Остаться нельзя вернуться

Это фатум. Ты здесь бессилен. Ловушка — и в бесконечность. Четкость моих линий — Твои одинокие плечи… Песня «Синяя птица», Галия

Я быстрым шагом догнала Фалька и Грейс, прислушиваясь к шагам позади. Не удержавшись, обернулась и увидела, что Гидеон с Шарлоттой открывали двери разных комнат. Значит, все-таки решили переодеться. Да здравствует официоз в полночь! — Ты права, шесть лет, — сказал Фальк, не отрывая свой внимательный взгляд от Грейс. Лучше бы я осталась в стороне. Разрушать химию, заметную невооруженным взглядом между этими людьми, не хотелось. Сильные чувства, очевидно, не ржавеют. — Твой отец был великим человеком. Я поняла, что пропустила комплименты этой пары друг другу и их воспоминания о последней встрече на похоронах дедушки Лукаса. Но Фальк быстро взял себя в руки и посмотрел на меня, продолжая идти. — Я — Фальк де Виллер. А ты, должно быть, дочь Грейс — Гвендолин, — он обаятельно улыбнулся. — Первая не рыжая девочка из семейства Монтроузов, которую я знаю. — У меня папин цвет волос, — я пожала плечами. В сущности, это было правдой и по отношению ко мне, и по отношению к Гвен, пусть наши волосы и были разных цветов. — Так что же там с датами рождения, Грейс? — поинтересовался он и изменился в лице. Взгляд стал цепким, словно сканирующим, губы сжались в тонкую линию. — Я — весь внимание. Насколько помню, Гвендолин появилась на свет раньше положенного срока на два месяца, родившись восьмого октября. — Она родилась вечером седьмого октября, — сказала Грейс, и голос её немного задрожал. — Мы подкупили акушерку, чтобы она записала другое время. — Подкупили? — хмыкнул Фальк, останавливаясь перед двойными дверями. — Твоему мужу вряд ли было по карману подкупить хоть кого-нибудь. Грейс в ответ смерила его презрительным взглядом. — Пусть так. Тебя это не касается и к делу не относится, — проговорила она холодно. Я не могла не улыбнуться, наблюдая за их кратким противостоянием. Грейс, защищавшая мужа, была достойна восхищения. Мистер де Виллер открыл дверь и пропустил нас вперед. — Зачем же вы это сделали? Неужели ты не понимаешь, что подвергла собственную дочь опасности? — Я просто хотела защитить ее после того, что случилось с Люси. Я хотела уберечь своего ребёнка от этих перипетий, — сказала Грейс и остановилась, разворачиваясь к Фальку. — И молилась, чтобы ген унаследовала вовсе не она, чтобы седьмое октября оказалось простым совпадением, чтобы ген проявился у Шарлотты. В сущности, все надежды были на неё, когда Гленда родила девочку, — она выглядела уставшей. — Прошу, присаживайтесь, — мистер де Виллер обвел руками зал, в который мы прошли, видимо, предлагая выбрать любое место. — Всё это звучит крайне подозрительно и нелогично, — сам он устроился на стуле во главе овального стола. Не раздумывая, я прошла и присела на диванчик, располагавшийся у стены под прекрасной русалкой, хвост которой состоял из множества филигранно вырезанных чешуек, раскрашенных во все возможные оттенки от тёмно-синего до бирюзового. Грейс расположилась рядом. Зал был полностью обит тёмным деревом, прямо как столовая в доме на Бурдон-Плейс. Даже на потолке были тёмные балки. Всё было украшено изящной резьбой, иногда цветной, иногда однотонной. Мебель тоже была тёмной и массивной. При электрическом освещении комната выглядела мрачной, несмотря на узорчатый потолок, украшенный бутонами, дивно похожими на настоящие цветы, и веселыми звериными головами, улыбки которых сейчас напоминали больше оскал. Со стен за нами наблюдали крылатые львы, соколы, звёзды, планеты и солнца, драконы, единороги, эльфы и феи, корабли и деревья. Но самым впечатляющим был дракон на потолке, который словно бы парил над нами. Расстояние от его острого хвоста до большой чешуйчатой головы было метров семь, не меньше. Не успела я как следует полюбоваться залом-настоящим произведением