно мерцает твоя. Но что-то её свет меня настораживает. Он такой же, как и тогда, когда нас пытались разлучить. Всё ли хорошо с тобой? Как ты там? Я так соскучился по тебе». Незаметно Со провалился в сон. Озеро. Их озеро. Тихое и спокойное. До него донёсся любимый аромат лотоса. Хэ Су — она здесь. Сердце забилось чаще только от одного этого аромата любимой. Он продолжал идти по тропинке вдоль озера, глазами выискивая любимый хрупкий силуэт. Нашёл. Он увидел свою яркую звёздочку. Она стояла в объятиях старой ивы на берегу озера и ослепительно ему улыбалась. Он сделал шаг к ней, но на его пути возникла чья-то фигура. Со всмотрелся и увидел Ван Ука. Ненавистный брат закрыл собой Ха Чжин. А на него глядел с издёвкой, выплёвывая такие знакомые слова: «Не отдам. Она моя. Тебе здесь ничего не принадлежит». — Нет!!! — рыча от злости тут же проснулся Ван Со. — Не позволю! Больше. Не. Позволю! Больше нас никто не разлучит! Я найду тебя, Ван Ук. Берегись! И лучше тебе держать свои ручонки подальше от моей жемчужины! Она больше не имеет к тебе отношения! Она моя, только моя! — кричал в смятении Со. Он так кричал, что сова, которая неподалёку мерно ухала, притихла и отвернулась. — Что же там происходит?! Чжи Мон! Ты же обещал! Я же предчувствовал… Ну вот нельзя на тебя положиться! — рвано и через силу дыша, проговорил Ван Со. — Самоуверенность — твой главный враг, Ван Ук…***
«Когда вы что-то красивое замечаете и вспоминаете особого вам человека, Хотите чтобы он был рядом — значит вы влюблены… Когда любуетесь вы красочными пейзажами и пробуете вкусную еду, но Никто на ум не приходит — Значит сильный вы духом, либо одиноки… Чтобы звук колокольчика разнесся подальше, нужно побольнее его ударить…» Ли Мун Джэ «Шутка»
___________________________________________________________________________ * Инсадон (Инсадонг) находится недалеко от дворца Кёнбоккун и площади Кванхвамун. Это место художников и творцов. Это улица традиционной корейской культуры, где в один ряд расположены магазины антикварных художественных произведений, традиционных изделий ручной работы, чайные. Это улица с многочисленными переулками по обеим сторонам. Внутри этих переулков и расположены галереи, традиционные рестораны, чайные дома и кафе. ** Веер—вейл — один из атрибутов в восточных танцах. Веера—вейлы — это веера с длинными шелковыми «хвостами». Полоса шелка бывает разной длины, от 1.5 до 3 метров. Веера—вейлы, традиционно, изготавливаются из бамбуковых вееров. Обычно в танце используют два веера-вейла, в правой и в левой руках. Размер таких вееров не превышает 2 метров. *** Lotte World — парк развлечений в районе Sincheon-dong. Помимо аттракционов Lotte World имеет и торговый центр. **** Озеро Сокчхон (Seokchon Lake). Находится в парке Сонпханару около реки Ханган. Раньше на этом месте был приток реки, но в 1971 году эти территории были благоустроены, и здесь появилось озеро, а спустя 9 лет вокруг него разбили парк. ***** Yetchatjip — самая старая чайная Сеула. ****** Якква (약과) — Этот десерт считается изысканным деликатесом. Существует версия, что «якква» возникло в Корее во времена династии Корё (государство на Корейском полуострове, появившееся после падения государства Силла в 935 году и существовавшее до династии Чосон в 1392 году). Сохранились исторические документы того периода, в которых есть упоминание об этом печенье. Свое теперешнее название печенье получило во времена Чосона. Делают это печенье из полезного для здоровья меда, кунжутного масла и муки. С древних времен корейцы считают мед лекарством. Именно потому, что в состав входит целительный мед, это печенье получило такое название (як по-корейски — лекарство). ******* Ханча — Корейский алфавит «Хангыль» во времена династии Корё ещё не был придуман. Он был создан в XV веке по приказу короля Седжона. Поэтому на корейском полуострове пользовались китайскими иероглифами, заимствованными из китайского языка, но записывались слова с корейским произношением. Данная письменность носила название «Ханча». Большинство произведений корейской литературы и исторических документов написаны на древнекитайском языке при помощи Ханча. Только к XX веку Ханча был окончательно заменен корейским алфавитом Хангыль. ******** Йонна́м — название региона Южной Кореи, отождествляемого с бывшей провинцией Кёнсандо. (Кроме того Йоннам — название одной из провинций Корё, располагавшейся на том же месте.)