volleyboys

      — Давненько мы так вместе не выбирались! — сладко потянулся отец, мягко глядя прямо на тебя своими большими темными глазами. Ты слабо улыбнулась в ответ — карету потряхивало от постоянных кочек, которыми так изобиловали многие дороги на окраине королевства Аоба. Добираться на лошадях от вашего поместья до столицы всегда было делом огромной осторожности. Нарвешься на шальную яму — считай, что остался без колеса. — Чувствуешь себя плохо, доченька?       — Всё в порядке, — ответила ты, скучающе прислоняясь к окну. Бархат сидения успокаивал тебя, хотелось спать. За окном трещали деревья; погода была пасмурной и явно не располагала к пешей прогулке, поэтому ты зябко куталась в теплую белую шаль; то тут, то там шныряли в кустах зайцы и, кажется, целый мир благоволил королевству, которое только-только смогло передохнуть от вечной борьбы с Шираторизавой. Веяло сыростью и спокойствием.       — Говорят, что сегодня в столицу приехал настоящий цирк уродов, — продолжал с воодушевлением рассказывать твой пылкий батюшка. Ты вновь улыбнулась, рассматривая, как мило растекаются его тонкие губы в теплой улыбке, и как растягиваются морщины, усеявшие почти все добродушное лицо старика. — Ты когда-нибудь видела человека с тремя ногами? А безобразных низких женщин?       Ты помотала головой.       — Такое лихо! Не думал, что король действительно согласиться пропустить таких чудовищных созданий в столицу, — потер старик-отец сухие руки.       — Наверное, должна быть причина… — задумчиво пробормотала ты, ненароком вспоминая о короле Тоору. Отец хитро посмотрел на тебя и усмехнулся в седую бороду — неудивительно, что ты так притихла от одного лишь упоминания короля вашего государства. Король Тоору Великолепный, — совсем под стать своему имени, — был заветной мечтой почти каждой девушки в королевстве, от мала до велика, от нищей больной крестьянки до самой зажиточной старухи, вдовой доживающей свой век.       — Если хочешь, — отец чуть нагнулся, заговорщически понижая свой голос. Добрые глаза его лукаво поблескивали. — То я могу попросить аудиенции у короля… Либо достать нам билеты на бал, который он будет проводить по случаю встречи послов из Шираторизавы. Это влегкую выйдет.       — Если ты хочешь, — ввернула ты. Как бы ты ни любила своего отца, в последнее время он слишком наседал на тебя своим любимым извечным разговором о том, что время идет, и пора бы уже пристраивать тебя в другой дом, в дом мужа. Отец не был настолько мелочным, чтобы отдать тебя на растерзание богатым и пузатым помещикам, которые точили на тебя зуб уже долгое время. А вот Его Величество — вот это кандидатура так кандидатура! Отец прекрасно понимал положение вашей семьи и твое собственное, а потому гордо заявлял, что дочь его обязательно должна выйти замуж за человека, статусом, внешностью и манерами соответствующих твоим.       А ты совершенно не хотела замуж. Душа твоя рвалась к знаниям, к приключениям, к новым мирам и ощущениям; ты прекрасно понимала, что выйдя замуж, останешься прикована к мужу и его дому до конца жизни, и неважно — будь он обычным толстым банкиром или же настоящим королем, — жизнь твоя будет подчинена исключительно мужу и порядкам в новом доме, где ты должна будешь стать хозяйкой. Такой расклад был точно не для тебя.       — Дорогая, я прекрасно понимаю твое стеснение! — захлопал в ладоши отец, чувствуя, что ровно нащупал тонкую нить этого разговора. — Король, разумеется, очень хорош собой, и…       — Не в этом дело…       — Да ты и не смотри на то, что он король! Я-то знаю, что господин Тоору…       — Отец, право…       — Я клянусь, Его Величество был наповал сражен твоей красотой, поэтому нам во что бы то ни стало нужно присутствовать на балу! А как хвалили твою доброту и эрудицию! Не ровен час, и о тебе заговорят, как о нашей королеве! — размечтался старик, откидываясь на мягкую спинку кресла. Красный бархат отлично подходил к его темно-синему костюму и изящным серебряным запонкам на рукавах. Ты аккуратно расправила тяжелую синюю юбку собственного платья — с отцом вы старались сочетаться в одежде почти всегда; да и в традициях Аобы было сочетание одеждой при близких связях.       В детстве казалось, что выйти замуж за наследного принца — предел твоих фантазий. Отец всегда брал тебя с собой на аудиенции — тогдашний король, отец нынешнего, считался с твоим родителем, как с самым умным и расчетливым экономистом в королевстве, поэтому принца ты видела довольно часто для простой девчонки. Когда же наследный принц и сам стал королем, твои подруги (такие же дочки знатных господ Аобы) в унисон тяжело вздыхали — король слишком явно заинтересовался тобой, что не могло не радовать твоего отца. Тебе пророчили стать настоящей королевой, поэтому даже самый невзрачный конюх спал и видел, как к вашему богатому дому подъезжает пышная лазурно-белая аудиенция из знатных королевских сватов.       Но тебя это не радовало нисколько. Заплетая твои волосы в косы на ночь, няня сокрушалась, что любая девчонка королевства отдала бы всё, лишь бы оказаться на твоем месте, а ты ничемушеньки не рада; но подобные слова не утешали ни на грамм. И действительно, богатый род и добрый отец, сам король в качестве жениха — о чем еще могла мечтать такая красавица, как ты?       Совсем не об этом.       Вновь вздыхаешь, замечая, что пшеничные поля за окном рассеиваются, уступая место каменным домам с угрюмыми лицами в окнах. Чем ближе вы подбирались к столице, тем сильнее было это гнетущее чувство безнадежности. Живя в собственном поместье, ты почти не замечала, как сильно измотаны были жители столицы, которую только-только перестала трогать война и эпидемия чумы. Но отголоски несчастий прятались в самых темных уголках дальних улиц и отзывались болью в сердце каждого жителя королевства.       — Ты уверена, что всё в порядке? — отец сухой ладонью дотронулся до твоего лба. Ты улыбнулась родителю.       — Да, разумеется. Резкая смена погоды немного повлияла… Но я чувствую себя хорошо! — кучер подал тебе руку, и ты аккуратно сошла с высокой кареты. Отец сошел следом, отряхиваясь.       На площади уже было много людей, среди этой разношерстной компании были и крестьяне, и купцы, и даже странники из дальних королевств. Постепенно Аоба налаживала дипломатические связи со странами, дружными с Вакатоши Сильным, поэтому гостей города становилось все больше и больше. Ты оглянулась и мгновенно поняла, в чем дело — посреди Главной площади огромным красным пятном расположился гигантский шатер цирка, завесы которого иногда открывались из-за снующих работяг и редкого сквозняка.       Люди были необычайно оживленны. Особенную радость у них вызвало появление хозяина театра — низкого, толстого человека с большим черным цилиндром на лысой голове. Он громко прокашлялся и громогласно возвестил, что «Ужасающий цирк уродов» готов принять жителей столицы Аобы, чтобы показать самых настоящих уродцев, собранных со всех уголков мира.       — Идем, — потянул тебя воодушевленный отец прямо в гущу толпы, которая ринулась смотреть на первую клетку. За ней сидела до ужаса уродливая женщина — ее обсыпанный черными прыщами невероятно огромный нос был больше похож на клюв с огромными ноздрями, гигантский рот был растянут в мерзкой улыбке, а ее сгорбленная фигура покоилась в самом углу тесной клетки. Инстинктивно тебя бросило в необъяснимую дрожь при одном лишь взгляде на это уродливое создание. Когда же женщина кинула на тебя кривой взгляд косых глаз, тебя и вовсе охватил рвотный позыв. Зябко поежилась — эти существа действительно безумно страшны и непохожи на других людей… А люди ли они вообще?       — Ну и страхолюдина… — пискнула небольшая барышня с круглым милым личиком, отскакивая назад и скрываясь за небольшим белым веером. Сопровождающий ее статный бородатый мужчина недовольно рыкнул и хотел было взять ее за руку, чтобы увести ближе к лоткам с прохладительной водой, как вдруг женщина в клетке рявкнула и огромной шершавой ладонью изо всех сил ударила по грязной луже. Ты успела отскочить, а вот прекрасный белый веер юной девушки оказался безнадежно испорчен.       — Это возмутительно! — прокряхтел бородач, жеманно отряхивая свой сюртук — о забрызганной с ног до головы жене он и не подумал. — Как король позволил этим уродцам свободно сидеть на главной площади! Да еще и обливать честной народ!       — Вот-вот! — сетовала старая помещица, изредка поглядывая на красивое лицо твоего отца. Тот в свою очередь неотрывно смотрел на страшную женщину в клетке. — Куда глядел король?       — Идем дальше, — к великому сожалению точившей на твоего родителя зуб помещице, отец мягко взял тебя под руку. Между бровями у него залегла глубокая морщина, ты и сама вздрогнула — парад этих тварей был настоящим испытанием на выдержку. — Не запачкалась?..       — Нет… — все еще будучи под огромным впечатлением от женщины, ты обернулась, чувствуя на себе чей-то тяжелый взгляд. Но к великому удивлению, страшила смотрела в совершенно другую сторону. Ты поежилась.       В следующей большой клетке со ржавыми прутьями сидел маленький мальчик с кривыми ногами и огромными черными глазами в разные стороны. Твое сердце сжалось, когда ты увидела страх, с которым еще совсем ребенок смотрел на хохочущих горожан, показывающих на него пальцем.       — Ну и урод! — воскликнул толстый торговец пушниной, жуя сочное яблоко. — Даю сто золотых на то, что родители отказались от него, едва он вылез из утробы своей мамаши!       Ты сморщилась от омерзения и вскипевшей словно волна ненависти. Мальчик ринулся было на мужчину, на мгновение в мутных глазах ребенка отчетливо проявился нескрываемый страх за свою жизнь, когда толстяк замахнулся на него своей гигантской волосатой рукой. Мальчик в ужасе отпрянул и закрыл лицо худыми ручонками. Ты сжала ладони в кулаки. Захотелось подойти и влепить честную пощечину этому заплывшему жиром наглому мужику, посмевшему так насмехаться над несчастным ребенком. «Но ведь минуту назад я также называла ту женщину уродливой…» — с горечью пронеслось в голове, руки сами собой расслабились.       — Вот ведь урод! — загоготал второй мужчина, на вид — кучерявый кузнец с огромным пивным пузом. Он ловко просунул палец между прутьев и поманил мальчугана, кривенько усмехаясь в усы. Ребенок забился в угол, в глазах у него стояли горькие слезы. Твое сердце сжалось от сострадания к нему, но ты прекрасно понимала, что сделать ничего не можешь. — Вот умора!       Неожиданно в соседней с ребенком клетке кто-то завозился. Женщина, стоявшая рядом с тобой, обернулась и тут же охнула, прижимая изящный зонтик к худой груди.       — Боже мой, что это?.. Какой… какой красавец!       Ты обернулась вслед за ней и обомлела — в ржавой клетке, на грязной земле Главной площади, сгорбившись, сидел невероятной красоты юноша — грязная белая рубаха была местами порвана и заляпана в крови и единственным живым местом на остром смугловатом лице были два больших ярко-синих глаза, со жгучей ненавистью смотревших на окружающих людей. Синие волосы и вовсе растрепались. Парень поджал под себя ноги, словно бы пытаясь отгородиться от насмешливых взглядов горожан. Его тонкие губы были сжаты, взгляд опущен, а широкие плечи то и дело вздрагивали от малейшего дуновения ветерка.       — Вот это да… — присвистнул твой отец. — Что делает этот чудный юноша здесь, в цирке уродов?..       — Ума не приложу… — прошептала ты. Глаза парня заворожили тебя, ты не могла смотреть ни на что другое, кроме этих двух ярких точек на исхудалом лице. Осторожно ступила на шаг ближе к клетке, как вдруг парень резко подался вперед, сверкнула бледная от голода кожа, и когтистая рука юноши буквально пригвоздила твое тело за шею к грязной решетке. Руки у него были ледяные, сильные.       Отец в панике подался вперед, но кузнец ловко перехватил и его, когда увидел ужасающие острые клыки напавшего на тебя парня. Толпа в унисон охнула, старуха завопила от ужаса. Ты почувствовала, как гулко стучится твое сердце от панического, животного страха; как от юноши стойко пахнет потом и кровью; как собственная кровь стучит в ушах и как же тебе страшно и трудно просто пошевелиться, просто вздохнуть.       — Ни с места! — заорал какой-то рослый парень, намереваясь пустить в ход свои тяжелые кулаки. Толпа в страхе расступилась.       Но великан остановился на полпути и сам замер в страхе, когда твою нежную кожу пронзила дикая боль — юноша вонзил клыки прямиком прямо в тонкую шею, жемчужное ожерелье блестящей россыпью посыпалось на пыльную дорогу, бессовестные бедняки и зеваки принялись жадно собирать драгоценности, не обращая никакого внимания на кровь, стекающую по твоей шее прямо на открытую грудь. Ты открывала и закрывала рот, словно пойманная за хвост морская рыба; воздух казался тяжелым, как свинец, а взгляд постепенно мутнел, когда ты ощущала, как кровь толчками пульсирует в шее.       — Хватит… — прохрипела ты, чувствуя, как земля словно уходит из-под ног. Твое тело подрагивало вслед за каждым движением зубов этого монстра. Размытым взглядом ты уловила бледное, как полотно, лицо отца, которого до сих пор удерживал крепкий кузнец. Родитель отчаянно вырывался, по лицу его безостановочно текли слезы, но кузнец, очевидно, посчитал, что богатому старику не место рядом с этой тварью, а тебя уже точно не спасти. Юноша продолжал высасывать кровь из твоей шеи, краем глаза ты увидела, как затуманились синие глаза и как кожа его начала принимать здоровый вид.       — Прочь, тварь! — неожиданно кто-то в блестящих доспехах длинной палкой толкнул странного парня прямо в грудь, оттолкнув его от тебя. Руки его разжались и он, облокотившись на одну руку, с хитрой усмешкой принялся вытирать алую кровь со своих тонких губ. Юноша смотрел лишь на одного человека в этой толпе, пока ты пыталась прийти в себя от этого животного ужаса, не веря, что вообще осталась жива.       Приглядевшись, ты узнала в человеке в доспехах верного рыцаря двора Аобы — Макки, который теперь стоял с недовольным лицом, отбросив палку в сторону, презрительно вытирая руки, словно дотронулся до чего-то совершенно омерзительного:       — Ха… Опять эти твари… Вот черт, когда ж вы вымрете уже…       Юноша зашипел, будто бы понимая, о чем говорит Макки. Толпа в немом шоке расступилась, словно опасалась, что существо вырвется наружу и убьет каждого, кто посмел хоть раз взглянуть на него.       — Доченька! — отец наконец-то вырвался из железной хватки глупого кузнеца и что есть сил бросился к тебе. Чьи-то теплые руки дотронулись до твоего бледного лица, убрали в сторону волосы со лба и накинули на плечи тяжелую темную мантию. Перед глазами замаячило знакомое светлое лицо с ясными ореховыми глазами и теплой улыбкой. Обычно ты видела это лицо, обрамленное изящной короной да лазурной мантией. По толпе поползли шепотки, женщины падали в обморок, люди становились на одно колено, склоняя голову.       — Король…       — Ваше Величество…       — Ваше Величество!.. — всплеснул руками твой отец, обнимая тебя и горько рыдая. — Боже, что было бы, не явись вы вовремя!.. Боже правый… Монстр! Монстр!.. — отец был абсолютно безутешен.       — Папа, со мной уже все хорошо… — ты вновь выдавила из себя улыбку, пытаясь приподняться. Разум все еще был затуманен, кожа шеи невыносимо болела и пульсировала, будто в нее было воткнуто пара сотен острых ножей.       — Не думал, что здесь окажутся вампиры, — король небрежно повел плечом, с открытой неприязнью смотря на забившегося в угол красивого юношу. Тот с вызовом смотрел ему прямо в глаза — синие смотрели прямо в карие, ничего не боясь и не страшась. Но юношу била мелкая дрожь, он обхватил себя за плечи, раскачиваясь то в одну сторону, то в другую. — Макки, проследи, чтобы здесь все прибрали… И убери… это, — Ойкава бросил презрительный взгляд на вампира и повернулся к тебе. В глазах его плескалось беспокойство. — Я и подумать не мог, что он может на кого-то напасть… Идемте, мои врачи окажут вам первоклассную помощь.       