искусства, как дверь распахнулась, и в зал вошли трое мужчин. Все, как на подбор, в брюках и рубашках с расстегнутыми верхними пуговицами. Это были мистер Уитмен, которого я узнала благодаря воспоминаниям Гвен, а также мистер Джордж и доктор Уайт, без сомнения. Кто еще мог быть низеньким добродушным лысым старичком и высоким строгим мужчиной в очках с темной оправой? — Господа, это Грейс и Гвендолин Шеферд, — представил нас Фальк. — И, судя по всему, у нас возникли непредвиденные сложности, — он снова неодобрительно посмотрел на мою-не мою маму. — Доброй ночи, Гвендолин, — дружелюбно поздоровался мистер Уитмен и занял своё место за столом. Ну да, точно. Вот уж кто действительно был рад тому, что Гвен, наконец, объявилась в Ложе. Черт, мне надо постараться не думать об этом. — Здравствуйте, мистер Уитмен, — поприветствовала я в ответ. — Грейс, — отсалютовал мистер Джордж и улыбнулся. — Что привело вас сюда в столь поздний час? — Добрый вечер… — она замялась. — Томас Джордж, — подсказал ей пожилой человек. — Я был другом вашего отца. — Да-да, конечно, я вас помню. Моя дочь сегодня совершила свой первый прыжок во времени, — спокойно сказала Грейс, а потом глубоко вздохнула и потерла лоб рукой. Глядя на уставшую женщину, я уже начинала жалеть о принятом решении оказаться в Темпле как можно раньше. — Она — рубин. Доктор Уайт с выразительным скрипом отодвинул стул от стола и бросил грозный взгляд на наш диван. — Что вы пытаетесь провернуть на этот раз? — мрачно спросил он и уселся. — Поверьте, второй хронограф защищен более чем надежно, и во второй раз вторгнуться в наши планы у вас не получится. — О, поверьте, я здесь не за этим, — Грейс взяла меня за руку и сжала. — Я бы рада была не появляться здесь… Но закончить ей мысль не дала вновь открывшаяся дверь. Гленда фурией влетела в зал. — Вы же не верите ей?! — воскликнула она и оглядела всех присутствующих. — Вы все знаете Шарлотту. А сейчас посмотрите на эту девочку и сравните её с моей Шарлоттой. Вы что, действительно поверили, что перед вами номер двенадцать? Магией ворона он окрылён, Венчает он Круг и Начало Времён. Вы в это верите? О, Боже. Я закатила глаза. Ведь так обычно и бывает, что громче всех доказывает свою правоту окружающим тот, кто не уверен в собственных словах. — Гленда, — послышался строгий голос. Это леди Ариста вошла в зал, а за ней Шарлотта. Гидеон был последним и закрыл за собой дверь. Кажется, началось. Не хватало только какого-нибудь секретаря, который бы для пущей важности объявил: «Всем встать, суд идет». Я успокаивала себя тем, что надо просто пережить представление, а потом я буду свободна. — Давайте все успокоимся и присядем, — начал Фальк на правах Магистра. Когда все присутствующие оказались за столом, выстраивая как бы невидимую границу между собой и нами с Грейс, он продолжил: — Грейс Монтроуз утверждает, что её дочь — двенадцатый путешественник во времени. — Шеферд, — тихо прошептала Грейс так, что услышала её только я. — Она сообщила, что Гвендолин родилась седьмого октября 1994-го, а дата в свидетельстве о рождении была подделана акушеркой по их с мужем просьбе, — закончил он. Я с любопытством рассматривала всех за столом. Разнообразие эмоций на их лицах поражало: спокойствие мистера Уитмена, раздражение доктора Уайта, недоумение мистера Джорджа, тихий гнев тети Гленды, из-за которого она медленно покрывалась красными пятнами, скептицизм со смесью поистине королевской выдержки леди Аристы, нервозность Шарлотты, закусывающей губу, и, на закуску, снова абсолютно нечитаемое выражение у Гидеона. Шекспиру бы понравилось. Чудо, как хороши, и ведь передо мной даже не актеры «Глобуса». При этой мысли уголки моих губ слегка дернулись вверх. — Это правда, Грейс? — спросила леди Ариста. — Зачем ты это сделала? — Она утверждает, что хотела защитить Гвендолин и надеялась, что ген унаследовала Шарлотта, — ответил