the boy who had no choice

       Ноябрь. Ровно три месяца прошло со дня свадьбы Билла и Флер в Норе, когда Министерство пало, а Скримджер погиб. С того дня Гарри, Гермиона, Рон и я путешествовали по стране в надежде найти способ уничтожить закрытый медальон.        Каждые двенадцать часов мы меняли место жительства, посещая самые неизвестные места Британии. Леса, озера, горы, а иногда даже пещеры. Единственное, чего мы достигли, — это мысли о том, что мы все еще живы.        Не было способа уничтожить крестраж. С нами не было Василиска, чтобы мы могли использовать его яд, когда захотим. Я никогда не думала, когда соглашалась с ними, что мы будем находить крестражи каждый день и уничтожать их в ту же секунду, но все шло очень медленно.        И так, прошло ровно три месяца с тех пор, как мы уехали, и четыре с того дня, как я в последний раз видела Драко. Единственное, что заставляло меня остаться, была мысль о том дне, когда я снова его встречу. Этот день, может быть, будет днем, когда Волан-де-Морт будет уничтожен, может быть, днем, когда он сбежит, а может быть… Хотя, возможно, было слишком много «может быть», и слишком быстрые изменения не делали меня счастливыми.        Но, как я уже сказала, мысль о том, что сердце Драко билось где-то далеко от меня, была моей надеждой и моим всем в тот момент. Откуда мне было знать, что он жив? В этом я была уверена, но не имела ни малейшего понятия, почему. Чувство, которое заставляло меня понимать, что он все еще там, борется, может быть, по-другому, но борется.        — Тш… Думаю, там кто-то есть. — С надеждой сказала Гермиона и вывела меня из задумчивости. Там точно кто-то был. Кроме шума воды, было слышно, как кто-то движется.        Обеды и другие трапезы часто прерывались подобным образом. Гермиона продолжала надеяться, что Рон вернется. Всю последнюю неделю, что мы провели без него, она стала совсем другой. Я совсем не винила ее, зная, что они были намного «ближе», но слышать ее приглушенный плач под одеялом всегда было грустно. Она заслуживала любви.        — Медведь. — Сказала я, выглядывая из палатки, и мы все молча вернулись к еде. С тех пор как Рон ушел, никто почти не разговаривал. Мы почти не говорили друг другу ни слова, и атмосфера почти всегда была напряженной.        — Так что мы будем делать дальше? — Спросила я, убирая посуду с маленького складного столика.        — Что ты имеешь в виду? — Задумчив спросила Гермиона, глядя на медальон Слизерина, висевший у нее на шее.        — Я имею в виду. — Медленно произнесла я. — Что мы будем делать дальше?        — Не знаю. Сделай что-нибудь. Почему бы тебе не потратить немного своего драгоценного времени, чтобы обдумать план действий? — Сказала она мне, готовая поругаться, как будто я сделала что-то не так. Я посмотрела на Гарри, который внимательно наблюдал за нами со совей кровати. В руках он держал золотой снитч, который поймал на первом курсе.        — Гермиона, перестань так себя вести. Это все вина медальона. — Сказала я, указывая на цепочку на ее шее, зная, что она заставляет нас ругаться и кричать друг на друга.        — Никто не виноват, Милли. — Крикнула она. Она выглядела так, словно пыталась удержать это в себе какое-то время. Я смотрела, как она сняла медальон и бросила его на пол. — Пожалуйста, пойми, что не все так просто!        — Гермиона, я не знаю, почему ты так себя ведешь, но, пожалуйста, успокойся. — Мягко обратилась я к ней. — Я просто спросила тебя, что мы будем делать дальше.        — О, так ты просто спросила! В который раз за этот день? — Кричала она.        — Гермиона, пожалуйста. Я не хочу ругаться. — Сказала я, сохраняя спокойствие в голосе.        — А чего ты хочешь? — Спросила она и тут же ответила. — Приключений! Ты, вероятно, думала, что это будут постоянные дуэли и сражения, потому что это то, в чем ты нуждаешься, чтобы все смогли оценить, какая ты храбрая!        — Послушай, я понимаю, что ты такая из-за того, что он ушел, но, пожалуйста…        Я видела, как по ее щекам потекли слезы.        — Ты не понимаешь. — Она говорила шепотом. — Единственно, о чем я сейчас думаю — найти крестражи. Мои родители не знают о моем существовании, он ушел, я в списке магглорожденных, которые поп…        Она замолчала, когда я крепко обняла ее.        — Ладно. Выпусти все. — Я гладила ее спину, пока она молча рыдала, положив подбородок мне на плечо.        — Прости. — Пробормотала она себе под нос. Я никогда не видела Гермиону Грейнджер такой сломленной. Обычно она держала все в себе и находила все способы скрыть свою печаль и то, как плохо ей было, но все же, даже самые великие люди не способны не иметь никаких чувств.        В ту ночь я не могла уснуть. Гермиона и Гарри уже лежали в своих кроватях, как и я, но все же они были в своем собственном мире, отдыхая, в то время как я просто не могла.        Вопросы копились у меня в голове. «…потому что это то, в чем ты нуждаешься, чтобы все смогли оценить, какая ты храбрая». Неужели я действительно такая? Когда я задумывалась об этом, понимала, что большая часть этого была правдой. Мне нравилось, когда меня называли храброй, и мне нравилось нарушать правила, это было, наверное, то, чего мне больше всего не хватало в Хогвартсе. Поэтому я и пробиралась наружу на холодный ветер темной ночи, смотря на спящий замок.        В такие моменты кто-то почти каждый раз оборачивал свои руки сзади, вокруг моей талии, и я поворачивалась. Человек, который всегда стоял передо мной, был тем, кто мне нужен был больше всего в этот момент — Драко. Мы провели бы вместе всю ночь, бродя по замку…        Я лежала там, в своей теплой постели, в то время как он был в опасности, под контролем Волан-де-Морта. Он должен был слушать его, он должен был делать все, что он попросит. Я не хотела даже думать о наказании Драко за то, что он не закончил свою миссию. Я запретила себе думать об этом, но вспышки мучений Драко продолжали появляться перед моими глазами.        Помочь Гарри и Гермионе было единственным, что я могла делать, чтобы Волан-де-Морт стал слабее. В то время как мы тратили столько дней только на выяснение каких-то вещей, Темный Лорд становился сильнее и мощнее.        Я чувствовала себя беспомощной. Я могла бы сделать так много вещей, но просто лежала вместо этого в теплой постели. Не раздумывая, я встала, стараясь вести себя как можно тише. Поскольку на мне не было пижамы, я просто взяла куртку и быстро оделась. Я нашла пустой пергамент и начала писать письмо палочкой, потому что не смогла найти перо.

