Golden

Same lips red, same eyes blue Same white shirt, couple more tattoos But it's not you and it's not me Tastes so sweet, looks so real Sounds like something that I used to feel But I can't touch what I see We're not who we used to be We're not who we used to be We're just two ghosts standing in the place of you and me Trying to remember how it feels to have a heartbeat

Август 2017 года, Лос-Анджелес, Америка.

I

      Если бы снималась очередная киноверсия «Золушки», то на роль феи-крёстной Гарри бы рьяно рекомендовал кандидатуру Найла Хорана. И бойкотировал бы просмотр фильма, если бы его друг там не появился.       Словами не передать, как он благодарен Найлу за то, что он для него делает. Гарри знает — он далеко не идеальный, каким его любят выставлять, да, он, конечно TPWK, но… Одно дело — разбираться со своими демонами, а другое дело — позволять им атаковать другого человека (пусть даже этот человек и вызвался добровольно).       А демоны творческого человека…       Они сидят в Бичвуде. Гарри это место нравится по нескольким причинам — здесь спокойно и светло, помещение залито солнечным светом, а ещё… А ещё это одно из любимых мест Ками в Лос-Анджелесе.       Он хмурится, мысленно ругая себя: обещал ведь не возвращаться к перевёрнутым страницам книги, как не возвращается и она, но… Чёрт возьми. На столе посередине, купаясь в лучах солнца, лежит журнал, где напечатано интервью Гарри и впервые прозвучали слова о Камилль Грин и подтверждение их расставания.       — Ты так… Вежливо и искренне отозвался о ней в интервью, — негромко произносит Найл. — Я думал, что бывшие обычно стремятся выставить друг друга в не очень выгодном свете.       — Мы были вместе почти полтора года, Найл. Я бы попросту не смог говорить о ней гадости. К тому же, Ками — хороший человек. И я знаю, что она поступила бы также. И она достойна счастья и стабильности, — добавляет Гарри.       Хоран вздыхает, и быть не нужно телепатом, чтобы понимать, о чём он думает — Камилль ему нравилась.       — Ты тоже достоин. Какие, кстати, у тебя отношения с другой Камилль?       — Мне она нравится. С ней хорошо, легко. Мы ладим. Не знаю, как далеко это зайдёт, но мне сейчас хорошо.       Гарри приподнимает брови, когда на лице Найла появляется недоумение.       — Что?       — Стайлс, давай полную версию. Не знаю, как остальные, но лично я, Луи и Лиам не идиоты. Я видел фотки. Концерт? Серьёзно?       — Ты прямо как Луи, — фыркает Гарри, убирая упавшую на глаза прядь кудрявых волос ладонью назад. — Он с такой же интонацией записал мне голосовое.       — Ну правда, Гарри, мы же не в детском саду. И потом, клиш-е-е-е, — тянет Хоран последнюю гласную в слове.       — Спасибо, Найл.       Найл хмыкает, кидает взгляд на обложку журнала, где красуются сёстры Хадид, и решает дальше тему не развивать. Не сегодня, по крайней мере.       Гарри ему за это благодарен.       — Как там Хейли?       Глаза Найла загораются.       — Недавно мы были в Ирландии, я познакомил её со своей семьёй. Она им очень понравилась. А ещё мы заезжали к Луи и Эль, там был малыш Фредди.       — Он, наверное, уже такой большой, — при упоминании Фредди Гарри не может не сдержать улыбки. Так и хочется затискать, когда видеть этого улыбчивого голубоглазого Томлинсона-младшего.       — А то! — соглашается Найл и берёт в руки телефон. — Сейчас фотографию покажу.       Хоран через несколько секунд демонстрирует Стайлсу Хейли, сидящую на полу и держащую на руках Фредди. Малыш хватает её за хвост и тянет на себя, Стайнфелд что-то говорит улыбающемуся рядом Луи, что тоже попал в кадр, пока Эль протягивает Фредди погремушку и пытается уговорить его «отпустить волосы тёти Хейли».       Гарри вновь улыбается — у Луи и Брианы получился очаровательный малыш, этого не отнять. Он думает, что был бы не против однажды обзавестись собственной семьёй.       Стайлс слушает болтовню Найла, а сам возвращается в прошлое, когда рядом с его боком уютно устраивалась одна журналистка.       Задний двор дома в ЛА. Владеющая всеми правами ночь. Блестящая вода в бассейне, в которую Камилль в коротком блестящем платье (они недавно вернулись с вечеринки) опускает ноги и счастливо улыбается, когда это хоть немного помогает снять напряжение с уставших за день ног.       Незаметно их разговор перетекает на тему будущего.       — В будущем я представляю себя в большом доме. Белый, с окнами в пол. Я окружена своими близкими. У меня есть любимый и любящий муж. Он принимает меня такой, какая я есть, — негромко говорит она. — А ещё дома обязательно будет домашнее животное.       — Кошка, — соглашается с ней Гарри. Она поворачивает голову и хмурится.       — Нет. Собака.       — Кошка!
       — Собака, Гарри, сми…       Сверкает зелень глаз, и Стайлс, после непродолжительной борьбы, толкает её, спихивая в бассейн. Но Камилль не промах — она хватает его за руки и в последний момент утягивает за собой.       — Всё ещё собака?       — Всё ещё!       Она — разгоряченная, невероятно притягательная и готова отвечать на поцелуи каждый раз, когда он её касается. Гарри целует Ками, чувствуя, как она улыбается, обвивая руками его шею.       — Может быть и кошка, и собака, — предлагает он компромисс. — Жить будет в разы счастливее и приятнее.       — Мне нравится.       — А что-то ещё включено в твой план?       — Ребёнок.       — Один?       — Можно двоих.       — Двоих?..       Пока Гарри пытается переварить слова Ками, она времени даром не теряет — отстраняется и плещет в лицо водой.       Это возвращает Гарри в реальность, в Бичвуд, к Найлу и журналу, греющемся в дневном свете. Он моргает несколько раз и берёт в руки меню, чтобы чем-то себя занять и что-то заказать (а то они пока с Хораном лишь несколько часов говорили).       — Я проголодался, — следует его примеру Найл. — Так, чтобы заказать…       — Чёрный чай с черникой, — вылетает у Стайлса прежде, чем он понимает, что сказал. — Его здесь очень вкусно готовят.       — Спасибо за рекомендацию, — Найл кивает и подзывает к себе официантку. — Будешь со мной?       Гарри кивает.       — Здравствуйте, нам, пожалуйста, два чёрных чая с черникой…

