-ооо-
Был канун Нового года, и Скорпиус не понимал, почему Гермиона Грейнджер вторглась в общую гостиную Слизерина. Конечно, сейчас он был единственным слизеринцем в Хогвартсе, но его всё ещё нервировало то, что она, чёртова гриффиндорка, беспечно прогуливалась по их гостиной. — Как, во имя Мерлина, ты узнал, где находится наша общая гостиная? — потребовал он ответа, спрыгивая с богатого чёрного кожаного дивана, на котором до этого сидел, и подошёл ближе к Гермионе. Девушка позволила себе ненадолго восхититься резкими отличиями между общими гостиными Слизерина и Гриффиндора, прежде чем ответить ему: – Я знаю её местонахождение ещё со второго курса, — ведьма покачала головой и без приглашения села на один из диванов. — Ты серьёзно думал, что только слизеринцы знают, где находится ваша общая гостиная? Скорпиус хмыкнул и сел напротив Гермионы. — Ну, в "Истории Хогвартса" никогда не упоминалось расположение общих гостиных, и я никогда раньше не видел здесь никого из других факультетов, поэтому я предположил, что расположение общих комнат совершенно секретно. Гермиона просто пожала плечами и чуть наклонилась вперёд. — В любом случае, у тебя есть планы на вечер? — спросила она. — Что насчёт вечера? Гриффиндорка закатила глаза. – Сегодня канун Нового года, Малфой, — сказала она. — Это печально, если ты планируешь провести весь день взаперти в своей комнате. — И что в этом плохого? — потребовал он ответа, слегка оскорбившись. — Этот год был серьёзным провалом, поэтому я бы предпочёл бы на сегодня закруглиться и проспать остаток этого чёртова года. — Как я уже сказала, грустно, — проговорила Гермиона, качая головой. — Почему бы тебе не прийти сегодня вечером на кухню? Домашние эльфы могут приготовить классное горячее какао. Скорпиус приподнял бровь. – Я думал, ты твёрдо веришь в права и благополучие домашних эльфов, и поэтому устроила это нелепое гавнэ? Щёки ведьмы покраснели от смущения и досады. – Это Г. А. В. Н. Э., и я давно смирилась с тем фактом, что больше всего они любят служить другим людям, — бросила девушка, нахмурившись. – Кроме того, их работа хорошо оплачивается Дамблдором, и он даже позволил мне дать им как можно больше вязаной одежды! — Ладно, ладно, боже, не надо так нервничать, — сказал слизеринец, и на его лице появилась печально известная ухмылка Малфоев. — И ладно, я буду сопровождать тебя на кухню сегодня вечером, раз уж дама этого желает. — Хорошо, — ответила Гермиона, тут же вскакивая на ноги. – Куда ты идёшь? – спросил Скорпиус, смутившись. Девушка обернулась. — Ну, я собираюсь немного почитать, так что увидимся в семь вечера перед портретом вазы с фруктами. Ты сможешь добраться до кухни, если... — Я знаю, где находится вход на кухню, Грейнджер, — прервал он её с озорной улыбкой. — Я знаю это с первого года обучения. — Почему я не удивлена? — спросила она со вздохом. — В любом случае, увидимся позже, Малфой. — Да, хорошо, увидимся позже.-ооо-
— Ты рано, — улыбнувшись сказала Гермиона. Скорпиус пожал плечами и оттолкнулся от стены. — Мне нечего было делать, если хочешь знать, — сказал он. — Ты уже закончил домашнее задание на каникулы? Слизеринец скривился. – У нас есть ещё пять дней, — сказал он. — Полно времени. Скорпиус увидел, как девушка ощетинилась и уже собиралась что-то возразить, но его позабавило, когда она просто сжала губы и глубоко вздохнула. — Неважно, — пробормотала Гермиона себе под нос, а затем принялась щекотать грушу на изображении вазы с фруктами. Груша захихикала, прежде чем материализовалась дверная ручка. Скорпиус последовал за ней внутрь и был немедленно встречен шумными звуками, которые издавали домовые эльфы, стуком сковород, измельчением