Дорога домой

Рассеянный Том Паркер, способный удерживать концентрацию в делах не более получаса, на утро сам напомнил брату о вечерней договоренности обсудить досадные происшествия в магистрате. Сидни был удивлен, впечатлен и насторожен, когда после завтрака излагал Тому ситуацию с мисс Бигелоу. Том внимательно выслушал факты, задавая дельные вопросы и действительно беспокоясь о том, что еще натворил мошенник, присвоивший имя Сидни, а после полностью поддержал решение брата добавить и уточнить запрос в суд. Однако что-то в его взгляде и манере держаться было иным, и Сидни недоуменно смотрел на брата, пытаясь распознать его истинные терзания. Старший Паркер тем временем испытывая беспокойство и чувство вины заметил озадаченный взгляд Сидни и понял, что лучше сменить манеру поведения и вновь предстать тем самым беззаботным Томом Паркером, который видит мир сквозь цветные стекла. Он широко улыбнулся и попытался отвлечь Сидни от грустных мыслей праздничной суетой и деловыми вопросами. Однако Сидни, по-прежнему бережно охраняя свою сердечную тайну, ответил, что не может радоваться и расслабляться сейчас, ведь для него новый год, или точнее новый цикл жизни, начнется только после суда, когда его права будут восстановлены. Том лишь качал головой, улыбался и вновь легкомысленно отмахивался от страхов Сидни, рисуя ему картины полного блаженства и перемен, и говоря о том, что спустя время он даже не вспомнит обо всей этой истории. Но Сидни не хотел забывать, и Том, глядя на угрюмое выражение брата, вновь и вновь возвращался мыслями к миссис Кэмпион, раздираясь между желаниями видеть брата счастливым и больше никогда не видеть на своем пороге эту бесчувственную женщину. Скрывать испуганный слезливый взгляд от проницательного брата становилось все сложнее. Миссис Кэмпион в последнее время часто посещала мысли Тома. Его радость от воссоединения брата с женщиной, по которой тот тосковал почти 10 лет, давно улетучилась, а чувство вины за принятие денег на восстановление Сандитона от явно незаинтересованной в процветании его дела светской леди только подливало масла в огонь. И хотя еще осенью он радовался будущему союзу Сидни и богатой вдовы, ее холодные записки после трагедии с «Немезидой» полностью разочаровали Тома, давая пищу для размышлений о том, всегда ли Элиза была такой? Напряжение нарастало. Том больше не мог таиться, притворяться и молчать, и потому, воспользовавшись удобным случаем, когда Сидни присел подбросить пару поленьев в камин, он произнес дрожащим голосом. — Сидни, я… — начал Том неуверенно. — Прости, что несу чепуху. Конечно, ты не забудешь. Никто не забудет. Я просто старался отвлечь тебя от грустных мыслей. Но, по правде говоря, меня действительно беспокоит эта ситуация. И я не могу представить, что было бы, если бы тебя признали женатым на этой чужой женщине. Как человек семейный, я лишь недавно осознал всю важность поддержки близких и свято верю, что без любви и искренней привязанности мужчина не сможет в полной мере оценить полноту счастья. И я от всего сердца желаю тебе брака по любви. Но Сидни, последние события во многом открыли мне глаза, и я не совсем уверен, что миссис Кэмпион… Что ты действительно будешь счастлив с ней. Сидни был удивлен. Ему хотелось быть откровенным с братом. Но если завести разговор о причинах, побудивших его обручиться с миссис Кэмпион сейчас, то это принесет Тому только горе. А потому отвернувшись к столику с напитками Сидни тянул время, наполняя бокалы и обдумывая свои слова. — Я понимаю твое беспокойство, Том. И у меня есть свои мысли по этому поводу. Но всему свое время. Сейчас это не первостепенный вопрос. Сейчас нам важно обсудить восстановление и развитие Сандитона и скорректировать планы так, чтобы мы могли продолжать строительство без стороннего капитала. — И разговор свернул с опасной тропинки в деловое русло, но каждый из братьев остался опечален затронутой ранее темой и испытывал чувство вины, что не готов быть полностью откровенным с братом. Так в делах и размышлениях прошли три оставшихся до нового года дня. Братья ежедневно по утрам обсуждали строительство и реконструкцию города. И результатом их усилий стал четкий план с очередностью восстановления, на основе которого утвердили смету и просчитали количество людей, техники и материалов. Множество писем было написано деловым партнерам для согласования графиков поставок и условий оплаты. И завершая год Сидни сожалел лишь о том, что скорость доставки материалов из-за погодных условий и скалистой местности оставляла желать лучшего. Если мир