Дорога домой

На утро в доме царил переполох. Мэри и экономка срочно сверяли все запасы и корректировали меню, превращая каждый день на неделе в небольшой праздник, ведь не каждый день удается принимать в доме целое семейство будущих родственников. Еще до завтрака, Сидни отправил две кареты в Виллингден, снабдив кучера запиской для мистера Хейвуда, что семейство вчера благополучно достигло Сандитона. Он также навестил братьев Шарлотты в Короне, но был удивлен, что в столь ранний час постояльцев в номерах уже не было. Понятия «раннее утро» у городских жителей и фермеров явно расходились. Он прогулялся до пансиона миссис Хенкинс и был поражен тому, как в маленькой гостиной гувернантки может уместиться одновременно такое количество человек. И все же в тот момент в тесной гостиной он чувствовал себя в разы уютнее, чем в самом большом бальном зале какого-либо знаменитого семейства в Лондоне. И с каждой минутой он все больше проникался уважением к мистеру Хейвуду за его мудрость и безграничное терпение, а таже думал о том, что проектировать дом для своей семьи ему явно нужно больших размеров, чем он планировал изначально. Так к 9 часам утра половина семейства Хейвуд, Джорджиана и Сидни оказались на пороге Трафальгар Хаус. Там за завтраком было сделано официальное объявление о помолвке, произнесены поздравления и благодарности. А после шумной толпой собрались на прогулку вдоль моря. Прогуливаться по пляжу под руку с Шарлоттой было бы идеально, но Сидни понимал, как важно его невесте быть сейчас в кругу близких людей. И оставаясь чуть поодаль от основной группы он с радостью следил за счастливой Шарлоттой, доверительно делящейся с Элисон своими мыслями. Он оглянулся по сторонам и был также тронут, увидев Джорджиану в обществе братьев и сестер Шарлотты. Они окружили ее, закидывая вопросами об Антигуа и действительно беспокоясь как выглядит мир за границами их понимания. При этом в их приветливых лицах чувствовался искренний интерес к самой Джорджиане как к личности, а не просто к диковинке, как порой взирали на наследницу незнакомцы. Он закрыл глаза и с удовольствием подставил лицо солнечным лучам, которые весьма кстати проклюнулись из-за туч. — Ты правда любишь ее, верно? Я видел, как ты смотришь на нее, — неожиданно прозвучал голос Тома слева от него и Сидни неохотно открыл глаза. — Я не понимаю, как я раньше этого не замечал, ведь это так очевидно! — Поверь мне, Том, я очень старался этого не показывать, пока обстоятельства не были полностью исправлены. Мои чувства не должны были нанести урон ее репутации. — Да, да. Ты прав. Об этом не может быть и речи! Поэтому надеюсь у вас будут четкие планы насчет свадьбы здесь, в Сандитоне. Никакой Шотландии? — Никакой Шотландии! — Подтвердил Сидни. — Хотя признаюсь, я хочу жениться на ней как можно скорее. Этот вопрос мы обсудим с мистером Хейвудом как только он приедет в город. Том в задумчивости посмотрел на брата и словно спохватившись потянулся за часами. — Нам пора возвращаться! Ветер с моря. Холодно. Наши гости могут простудиться. — И он демонстративно по-отечески поправил шарф Сидни, плотнее заправив его в пальто. — И мне нужно проверить стройку. Как только мистер Хейвуд приедет, он, конечно, захочет оценить масштабы строительства в Сандитоне. И надо написать Артуру и Диане и сообщить им прекрасные новости! — Стоп, Том. Не суетись. Письмо Артуру и Диане я отправил еще утром. А что касается приезда мистера Хейвуда, то вряд ли он сразу захочет посетить стройку. Сначала ему нужно будет отдохнуть. Не забывай, что это первая его длительная поездка за последние годы. И потом, если мы говорим о делах, то сначала я решаю с ним свои свадебные вопросы, и только после этого ты можешь рассказывать ему о прелестях города и проводить экскурсии. Я не позволю тебе вновь ставить город выше семьи. — Брови Сидни недовольно сдвинулись. Том, заметив перемены в лице брата, моментально оценил ситуацию и сразу извинился. — Конечно, Сидни! Я не