Первобытное: Шестой (виртуальный) сезон

… - Преподобный Лоуренс, преподобный, обождите! Тучный, низкорослый мужчина средних лет, облаченный в видавший виды наряд обычного ремесленника, изо всех сил спешил к статному священнослужителю, который несколько растерянно замер посреди двора. Длинная, поношенная ряса угольно-черного цвета была изрядно перепачкана в пыли, словно молодой человек не степенно ходил по просторам деревни, а как угорелый носился по пересечённой местности. Или же его по ней гоняли. - Слушаю Вас, сын мой? – Священнослужитель чуть торопливо перехватил в руках потрепанный молитвенник и всепонимающим и всепрощающим взором уставился на жителя деревни. - Как хорошо, что я встретил Вас, преподобный. Сегодня у нас с Дороти был лекарь, он сказал, что она вот-вот разрешится от бремени, и я хотел просить Вас о том, чтобы Вы благословили нашего малыша. В наших местах не так часто бывают приближенные Господа, и потому нам несказанно повезло, что сейчас Вы здесь. Не могли бы Вы окрестить нашего ребенка, как только он появится на свет, дабы уберечь его от влияния темных сил? - Д-да, конечно, сын мой, - священник склонил голову в легком кивке, - я сделаю это с огромным удовольствием. Пошлите за мной тотчас же, как счастье стать отцом настигнет Вас. Светлые глаза молодого священника смотрели мягко и немного отрешенно, так, что у всех селян время от времени по спинам пробегали мурашки благоговейного трепета. Никто и не подозревал, что их гость просто-напросто старательно подбирает выражения, ежесекундно молясь Господу, но не о том, о чем следовало бы, а с одной лишь мыслью: «Боже, милый, дорогой, не дай мне проколоться!» - Благодарю Вас! – Ремесленник просиял и едва не ударился в битье поклонов, лишь привычный жест безумно смущающегося священнослужителя остановил его. - Пока рано, сын мой, пока рано. А сейчас мне пора, увы, священная миссия не ждёт. Благослови Бог Ваш день, сын мой. - С этими словами черноволосый служитель церкви скрылся под сводами домика, стоящего на окраине деревни и временно являющегося приютом для «преподобного» и его помощницы. - Беккер, что ты нес?! «Священная миссия не ждёт». Местное население, конечно, не сильно просвещено на тему того, что должны вещать бродячие священники, но не настолько же! – фыркнула Сара, едва дверь за спиной вошедшего захлопнулась. - И где тебя черти носили?! - Не выражайся при священнослужителе, - хмыкнул капитан, со стоном опускаясь на лавку, соседствовавшую с входной дверью. Бережно отложил в сторону молитвенник. – Это ты у нас специалист по прошлому, а лично я – военный и заправский атеист! Я даже ни разу не был в церкви! И это все уже не важно - я практически достал его. Последнюю фразу сотрудник ЦИА вымолвил многозначительно, усиленно растирая шею, которую чуть не свернул себе во время гонки за их треклятым вторженцем. - Что? Как это вышло и где тварь сейчас? - Девушка, облаченная в так же изрядно поношенную монашескую рясу, вмиг отбросила веселость. Пристальнее присмотрелась к капитану, который сидел неестественно прямо. - Беккер, ты в порядке? - Не совсем, он зацепил меня, но это просто царапины. - Царапины для будущего, богатого на антибиотики! - Пейдж привычно прикрыла глаза. - А здесь, если мы сейчас же не промоем твои «царапины», мне через день придется прижигать их каленым железом! Тебе что, мало наглядного примера в виде почившего от царапины кузнеца? - Тебе идёт такая заботливость, - усмехнулся брюнет, упорно не желавший беспокоиться о своем собственном здоровье больше, чем обычно. За что тут же получил скомканной тканью по макушке. - А тебе не идёт такая беспечность, раздевайся, немедленно. … В небольшой, но добротно сколоченной хижине, за последние дни старательно приведенной брюнеткой в божеский вид, приятно пахло свежим сеном, потрескивающей в очаге древесиной и травами, легкий аромат которых исходил от емкости с водой, коей чуть ранее Пейдж промывала ссадины и неглубокие порезы