додумался строить быстроходные корабли для моря, то почему по суше на большие расстояния по-прежнему передвигались на повозках лошадей, где с каждым новым впряженным конем скорость возрастала непропорционально медленно. Неужели до сих пор не придумали ничего иного? Этот вопрос по-прежнему беспокоил Сидни, когда он, как обычно, переместился к камину в кабинете Тома. И хотя за столом работать было бы в разы удобнее, мистер Сидни Паркер предпочел расположиться с дорожным набором в кресле, откуда по правую сторону через арку открывался чудесный вид на гостиную, которую в этот час избрали его племянницы местом для игр под присмотром Шарлотты. Перспектива, открывающаяся взору Сидни с его места, была настолько захватывающей, что он почти машинально водил пером по бумаге, когда соединил в одну строку список необходимых материалов и свои мысли о транспортировке, выведя точеным почерком сочетание «железная дорога». Поняв свою оплошность, он тяжело вздохнул и хотел было зачеркнуть написанное, но оценив, что это письмо попадет лишь в руки его управляющего, решил оставить все как есть. Зачем тратить время на переписывание списка материалов, если можно присоединиться в гостиной к племянникам и мисс Хейвуд? Сосредоточенный вид и десятки готовых к отправке писем не ввели в заблуждение Мэри: с нескрываемой улыбкой она следила за братом мужа, который то и дело зависал над планшетом и отворачивал голову в противоположную письму сторону. И понимая, что Сидни добровольно запер себя в Трафальгар Хаус, занимаясь бумажной работой последние несколько дней, она была поистине ему благодарна за ответственный подход к репутации гостьи из Виллингдена. Мэри мечтала сохранить репутацию Шарлотты невредимой, чтобы обеспечить паре легкий союз без дополнительных препятствий и огорчений и надеясь к весне официально называть Шарлотту своей сестрой. Желание приблизить союз Сидни и Шарлотты особенно сильно вспыхнуло, когда Мэри любовно разглаживала вышитые салфетки, проверяя готовность гостиной к праздничному ужину в канун нового года. Эти привычные предметы вернули ее в день ее собственной свадьбы, когда она впервые получила эмблему как миссис Паркер. Она любила Тома и вышла замуж по любви. Стать членом этой семьи было бесценно, а нежная поддержка со стороны матери мужа вселяла уверенность и благодарность. Элеонора Паркер была многогранной женщиной: мудрая с мужем, ласковая с детьми, добрая и предупредительная с соседями. Как жена одного из крупнейших землевладельцев Сандитона она являла собой образец моральных устоев. А ее забота о благополучии семьи и искренняя обеспокоенность о будущем подрастающего поколения во многом сформировали в Мэри тот образ жены и матери, которого она придерживалась в своей семье. Элеонора Паркер с теплотой и любовью приняла бы Шарлотту, тогда как правильные, взвешенные и социально ожидаемые слова Элайзы вряд ли нашли бы отклик в ее материнском сердце. Только сейчас Мэри осознала, что теперь ей, как жене главы семьи, предстоит принять и устроить жен братьев мужа. И Мэри мягко улыбнулась, понимая, что приветствовать такую невестку как Шарлотта, будет естественно, легко и приятно. Между тем ее счастье от скорых перемен было неполным, ведь радостью своей она пока не могла поделиться с мужем. И мельком взглянув в сторону Тома, мирно читающего в кресле увесистый том, она заметила его отвлеченность. В минуты задумчивости Тома Мэри замечала вертикальную морщинку между его глаз и с беспокойством наблюдала за мужем. Он обещал не скрывать от нее своих проблем, но в эти моменты казалось, что новое несчастье стояло на их пороге. Вот и сейчас, вечером 31 декабря, Том вновь задумался и напрягся, глядя на Сидни в окружении племянников. Его погруженность в собственные мысли была настолько мощной, что первые два вопроса Мэри он даже не услышал, отреагировав на жену только тогда, когда она задела его за руку: — Том? Том! Ты так задумчив! Что тебя беспокоит? — О, Мэри, прости меня. Я и правда задумался, — ответил Том, кивнув в сторону брата. — В последнее время, после этих ужасных новостей о моем брате, я многое переосмыслил. Я понял, что часто вел себя эгоистично, не давая Сидни самому выбирать свой путь. Вся моя страсть вырастить из Сандитона популярный морской курорт словно приковала его к этому месту, мешая жить своей собственной жизнью. Я никогда не думал, что Сидни может быть настолько семейным человеком! Он невероятно естественен с детьми и кажется справляется с ними намного лучше меня, — он горько усмехнулся, бросил виноватый взгляд на Мэри, а после вновь вернулся