Король аккуратно взял тебя под руку, ты устало прислонилась к его плечу — сейчас не хотелось ни о чем думать. От короля восхитительно пахло, его высокий рост и статная фигура немного смущали тебя, а красивое лицо сияло своей чистотой и благородством — теперь ты отчетливо понимала, почему народ всей душой любил своего короля. Люди следили за вами восторженными взглядами, многие девушки завистливо хмурились и отворачивались. Может, отец и прав на его счет, и тебе действительно стоит выйти за него замуж? При мысли об этом что-то в твоей душе съежилось, потрескалось. Нет, Тоору вовсе не нравился тебе, как мужчина, с которым ты могла бы жить под одной крышей. Даже если он король.       Ты ощутила на себе знакомый тяжелый взгляд, но обернуться не посмела, хоть и знала, кому этот взгляд принадлежит. Слишком страшно было оглядываться, зная, что обязательно наткнешься на чудовищно красивые синие глаза существа, пытавшегося убить тебя несколько мгновений назад.       — Вам тоже нужно отдохнуть, — мягко обратился Ойкава к твоему отцу, который все еще яростно цеплялся за твою руку, не желая отпускать ни на секунду, ни на минуту. Мужчина перевел испуганный взгляд на короля и как ошпаренный отлетел от подоспевших к нему двух рыцарей, которые учтиво подали ему руки. Невдалеке ты заметила знакомую высокую фигуру в доспехах. В глазах отца читалось явное «я ни на шаг не отойду от моей любимой дочки».       — Со мной все хорошо, Ваше Величество! — взвизгнул он, от волнения сжав твою ладонь сильнее. Ты улыбнулась, ласково касаясь щеки родителя уже потеплевшей рукой.       — Папа, тебе правда стоит передохнуть. Твои нервы и так совсем расстроены, а теперь… — отец немного ослабил хватку после твоих слов, чуть снисходительнее смотря на верных рыцарей. Глазеющих на происходящее проходимцев становилось все больше и больше. И неудивительно — сам король в городе да и бешеная зубастая тварь в придачу! Вот так сенсации появятся в местных желтых газетенках уже завтра!       — Моя девочка… Как же ты… Как же я!.. Да как я могу!       — Не волнуйтесь, господин, — король накрыл своей ладонью всю в паутинках морщин руку своего верного экономиста. Отец чуть успокоился, с гордостью посматривая на твое уставшее лицо и светлый лик короля — с одной стороны, он, как родитель, до ужаса переживал за тебя, но с другой стороны — какой же это прекрасный шанс — ты и король, король и ты! — Я уверяю вас, что во дворце вашей дочери ничего не грозит. Мы разберемся с тварью, которая посмела напасть на человека, — король подозвал к себе того самого рыцаря в крепких латах. Его ярко-зеленые глаза бегло осмотрели тебя, задержались на ране на шее. Рыцарь нахмурился, со скепсисом посматривая то на короля, то на клетки. Тоору Великолепный что-то вполголоса сказал рыцарю и тот сдержанно кивнул, поклонившись вам троим.       — Разберись, пожалуйста, — добавил вдогонку ему король. Рыцарь вновь кивнул. — И да… Привлеки к этому Куними! Он знает, что делать!       — Будет сделано, Ваше Величество, — вскоре многие рыцари, включая тех, что должны были позаботиться о твоем отце, ретировались обратно в замок. Площадь пустела на глазах, а сам хозяин цирка растворился где-то в разношерстной толпе.       Не справившись с наплывом эмоций, ты обернулась на клетку в последний раз: юноша все также сидел на холодной земле, но на этот раз глаза его были печальны и темны — он жалостно посмотрел на тебя, открыл рот, будто бы намеревался сказать что-то, но тут же на секунду отвел взгляд, не сумев выдержать твой. Ты с трепетом поняла, что плечи у него дрожат. На душе у тебя было неспокойно и ты была уверена, что эти синие глаза не оставят тебя в покое просто так.       Ровно как и таинственное существо, которое еще долгое время продолжало сидеть в ржавой клетке и, не отрываясь, смотреть на твою удаляющуюся фигуру, шёпотом бормоча твоё имя.

***

      Даже после длительного сна и хорошего отдыха, все твое тело ныло, шея болела, голова словно бы раскалывалась на несколько кусочков. Служанки резво сменили твою одежду и ты отметила, что одежду они принесли точной расцветки Аобы, какую носили только король и его рыцари, — бело-лазурное платье очень хорошо оттеняло лицо и подчеркивало фигуру, делая тебя еще краше.       Каждый день и каждую ночь ты постоянно чувствовала, будто бы за тобой кто-то внимательно следит. Сердце было не на месте, но мозг подсказывал, что это тот самый юноша из клетки — слуги были ни слухом ни духом про его поимку, а расспросить короля не хватало смелости. Но чувство присутствия не оставляло тебя не на минуту — казалось, что что-то затаилось в лесу и выжидает, наблюдает за каждым движением. И это что-то не оставит тебя просто так.       Или кто-то.       Очередной день уже клонился к завершению, поэтому ты совершенно не знала чем себя занять до отхода ко сну — все лекарства выпиты, комната изучена вдоль и поперек, и даже многие интересные для тебя книги, стоявшие на резных дубовых полках были либо прочитаны, либо кое-как пролистаны.       Когда ты грустно болтала ногой и, сидя на большом белом подоконнике, наслаждалась яркими огнями, которыми была расцвечена по вечерам столица, раздался мерный стук в дверь. Поразмыслив о том, что служанки принесли тебе вечерний перекус, ты не переживала ни о чем, но вошедший заставил тебя мигом слезть с уютного, насиженного места.       — Надеюсь, я вас не потревожил? — то был король. Сейчас он был одет в обычную белую легкую рубашку и простые черные штаны, без каких-либо украшений и намеков о том, что перед тобой находиться сам Августейший. Лицо его было уставшим, под глазами ярко выделялись круги, но король все равно был невероятно красив.       — Нет, что вы! — испуганно вскрикнула ты. — Как… как отец? Я не получала ни единой весточки от него.       — Он вернулся в поместье, где за ним присматривают пара моих крепких рыцарей да отличный лекарь, — Ойкава аккуратно прошел вдоль комнаты, чуть ближе. — Как вы себя чувствуете? Я вижу, что, — взгляд ореховых глаз тихонько переместился на шею. — Вы идете на поправку.       — Да, спасибо большое! Ваши лекари мигом поставили меня на ноги! Эта рана чудесно быстро заживает…       — Что ж, — очевидно, королю совсем не хотелось уходить, хотя спрашивать, в сущности, было больше не о чем. Он провел ладонью по темному столу, прошел еще немного и осторожно присел на краешек кровати, складывая перед собой руки в замок. Ты поерзала на своем месте — тебя распирали любопытство и желание узнать побольше о зверюге, напавшей на тебя. — Наверное…       — Простите, Ваше Величество, вы…       — Для вас просто Тоору. И можно на ты, — мягко улыбнулся король. Ты поймала его взгляд и ужасно смутилась — отец был прав во всем: и в том, что королю ты очень нравилась, и в том, что он обаятелен просто до жути.       — Т-Тоору… — пыталась ты собраться с мыслями. Быстро прошла к нему и тихонько села рядом, немного неуверенно посматривая на короля — тема была щепетильной. Наконец, взволнованно начала, в растерянности перебирая полы лазурного платья. — Тебе известно что-то про это создание? Что это? Человек?       — Это… не совсем человек. В нашем мире много самых разных существ — это и добрые волшебники и темные колдуны, гоблины и русалки… — немного поразмыслив, ответил Ойкава. Тяжело вздохнул, словно ему было физически тяжело рассказывать тебе подробности. — А это вампир, родом из небольшой страны, граничащей с Аобой на юге. Моя мать была родом оттуда же. Таких, как он, в этой стране не очень много. Мама говорила о том, что это проклятье, которое настигает людей, которых заботят только они сами — потому теперь они вынуждены зависеть от крови других людей. Эти существа питаются человеческой кровью, без нее они слабеют и становятся злее изо дня в день. Поэтому он и напал на тебя, — продолжил объяснение король, замечая, что ты слушаешь слишком внимательно.       — Но почему он напал именно на меня?       — Честно сказать — я не знаю, — вновь вздохнул, взгляд ореховых глаз стал колючим, — но догадываюсь. Не будем забывать, что мужчина остается мужчиной, даже если он вампир. Возможно… ты просто понравилась ему, вот и вся причина. Либо же стояла ближе всех. Не знаю, — король темнил.       Ты в задумчивости приложила ладонь ко рту. Шея все еще немного саднила — добрые лекари дворца Аобы делали свое дело, и ты с каждым днем чувствовала себя лучше и лучше. Ойкава смотрел на тебя долгим пронзительным взглядом так бессовестно, что ты стушевалась и не нашла ничего лучше, чем отвернуться.       — Я недавно слышал, как ваш отец обсуждал с советником вопрос вашего замужества.       — Да? — встрепенулась ты. С кем-кем, а с королем на эту тему говорить совершенно не хотелось. — И… Что же они говорили?       — Ваш отец считает, что вам пора выходить замуж. Советник предложил ему кандидатуру своего младшего брата, но, как вы знаете, это толстый уродливый мужчина лет пятидесяти, но с толстым кошельком. Мне не хочется, чтобы такая девушка, как вы, вышла замуж за такого, как он, — король неловко посмотрел на свои пальцы и вздохнул еще раз. — Поэтому я думаю, что мы подходим друг…       — Ваше Величество, — ты мягко улыбнулась ему, — вы мне глубоко приятны как человек и мудрый монарх, но… Я понимаю, о чем вы толкуете. Мне сейчас нездоровиться, моему отцу тоже и я бы не хотела… И понимаете, у меня… У меня нет таких же чувств… И я… — начав так бодро, ты закончила полностью в смятении, буквально выдавливая из себя как можно более вежливые фразы.       — Я понимаю, — Тоору резко встал, отряхнув рубашку и натянув на лицо улыбку. — Но если вдруг вы… передумаете, то мои двери и мое сердце всегда открыты для вас. Прошу прощение за доставленное неудобство. Вынужден откланяться, — ты заметила, как Ойкава вновь перешел на вежливо-формальный стиль общения с тобой. Сердце неприятно защемило. Ты слабо улыбнулась и протянула руку на прощание. Король коснулся ее в легком поцелуе, задержался на секунду, а затем вышел, претворяя тяжелую дубовую дверь и оставив за собой шлейф приятного одеколона.       Ты выдохнула. Но тут за дверью вновь послышались мужские голоса — один принадлежал королю, обладателя второго голоса ты не припоминала. И снова исполненная решимостью и любопытством, ты моментально спрыгнула с кровати и на цыпочках прошла к двери, прислонив ухо к замочной скважине, затаив дыхание.       — Ты уверен?       — Да, господин… Его нет. Мы нигде не можем его найти. Капитан Иваизуми должен прибыть с минуты на минуту.       — Как вы смогли его упустить? — в голосе короля сквозило раздражение.       — Вы думаете, что он сможет навредить госпоже?       — Да, вполне. Приставьте к ее комнате еще несколько охранников, если вдруг… Хотя, не стоит. Ох… — судя по голосу король был в расстроенных чувствах, но тут же сумел взять себя в руки. — Ладно. Мацукава, возьми с собой Макки, Куними и несколько охотничьих собак. Обыщите лес и окрестности, где он мог укрыться. Если Кагеяма правда запомнил вкус крови, то… — твое платье зашуршало, и король резко замолчал. Ты зажала рот рукой — как не кстати!       — Я понял вас. Непременно доложу об этом Иваизуми-сану.       — Не стоит. Я сам поговорю с ним. Ступай.       — Есть, господин, — зазвенели латы, голоса стихли. На мгновение тебе показалось, что за ручку двери кто-то взялся с той стороны, глубоко вздохнул и тут же отпустил. Ты прижала руки к груди — сердце невыносимо стучало и с такой силой билось о грудную клетку, что ты ничего не могла с этим поделать.       «Значит… вампир сбежал… — с ужасом подумала ты, но тут же сердце словно бы облилось медом — тот вампир был такой интересной фигурой для тебя, он словно прятал в себе ответы на все твои вопросы, словно был проводником в другую жизнь. — И, наверное, он будет искать меня… Через дверь он не войдет, — ты перевела взгляд на окно — стемнело окончательно. Ухмыльнулась. — И значит…»       Ты опять забралась на подоконник, аккуратно устраиваясь там, подобрав остатки шикарного платья, пряча подбородок в колени. Сердце твое трепетало, но отнюдь не из-за страха или паники. Наоборот — жажда неизведанного, чего-то нового и красочного заставляла кровь бурлить с новой силой.       Неожиданно за окном послышался слабый треск, затем свист и всё стихло вновь. Легкое шуршание дразнило тебя, а на губах появилась полуулыбка. Ты воровато огляделась, убедилась, что король или слуги не стоят под дверью в ожидании тебя, и громко прокашлялась. Шорох повторился еще раз. И еще. И еще.       — Ты так и будешь стоять за окном? — негромко проговорила ты, стараясь не шуметь. Шорох повторился и откуда-то снизу высунулась лохматая копна синих волос. Яркие синие глаза поблескивали в темноте. Юноша огляделся и принюхался.       — К-Король…       — Не волнуйся, — ты лукаво склонила голову. Страха не было ни грамма. — Его здесь нет. Здесь нет никого, кроме меня.       Лохматая голова недоверчиво вперила взгляд невероятных глаз прямо на дубовую дверь. В глазах ярким синими пламенем горела животная ярость. На клыках виднелась темная кровь, она же темнела в уголках рта. Ты вздохнула.       — Я обещаю, короля здесь нет.       — Рыцари… Колючий? Рыжий?       — И их тоже, — мягко улыбнулась. — Ну же, входи, — ты подала руку странному созданию. Глаза за челкой посмотрели прямо на тебя, словно оценивали: можно ли тебе доверять? И доверились. Юноша схватился за руку с такой силой, что ты чуть было сама не вывалилась из окна на каменную дорогу. Вы оба упали на мягкий ковер; пока ты потирала ушибленный локоть и недовольно шипела, юноша смотрел на тебя в оба глаза, почти не отрываясь, повадками своими напоминая несмышленого кота. Ты неловко посмеялась, шея отдала болью.       — Болит? — негромко спросил парень. Ты удивленно посмотрела на него. В голосе юноши прозвучали виноватые нотки.       — Да, слегка… Твоя работа.       — Моя… Я не хотел! — вдруг вскрикнул он. — Просто…       — Сильно хотел есть? — ты придвинулась чуть ближе. Вампир кивнул. Теперь, в лунном свете, ты могла хорошенечко его рассмотреть во всех деталях — его ровные синеватые волосы лежали в полнейшем беспорядке, яркие синие глаза смотрели на тебя разумно и тепло, немного смугловатая кожа на вид была мягкой и теплой. Он совершенно не походил на то бледное подобие человека, что держал в клетке толстый смотритель. На руках юноши ты заметила свежие порезы, глубокие раны и шрамы — особенно много их было на запястьях.       — Да… Простите меня, я не хотел причинять вам боль, — юноша заметно смутился.       — Хорошо… Так как тебя зовут?       — Тобио. Кагеяма Тобио.       — Тобио, значит… — нечаянно ты дотронулась до его ноги, Кагеяма отшатнулся. — Прости, пожалуйста. С тобой плохо обращались?       Вампир кивнул, продолжая немного робко смотреть на тебя. Ты вновь тепло улыбнулась ему.       — Не хочешь выпить чай? Или ты не…       — Я бы хотел… молока, — смущенно пробормотал Кагеяма, ты улыбнулась еще теплее. Вампир, который любит молоко? Что за чудо такое?       — Тебе повезло, что недавно служанка оставила мне целый кувшин очень вкусного молока, — ты по-хозяйски набрала нужное количество напитка в красивую чашку и подала её усевшемуся на кровати вампиру. Он смущенно прижал ноги к груди, стараясь не запачкать грязной одеждой белые простыни. — Поразительно, я никогда не видела таких, как ты, раньше… Не волнуйся, садись так, как тебе удобно!       — Таких… как я? — едва Кагеяма попробовал поданное тобой молоко, на губах его заиграла довольная, как у кота, улыбка, а щеки сами собой заалели. Парень немного расслабился и сел уже по-удобнее. Неожиданно он принюхался и нахмурился. — Пахнет… им.       — Королем? — вскинула брови ты. В комнате действительно оставался шлейф его духов. Кагеяма кивнул, плечи его напряглись.       — Он здесь? — Тобио сердито заозирался, полагая, что разъяренный Августейший сейчас выпрыгнет из-за ширмы и схватит вампира, намереваясь придушить на месте.       — Нет, он заходил недавно. Возможно, запах просто ещё не выветрился. Ты не любишь короля?       — Я его уважаю… Не могу сказать, что он мне не нравится, — уклончиво ответил вампир. Казалось, что он все еще не доверяет тебе.       — Как ты оказался в этом цирке? — аккуратно спросила ты, замечая, как Кагеяма сильно сжал в своих изящных пальцах чашку. — Ох, прости, если я…       — Мне пришлось покинуть родную страну, чтобы спасти мою сестру и мать от верной гибели. Мой дедушка умер, когда я был еще ребенком, поэтому почти все время со мной возились они…       — А отец?..       — Отца убили, когда я был совсем ребенком — какие-то охотники из Аобы рыскали по нашим лесам… Я долго-долго шел и, когда почти вышел к столице, меня одолел страшный голод. В то время смотритель цирка ходил по деревням в поисках изувеченных людей и наткнулся на меня, голодного, бледного и злого, — Кагеяма зажмурился, потирая еле видные шрамы на руках. Только сейчас ты заметила то, что он все еще находился в своей старой грязной рубашке, плечи его были исцарапаны ветвями деревьев, а ноги исколоты острыми камнями, коих было великое множество в непроходимых лесах Аобы.       — Ты напал на него?       — Нет, нет… Дедушка учил, что не нужно нападать на людей, но… Я был так слаб, что ничего не смог поделать. Пара крепких парней смотрителя связали меня и били до тех пор, пока я не потерял сознание. Очнулся я уже в той ужасной клетке вместе с другими несчастными людьми. Я так хотел покусать всех, кто смотрел на меня и показывал пальцем, но все они были старыми людьми, их кровь наверняка была бы кислой.       — Иногда ты срываешься? Кусаешь людей?       — Да, но я совсем не хотел кусать тебя, — неожиданно вампир посмотрел в твои глаза, ты заметно смутилась. Глаза у Кагеямы были просто невообразимо волшебными — таких глубоких и холодных глаз ты отродясь не видала. — Просто… твой запах, твое лицо… Очень понравились мне. Я не знаю, как это объяснить. Просто чувствую…       — Я понимаю, — задумчиво произнесла ты, крутя в руках ткань платья. Кагеяма зачарованно смотрел на твои движения, немного посапывая и тяжело дыша. — Ты оголодал и рассвирепел в той клетке, так что твоя реакция для меня вполне ясна. Но, — добавила ты строго, — тебя ищут по всему королевству, ты знаешь это?       Кагеяма коротко кивнул.       — Король разозлился, ведь я укусил вас, — произнес Кагеяма. — Но я чувствую, что хочу и могу доверять вам.       Ты в задумчивости прислонилась к столу, закусывая губу. Кагеяма поерзал на кровати.       — Я думаю, что безопаснее тебе будет оставаться здесь, — наконец выдала ты. Сердце твое зажглось решимостью помочь несчастному вампиру, симпатия маленькими крупицами зарождалась в твоей душе по совершенно необъяснимой причине. Кагеяма чувствовал тоже самое — его сердце каждый раз сжималось от радости, едва взгляд натыкался на твое сосредоточенное, полное решимости помочь ему лицо.       — Но ведь король… Слуги?       — Все в порядке. Лучше держаться к врагам близко, верно? Они не будут искать во дворце, ведь не знают, что ты прямо под носом… Ты ведь как-то проник сюда. У тебя хорошая реакция, так что спрятаться не составит труда, — хлопнула в ладоши ты, ухмыляясь. — А Его Величество… Я в хороших отношениях с ним, так что о нем даже не беспокойся.       — Зачем… Зачем вы мне помогаете? — прямо спросил Тобио, уже почти не тушуясь и не стесняясь. Голос его окреп, а лицо приобрело серьезное выражение.       — Потому что ты — мой ключ к знаниям, — просто ответила ты. — Я совсем не собираюсь прожить жизнь в скуке, довольствуясь только приемами и балами. Такая жизнь не для меня.       — Вы свободная душа, — пробормотал вампир. — Я тоже. Я не хочу зависеть от других людей. Я сам по себе.       Тут ты вспомнила слова, недавно сказанные королем, о проклятье подобных Кагеяме людей.       — Послушай, Тобио, — ты села на край кровати, складывая руки в замок, — я слышала, что вампирами становятся из-за проклятия деспотизма…       — Это король так сказал? — резко спросил Тобио, мгновенно вспыхивая. — Король неправ!       — Тогда почему?       — Это… это и правда проклятие, которое наложил на мой род давний предок рода короля. Им не нравился талант, которым обладала моя семья, зависть душила их и они обратились к жившей тогда прабабушке Лисьего колдуна, — ты внимательно слушала каждое слово, что говорил тебе этот удивительный юноша. — Тогда Лисья колдунья наложила на нас страшное проклятие — из поколения в поколение мы должны испытывать дикую жажду крови и вечное одиночество. Я…       Вампир смутился, глаза его грустно блеснули в полутьме комнаты. Ты, не удержавшись, аккуратно вытерла смоченным белым платочком капли застывшей крови с его губ. Вампир поднял на тебя большие глаза, и в этот момент ты поняла, насколько же юноша красивый.       — Я больше не хочу быть один…       — Так не должно быть, — ответила ты и, не контролируя себя, крепко взяла его за руку, прижав к себе. Рука юноши была намного теплее, чем раньше. Кагеяма сжал ее в ответ, серьезно и преданно заглядывая в твои глаза. Расстояние между вами сократилось до минимального. — Я буду стараться, чтобы ты никогда больше не был одинок!       Тобио лишь слабо улыбнулся.       — И я тоже буду стараться для вас, моя госпожа.

***

      Так прошло несколько месяцев вашей общей с вампиром тайны.       За это время ты умудрялась ловко выкручиваться и придумывать сотню различных отговорок, чтобы ни один рыцарь не уличил вас в этом ужасном преступлении — сокрытии особо опасного существа, поиски которого велись до сих пор. На тебя никто и подумать не мог — многие советники пеняли королю, что он относится к тебе слишком легкомысленно, но Ойкава закрывал глаза даже на твои очевидные выдумки. Король не стал спрашивать ни о чем, когда слуги доложили ему о твоей просьбе дать немного мужской одежды. Он не спрашивал и о больших количествах молока, которые служанки относили в твою комнату.       Несколько недель ты жила в роскошной комнате во дворце, ведь на этом настоял сам король, а слово монарха — закон для всех поданных. Кагеяма позже с неудовольствием отметил, что твои покои находятся слишком близко к покоям Ойкавы (твою комнату, разумеется, выбрал сам Августейший) — буквально в одном коридоре, до комнаты короля было рукой подать, — но ты лишь отмахивалась, стараясь изо всех сил игнорировать зудящее в подсознании его давнишнее предложение.       Время шло, и Тобио все больше и больше привязывался к тебе, а ты — к нему. Ночи вы проводили за бессчетными разговорами о вашем прошлом, о мечтах и стремлениях, о радостях и бедах. Кагеяма рассказывал тебе про свою сестру, про добрую мать, про любимого деда, про свое детство, которое он провел в волшебной деревне в родной стране; ты в свою очередь рассказывала о своих отце и матери, — о матери, которую почти не помнила, — о своем желании обучаться, открывать для себя новое.       Когда же ты переехала обратно в родительское поместье, скрывать Кагеяму стало чуть проще — Ойкава решил не приставлять к вашему дому много рыцарей, ограничившись лишь редкими патрулями капитана гвардии, который прекрасно понимал недовольство вашей семьи и старался обходиться с вами мягко, но в свойственной ему грубоватой манере. Отец же не обращал внимание ни на что, кроме твоего здоровья.       Кагеяма не очень любил гулять днем, потому что боялся попасться сельчанам, поэтому предпочитал прятаться в густом лесу, которым был окружен ваш дом, а ночью приходить к тебе в комнату, ловко взбираясь по водосточным трубам. Изредка днем ты замечала огромные синие глаза на остром лице, наблюдающие за тобой из-за пушистых листьев кустарников, и улыбалась — Тобио охранял тебя даже издалека. А ты с каждым днем понимала, что любишь его все больше и больше; правда признаться в этом было сродни признаться в колдовстве; любовь к подобному роду опасным существам была.       — Моя госпожа! — это уже было своеобразным ритуалом, когда вампир забирался тебе в комнату через окно. На удивление, солнце его ничуть не травмировало, наоборот, кожа его светилась подобно тысячам ярких песчинок — потому изредка, когда ему было совсем невтерпеж увидеться, он ловко пролезал по водосточным трубам, полностью игнорируя твои сетования на то, что вездесущие горничные заметят его.       Ты тепло улыбнулась, любуясь прекрасным видом — красивое лицо Кагеямы светилось радостью и нежностью, его белая рубашка была расстегнута на несколько пуговиц, открывая твоему испытующему взору крепкую грудь вампира, его синие глаза горели ярче огней королевских башен. Для вас уже было все ясно наперед и твоя любовь к вампиру иногда пугала тебя — отношения без будущего, он — не человек и даже опасный зверь, могущий запросто вонзить тебе когти и клыки в кожу.       Обычно ты подавала ему руку, Тобио на несколько секунд задерживался, а затем мягко спрыгивал на ковер подле окна, прямо в твои раскрытые объятия. Вас обоих грела общая тайна, но жизнь в постоянном напряжении тебе не нравилась. В такие моменты вампир по обыкновению легонько гладил тебя по волосам, приговаривая и нашептывая теплые слова, которые обычно шептала ему его матушка — всё образуется, если верить в это.       — Моя госпожа, — обратился он к тебе, пока вы сидели на мягком ковре подле твоей кровати. Ты сонно моргнула, оборачиваясь к своему любимому вампиру, который теперь расположился у тебя на груди, сосредоточенно играясь с твоими пальцами. — Что будет дальше?       — О чем ты? — медленно растягивая гласные спросила ты. За окном начинал падать первый снег.       — Вы — человек, девушка, вам обязательно надо выйти замуж. Я — вампир, которого ловит королевская гвардия. Мы не подходим друг другу.       — Не говори глупостей, — недовольно прошептала ты. — Как такое вообще могло взбрести тебе в голову, Тобио?       — Я просто… — ты заметила, как щеки у него покраснели. — Я просто… не хочу портить вам жизнь.       — Почему ты зовешь меня своей госпожой? — засмеялась ты. — Ты ведь свободный.       — Потому что вы моя госпожа, — пожал плечами вампир, удобнее устраиваясь на твоей груди, зарываясь носом куда-то в район шеи. Ты запустила пальцы в его мягкие волосы, Кагеяма замурчал от удовольствия, когда ощутил, как же приятны твои нежные движения. — И я не хочу, чтобы вы были несчастны.       — Несчастна я буду, выйдя замуж не по любви, — пробормотала ты. Кагеяма приподнялся и заглянул тебе в глаза.       — Нет, вам следует выйти замуж за короля.       — С чего ты взял? — вновь недовольно спросила ты. Румянец с щек вампира даже и не думал сходить. — Думаешь, я буду счастлива, если выйду за короля? Почему?       — Король красивый и умный, талантливый и богатый. Он — король, — грустно забормотал Кагеяма. — Я вижу, что он готов сделать для вас всё. И… вы были бы счастливы с ним, я знаю.       — А ты хочешь этого? Хочешь счастья своей госпоже? Чтобы госпожа вышла замуж за короля? — лукаво спросила ты, поглаживая его щеку. Кагеяма потерся о твою ладонь, мелко целуя ее. По коже твоей табунами побежали мурашки. Яркие синие глаза жестко блеснули в темноте комнаты жадным огоньком — и вновь в нем проснулось что-то животное, что-то эгоистичное. — Ты этого хочешь?       — Нет.       — Тогда чего же хочет этот вампир? — его руки врезались по бокам от твоего тела, буквально вжимая тебя в стену. Челка щекотнула твой нос на доли секунд, горячее дыхание юноши опалило твою взбудораженную кожу. — А? Ты когда-нибудь думал об этом?       — Я хочу, чтобы моя госпожа навсегда осталась со мной. А моя госпожа этого хочет? — его губы были так непозволительно близко, что у тебя поплыли мысли. Ты мелко задрожала, когда почувствовала его язык на своем. Острые клычки врезались в твои зубы, пока вампир даже и не думал сдаваться. Пальцы Тобио мягко проникли под пышную юбку платья, задирая его и ощупывая край панталонов. Ладонь прошлась вдоль по всему бедру, поднялась наверх и врезалась в корсет. Кагеяма недовольно зафырчал. Ты рассмеялась.       — Что же ты остановился? Твоя госпожа хочет, чтобы ты продолжил, — ты склонила голову, стараясь выглядеть уверенно и взросло, но при одном лишь взгляде на Кагеяму твоя хваленная уверенность вмиг улетучилась в открытую форточку.       — Я… Не знаю, как развязать его… — сконфуженно прошептал Тобио, пряча красное лицо в твоей груди. — Я… Я не знаю, что делать дальше… Что на меня нашло?       — Дурачок, — мягко улыбнулась ты, поглаживая его шею. Но тут ты кое-что вспомнила. — Милый, как давно ты ел?       — Вы ведь недавно приносили мне…       — Нет-нет, я не про это. Про кровь, — ты заметила, как при слове «кровь» Кагеяма вспыхнул, взгляд его стал голодным и злым.       — С того момента, как в последний раз укусил вас… Больше я никого не трогал.       — Прилично… Ты, верно, хочешь есть… — задумчиво произнесла ты, пока Кагеяма, не отрываясь, смотрел на твои припухшие от его же поцелуев губы. Наконец, ты, откинув волосы, расстегнула корсет и обнажила шею. Вампир тут же в растерянности покраснел и, как ошпаренный, нервно дернулся. — Ты должен укусить меня, иначе нападешь на кого-то вновь. Тогда тебя точно поймают.       — Но вам будет больно.       — Кусай!       Кагеяма неуверенно помялся, но тут же послушно припал к шее, всаживая в нее острые клыки. Ты вспомнила, как же это адски больно, и зажмурилась, прикусывая до крови губы, чтобы отвлечься от боли. Но тут пальцев твоих коснулось что-то мягкое — рука Тобио мягко взяла твою в свою и сжала. Его пальцы нежно поглаживали твои, очерчивали ласковые линии. Скосив взгляд, ты заметила, с какой любовью он смотрел на тебя, пока высасывал нужную ему кровь. Мозги заплыли туманом окончательно.       Как же давно он был один. Как же давно никто не относился к нему так хорошо, правильно, нежно. Как же он устал взваливать на свои плечи всю ответственность за семью. Как же устал быть заклейменным монстром. И как же надоело ему бесконечно-вечное одиночество.       И как же много в нем простой человеческой любви, которую он готов тратить. Будучи даже жестоким вампиром, зависимым от крови. И от одного человека теперь точно.       — Спасибо, моя госпожа… Я… Я… — ты аккуратно вытерла шею салфеткой и ласково посмотрела на вампира — почему-то его укусы заживали мгновенно. Он зачарованно смотрел только на твои губы.       — Кусай меня всегда, когда захочешь есть, — просто ответила ты, улыбаясь.       Неожиданно Кагеяма склонился и поцеловал еще раз, но на этот раз очень аккуратно и нежно. Ты поняла, что на губах осталась кровь, и зажмурилась, позволяя вампиру продолжить то, что он начал. Ладони вновь вернулись на насиженное место, оглаживая бедра так ласково — ты почувствовала, что еще секунда промедления и ты умрешь прямо на месте.       — Я знаю, что чувствую к вам, моя госпожа, — прошептал вампир, пока ты хрипло дышала, изо всех сил пытаясь сфокусировать взгляд на его лице. Воздух казался таким горячим и неестественно липким, как и его тело, как и твое тело, как и все в этом мире. — Я никогда не испытывал такого до этого… Я… я вас люблю, моя госпожа.       — И я люблю тебя, — ты не понимала, что конкретно делаешь и зачем. Одно лишь знала наверняка — ты безмерно влюблена в этого вампира. Как и он безмерно влюблен в тебя.       Шея продолжала немного саднить, но на фоне той радости и того удовольствия, что ты испытывала, эта боль была сродни боли от легкого укола врача в детстве.       — Мы всегда будем вместе… Ты больше никогда не будешь один. Я всегда буду рядом, — прошептала ты, чувствуя, что Кагеяма начинает засыпать, вновь удобно устроившись на твоей груди. Он ласково улыбнулся в полудреме и замурлыкал, подобно пригревшемуся на солнышке коту. — Я тебе обещаю.