собираюсь вмешиваться в ваши дела с мистером Хейвудом. Я просто хочу быть готовым к его приезду, — он вновь широко улыбнулся, несмело похлопал Сидни по плечу и, завидев приближающихся к ним Мэри и миссис Хейвуд, с облегчением поспешил к ним навстречу. — Ох, миссис Хейвуд, как быстро растут дети, не так ли? — расслышал Сидни прежде, чем Том предложил руку матери Шарлотты и поспешил догнать всех остальных. Мэри, заметив тень на лице Сидни, присоседилась к нему и поспешила отвлечь. — Я так рада за вас обоих, Сидни! Камень упал с души после этих радостных новостей. И я благодарна тебе за терпение к Тому. Ему нелегко дается выражение чувств, особенно когда он знает, что виноват и корит себя за то, что был слеп и невнимателен. Дай ему время. Он перестанет суетиться и пытаться сделать все и сразу. — Признаюсь, Мэри, мне тоже нелегко быть настолько понимающим, ведь он постоянно испытывает мое терпение. Было время, когда я был действительно зол на него за безрассудность. Но он мой брат. Моя обязанность поддерживать его как главу семьи, а вместе с ним тебя и детей. И все же я действительно был в отчаянии и в какой-то момент даже думал прекратить с ним всяческие контакты после вынужденной свадьбы с Элизой. К счастью, этого не произошло, — Сидни недовольно рыхлил тростью песок под ногами. — Я уезжал на Антигуа со злобой в сердце и с обостренным чувством справедливости. И если бы не новости о крушении корабля, ставшие для меня неожиданностью, я, быть может, так и остался бы замкнутым в себе человеком и не вернулся в Сандитон. Каким-то мистическим образом цепь, казалось бы, случайных событий привела к тому, как все должно было быть с самого начала. И я нашел свою дорогу к дому. Лишь в тот момент, когда я увидел Шарлотту в трауре, я понял, что больше никогда не готов доставить ей столько горя. Поэтому, как бы это грубо не звучало, если Том вновь поставит меня перед выбором, я без сомнения выберу Шарлотту. — Я ценю твою откровенность и твое решение, Сидни. И сделаю все возможное, чтобы тебе не пришлось выбирать. — Спасибо, Мэри… Я тоже надеюсь, что мне не придется вновь выбирать. — Ответил Сидни глядя в даль, а после, словно спохватившись, улыбнулся Мэри и бодрым голосом сменил тему. — Кстати о выборе. Мне безусловно нужно освободить комнату в Трафальгар Хаусе для миссис Хейвуд или одной из сестер Шарлотты. К вечеру я перееду в Корону. — Мне кажется, это разумное решение, — ответила Мэри, беря Сидни под локоть и ускоряя шаг, желая как можно быстрее нагнать остальную компанию. --- Когда к ужину в город прибыл мистер Хейвуд с остальным семейством, и братья и сестры Шарлотты, наконец, устроились в гостинице и пансионе, а Элисон перебралась в гостевую комнату в Трафальгар Хаусе, Сидни, не теряя времени, переоделся и, щелкнув крышкой карманных часов, поспешил в дом брата. Теперь, когда пара не жила под одной крышей, а на внимание Шарлотты одновременно претендовало так много людей, Сидни не хотел терять ни минуты вдали от невесты. Легкий укол ревности почти нарушил его душевное равновесие, когда Сидни понял, что в окружении семьи Шарлотта его почти не замечает. И все же он отбросил от себя эту мысль и со спокойной улыбкой теперь взирал на искреннюю радость Шарлотты в окружении родных, даже не подозревая, что своим поведением заслужил похвалу от наблюдающего за ним со стороны мистера Хейвуда. Второй плюс в глазах отца Шарлотты в тот вечер Сидни заслужил, когда Шарлотта, наконец, заметила его молчаливое присутствие и бросилась ему на встречу, взяв его за руку и встав на цыпочки, чтобы что-то ему прошептать. После чего он безропотно отставил в сторону бокал и пошел вслед за Шарлоттой, которая вела его за собой, крепко сжимая его руку. И там, в гуще событий, стоя рядом с Шарлоттой, Сидни доказал отцу Шарлотты, что принимает его дочь такой, какая она есть, без всякого желания переделать. И, наконец, третий балл в глаза будущего тестя Сидни получил в миг, когда в комнату ворвался Генри. Мальчик