и кипячением. Он глубоко вздохнул и усмехнулся; всё пахло восхитительно, и изо рта слизеринца уже потекли слюнки. — Мисс Гермиона! — пропищал домовой эльф. Скорпиус моргнул, когда знакомый домовик, одетый в невероятно яркие носки и шляпы — акцент на носках и шляпах, потому что Мерлин, какая куча — бросился к девушке. Маленькая пачка, в которую он был одет, искрилась, когда эльф двигался, и Скорпиус не мог не фыркнуть от удовольствия. Это привлекло внимание домового эльфа, и он в испуге попятился. — М-мастер Скорпиус, — пробормотал домовик, немедленно низко кланяясь, пока кончики его ушей не коснулись скрипучего чистого кухонного пола. — Добби, — сказала Гермиона, поправляя эльфа. — Всё в порядке. Он не тот, кому ты служил раньше. Добби посмотрел на Гермиону своими широко раскрытыми растерянными глазами, но, к счастью, не стал ничего делать дальше. Вместо этого он сказал: — Что мисс Гермиона хочет от Добби? — Достаточно хорошего ужина, — предложила девушка с ослепительной улыбкой. — Понимаешь, сегодня канун Нового года. Домовик уже возбуждённо закачал головой и потащил Гермиону к одному из маленьких столиков на кухне. Скорпиусу ничего не оставалось, как догнать девушку и сесть напротив неё. — Кто это был? — спросил он, когда Добби оказался вне пределов слышимости. — Он выглядит… знакомо. — Это Добби, – объяснила Гермиона. — Он раньше служил Малфоям. Глаза Скорпиуса внезапно расширились от узнавания. — Теперь я вспомнил! Мой отец рассказывал мне об одном из их домовых эльфов, который вышел из-под контроля и предпочёл служить Гарри Поттеру. — Ага, он самый, — сказала она с ослепительной улыбкой. — Твоя семья, особенно твой дедушка, обходилась с ним ужасно, и я рада, что он покинул твой богом забытый дом. — Эй, эй, не сердись на меня, меня здесь ещё не было, — ответил Скорпиус, в защиту подняв руки. — И если хочешь знать, мы правильно относимся к нашим домовикам, а мой личный домовой эльф просто обожает меня. Он как брат, товарищ по играм или няня, которых у меня никогда не было… и это звучало очень странно. Гермиона усмехнулась и положила локти на стол, а затем задумчиво оперлась подбородком на ладони и спросила: — Кстати о будущем, что будет со мной? Скорпиус приподнял бровь. — Серьёзно? Ты действительно хочешь знать? — спросил парень. — Где в этом веселье, Грейнджер? Трепет ожидания неизвестного? Гриффиндорка вздохнула. – Я говорила тебе, что иногда необходимо что-то знать, чтобы подготовиться к неизбежному, — отметила она. — Почему ты думаешь, что это всё равно неизбежно? — спросил Скорпиус, нахмурившись. — Одно моё присутствие здесь, как однажды любезно заметил профессор Снегг, является аномалией. Я мог создать какую-то фигню с эффектом бабочки, которая блестяще привела ко множеству изменений в будущем. — Вот почему никому не повредит, если ты сейчас расскажешь мне о моём будущем, да? Ну, о моём будущем в твоём прошлом будущем. — Почему тебе так интересно знать? — спросил слизеринец, прищурившись, но Гермиона только пожала плечами. — Ладно, хорошо, если хочешь знать, ты станешь первой женщиной-министром магии. Её глаза расширились, а челюсть отвисла, и на мгновение Скорпиус подумал, что она выглядит раздражающе милой, но Гермиона почти сразу же вышла из ступора и обвиняюще указала на него пальцем. – Не может быть, ты просто дразнишь меня, — сказала она, погрозив парню. Скорпиус закатил глаза. — Что заставляет тебя думать, что мне будет выгодно солгать будущему министру магии? — серьёзно спросил он. — Мерлин, твоё лицо постоянно будет в "Ежедневном пророке", когда ты станешь объявлять ещё один закон, который поможет обездоленным и прочим. Указательный палец ведьмы медленно опустился, и