за Грейс Фальк. Я приподняла бровь. Покровительственный тон, командные замашки. Интересно, это в крови или просто приобретенное из-за должности? — Моя сестра в очередной раз хочет облапошить нас, — сказала тётя Гленда. Было видно, как она едва сдерживается, чтобы не закричать. — Она утверждает, что Гвендолин — Гвендолин! — уже совершила прыжок во времени. Она знает, что доказать обратное невозможно, поэтому Грейс на скорую руку выдумала подходящую к случаю сказочку, которая объясняет, почему девочка родилась в неправильный день. Я хотела бы напомнить о том, что произошло семнадцать лет назад, и что Грейс проявила себя тогда не с лучшей стороны. Сейчас, когда цель так близка, я вовсе не удивлюсь, что она вдруг является сюда и пытается сорвать всё предприятие, — она даже стукнула о стол в конце своей тирады. «Истец высказал свое мнение. Обвиняемый, как вы можете оправдаться?» И почему меня все это так забавляет? — Если бы вы действительно хотели защитить своего ребёнка, то не оставляли бы его в неведении на столько лет. Это очень опасно, прыгать во времени безо всякой подготовки, — заметил мистер Джордж. Грейс кусала губы. — Просто я надеялась, что Шарлотта — та самая… — Она и есть та самая! — крикнула тётя Гленда. — Это может случиться в любой момент. Может, это произойдет именно сейчас, пока мы с вами теряем время на то, что выслушиваем наглую ложь моей завистливой сестрицы. — Гленда, включи-ка мозг для разнообразия, а? — вспылила Грейс в ответ, но голос её оставался тверд. — Зачем нам выдумывать всё это? Ну кто, кроме тебя, пожелает такую судьбу своему ребёнку? Я бы ничего так не желала, как оставаться подальше от всего этого и уступить твоей Шарлотте неблагодарную роль подопытного кролика для одержимых псевдоучёных, которые помешаны на эзотерике и тайных знаниях! Но унаследовала этот идиотский ген вовсе не Шарлотта, а Гвендолин! — её взгляд горел яростью и презрением. — Это тоже было для меня полнейшим открытием. — Я бы попросила вас обеих держать себя в руках, — строго выговорила леди Ариста. М-да, происходящее было уже не столько забавно, сколько напряженно, моментами даже унизительно (в первую очередь, для Грейс, которой приходилось всё это терпеть из-за меня), так еще и скучно. Все эти фразы я уже читала в книге. Мистер Джордж тихо засмеялся: — Да, вы о нас не лучшего мнения, миссис Шеферд. Грейс в ответ пожала плечами. Я решилась высказаться, чтобы ей не приходилось быть щитом между мной и остальными. В конце концов, я абсолютно не заслуживала её жертвы одним лишь фактом, что мне просто «повезло» оказаться в чужом теле. — Извините, пожалуйста, но я действительно уже была в прошлом. К сожалению, никаких вещественных доказательств этому у меня нет. Может, кроме того, что мужчина в чёрном напротив нашего дома заметил что-то. — Это легко выяснить, — сказал Фальк, пока остальные молчали и рассматривали меня как обезьянку в зоопарке. Я изогнула брови в недоумении. Мне и рот нельзя было, что ли, открывать? Фальк посмотрел на мистера Уитмена. — Можешь сходить в кабинет к миссис Дженкинс и посмотреть расписание дежурств? Надо понимать, кому звонить. — Да, конечно, — отозвался с готовностью мистер Уитмен, а потом помедлил, слегка склонил голову на бок и тоном учителя, уличающего ученика в провинности, спросил у Грейс: — Кто-то еще может доказать вашу правоту? — Именно, — добавил доктор Уайт, — я тоже могу сказать всё, что угодно. Что обедал, например, в компании Черчилля. — Об этом знали только мой муж и акушерка, — ответила Грейс. — Мой муж умер, поэтому его допросить вам не удастся, а фамилию акушерки я забыла за столько лет, помню только, что её звали Дон. — Данные женщины, принимавшей роды, содержатся в наших записях. Это не проблема, — сказал мистер Джордж. — Но ночью мы явно не можем ей позвонить, — хмуро заметил доктор Уайт. — Очень хитроумный план. — Да мама здесь