глазами к брату и после небольшой паузы подавленным голосом продолжил. — Что если его жизнь, искалеченная миссис Кэмпион десять лет назад, и та катастрофа, которая, я боюсь, грядет в их отношениях сейчас, навсегда отобьет у Сидни желание иметь семью? Должен ли я поведать ему о своих опасениях по поводу верности миссис Кэмпион данному ею слову? — О, дорогой. Не волнуйся. Тебе не надо ничего говорить Сидни. Он умен и сам сможет сделать выводы. Кроме того, не припомню, чтобы в последнее время он упоминал имя миссис Кэмпион или рвался в Лондон, — Мэри одарила мужа многозначительным взглядом, но он неправильно считал это выражение. — Но Сидни всегда такой упрямый и стремится все сделать правильно! Он ждет восстановления своего статуса, чтобы полностью свободным человеком предстать перед невестой. Это похвально, но… — Том, не говори чепухи! Ты думаешь любящей женщине важен официальный статус ее жениха, и она предпочла бы жить в неведении до полного восстановления статуса человека вместо того, чтобы поддерживать его в это нелегкое время и радоваться тому, что он жив? — Ты права, моя дорогая. Я совсем не понимаю Сидни! В последнее время мне кажется, что он совсем не рад своей помолвке. И что еще хуже, что он решился на предложение миссис Кэмпион по каким-то иным причинам, а вовсе не из любви. И глядя на его расслабленное состояние здесь, рядом с детьми, я все больше в этом убеждаюсь. Я правда был бы счастлив, если бы он все же нашел правильную женщину, которая смогла бы подарить ему детей. Мэри, глядя в этот момент на почти семейную картину, где Сидни сидел рядом с Шарлоттой, держа Джеймса на руках, мечтательно улыбнулась. — Не только Сидни естественно смотрится с детьми, Том. Шарлотта отлично с ними управляется, и я всегда рада ее помощи. Порой мне кажется, что девочки и, тем более Генри, слушаются ее лучше, чем меня. — Да, помощь Шарлотты неоценима. Она добра, умна, справедлива и внимательна. Ее большой опыт воспитания детей в лице младших братьев и сестер делает ее отличным воспитателем. Она прекрасная девушка и я уверен однажды станет прекрасной матерью. — Том бесстрастно улыбнулся жене и сжал ее руку. Ровный тон его голоса доказал Мэри, что муж ее до сих пор не догадывается об истинных чувствах брата. Но судя по его размышлениям он уже был на правильном пути. И улыбнувшись Тому она решила терпеливо ждать. Ее муж обязательного дойдет до осознания происходящего, просто чуть позже, чем другие люди. А когда это произойдет ее задачей будет смягчить удар от осознания Томом своей вины в разрушенных мечтах и счастье собственного брата. --- Ждать пришлось не долго. На следующий день, 1 января 1820 года, в Таймс было объявлено о помолвке миссис Кэмпион и лорда Фрейзера. Элиза Кэмпион, получив предложение о замужестве во время праздничного ужина у миссис Кроули, не пожалела на посыльного целого фунта, и довольная собой оповестила газеты, чтобы стать первой новостью года! Щедрое вознаграждение, вложенное в конверт с запиской, простимулировало редактора газеты подвинуть новость о фейерверке в парке и вместить новость о предстоящей свадьбе в разделе светской хроники. Увидев новость в газете за завтраком Том чуть не подавился, и только беспокойство Мэри и суета слуг вокруг него позволили ему на время припрятать газету от посторонних глаз. И хотя первым его порывом было бросить этот злосчастный лист в огонь, он понимал, что Сидни рано или поздно узнает правду и сердце его вновь будет разбито. Но как рассказать брату о повторном предательстве той, что разбила его сердце вдребезги много лет назад? И что будет с Сидни на этот раз? Он вновь умчится на Антигуа? Или того хуже? Одна мысль о том, что он может потерять брата навсегда, сделала Тома больным и слабым настолько, что ему даже не пришлось симулировать плохое самочувствие как он планировал, чтобы спокойно все обдумать и подготовить речь о том, как рассказать обо всем Сидни. Бледный вид и испарина на лбу отражали самые худшие страхи Мэри за судьбу мужа, когда она волевым тоном отправила его в постель и вызвала доктора Фукса. И хотя доктор Фукс не выявил никаких причин заболевания, он все же порекомендовал Тому провести день в постели и щедро сдобрил его чай успокоительными каплями. Так планы Тома Паркера на размышления в тишине были нарушены, и он погрузился в глубокий сон. Том все еще спал, когда Сидни зашел проведать его перед ужином. Дежуривший при нем лакей лишь отрицательно помотал головой в ответ на беззвучный кивок Сидни в сторону брата. Вздохнув, Сидни медленным шагом подошел к кровати и присел рядом