капитана. У мужчины на самом деле не оказалось ничего серьезного, но в такой обстановке девушка, хорошо помнившая о свирепствующих некогда средневековых эпидемиях, предпочитала не рисковать. Да и касаться теплой кожи товарища во время процедур было делом отнюдь не неприятным, даже наоборот, хотя, конечно же, Пейдж упорно гнала от себя столь неподходящие мысли. Но те упорно возвращались, и чем больше времени проводили наедине молодые люди в этом отдаленном уголке прошлой эпохи, тем больше Сара понимала, что этот отважный военный дорог ей куда больше, чем просто хороший друг, даже больше, чем лучший друг… - Ты думаешь, оно еще вернется? – Сара упрямо отказывалась приписывать это непонятное существо с повадками хамелеона к мужскому или женскому роду. Да и как это можно было определить, если почти прозрачная, слегка зеленоватая фигура, едва оказавшись в поле их зрения, тут же начинала нападать, не давая времени на то, чтобы рассмотреть себя получше? - Обязательно. Её влечет близость людей, насколько я понял, именно они в будущем и служили ей основным источником пропитания, ведь прочую живность в деревне тварь не трогает. - Да уж, предпочитает человечину, я это заметила! - Рука все еще болит? - Нет, но я злопамятная. Надеюсь, что существо - тоже, и что в этот раз оно придет именно за нами. Патроны ещё есть? – Брюнетка скосила взгляд роскошных карих глаз на потрепанную книжицу на лавке, в которой был запрятан один из пистолетов капитана, с глушителем. - Не очень много, расходовать их придется аккуратно. - Как обычно. - Сара улыбнулась и перевела взгляд на брюнета, что-то отчаянно чиркающего на листе. - Как успехи с проповедью? - Что-то мне подсказывает, что не очень…. - Почему? Дай почитать. - Вот уж нет, я ещё не закончил! – тут же вскинулся военный, сделав попытку прикрыть листок руками, но египтолог оказалась проворнее, ловко выхватывая оный из-под ладоней капитана и отскакивая в сторону импровизированной ширмы, что отделяла её спальное место. – Сара! - Беккер, не будь врединой, ты же сам помнишь, что я в этих вопросах разбираюсь лучше! Посмотрим… Повисла недолгая пауза, пока брюнетка споро «пробегалась» глазами по перечерканным строчкам. Глаза эти, к слову, все больше и больше округлялись, и под конец девушка не выдержала, разразившись звонким смехом. - О Боже, Хилари, это шедеврально!!! - Потому ты так язвительно хохочешь? - Прости, я, нет, я не могу… «И пришел Бог, и велел сыновьям и дочерям своим быть благосклоннее к детям своим и друг к другу», - процитировала она одно из предложений. - И что не так? - Беккер, такого нет ни в одном из священных писаний мира! – Сара продолжала веселиться, несмотря на то, что в серых глазах, неотрывно смотрящих на неё, зажглись какие-то весьма подозрительные огоньки. – Может и не сказано, но зато истинно важно! Ты сама вспомни, как поначалу эти дремучие люди отреагировали на твою смуглую кожу и чуть иной разрез глаз! Так, словно ты человек третьего сорта! - Я знаю, но ты забываешь в какой мы эпохе…. Расовым примирением тут и не пахло. – Девушка откликнулась с едва заметной грустинкой в голосе, но тут же перешла к более веселым ноткам. – О, вот ещё: «Плодитесь и размножайтесь, вместо того, чтоб идти друг на друга войной - велел Господь». Беккер, да нас тут же сожгут! - Пейдж расхохоталась ещё громче. – Хотя, мне явно нравится ход твоих мыслей, такой необычный, свежий подход к заповедям Библии. - Хватит, отдай сейчас же, - вспыхнул военный и рванулся к брюнетке. - Нет-нет, я сохраню сей шедевр для потомков! – Сара пронырливо просунула листок за воротник, пряча в самое надежное место. Заключивший её секундой позже в железный захват брюнет остался ни с чем. - Эй, это нечестная игра! - Знаю, - озорные карие глаза без капли смущения или раскаяния уставились на него, - мне всегда на руку твое благородство, плюшевый мишка! Капитан продолжал прижимать девушку к себе, находясь в опасной близости от её раскрасневшегося от веселья