ни при чем, — сказала я. — Я прыгнула еще днем, но подходящего момента, чтобы признаться, не было. Не каждый день, знаете ли, приходится сообщать о том, что ты вдруг ни с того ни с сего оказываешься в 1919-м! Пожалуйста, позвоните тому мужчине. — Роберт, прошу, нам нужна информация, — повторил свою просьбу Фальк, после чего мистер Уитмен встал и пошёл на выход из зала. Наверняка жалея, что контроль целиком и полностью не в его власти. Когда он вышел, я, было, начала думать о том, почему он вообще не с распростертыми объятиями встречает здесь меня. Он-то ведь уже знает, что Гвен — рубин. Но мои мысли прервал Гидеон: — А как ты поняла, что была в 1919-м? — подозрительно спросил он. — Ты с кем-то столкнулась? — На тротуаре валялась газета. Daily mirror. Я успела заметить дату. К сожалению, тему выпуска и содержание запомнить не было времени, — опережая следующие вопросы, добавила я. — Там был еще ретро-автомобиль. Но, опять же, я понимаю, что и это не может служить доказательством, потому что в старинных автомобилях я разбираюсь также хорошо, как в династиях китайских правителей. То есть — никак. Гидеон просто кивнул в ответ, достал телефон и уставился в него. — Звучит как правда, — сказал мистер Джордж и улыбнулся мне. — Но мы всё равно завтра должны связаться с акушеркой, — вставил Фальк. — Мне эта история не даёт покоя. — Не лезьте к бедной женщине, — проговорила Грейс. — Она получила слишком мало для того, чтобы отвечать за это спустя столько лет. — Зачем же тогда акушерка пошла на подлог? — спросил мистер де Виллер. — Это было и остаётся преступлением, подделкой свидетельства. Оно карается законом. Грейс опустила голову: — Мы рассказали, что наша семья будто бы состоит в сатанинской секте. И что в этой секте многое зависит от гороскопов. Мы сказали, что ребёнок, рождённый седьмого октября, обречён, и что его будут использовать для сатанинских ритуалов. Она нам поверила. У этой женщины было доброе сердце, и она не любила сатанистов. Поэтому она пошла на обман и исправила дату в свидетельстве о рождении. — Сатанинские ритуалы! Какой срам, — доктор Уайт зашипел, как змея. Мистер де Виллер понимающе улыбнулся: — Неплохая история. Поглядим, подтвердит ли её акушерка. — А вы, собственно, кто такой? — холодно спросила Грейс, буравя доктора взглядом. — Это не относится к предмету нашего разговора, — парировал он. — Гораздо важнее то, что вас здесь не должно быть. Если вы придумали вдвоем эту гладкую историю, чтобы обмануть нас… Его перебила Гленда: — Да, точно, и сломать хронограф кровью Гвендолин. Ещё раз напомню, что именно Грейс была замешана в катастрофе, которая потрясла эти стены семнадцать лет назад. Боже, сколько пафоса. — Это доктор Джейкоб Уайт, — представил мистер де Виллер мужчину и подтвердил мои догадки. — Гений в области медицины и биохимии. Вдруг Гидеон встал со своего места с телефоном в руках и подошёл к нашему дивану. — Посмотри, — он протянул мне телефон. — Листай вправо. Так, маленькая проверка, пока ждем мистера Уитмена. Скажешь, если увидишь что-то похожее на тот автомобиль. Я взяла телефон, на экране которого была фотография красной машины невесть какого года. Не Георг Второй и Стюарты, так фотографии. Так обязательно выставлять Гвен в не лучшем свете? На шестой фотографии я задержалась немного дольше, чем на предыдущих, потом пролистала до конца, наткнувшись на фото явно из какого-то учебника по медицине, и вернулась назад. — Эта, но я не уверена, — протянула я гаджет обратно. — Моррис Оксфорд, подходит, — кивнул он. Я подняла голову и увидела, что все с любопытством рассматривают нас. — Должен сказать, что это была единственная из десяти мной предложенных, что подходила упомянутому году. Я изумленно посмотрела на Гидеона. Мне показалось, или он сейчас помог? Может, Гвен просто надо было приехать в Ложу на день раньше и не трястись от страха? И поменьше