Скорпиус усмехнулся. — Твоё желание помочь будет реализовано, — заверил он. — И тебя по-прежнему будут называть ярчайшей ведьмой своего поколения. Моему отцу ты всё ещё не нравишься, но я солгу, если скажу, что когда он говорит о тебе, в его голосе нет неохотного восхищения. Щёки девушки покраснели, а глаза загорелись её возможным будущим. Скорпиус искренне надеялся, что, несмотря на его внезапное вторжение в это время и возможность того, что он испортил всё будущее этого поколения, Гермиона Грейнджер, по крайней мере, всё ещё могла стать министром магии. Волшебному миру действительно повезло, если бы она стала их лидером. – Я... э-э-э... ну... ты знаешь... выйду замуж? Он был удивлён следующим вопросом гриффиндорки, а её щеки на этот раз покраснели ещё больше. Скорпиус приподнял бровь, и Гермиона тут же забормотала: — Ну, я тоже планирую завести семью, если хочешь знать. — Ну да… — сказал он, задумчиво почёсывая подбородок. — Э-э-э… ты выйдешь замуж за Уизли. Было ли это всего лишь его воображением или она не удивилась? Скорпиуса почему-то раздражало, что щёки ведьмы стали красными, как помидор, и он даже не знал почему. — У вас будет двое детей — Роза и Хьюго. На самом деле я мало что знаю о Хьюго, за исключением того, что он раздражающе умён, как и его мать. Но Роза, ну, она моя одногодка, и она будет самой блестящей и замечательной ведьмой, которую я когда-либо знал за все мои 16 лет жизни. Так было до тех пор, пока я не встретил тебя, и я согласен, что никто не сможет превзойти Гермиону Грейнджер. Мерлин, неужели он столько болтал? Не помогло то, что глаза Гермионы подозрительно сузились. Скорпиус оборонительно поднял руки и нервно усмехнулся. — Хорошо, может, я немного влюблён в твою будущую дочь, но почему нет? Гермиона нахмурилась. — Вы двое... ну, ты знаешь? — Мерлин, нет! — пробормотал слизеринец с недоверчивым смехом. — Я не нравлюсь Розе. Вообще. Она твёрдо верит, что я привилегированный ребёнок и порождение зла, поскольку я сын печально известного бывшего Пожирателя смерти. Скорпиус не понимал, почему ведьма напротив него выглядела удивлённой и обеспокоенной. — Я бы никогда не позволила своей дочери дискриминировать других людей на основе их прошлого или их семьи, — яростно ответила Гермиона. — Тем более, что её мать испытала то же самое в юности. Светловолосый волшебник улыбнулся. — Я знаю это, — сказал он. — Я знаю это, потому что знаю, что ты защитник бедных и угнетённых, таких как Малфои в будущем. На самом деле это сделал Рональд Уизли. Я... признаюсь, он мне не очень нравился даже в будущем. Он — та причина, по которой я до сих пор совсем не нравлюсь Розе, хотя я очень старался быть хотя бы её другом. Ал может за это поручиться. — Я… — Гермиона поджала губы и стала серьёзной, а затем перевела взгляд на стол, отказываясь смотреть на Скорпиуса. — Я бы никогда не вышла замуж за человека с предубеждениями. Его глаза расширились при заявлении девушки, а затем слизеринец усмехнулся. — Извини, Грейнджер, но я думаю, что любовь на самом деле так не работает, — отметил он. — Я думаю, ты влюбишься в кого-то, даже если обстоятельства будут диктовать, что это невозможно, катастрофично или просто… — Гермиона подняла глаза и посмотрела на него, и Скорпиус был сбит с толку чувствами, которые внезапно вспыхнули в его сердце: — … неправильно. — Извините за задержку, мисс Гермиона! — внезапно воскликнул Добби, стая перед ними восхитительные тарелки с едой. Гермиона отвела взгляд и стала непрестанно благодарить Добби, несмотря на смущение домового эльфа. И Скорпиус... ну... Скорпиус был в сильном, сильном замешательстве.-ооо-