беззастенчиво отыскал в гостиной дядю и подергал его за рукав. И извинившись, но не теряя нити разговора с родными Шарлотты, Сидни присел на уровень глаз ребенка и внимательно выслушал желания племянника, а после поднял его на руки и спокойно продолжил разговор с ношей на руках, словно это было самой естественной вещью. Ужин прошел весело и шумно. И в кругу приветливых лиц, где даже самые маленькие дети старались вести себя за столом правильно и прилично, даже Том находился в радостном состоянии. И хотя 12 детей в семье казались ему явным перебором, он с приятной теплотой внутри себя отметил, что не против завести еще пару мальчиков или девочек. В то же время, глядя на то, каким вниманием и заботой окружила Сидни сидящая рядом с ним миссис Хейвуд, Том радовался, что его брату безумно повезло найти свою любовь в этом душевном и скромном семействе. И все же капля гордости теплилась в его сердце за то, что его неудачные поиски врача для Сандитона прошлой весной запустили цепь столь желанных теперь событий. И мельком взглянув на Мэри и поймав ее торжествующий взгляд, Том внутренне отметил задать вечером жене вопрос, не было ли ее предложение вывезти старшую дочь Хейвудов в Сандитон многоходовой и великолепно сыгранной шахматной партией? В этот момент он был готов поверить во что угодно! Тем временем Сидни, казалось, совсем не смущала многочисленная шумная компания и этот обычно серьезный и скрытный человек подав корпус вперед заинтересованно участвовал в светской беседе. В глазах Сидни мистер Хейвуд был чрезвычайно интересным собеседником. И дело было даже не в том, что он был отцом Шарлотты, а в том, как этот изолированный от мира мужчина мог обладать столь глубокими познаниями в технологиях, финансах, земледелии, философии и, как оказалось, в воспитании детей. Каждое его высказывание было точным, емким, душевным и сердечно правильным, отражая искреннюю заботу об обустройстве поместья, процветании графства и родной страны. Однако в тот вечер разговор о свадьбе так и не состоялся. Не состоялось обсуждение свадьбы и на следующий день, когда мистер Хейвуд изъявил желание посетить стройку и все старшее поколение Хейвудов отправилось в город. На третий день разговор вновь пришлось отложить по причине приглашения старших Хейвудов к леди Денем. Сидни нервничал. Он видел Шарлотту каждый день все меньше и меньше, словно она ускользала от него. А когда он вечерами засыпал в одиночестве в Короне к нему возвращались прежние замкнутость и нелюдимость. Он плохо спал и в день, когда две семьи были приглашены к леди Денем. Его терпению пришел конец, поскольку хозяйка дома очередной раз испытывала его терпение своими грубыми словами. Когда старая леди в присутствии гостей сказала, что безумно расстроена потерей инвестиций Элизы в город, и принялась рассуждать о том, что в текущей ситуации ей, наверное, следует вывести свои инвестиции, Сидни внимательно выслушал ее, выдохнул и деликатно напомнил, что ее последнее решение о предоставлении отсрочки закреплено документально и в случае нарушения ей самой же установленных условий она несет финансовые и репутационные потери. — Поймите, леди Денем. Я деловой человек. И не могу зависеть в своих решениях от вашего настроения. Давайте решим раз и навсегда: заинтересованы вы в процветании Сандитона или нет? Если нет, я готов выкупить у вас долю вложений и обеспечить вам возврат живого капитала в течение 2 недель. Но если да, перестаньте угрожать и не мешайте моему брату восстанавливать город, — разнесся его тщательно сдерживаемый голос поверх стола, и мистер Хейвуд, замерев со столовыми приборами в руках, еще долго оценивающе смотрел на будущего зятя. Обсуждение только на 4 день. Но перед самым началом разговора позвонил дверной колокольчик и Шарлотте доставили письмо. Сидни озабоченно вглядывался в лицо невесты, пытаясь понять, хорошие ей доставили новости или плохие: напряженная морщинка между глаз беспокоила Сидни. — Что-то случилось? — Озабоченно