***

      — Моя госпожа, вам нравится король? — на волосах Кагеямы то тут, то там роились белые пушистые снежинки. Он поплотнее укутался в темную мантию, пока вы гуляли по вечернему лесу, держась за руки. Настроение у тебя было просто прекрасное — отец уже полностью восстановил свои нервы, в последнее время он был весел и бодр, неустанно обнимал тебя и радовался чему-то, как малый ребенок. И на душе у тебя было странно спокойно, несмотря на опасность и тревожность ситуации. Кагеяма же словно был чем-то встревожен.       — Что за вопрос? Разумеется, нет.       — Я слышал, как ваш отец обсуждал с кем-то вашу скорую помолвку с королем, — грустно добавил Кагеяма. Ты, как ошпаренная, подскочила на месте, трясясь от негодования и злости. От твоего вскока с ближайшего дерева за шиворот посыпался снег, отрезвив твой убаюканный счастьем разум ещё больше. — Подождите, подождите… Вы ни о чем не знали? — ты заметила, с какой болью он сказал это. Сердце начало биться быстрее. Голос Тобио переходил на фальцет — изредка он взрывался от гнева, не научившись ещё контролировать эмоции.       — Нет! Мой отец, что, даже не поставил меня в известность?! — злость переполняла тебя. Ещё недавно ты разговаривала с отцом, и все было так хорошо. Сейчас же ты чувствовала, как ваш с Кагеямой мир постепенно и неумолимо рушиться — разумеется, никто на целом свете не поддержит вашу запретную связь; у тебя лишь три пути: либо выйти за уродливого богатого сослуживца твоего отца, либо выйти замуж за короля и всю жизнь провести в удушающем тебя замке, либо…       — Я слышал, как он говорил, что король со дня на день приедет в поместье, чтобы попросить вашей руки, но… Зная наши порядки, это дело решеное… Поэтому, моя госпожа, позвольте мне!..       — Ни за что! — ты злобно потащила его обратно в сторону дома, намереваясь серьезно поговорить с отцом обо всем. Кагеяма быстро шел за тобой, намереваясь, если не разодрать врагов в клочья, то хотя бы покусать добрую половину людей поместья. — Тобио, стой! — ты резко затормозила, увидев высокую фигуру отца у дома. Накинула на вампира капюшон и подтолкнула к толстому дереву. — Не вздумай высовываться! — глубоко вздохнула и собиралась было уходить, но тут юноша мягко взял тебя за руку, целуя тыльную сторону ладони и лукаво посматривая невероятными синими глазами.       — Все будет хорошо, моя госпожа. У нас… — он тепло улыбнулся. — У нас все будет хорошо.       Ты улыбнулась в ответ. Нет, ты просто не имеешь права сдаться сейчас.       — Ох, дорогая, ты была в лесу? — испуганно проговорил отец, тут же засуетившись вокруг тебя. После инцидента с Тобио он стал опекать тебя ещё пуще, иногда до смерти надоедая этим.       Ты недовольно скинула его руку.       — Так значит, моя свадьба с королем — вопрос решённый?       — Ох, откуда ты…       — Да все в поместье только об этом и судачат! — соврала ты, чувствуя, как щеки в мгновение ока алеют. Выдать Кагеяму означало бы потерять все, что вы так долго строили. — Почему, отец?! Разве я… Разве я вообще ничего не решаю?       — Милая, — отец попытался говорить мягче, но голос его дрожал при виде твоего разозленного лица. — Милая, выслушай… Ты ведь понимаешь, что толки пойдут нехорошие, если ты так и останешься ходить в девах? И король! Милая, разве ты не осознаешь, что станешь королевой? Это ведь такая честь для меня, для нашей семьи! Разве не этого хотела твоя матушка? Разве не к этому мы шли всю твою жизнь? — отец взял тебя за руки. Ты ощутила, как горячие слезы катятся по твоим холодным от мороза щекам. — Милая моя… Король — самая достойная для тебя партия… И… — но тут отец прервался, вскидывая глаза наверх и тут же улыбаясь. — Боже правый, господин Тоору, я и не думал, что вы навестите нас так рано!       Ты в ужасе обернулась. Король стоял прямо позади тебя с высоко поднятой головой, гордо выпрямившись. Он в упор посмотрел на твои мокрые глаза, на заляпанные слезами щеки и подбородок. Взгляд его потемнел.       — Я прервал вас?       — Слегка… — выдавила из себя ты, но отец осек тебя.       — Ничуть! — он радушно раскинул руки. Король улыбнулся. Ты почувствовала, что вот-вот и упадешь без чувств от всех событий за этот день. На твоих губах был еще свеж ваш с Кагеямой поцелуй, сердце взрывалось от миллиона чувств. Невероятно хотелось убежать отсюда к Тобио. Ты знала и чувствовала, что он наблюдает за тобой, за вами, из леса, просто не подает виду и не дает своим эмоциям вырваться наружу. Хотя клыки уже вылезли, а руки сжались в кулаки, выпустив когти.       — Вот и славно, — улыбнулся Ойкава, повел плечом в сторону леса и повернул голову ровно туда, где стоял Кагеяма. Ты испуганно взглянула на короля, который мгновенно вернул тебе взгляд, усмехнувшись. В голове тревожно пронеслось: «Он всё знает». — Я так понимаю, вам уже известно?.. — на мгновение в его голосе пронеслись виноватые нотки. Ты холодно кивнула.       — Отец оповестил. Прошу меня простить, я вынуждена откланяться… Дурно себя чувствую, — ты поспешила скрыться, кинув последний печальный взгляд на лес. Но так просто вы не сдадитесь — оставалось лишь скрыться до вечера от неустанно следящих за тобой глаз родителя.       — Мне нужно кое-что сказать вам, — король взял тебя за руку резче, чем планировал, но тут же отпустил, увидев твой настороженный и недовольный взгляд. Он попробовал мягко улыбнуться и посмотреть на тебя снисходительно, как смотрел обычно, но горящие счастьем глаза выдавали его настоящие чувства. — Я прекрасно, понимаю…       — Да? — тревожные мысли не давали покоя твоей разгоряченной голове — о том, что тебе перекрыли воздух, о том, что права выбора больше нет и о том, что ты и понятия не имеешь, что дальше будет с твоим возлюбленным.       Ты в ужасе отшатываешься на несколько шагов, полностью огорошенная резкостью мыслей и тяжестью взгляда короля. Отец растерянно наблюдает за вами, не понимая, о чем говорит король (либо же тщательно это скрывая).       А ты всё понимаешь прекрасно. Он взял тебя в плен, сковал руки тесными наручниками и ему точно известно, что именно ты чувствуешь к вампиру, которого он так хочет уничтожить и растоптать.       А еще он знает, что вампир чувствует к тебе ровно то же самое.       — Ужин в шесть, милая!.. — уже вдогонку кричит отец, но ты уже не слышишь ничего. Отец растерянно смотрит то на удаляющуюся тебя, то на довольного Тоору — у того с тонких изящных губ не сходит гордая улыбка, да и он не пытается её скрыть. На спине отчетливо чувствуется настойчивый и оттого неприятный взгляд короля. Он знает, что отцу ты перечить не посмеешь — он один обеспечивает семью, работая на монарха; а это значит, что только монарху решать, будет ли твоя семья жить в достатке или нет. И значит, он точно победил.       — Глупышка, — смеется. — Не пойму, как влюбился в неё, — неловко смотрит на твоего отца, взъерошивая мягкие каштановые волосы; улыбка на секунду-другую трогает губы старика, но тут же сползает. Сзади раздается хруст в ярости сломанной ветки и легкий шорох. Ойкава щурит глаза от яркого солнца, отражающегося от блестящего снега, и усмехается. — А-ах, какая же хорошая погода! Да, сударь?       Отец поджимает губы и по лицу родителя ты бы с точностью до ста процентов могла бы сказать, что ему уже не нравится игра, в создании которой он принял самое деятельное участие.       «Как грязно… — вжимаешь ты голову в плечи, запираясь в комнате и прислоняясь к двери спиной. Не знаешь, что делать дальше — если Ойкава в доме, появиться Кагеяме — значит обречь себя самого на верную смерть. Начинает трясти. — Как он может так поступать?.. Разве отец не говорил, что я сама вправе решать… Разве…»       — Милая? — робкий стук в дверь на секунду отрезвляет тебя.       — Мне ничего не нужно! — пытаешься звучат бодро, но голос ломается, выдавая твое расстройство и слезы.       — Милая, пожалуйста, мне нужно сказать тебе кое-что!       — Ты уже достаточно сказал и сделал, отец! — срываешься окончательно. — Дай мне время и тогда я поговорю с тобой и Тоору! — как же противно тебе от этого. Как бы ни был красив король, как бы ни был богат король, он ни за что и никогда не заменит твоего любимого вампира, его яркие глаза, смотрящие на тебя с нежностью и любовью и тонкие светлые пальцы, ласково расчесывающие твои волосы перед сном.       Никакие богатства в мире не заменят тех чувств, которые ты испытываешь к Кагеяме.       — Нет же!.. Послушай, я был неправ… — шепчет отец, припадая к дверной скважине. Хмуришься и на мгновение отворяешь дверь. В голосе отца сквозит неприкрытое отчаяние, и потому с неохотой, но пускаешь его. Старик тут же хватает тебя за плечи, слегка встряхивая.       Отшатываешься и с удивлением смотришь прямо в глаза родителя. Тот испуганно смотрит на окно, на дверь и выдыхает. Все твои чувства от пережитого волнения притупились, чувствуешь себя будто бы во сне, отходишь чуть дальше, чтобы вдохнуть побольше воздуха — иначе точно потеряешь сознание.       — Послушай меня… Как поданный короля, я не могу противиться его воле, и вынужден сделать так, как приказывает он, но… Как отец я обязан сделать свою дочь счастливой! — в глазах старика вспыхивает давно забытый огонь. В последний раз ты видела его тогда, когда матушка еще была жива. — Поэтому уходи сегодня ночью. Через лес, есть обходной путь… Легче всего будет уйти в Шираторизаву и попросить убежища у них… Если король Шираторизавы узнает, что король Тоору так поступил с тобой, то точно не откажет в помощи!.. Я приготовлю для тебя некоторые вещи и…       — Отец, — не можешь сдержать слез радости гордости за собственного отца. — Папа… Я… Я не смогу уйти одна. Понимаешь…       — Я знаю, — мягко улыбается он, продолжая держать тебя за плечи. — Я уверен, что этот вампир сможет помочь тебе и с ним ты будешь в полной безопасности, — ты понимаешь, что слезы совсем размыли тебе видимость, и хочешь       Не в силах что либо выразить внятно, ты просто обхватываешь морщинистую шею старика, прижимая его настолько близко, насколько это вообще возможно.       — Но разве… У тебя не будет проблем из-за меня?.. Как быть с королем?       — Я разберусь с ним, не волнуйся! Твое дело — скрыться, пока буря не стихнет. А как только задует попутный ветер, то твой старый папенька обязательно приплывет к тебе!       — Обязательно, папа. Обязательно!