говорить, возможно. Я-то и успела только пару предложений вымолвить. Ну, не считая той неудачной попытки в коридоре помочь Шарлотте. Вдруг меня резко начало мутить и закружилась голова. Дверь открылась, и снова в зале появился мистер Уитмен. — Я уже успел позвонить. Это действительно она. Шарлотта побледнела, Гленда вскочила с места. Но что она хотела сказать, я уже не услышала, прыгая в прошлое и молясь о том, чтобы не попасть на точно такое же собрание. По закону подлости дивана подо мной уже не было, поэтому я ничком повалилась на пол. — Здравствуй, моя дорогая, — раздался женский голос. От неожиданности я вздрогнула и поспешила вскочить на ноги. Передо мной стояла женщина лет сорока в платье в пол темно-зеленого цвета, с рыжими волосами, собранными в высокую прическу. За окнами было темно. — Доброй ночи, — неуверенно протянула я в ответ. — О, прости. Для тебя это первая встреча. Я — Маргарет Тилни, — я расслабилась после этих слов, а женщина подошла ко мне и обняла. Она отстранилась и оглядела меня с ног до головы. — Я так понимаю, именно по такой одежде скучает Люси. — Это джинсы. Леди Тилни, вы знаете, кто я? — задала я вопрос, а потом уже поняла, насколько он был глуп, но сил уже почти не осталось. — Конечно, — она улыбнулась. — Но послушай, у нас не так много времени. Смотри-ка, вот хроники, которые ты просила, — она показала на стол. — Твоя удача, что я элапсирую сегодня без близнецов, да еще и стражник попался сговорчивый. Без него я бы не донесла эти тяжеленные тома. Я глубоко вздохнула. Так, я меняю историю. Это очевидно. Возможно, Гвен из будущего попросила Маргарет показать ей документы, раз так удачно сложилось, что я сейчас не бегаю по дому, а нахожусь в Темпле в… — Какое сейчас время? — Здесь — 12 июля 1851-го. Я из 1922-го, если тебе это тоже интересно. И я знаю, что это твой второй неконтролируемый прыжок. Ты скоро прыгнешь обратно, поэтому читай. Я даже успела найти нужные тебе даты. Нужные мне даты? Голова отказывалась соображать, поэтому я подошла к столу и склонилась над несколькими разложенными книгами. — Все в хронологическом порядке слева направо, — подсказала леди Тилни. Разворот первой книги был посвящен записи об основании Ложи, о получении здания во владение по протекции Его Величества и о передаче документов из собрания графа. Не зная, что с этим делать, я достала телефон и сделала фотографию. — Какая любопытная вещица! — воскликнула леди Тилни. — Что ты сейчас сделала? — У меня был сложный день, и я не знаю, смогу ли запомнить информацию, поэтому сделала фотографию. Вот, — я продемонстрировала снимок. — Это чудесно. — В следующую секунду она положила руку на живот. — Прости, моё время на сегодня вышло, — и исчезла во вспышке зелёного цвета. Точно, нефрит ведь зеленый. Я продолжила заниматься странными обязательствами, возложенными на меня. Дальше было 24-е сентября 1782-го. А вот и мертвый Уилбур в Гайд-парке. Я сделала еще один снимок. — А вот и снова я, — объявила леди Тилни. — Уже из следующего дня. Иногда я так люблю эту нашу особенность, — нескрываемое веселье в её голосе заряжало на позитивный настрой. — Но ты не отвлекайся, — добавила она строгим тоном леди Аристы и подошла ко мне. — Сделай еще пару фотографий в этом томе. Я послушно щелкнула следующие развороты, не вчитываясь. Гвендолин потом разберется. А может и Лукас, который перепечатает сведения в Анну Каренину. Последним был 1784-й год. Я быстро пробежала по кратким записям на странице, где упоминались разъезды графа по Европе. Надо же, и встреча с Ланселотом де Виллером упоминается. А потом леди Тилни положила передо мной листок с датами из 1912-го. — Эти тоже? — спросила я. — Да-да, не сомневайся. Тебе же нужны даты, когда ты сможешь встретиться с нами. Просто так быстрее, проще и надежнее, чем передавать друг другу послания сквозь века. Лучше сфотографируй, а то мало ли, вдруг