Дорогие Гарри и Гермиона, Я в порядке, не беспокойтесь обо мне. Думаю, что лучше вам продолжать без меня, поэтому я желаю вам огромнейшей удачи в этом мире в поисках крестражей. Когда вы прочтете это, я, вероятно, буду далеко, так что не пытайтесь найти меня. Надеюсь, мы когда-нибудь увидимся. Всегда ваша, Милли.

       Несколько слез упало на пергамент и немного размазало мое имя, но у меня не было времени, чтобы заботиться о деталях. Я взяла свой алый рюкзак и, проверив, все ли там на месте (мешочек, двигающаяся фотография Драко и меня, сделанная в моей день рождения, История Хогвартса, двустороннее зеркало и еще несколько вещей), направилась к выходу из палатки.        Я оглянулась. Поскольку сейчас была моя смена, они спали. Я сняла с себя медальон и положила его рядом с письмом на маленький столик. Несколько слез скатилось с моих глаз, когда я боролась с желанием обнять своих друзей, но зная, что лучше уйти без их ведома, я вышла из палатки.        — Куда ты иде… — Услышала я за спиной голос Гарри. Я разбудила его, когда собирала вещи. Я так и не услышала конца фразы, потому что побежала вперед, плача, и на мгновение мне показалось, что я только что прошла сквозь невидимый пузырь. Я пересекла границу заклинаний, наложенных на палатку.        Я оглянулась, и, хотя была уверена, что это произойдет, удивилась. Не было ни палатки, ни Гарри, ни Гермионы. Заклинание прекрасно прикрывало их. Зная, что я никогда не смогу вернуться к ним, я прошептала, понимая, что Гарри смотрит на меня: «Прощай, Гарри», и оставив несколько слез позади меня в воздухе, я повернулась и трансгрессировала.