***

      — Старайся не шуметь, — Кагеяма кивнул, утягивая тебя за руку к лесу. Снег предательски хрустел под вашими ногами, и хоть Тобио был значительно легче обычного человека, шума от этого не убавлялось нисколько. — Ты точно уверен, что там нам будет лучше, чем в Шираторизаве?       — Уверен, — твердо откликнулся парень. — В Карасуно нас с радостью примут, я знаю нескольких рыцарей оттуда, поэтому… Ты сможешь стать фрейлиной при дворе, я же — рыцарем. Поэтому… всё будет хорошо. Я знаю.       Ты поправила впопыхах натянутую мантию и крепче обхватила холодную руку возлюбленного. Тобио был напряжен — ты видела это по его нахмуренным бровям, сжатым плечам и нетвердой походке. И вдруг, на полпути к тропинке он остановился, с шумом втянул носом воздух и в ярости обернулся, отгораживая тебя своим телом от человека, стоявшего в тени раскидистого дуба, сложив руки на груди.       — И почему я не удивлен, — слегка насмешливо пропел король, глаза его поблескивали в темноте недобрым огнем. Кагеяма ощерился, клыки заострились еще пуще. Ты почувствовала, как бешено колотится в груди сердце — неужели, это конец? — А ты оказался умнее, чем я думал, вампир.       — Тоору, отпусти нас, умоляю! — из-за волнения и страха за Тобио мысли опять спутались и ты вновь ощутила, будто бы ничего не решаешь здесь. Кагеяма сильнее сжал твою руку.       — Моя госпожа, вам нужно убегать! Бегите туда, куда мы и планировали! Только… только не возвращайтесь за мной… Я разберусь с ним!       — Не вздумай! — ты прижала вампира за крепкую руку к себе, рявкнув это слишком громко. Птицы встрепенулись. Тоору перевел взгляд на тебя. — Если с тобой что-то случится…       — Но вам нужно уходить, иначе…       — Я не уйду без тебя!       — Как мне это надоело, боже мой, — закатил глаза король, в голосе у него просквозила невысказанная печаль. Он что, действительно тебя любил? Сердце твое сжалось от страха и боли. — Что ж вы стоите?       — Моя госпожа! — снег под его ногами скрипнул, и Кагеяма упрямо прижал тебя к своей спине, не позволяя вырваться. — Я…       — Тоору… — ты вновь почувствовала себя маленькой девочкой, что начинала плакать каждый раз, когда на нее ругался кто-то из прислуги или семьи. «Слезами ничего не решишь, — из раза в раз говорил отец, утирая тебе слезы, пока ты молча хныкала у него на коленях. В камине скрипуче потрескивали дровишки, за окном отчаянно выла буря-завируха. — Нужно брать и делать. Даже если больно, даже если страшно, то… Просто не сдаваться, ладно? Никогда!». — Ты…       — Уходите, — ты почувствовала, как голос у монарха слегка охрип и дрогнул. — Я хотел прийти сюда с рыцарями и с оружием, но, как видишь, — он развел руки в стороны и усмехнулся. — Ничего.       Но Кагеяма же все равно был настроен решительно, когти у него выросли прямо на глазах, как и клыки, которые так и жаждали растерзать монарха, стоявшего напротив вас. Ты почувствовала как быстро бьется его сердце, и как крепко вампир держит тебя, защищая целиком и полностью.       — О, так у тебя прорезались клыки? Как мило! — издевательски протянул Ойкава, но тут же лицо его переменилось, ореховые глаза смотрели только на тебя. — Наверное, приятно иметь такую послушную собачку, да?       Тобио оскалился еще больше, синие глаза налились кровью, но твое робкое прикосновение к его холодной руке в момент отрезвило его.       — Ты ведь не монстр, Тобио, — мягко огладила его щеку. Ойкава почему-то легонько улыбнулся. — Тоору, если ты хочешь…       — Я ведь сказал, что не намерен вас задерживать. Я и не собирался. Я… Я прекрасно все понимаю и… Решил, что это будет лучшим выходом для нас с тобой.       — Но…       — Не говори ничего, глупышка, — он махнул рукой, отчего-то смеясь. — Я буду рад, если ты будешь счастлива где-то в другом месте. Я останусь здесь. Поэтому… Идите! Дорога предстоит долгая и лучше уходить сейчас, когда людей меньше. Но будьте аккуратны, над разбойниками в Сумеречном Лесу на наших границах с Карасуно я не властен!       Ты, не помня себя от страха, не могла поверить в то, что Ойкава и правда вас отпускает. Он сморщил нос и недовольно помахал рукой, а затем улыбнулся еще раз — и улыбнулся действительно искренне. Лунный свет серебрил удивленное лицо Кагеямы, который все еще был в боевой готовности напасть на короля, если вдруг тот вероломно передумает.       — Ну же, уходите!       — Тоору…       — До встречи! — монарх помахал тебе в последний раз, продолжая ласково улыбаться. — Эй, вампир, заботься о ней хорошенько!       — Да… Да! — Кагеяма выкрикнул это слишком громко, вытянувшись по струнке от стресса и шока.       — Ну вот и хорошо… — тепло улыбнулся. — До встречи!       Ты все еще, ничего не понимая, стояла, обнимая Кагеяму так сильно, будто бы боялась, что вампир в один момент просто исчезнет, испарится. Тобио так же, как и ты, ошарашенно смотрел то на тебя, то на спину удаляющегося короля, открывая и закрывая рот в немом вопросе.       — Кажется… мы свободны? И ты…       — Тоору! — прокричала ты, наконец окончательно отойдя от шока и ужаса. — Будь счастлив! Я верю в тебя! Стань таким королем, каким хотел стать в детстве!       На мгновение король обернулся и на губах его вновь заискрилась добрая, искренняя улыбка. Ты хватаешь Кагеяму за руку, выбегая на дорогу, слегка занесенную снегом и уже притоптанную местными охотниками да белками. Луна, словно немая свидетельница, освещает вам путь. Кожа Тобио сверкает, подобно тысячам снежинок в мягком сугробе, а рука его уже не кажется такой холодной и твердой.       — А что ты хотел сказать тогда? Когда подумал, что угрожает опасность? — спрашиваешь ты, не в силах остановить распирающую тебя радость — неприлично глупая улыбка так и растягивается по лицу. Кагеяма наклоняется и легко клюет тебя в щеку совсем невинным поцелуем.       — Хотел сказать, что люблю тебя настолько сильно, что хочу укусить, — Кагеяма шумно выдохнул через рот, выпуская крупные клубы пара — ты невольно залюбовалась его острой линией челюсти. Впервые он опустил это глупое формальное обращение и, кажется, стал по-настоящему свободным.       — Да ну? Как кровожадно! — смеешься.       Снег забивается в ботинки, забирается под платье и настойчиво лезет в капюшон, но ты не обращаешь на него ни малейшего внимания. Кагеяма держит тебя за руку, как обычно; смотрит с нежностью, как обычно; да и любит, в сущности, так, как обычно.       — Тогда кусай, — ты, улыбаясь, протягиваешь ему руку, которая в свете луны кажется совсем белой. Тобио впервые громко смеется в ответ на твои слова — во взгляде юноши нет прежней злости и животного страха, которые были его верными спутниками всю жизнь. Снег продолжает падать, а вы продолжаете спокойно идти по лесной дороге, ведущей прямо в королевство Карасуно — то тут, то там попадаются шальные черные вороны, забавляющие тебя. — Если вампиры так показывают свою любовь, то…       — То ты будешь искусана вся.       Смеешься.       — Вот и славно!