кто-то заметит, что твои карманы не пусты. Я послушно сделала еще одну фотографию. — Твоя идея, между прочим, — заметила леди Тилни. — Моя идея? — успела спросить я, вскинув брови, и тут же прыгнула в 2011-й. И, конечно же, упала. — Доченька, всё в порядке? — тут же спросила Грейс, мигом очутилась рядом и помогла встать. — Да, всё хорошо, — я затолкала телефон в карман тонкой куртки, которую так и не сняла за всё время пребывания в Темпле. Я огляделась по сторонам. Шарлотты и тети Гленды уже не было. Леди Ариста и хранители не сводили с меня глаз. Гидеон, застывший в дверях, занимался тем же. — Это всё-таки ты, — произнёс он, глядя на меня очень уж странно. Растерянно, неверяще, и (наверное, мне просто почудилось) с облегчением? — А ты думал, я обманываю? — отчего-то его вид меня развеселил. Небось, рад избавиться от влюбленной Шарлотты. Он лишь помотал головой. — Вот вам и все доказательства, — бодро проговорил Фальк. — Ты видела там кого-нибудь? — Я успела познакомиться с леди Тилни, но она почти сразу исчезла, поэтому я даже представиться не успела, — технически мои слова были правдой. Ну, почти правдой. — Хорошо, — продолжил мистер де Виллер. — Так, давай-ка возьмем сейчас у тебя кровь, Гвендолин. Поэлапсируешь пару часов, чтобы избежать неконтролируемых прыжков в школе, потом машина отвезет тебя домой. Встречу с графом отложим до завтра. Нам нужна мадам Россини, которая подготовит для тебя платье. — Я против того, чтобы она встречалась с графом, — мрачно проговорила Грейс. — Достаточно того, что она замкнёт Круг крови. — Замкнула бы, если мы не начали всё заново после той кражи, которую совершила Люси, а вы её покрывали, между прочим, — в тон ей ответил доктор Уайт. — Хронограф украл Пол, — сказала леди Ариста, — Люси только… Мистер де Виллер махнул рукой. — Да-да, давайте просто считать, что они вместе его украли. Две заблудшие души, два ребёнка. Пятьсот лет работы насмарку. Миссия почти провалилась, ещё немного, и завет графа Сен-Жермена был бы утрачен навсегда. И только благодаря Гидеону мы вновь приближаемся к великой цели. — Как бы там ни было, я не хочу, чтобы Гвендолин с ним знакомилась, — сказала Грейс. — Это моё условие. Гидеон может взять это на себя. — Сожалею, но ты не вправе решать, — сказал мистер де Виллер, а доктор Уайт возмутился: — Условия! Она ещё смеет выдвигать условия! — Но она права! Совершенно не обязательно втягивать в это Гвендолин, — сказал Гидеон. — Я поставлю графа в известность о том, что произошло. Думаю, после первого моего визита его уже ничем не удивить. — Он наверняка захочет увидеть рубин собственными глазами, чтобы составить полную картину, — возразил Фальк де Виллер. — Это вовсе не опасно для неё. Нам даже не придётся завтра выходить из дома. — Миссис Шеферд, смею вас заверить, что Гвендолин ничего не угрожает, — сказал мистер Джордж. — Ваше мнение, должно быть, основывается на предвзятом отношении. Мы охотно развеем эти сомнения. — Боюсь, у вас это не получится. — И, конечно же, дорогая Грейс, ты не хочешь с нами поделиться, по какой причине ты отвергаешь графа — человека, которого ни разу не видела, — иронично заметил мистер де Виллер. Грейс плотно сжала губы. — Мы внимательно слушаем! Она продолжала молчать, а потом все-таки прошептала: — У меня… плохое предчувствие. Губы мистера де Виллера растянулись в ехидную улыбочку. — Тогда ничем не могу помочь, Грейс. Но мне всё-таки кажется, ты от нас что-то скрываешь. Чего же ты так боишься? — Мама, всё будет в порядке, не переживай обо мне, — я погладила её по руке. — Давай не будем спорить. — Доченька, ты не понимаешь… — Будто вы много понимаете, — это был доктор Уайт, можно было даже голову не поворачивать. — Грейс, твоя дочь — часть великой тайны, и тебе придётся научиться доверять нам, что бы ты там себе не придумала, — сказал Фальк. — Мне кажется, Гвендолин еще удивит