За тридцать минут до Нового года они решили провести последние мгновения 1996 года в Астрономической башне, чтобы посмотреть фейерверк в Хогсмиде. Гермиона наколдовала тёплые мантии и тёплое одеяло, на котором они могли посидеть в ожидании фейерверка, а Скорпиус поставил корзину с закусками, которые для них с радостью приготовил Добби. Когда Скорпиус налил им обоим горячего какао, Гермиона внезапно сказала: — Пожалуйста, пожалуйста, скажи мне, что мы действительно выиграем эту войну. Слизеринец усмехнулся и передал дымящуюся чашку Гермионе. — Какого чёрта ты всё ещё сомневаешься, когда одно моё присутствие здесь уже является свидетельством нашей победы? — спросил он, качая головой. — Расслабься, Грейнджер. Вы выиграете эту войну. — Надеюсь, что поскорее, – пробормотала Гермиона, рассеянно рисуя круги на краю своей чашки. — Сейчас всё не так уж радужно. Если станет ещё хуже, я... я планирую стереть своим родителям память, чтобы они забыли обо мне и связанной со мной опасностью, — девушка нахмурилась и посмотрела на свой напиток. — Я даже не знаю, почему я сказала это. Тебе, из всех людей. Улыбка мгновенно исчезла с его лица. Страх наполнил сердце парня, но он знал, что она должна знать. — Ты… ты сделала это, — ответил он. — То есть ты стёрла воспоминания родителей о тебе. Гермиона медленно посмотрела на Скорпиуса. — Но ты действительно генильна, не так ли? — спросил он, пытаясь облегчить атмосферу. — В своё время Ал сказал мне, что твоё заклинание памяти было довольно мощным, и ты до сих пор не нашла способа повернуть его вспять. Гриффиндорка внезапно стала выглядеть убитой горем, и Скорпиус поспешно отставил свой горячий напиток, чтобы взять девушка за руки. — Это к лучшему, — со слезами ответила Гермиона. — Эй, я сделаю всё, чтобы Волан-де-Морт был уничтожен как можно скорее, — пообещал он с предельной убеждённостью. — Это причина, по которой мы сейчас уничтожаем крестражи; если война растянется ещё на год, будет потеряно много жизней, и, чёрт возьми, мы этого не хотим. Девушка одарила его лёгкой улыбкой, а из её глаза скатилась слеза. В это же время первый фейерверк осветил тёмное небо. Они оба отвлеклись на шоу, на мгновение забыв о надвигающейся войне. — Счастливого Нового года, Малфой. — Счастливого Нового года, Грейнджер.-ооо-
– Что это? — Подарок. Гермиона нахмурилась и посмотрела на упакованную в серебристую бумагу коробочку в своих руках. — Но ты уже сделал мне подарок на Рождество, – ответила она. Скорпиус пожал плечами. – Ну, сейчас Новый год, так что это новогодний подарок, — поправил он с красивой улыбкой. С лица девушки не сходила хмурость. — Тебе действительно не стоило беспокоиться, Малфой, — пробормотала она. — И у меня ничего для тебя нет! Слизеринец рассеянно почесал подбородок и отвернулся. — Я действительно не возражаю, — небрежно ответил он. — И, ну, знаешь, это не было проблемой. Э-э-э... я импульсивно купил этот подарок для своего отца. Глаза гриффиндорки расширились, и она попыталась вернуть подарок, но Скорпиус не позволил. — Грейнджер, правда, я думаю, ты оценишь этот подарок больше, чем кто-либо другой. Кроме того, мы с тобой оба знаем, что это было глупо, поскольку моего отца сейчас технически не существует. Жаль, если он будет лежать без дела в моём чемодане. — Но... это для твоего отца, — рассуждала Гермиона, всё ещё совершенно не убеждённая. — Я уверена, что это нечто особенное для тебя. — Вот почему я знаю, что ты больше остальных оценишь его, — продолжил парень. — Пожалуйста, Грейнджер, мой отец будет признателен, если ты примешь это от его имени. — Да, ну, судя по твоим рассказам, я уверена, что твой отец меня нисколько не любит. Скорпиус усмехнулся. — Верно, но я сказал, что он восхищался тобой