лица, озорных глаз, расплывшихся в задорной улыбке губ. И как только она умудрялась сохранять такой позитивный настрой, когда они двое отрезаны от собственного мира и затерялись неизвестно в каком времени, да еще и на пару со смертельно опасным существом и двумя связанными и спрятанными пленниками, чью одежду и имена сотрудники ЦИА столь бесцеремонно присвоили? Он не понимал, но точно знал, что ни в какой другой компании не согласился бы на выживание в подобных условиях. Эти размышление вкупе со внезапно сбившимся дыханием прервал робкий стук в дверь, заставивший обоих путешественников в прошлое вздрогнуть. - Дьявол! – Пейдж шустро выскользнула из рук капитана, проклиная непрошенных гостей на все корки, и с самым страдальческим выражением лица опустилась на колени перед сооруженным в красном углу избушки иконостасом. Изобразила усердно молящуюся и безмолвную дочь Востока, что ступила на верный путь благочестия. - Входите, дети мои. - Поправивший рясу и убравший от греха подальше изувеченный молитвенник Беккер отворил дверь. … - Оно точно здесь. - Беккер присел на корточки и коснулся рукой какой-то мутноватой лужицы на земле, растёр вязкую прозрачную субстанцию между пальцами. – И, кажется, я его задел. Нужно быть осторожнее. - Я твержу тебе об этом каждый день. Куда оно могло скрыться? – Сара, держа оружие наготове, крутила головой и туловищем на все триста шестьдесят градусов, высматривая в сгущавшихся сумерках вторженца. – Постой, вон ещё след. Девушка, углядевшая находку, тут же сделала шаг в сторону подлеска. Очевидно, существо спешило скрыться от людей в чаще леса, и они должны были перехватить его, пока еще наличествовала такая возможность. - И ещё один, - отрапортовал капитан, нагоняя спутницу, - а вот и сам вторженец! Беккер резко дернул девушку в сторону, укрываясь вместе с нею за стволом массивного дуба. Фигура, высокая и истощенная, чуть хромая отдалялась от них. Она по-прежнему была относительно прозрачной, но, видимо, из-за раны потеряла возможность полностью маскироваться под местность. Военный жестами указал Саре, в какую сторону ей стоит продвигаться, чтобы они могли окружить вторженца. Перезарядил оружие… … - И это всё? – Пейдж недоверчиво оглядывала тушу, что покоилась у её ног. – Слишком просто. На данный момент существо представляло собой нечто отдаленно напоминающее мумию, только без бинтов. Фигура близка по строению к человеческой, но выше и много стройнее, словно состоит сплошь из когтей на неестественно длинных пальцах, костей да суставов, туго обтянутых сероватой кожей. Голова с присущими любому человеку отверстиями, только рот непропорционально большой и набит двумя рядами острых, клиновидных зубов, да глазницы впалые и словно совершенно лишенные глазных яблок. Именно из оскаленной пасти и вытекала сейчас густая, зеленоватая слизь. - Мы несколько дней выслеживали его, загоняли, ранили… Похоже, это существо не так умно и выносливо как прочие, и наших действий для его уничтожения оказалось вполне достаточно. Хотя ты права, меня тоже не оставляет ощущение, что всё прошло слишком гладко. Капитан невольно вспомнил, как всё закончилось. Небольшая пробежка вперед, чтобы отрезать вторженцу путь к отступлению. Выстрел, заглушенный насадкой на дуле пистолета, и полупрозрачное тело с тяжелым всхлипом падающее наземь. Всё. Никакой попытки сопротивления, словно тварь была уже и так на грани гибели. Сара от слов Беккера лишь сильнее нахмурилась и склонилась над остывающим трупом, с усилием потянула его на себя, дабы опрокинуть с бока на спину. И охнула, едва ей это удалось. Всю грудь Хамелеона покрывали рваные раны, прорезанные словно бы его собственными когтями, из ран тонкими струйками выбивалась все та же слизь. Будто в подтверждение догадки, что разом посетила молодых людей, раздался сдавленный крик и грохот из заброшенного сарая, где они все это время прятали настоящих священнослужителей. … Они стопроцентно смотрелись в рясах и с