нас, — восторженно произнес мистер Джордж. — Тебя ждут поистине грандиозные перемещения в прошлое, — добавил мистер Уитмен. — Грандиозные? — переспросила Грейс. — Это ведь может быть опасно для нее. — Гвендолин не подготовлена, пусть приходит каждый день и элапсирует. Это устроит, я думаю, всех. Я сам закончу миссию, — сказал Гидеон. Я устало подняла глаза к потолку. Лучше уж разглядывать величественного дракона, чем выслушивать бесполезные споры глубокой ночью. И как они все еще на ногах держатся? — Ты не в праве это решать, — возразил ему Фальк. — Почему это? — я по-прежнему любовалась драконом, но услышала возмущение в голосе Гидеона. — Теперь мне придётся разбираться со всем этим. Шарлотту готовили к путешествиям много лет, а Гвендолин даже приземлиться нормально не может. Её неподготовленность опасна для миссии, для меня и для неё самой! Она даже ничего не знает о Ложе, если уж на то пошло! Я опустила взгляд и посмотрела на него, немного наклонив голову вправо. Вот точно — комплекс повышенной ответственности в одном флаконе с мессианством. — Мы услышали тебя, — сказал мистер де Виллер. — Гвендолин, великие умы прошлого и настоящего были задействованы в работе нашей Ложи. Раймунд Луллий, Генрих Корнелиус, Джон Колет, Генри Дрейпер, Симон Форман, Сэмюэль Гартлиб, Кенельм Дигби и Джон Валлис. В ответ я лишь могла с вниманием слушать его и параллельно рассуждать о том, как скоро окажусь у хронографа. Цель была уже очень близка, поэтому все переживания ушли на задний план. Проблемы меня ждали не здесь, а в моей собственной жизни, да и владеть своим лицом я научилась ещё в старшей школе, будучи в своём теле. — Граф Сен-Жермен — пятый из двенадцати путешественников во времени, Гвендолин, — сказал мистер Джордж, исправляя «пробелы» в моих знаниях, которых фактически и не было. — Именно он определил принцип действия хронографа и расшифровал древние записи. Он не только понял, как с помощью хронографа попасть в любой год и любой день, но и пролил свет на тайну, которая крылась за другой тайной. Тайну Двенадцати. С помощью хронографа ему удалось связаться с четырьмя путешественниками во времени, которые жили до него, и посвятить их в эту тайну. Граф добивался поддержки лучших умов своего времени: математиков, алхимиков, магов, философов, — и в итоге снискал её. Все они были поражены его открытиями. Вместе они разгадали шифры древних текстов и вычислили даты рождения остальных семи путешественников во времени, которые пока лишь должны были появиться на свет, чтобы завершить Круг. В 1745 году граф основал здесь, в Лондоне, общество хранителей, тайную ложу графа Сен-Жермена. — Да ей все равно! — воскликнул Гидеон. — Что бы мы не говорили, ей будто наплевать на происходящее. Ребёнок, который боится ударить в грязь лицом и хочет быть с мамой, его не устраивает. Спокойный и уравновешенный человек — тоже. Это фишка такая у Гидеона — предъявлять претензии Гвен в любом состоянии? — Извини, орехового масла нет, — процедил он. — Что, прости? — нахмурилась я. — Всё время, что ты здесь, твоё лицо выражает заинтересованность лишь интерьерами, — он обвел рукой зал, а потом мрачно посмотрел на меня, — а взгляд полон любопытства и скепсиса, как у Смерти в фильме «Знакомьтесь, Джо Блэк». Если ты смотрела, то знаешь, что поначалу его увлекало лишь ореховое масло, — последних два слова он выдавил из себя с нажимом. - А сейчас речь идёт о твоей, представь себе, будущей жизни! Я смотрела этот фильм и не смогла не улыбнуться на, вообще-то, обвиняющую речь, потому как Гидеон попал в яблочко. Бесплотный дух, вселившийся в чужое тело. — А ты, значит, Сьюзен, сердце которой открыто для любви? — с ехидцей спросила я и ведь тоже была права на счёт их с Гвен будущего. Гидеон впился (по-другому и не скажешь) внимательным взглядом в меня и будто потерял дар речи. Но тут же нашёлся. — Ты просто, видимо, не поняла, во