с Томом: его лицо вернуло себе живой румянец, а пульс на запястье был стабильным и ровным. Похоже, что брат шел на поправку. И пытаясь хоть как-то отвлечься Сидни огляделся по сторонам, зацепляя убранство комнаты и обстановку, когда заметил под подушкой брата торчащий край газетного листа. Сидни нахмурился и покачав головой вытянул газету из-под подушки Тома. — Он совершенно не умеет отдыхать! Это не пойдет ему на пользу. В этот момент внизу раздался звон дверного колокольчика и Сидни, смягчившись, улыбнулся лакею Тома. — Наверное это доктор Фукс с вечерним обходом. Я отнесу газету в кабинет. Доктору Фуксу незачем знать, что мой брат нарушает постельный режим, — И Сидни спустился в кабинет, где собирался бросить газету на стол. Он уже направился в сторону гостиной, намереваясь присоединиться к дамам и детям, когда что-то его остановило он развернулся на пороге и бросил взгляд на Таймс. Помедлив на пороге и сверив время каминных часов с данными собственного карманного хронометра, он понял, что в запасе у него есть около 15 минут. Нужно изучить газету, быть может в ней кроется причина внезапного недомогания брата. Сидни уже изучил передовицу, прочитал новости биржи, деловой раздел и раздел спорта, когда равнодушно скользнул взглядом по светской хронике, намереваясь сложить газету и отбросить в сторону, когда его мозг все же распознал знакомое имя. Он жадно впился глазами в содержание объявления, впитывая строку за строкой, а после блаженно закрыл глаза и выдохнул. Он был свободен от помолвки с миссис Кэмпион! Запустив цепь размышлений о последствиях этого объявления у себя в голове Сидни понимал, что история пока еще не окончена. Есть много «Но» в этой истории и прежде, чем он окончательно будет избавлен от обязательства жениться на вдове, на его долю могут выпасть дополнительные испытания. Но в тот момент все, чего он хотел, это немедленно поделиться радостной новостью с Шарлоттой. Он резко встал и сжав газету в руке быстрыми шагами направился в гостиную, но на выходе из кабинета столкнулся с растерянной Шарлоттой, сжимавшей в руке точно такой же газетный лист. — Леди Сьюзен настолько хотела убедиться, что я в курсе сегодняшних новостей, что отправила газету с курьером из самого Лондона. Он доставил газету пару минут назад, — Ответила Шарлотта на незаданный вопрос и застенчиво улыбнулась. — Так значит ты знаешь, что я свободен от слова, данного миссис Кэмпион? — спросил Сидни с сияющим взглядом, приближаясь к Шарлотте на опасное расстояние. Шарлотта кивнула и закусила нижнюю губу. — И ты знаешь, что это значит? — хрипло произнес он, словно в горле мгновенно пересохло. Она нервно кивнула несколько раз. — И ты знаешь, что я хочу задать тебе один вопрос, который должен был задать еще полгода назад? — его голос почти перешел в шепот. Ее глаза в изумлении расширились и хотелось кричать «Да» без всякого вопроса, когда он назвал ее по имени. — Шарлотта… — начал он. — Стоп. — Она приложила палец к его губам, заставляя замолчать. — Не сегодня. Я с радостью выслушаю все, что ты хочешь мне сказать, Сидни, но не сейчас. — В ее глазах снова стояли слезы. — Я выслушаю тебя, когда ты официально будешь свободен… Миссис Кэмпион могла поспешно принять предложение от мужчины, который поддержал ее в минуту потери и был истинным другом, но после того, как ты предстанешь перед ней и она узнает, что ты жив, она может передумать. А я… Я не выдержу повторного разочарования, — она умоляюще смотрела ему прямо в душу. — Я понимаю, — произнес Сидни, безвольно опустил голову и попытался отвернуться, но мудрая женщина рядом с ним удержала его за руку, по-прежнему смотря на него доверчивыми любящими глазами. Она не хотела его обидеть, отвергнуть или сделать ему больно, она лишь сказала правду, которую он и сам знал. Он должен быть полностью свободен, чтобы беспрепятственно и открыто начать жизнь рядом с самой важной для него женщиной. — Я понимаю, — повторил он. — И сделаю все возможное, чтобы как можно скорее вернуться к тебе полностью свободным человеком. — И Сидни мягко улыбнулся, любовно дотронувшись рукой до ее лица. — Но тогда мне придется завтра же уехать в Лондон. Контракт между мной и миссис Кэмпион хранится там. Мне нужно тщательно изучить его, чтобы избежать сюрпризов со стороны миссис Кэмпион во время нашей встречи. — Я понимаю. — Влажный блеск глаз Шарлотты разбивал сердце Сидни снова и снова. — И буду ждать твоего возвращения… — Шарлотта, я вернусь к тебе как можно скорее. Я обещаю. — И он запечатлел на ее лбу острожный поцелуй, в душе желая гораздо большего.