больше всех, — ответил он. Гермиона вздохнула и наконец смягчилась, а затем взглянула на коробочку и встряхнула её, но Скорпиус вцепился в запястье девушки и покачал головой. — Аккуратнее, он дорогой. Её глаза расширились, и она попыталась снова вернуть подарок, но Скорпиус усмехнулся. — Ради Мерлина, открой. Гермиона нахмурилась, но всё равно сделала это. Как только она увидела лебединое перо, спрятанное в коробке, её глаза расширились от недоверия. — Оно… оно лебединое? — с благоговением спросила ведьма, а затем провела кончиками пальцев по пёрышку, и, если это было возможно, её глаза расширились ещё больше. — Такое мягкое. — Ага, — ответил Скорпиус. — Отцу больше всего нравились лебединые перья из-за их прочности. Я уверен, что ты будешь относиться к нему бережно. — Это слишком, Малфой, — сказала она. — Я не думаю, что заслуживаю обладать чем-то вроде этого. — Ух, Грейнджер, чёрт возьми, просто возьми перо, — отрезал он, закатив глаза. — Я уверен, что если бы я отдал его придуркам, которых я называю "друзьями", они не были бы в таком восторге, как ты сейчас. Просто... оно твоё. Больше никаких возвратов. Гермиона усмехнулась, и теперь её глаза невероятно замерцали, как звёзды на бархатистом небе. К недоумению слизеринца, она встала на цыпочки и целомудренно поцеловала его в щёку. — Спасибо, Малфой, — сказала девушка с ослепительной улыбкой. — Это замечательный подарок. Скорпиус проглотил сгусток нервов и просто кивнул, не решаясь заговорить.-ооо-
Он вернулся в свою комнату, но так и не мог уснуть. Щека парня, которую Грейнджер поцеловала некоторое время назад, всё ещё чувствовала покалывание даже после нескольких часов, прошедших с их встречи. "Хорошо, ты просто так себя ведёшь, потому что она похожа на Розу", — пробормотал Ал-Внутренний-Голос. — Заткнись, Ал, — проворчал слизеринец и в который раз перевернулся на кровати. — Это совсем не помогает. Их сходство было сверхъестественным, но Скорпиус уже знал, как отличить их друг от друга. В то время как волосы Розы были огненными, а глаза — самыми голубыми, которые он когда-либо видел, волосы Грейнджер были невероятно густыми, а глаза — самыми тёплыми карими. В то время как Роза постоянно раздражала его, бросая оскорбления, будто завтра не наступит, Грейнджер была остроумной, доброй, милой и чертовски тёплой. Они были так похожи, но совсем ничем не похожи, если это вообще имело смысл. По мере того как Скорпиус продолжал проводить свои дни с Золотым Трио, ему становилось ясно, что Роза взяла больше от своего отца, чем Грейнджер, что было позором. Грейнджер явно предлагала лучшие, замечательные черты характера. Он хотел, чтобы Хьюго был по крайней мере больше похож на Грейнджер, чем на того тупого мерзавца, которого они называли отцом. "Роза и Хьюго", — подумал Скорпиус, и все его мысли внезапно остановились. Размышлять о его чувствах было глупо и бесполезно, потому что он знал, что в будущем Грейнджер всё равно выберет Рональда Уизли превыше всего. Двое их прекрасных детей были достаточным доказательством их любви друг к другу. Его мысли были неправильными. Эти нелепые чувства были неправильными. Скорпиусу не следует нарушать баланс в этом времени, тем более, что у него были глупые мысли и глупые чувства. Он должен сосредоточиться на более насущных вопросах — то есть на том, чтобы одолеть Волан-де-Морта и, наконец, избавить своего отца от вины, которая в настоящем времени лежала на нём тяжким грузом. Скорпиусу было некогда бездельничать и переживать; во всяком случае, у него сейчас не было на это времени. Как ни странно, это его немного разозлило, и почему-то, может быть, совсем чуть-чуть, он стал ещё больше ненавидеть Рона Уизли.