II

Август, Сенегал, Африка.

      Выходя из самолёта, Камилль поняла одно — она попадает в другой мир. У неё возникают следующие ассоциации: знойная и стойкая жара, суахили, пёстрые ткани, экзотичная внешность женщин и мужчин и древесные нотки.       Откуда вылезает последнее, она понять не может, но ей нравится картинка, что складывается.       Она стоит перед зеркалом в своей небольшой комнате в штате и накрывает волосы платком (палящее солнце никто не отменял), общаясь по видео-связи с Адамом.       — Ты кое-что хотел мне показать, да? А то мне через, — Ками смотрит на часы на запястье, — две-три минуты выходить.       — Да, сейчас, у меня на руках свежий выпуск, где есть его интервью, — Адам щурится, глядя в камеру. — Я пришлю тебе страницы. Почитай, Ками. Гарри очень красиво выразился.       — Адам, он же автор песен. У него в крови складно сочинять. Вдобавок, я слышала, что у него появилась новая девушка.       — Ты следишь за ним?       — Не я, — Грин качает головой, — а Фрейя. Она, видимо, испытывает меня на прочность. Другого объяснения у меня нет.       Все вошли в «деликатное положение» — Альберт и Джош не касались этой темы, Меган тактично молчала, Одри ободрала все стены в своей комнате, оставляя их без плакатов, и только Фрейя Кларк считала нужным держать подругу в курсе всех событий.       — Как она там говорит?       — «Предупреждена, значит, вооружена», — цитирует Фрейю Камилль, — но слабый аргумент, если честно.       — Готова? — в комнату стучится и, получив приглашение войти, заглядывает Грейс. — Нам пора выдвигаться.       — Удачи, Ками! — Генри посылает ей воздушный поцелуй. Ками делает тоже самое и, прихватив рюкзак, следует за Саммерс.       Им предстоит путь в несколько общин в одной деревне недалеко от Дакара. Камилль приветствует Альберта, и вместе они садятся на задние сиденья жёлтого джипа Грейс.       Грейс Саммерс работает в ЮНИСЕФ и, вдобавок, является переводчиком, выступая ещё и неплохим гидом. Она знает французский и арабский (точнее, хассанию — его разговорную разновидность), а недавно принялась за итальянский. Ками думает, что со своей внешностью Грейс могла бы покорять если не подиумы (ростом немного не вышла), то наведываться в студии к фотографам, но она здесь.       Удивительно.       Альберта и Камилль представляют лидерам общин, одна из лидеров — женщина по имени Имани, которая была назначена ЮНИСЕФ. Она ответственна за лекции на тему женского здоровья и менструального цикла, как ей переводит Грейс.       — Есть нехватка чего-либо? — Ками открывает свой ежедневник и готовится записывать. — Оборудование для лекций? Средства гигиены для женщин?       Имани качает головой.       — Благодарю. У нас всё есть, спасибо. И к тому же, нам достался отличный лектор. Хотите присутствовать на лекции? Она как раз будет сегодня.       — Конечно. Спасибо.       Ричардсу, который уже бывал на лекциях (но не на подобные темы), Имани предлагает принять участие в строительстве туалетов и станций для мытья рук.       — Пообедаем вместе?       — Конечно. Увидимся, Ал.       Камилль, сидя в помещении, думает, что пока всё идет слишком спокойно, и ничто не может удивить её, когда замечает высокую фигуру Алекса, направляющегося к кафедре для оратора.       Лекцию, оказывается, ведёт он.       — Итак, тема нашей сегодняшней лекции — менструальный цикл. Попрошу вас не стесняться меня, — обращается Алекс к притихшим на первых рядах женщинам. — Цель — просвещение, ваше просвещение. Вы беззащитны, и в то же время на вас всё держится, поэтому забота о вашем здоровье — наша первостепенная задача. И если мы можем хоть как-то помочь облегчить вам жизнь, то мы это сделаем. Помогать мне в сегодняшней лекции будет доктор Меган Каннингем, — он представляет миниатюрную женщину с вьющимися каштановыми волосами и зелёными глазами, которая улыбается присутствующим, — потому что под её чутким руководством и была составлена эта лекция. Вместе мы расскажем вам всё, что нужно знать о менструальном цикле. Предлагаю начать с определения…       Камилль отдаёт ему должное: рассказывает Алекс хорошо, увлекательно; старится, чтобы присутствующим женщинам было комфортно при разговоре на деликатную тему. Она ловит себя на мысли, что ей нравится слушать его голос и акцент; она бы слушала его даже тогда, если бы Алекс нёс всякую чепуху.       