спросил он, развернувшись на пороге кабинета. — Нет, — неуверенно протянула Шарлотта. — Это от леди Сьюзен. Она шлет свои поздравления и приглашает меня и Элисон присоединиться к ней в Лондоне в середине февраля. Она хочет устроить моей сестре выход в свет. — Шарлотта озадаченно переводила взгляд с отца на жениха и обратно. Сидни обреченно выдохнул. Похоже свадьба вновь откладывалась. И все же мудрый отец, выслушав дочь и подробности приглашения, указанные в письме леди Вустер, дал свое разрешение Элисон отправиться в середине февраля в Лондон под присмотром старшей сестры. И когда сестры покинули кабинет мистер Хейвуд оценив напряженную фигуру Сидни, вкрадчивым голосом задал вопрос: — Вас что-то беспокоит мистер Паркер? — Ммм? Я немного разочарован тем, что тема свадьбы постоянно откладывается. Поверьте, я готов ждать сколько угодно, и все же за последнюю неделю чувства мои от безграничного счастья и восторга от происходящего скатились к отчаянию. За последние несколько дней мне удалось перекинуться с Шарлоттой едва ли парой слов! — Он обреченно развел руками. — Мне кажется что-то важно ускользает от меня. Я чувствую себя таким… таким бесполезным. — Это не так, мистер Паркер. И вы об этом знаете. Когда вы появились у меня на пороге с этими горящими глазами я уже сделал вывод, что вы незаурядный человек. И видя, как вы относитесь к моей дочери, я уверен, что вы сделаете все для ее счастья. Ваш разговор с грозной леди доказал мне и то, что вы всегда помните о главной цели и не позволите свершиться несправедливости. Вы честны, умны и открыто выражаете свое мнение. Вы показываете свое истинное лицо только близким вам людям, оставаясь для других загадкой. И все же у вас есть одна слабость. Моя дочь. И я как никто другой понимаю и поддерживаю вас в этом. — Мистер Хейвуд с доброй улыбкой потрепал Сидни по плечу. — Спасибо, мистер Хейвуд. Ваши слова чрезвычайно важны для меня. Для меня это новые ощущения и осознание новой ответственности. Я боюсь сделать что-нибудь не так. Как… Как вы выстраивали отношения в своей семье? Как добились такой гармонии? — Только искренней заботой друг о друге, — усмехнулся отец Шарлотты. — Признаюсь, меня также терзала неуверенность в собственных силах много лет назад. Но мне повезло, рядом со мной оказалась мудрая женщина. Она уравновешивала меня, вдохновляла, просвещала. И просто любила. Этого оказалось достаточно, чтобы я ради нее стал лучшей версией себя. Мистер Хейвуд следил как плечи Сидни расслабились, а на губах появилась усмешка. Похоже мистеру Паркеру было знакомо это чувство. — Но если честно, я начал свою семейную жизнь с честного разговора с женой и подарил ей хрустальный сосуд, куда пообещал каждый раз, когда я доставлю ей неудобства, боль, страх за ее будущее и т.д. складывать монетку. Если чаша будет переполнена, значит я плохой муж, и она имеет полное право забрать этот хрустальный кубок с золотыми монетами с собой и безбедно жить вдали от меня. И признаюсь, в первые годы монетки порой звенели о дно бокала. Но со временем их стало прибывать все меньше и меньше. Я заметил, что, если я остаюсь дома, с женой, мне не за что извиняться и мы отлично понимаем друг друга. Так я предпочел никуда более не уезжать. И за последние годы лишь 12 монет попали в сосуд. Но все они были возвращены мне обратно любящей женой, ибо она не считала рождение наших детей причиненной болью. Так что все решаемо, мой мальчик, если рядом с вами правильная женщина. — Да, полагаю вы правы. — Если так, то давайте, наконец, обсудим вашу свадьбу с Шарлоттой, чтобы развеять все ваши сомнения и неуверенность. Дату свадьбы назначили на середину апреля, чтобы у Шарлотты была возможность провести время с семьей после возвращения из Лондона. И после завершения всех формальностей мужчины присоединились к дамам в гостиной, где мудрый отец, что-то шепнув на ушко Шарлотте с теплотой в сердце наблюдал, как светится будущий зять в лучах внимания со стороны своей невесты.