что ввязалась. Тебе крупно повезло, что ты всего лишь встретилась с леди Тилни, а не угодила в фонтан, который раньше был на этом месте, или в руки стражников, которые могли принять тебя за кого угодно. Вместо того, чтобы сразу после прыжка явиться сюда, ты дотянула почти до последнего. Но везти всегда тебе не будет, — он был разгневан не на шутку. «Доминируй, властвуй, унижай» — вот какой семейный девиз подошёл бы де Виллерам идеально. Только на меня впечатление Гидеону произвести не удалось. В мире был лишь один человек, перед которым я смолчала бы, и передо мной сейчас, к счастью, стоял не он. Я глубоко вздохнула, а потом заговорила ровным голосом. Потому что если сохранять внешнее спокойствие, есть шанс не сорваться на эмоции. Если не срываешься на эмоции, велика вероятность, что к тебе прислушаются. — Думаешь, если бы я приехала раньше, что-то изменилось? Ты ведь и сам понимаешь, что без моего исчезновения дело бы не сдвинулось с мертвой точки. Есть ли смысл сейчас спорить с людьми, которые твердо убеждены в своей правоте? И я, к твоему сведению, прекрасно понимаю, что имею лишь представительские функции в этом закрытом государстве, где всё решают кардиналы. — Мы — хранители, Гвендолин, и это не Ватикан, — сказал Фальк. — Да, правда, — согласилась я всё таким же ровным голосом. — У меня есть более подходящее сравнение. Касталия и её элита. Избранные, что обладают знаниями, готовят мастеров для бесполезной игры в бисер, о существовании которой даже никто не догадывается в реальном мире. Музыка, фехтование, верховая езда, история. Добавьте, если запамятовала, еще какие-то знания и умения Шарлотты, которая теперь не у дел. А ты, — я вновь посмотрела на Гидеона, — всего лишь Йозеф Кнехт. Слуга, который заботится о том, чтобы завет графа Сен-Жермена был исполнен. — Я не буду доказывать тебе, Плинио Дезиньори, все положительные качества Касталии, потому что действительно, как и герой романа Гессе, хотел бы покинуть её после завершения миссии, но такой свободой я, увы, не располагаю, — так же холодно и ровно ответил мне Гидеон, видимо, успевший успокоиться. А потом он улыбнулся, совершенно сбивая меня с толку. Надо же. Первый парень из всех, что мне знакомы, который читал эту книгу. Я почувствовала, как меня кто-то похлопал по плечу и обернулась. Оказывается, леди Ариста успела подойти ко мне сзади. — Я горжусь тобой. Hic rhodos, hic salta, — тихо проговорила она. — Уверен, вы сработаетесь, — миролюбиво заключил Фальк. — Только давайте вы обсудите в какой-нибудь другой раз ваши книжные и кино-предпочтения. Нам всем нужно отдохнуть, а тебе, Гвендолин, побыть пару часов в прошлом. Леди Ариста, Грейс, мы доставим её домой, как только всё уладим. — Я не оставлю её одну, — возразила ему Грейс. — Мама, — мягко сказала я, — пожалуйста, поезжай домой. Я сама смогу позаботиться о себе. Подумай о Кэролайн, ей ты будешь нужнее, если она вдруг проснется. — Грейс, ты можешь доверять им, — пришла мне на помощь леди Ариста. — Они ничего не посмеют сделать внучке лорда Лукаса Монтроуза. Ведь так? — она обвела мужчин грозным взглядом. — Мы будем оберегать её, без сомнения, — нашёлся мистер Джордж. — Ты уверена? — Грейс ласково провела рукой по моим волосам. — Да, всё будет хорошо. Увидимся за завтраком, — я обняла её и сказала то, что на моём месте сказала бы Гвендолин. — Я люблю тебя. Вряд ли Грейс стоит видеть Гвендолин, когда та вернется. Девочке нужно будет время, чтобы прийти в себя. Наверное, стоит оставить ей какое-нибудь послание на телефоне. Не исключено, что она будет помнить всё так же, как помню я её жизнь, но без моих мыслей и эмоций. Надо хотя бы извиниться и поблагодарить за временное пристанище. Это лучше, чем быть привидением. Привидением… Я резко посмотрела на доктора Уайта. Где Роберт? Или способность видеть привидений не зависит от тела, а всё дело в том, кто его населяет?