Грейс стоит рядом с Хантером и переводит его слова. Девушка уверенна (как потом выяснится, Алекс уже несколько раз выступал с подобными лекциями, когда приезжал в Африку, а Грейс доносила его слова до публики).       После лекции настаёт время обеда. Камилль уже начинает есть свой куриный суп с лимоном, когда появляется Альберт, он извиняется за опоздание и падает на соседний с ней стул.       — Ты после обеда должна присоединиться ко мне и помочь. Рук не хватает, просто ужас.       — С удовольствием, — Ками отправляет в рот ложку супа. — Я взяла тебе суп. Старалась выбрать то, из-за чего мы не окажемся в больнице с разболевшимся желудком.       — Спасибо, Ками. Ох, я умираю с голода!
       — Можно к вам? — раздаётся голос Грейс. Камилль поворачивает голову и видит Грейс и Алекса. Отказать кажется не самым вежливым решением, поэтому она кивает на свой страх и риск (ругаться с Альбертом из-за этого потом бы не хотелось). Хантер, сев, берёт со своего подноса апельсиновый сок в баночке и ставит его слева от Ками. Она приподнимает брови.       — Ты пила его в самолёте. Я запомнил, — поясняет журналист.       — Спасибо, Алекс.       — Как тебе лекция?       — Познавательно, доктор Хантер, — отвечает она, и он расплывается в довольной улыбке. Альберт чуть ли не давится супом.       — Ты лекции читаешь? Кто тебе такое доверил?       — Я же сказал, что работаю, — выделяет слово «работаю» Алекс, — Ричардс.       — Забываю всё спросить: как тебе Сенегал? — вмешивается Грейс, останавливая Третью мировую.       — Есть над чем работать. Мне кажется, это хорошо, когда есть, к чему стремиться. И к чему привлекать внимание.       — Забавно.       — Что? — не понимает комментарий Алекса Камилль. Он поясняет:       — Я читал о тебе, Камилль. Думал, что ты легкомысленная девушка. Похожая чем-то на Альберта, он же общается с себе подобными обычно.       — Эй!
 — возмущается Альберт.       — Ну ты в своём репертуаре, Алекс, — закатывает глаза Грейс. — Будь мы в Америке, тебя бы заклевали за такие слова. Вдруг дошло бы до культуры отмены?       — Но мы в Африке. Не уверен, что африканцы вообще такие слова знают.       — Твоё счастье.       — Да и про твоего бывшего я тоже наслышан, — продолжает Хантер. — Я читал его последнее интервью. И теперь, после сегодняшнего, когда я узнал от Грейс, чем ты занимаешься, мне стало стыдно. Я заблуждался. Извини меня.       Камилль вспоминает слова Адама об интервью Гарри и думает, что, должно быть, он действительно настолько хорошо о ней отозвался.       Стайлс творит чудеса, ей богу.       — Хорошо, пусть я и не была в курсе, что ты так обо мне думаешь.       — Камилль, не слушай его, — вклинивается Саммерс, толкая его локтем в бок. — Это Алекс. Таков его стиль общения с девушками.       — Всё в порядке. Спасибо за честность, Алекс.       — Я правда не хотел тебя обидеть. Просто подумал, что честность ты оценила бы больше, чем напускное дружелюбие.       — И за сок тоже спасибо. Поел, Ал? Идём?       — Идём.       Альберт с видом победителя, когда они встают из-за стола, приобнимает Ками за плечи, и они покидают столовую, даже не оборачиваясь.       Алекс смотрит ей в спину.       — Ты бы ещё сказал, что считал её тупой блондинкой.       — Помолчи, Грейс, и без тебя понял, что облажался.       Камилль, однако, всё равно на Алекса и его мнение. Ей есть, чем заняться, вместо того, чтобы сидеть и думать о его неправильно составленном первом впечатлении. До вечера она и Альберт работают, строя станции для мытья рук. После ужина Ками возвращается в свою комнатку и больше всего на свете мечтает принять душ.       Вытаскивая из чемодана нижнее белье, штаны и носки, она натыкается взглядом на футболку. Откладывая в сторону стопку вещей, достанет её и комкает ткань в руках. Поддавшись порыву, прижимает к лицу.       Это та самая футболка, которую Гарри прислал ей в подарок, купив после концерта Journey, на котором они побывали.       — Ты — сентиментальная дура, — ругается на себя Камилль, когда минутка ностальгии закончена. Она швыряет в чемодан футболку и поднимается на ноги, хватает первую попавшуюся майку и торопливо направляется в ванную комнату.       Не смей расклеиваться!