оружием наперевес дико и даже отчасти забавно, но, к счастью, этого никто не видел. Местные жители не отличались излишней храбростью и не спешили на улицу, дабы проверить, что за странные звуки раздаются в ночи. И это было на руку сотрудникам Центра, ибо их легенда тут же полетела бы в тартарары, если б хоть кто-то заметил священника, пулей вылетающего из старого сарая спиной вперед, да еще и под аккомпанемент отчаянного монашеского визга. - Беккер! – Крик Сары, откровенно просящей подмоги, лучше всякого отрезвляющего средства подействовал на капитана, у которого от неслабого удара головой о колоду до сих пор мерцали серебристые звездочки перед глазами. Подняться на ноги и нетвёрдой поступью ворваться в хлипкое сооружение было делом нескольких секунд. Девушка находилась там и отчаянно орудовала прихваченным поленом, пытаясь огреть им по головушке существо, размахивающее когтистыми конечностями. И в последний раз это у него вышло удачно. Острые как бритвы когти прошлись по плечу девушки, рассекая плотную ткань рясы и кожу. Красные капельки крови, проступившие на руке Пейдж, подействовали на военного не хуже, чем красная тряпка на быка. Когда-то он уже был свидетелем подобной картины и ни за что не допустит её повторения. Сара пронзительно вскрикнула. … Он, наверное, выпустил в существо всю обойму, за раз, с каким-то всепоглощающим мрачным удовлетворением отмечая, как свинцовые шарики с мерзким хлюпаньем впиваются в ранее прозрачную плоть. Как кожа существа от каждого меткого попадания становится все более пергаментной на вид, все более серой. Как Хамелеон, будто подрубленный, падает к ногам своей недавней жертвы, истекая зеленовато-прозрачной слизью. - Сара… - Беккер. Она каким-то загадочным образом оказалась в теплом кольце рук, что одновременно обнимали её, поглаживали по разметавшимся по плечам волосам, касались рассеченной руки. Сару била крупная дрожь, вызванная не столько нападением монстра, сколько неприятными воспоминаниями, что сейчас разрывали девушку изнутри. Пейдж не хотела паниковать, не хотела казаться слабой, но челюсти Хищника, которые секунду за секундой всплывали перед глазами, не оставляли ей выбора. Она вновь видела перед собой смерть, кровь, липкую черноту, затягивающую египтолога в свои смертоносные объятия, и всё сильнее дрожала, а грудь горела огнем, разрывалась от болезненной необходимости раз за разом повторять самые простые операции – «Вдох – Выдох»… - Ты только не уходи, пожалуйста. Не оставляй меня. - Голос ученой вновь был смешан с тем жутким хрипом, что в первый день её чудесного «воскрешения» парализовал капитана. - Тише, я здесь, всё хорошо. Губы военного уткнулись в висок брюнетки, осторожно целуя, тогда как руки продолжали крепко держать девушку, оплетая её теплом. Минуты текли медленно, наполненные её судорожными вздохами да неловким покашливанием священника, что сидел связанный в углу на стоге соломы. Но никто не обращал на настоящего преподобного внимания, даже его престарелая спутница-монахиня с чисто женским умилением поглядывала на замершую в центре сарая странную парочку. - Как ты? – Капитан не намекал ни на что, не стремился отстраниться, наоборот, все так же нежно и заботливо перебирал её длинные локоны. - Уже лучше, правда. - Да, верю. Сара, твой голос… - Ужасен? – Девушка болезненно съежилась, и сделала попытку отпрянуть, но брюнет удержал её в объятиях. - Нет. Он просто другой. От чего это? - Хищник повредил связки, тогда, при нападении. Долгое время Шантал предполагала, что я вообще больше не смогу никогда говорить, и, знаешь, временами я думаю, что так было бы лучше. - Ерунда, у тебя очень красивый голос. И был, и есть. - Но… - Он прав, - вторгся в их идиллию добродушный женский голосок, вынудивший пару разом возвратиться в реальность. - О, Господи, мы же совсем о вас забыли! – Сара вспыхнула и порывисто отстранилась от капитана. Метнула на него благодарный и нежный взгляд, после чего поспешила к распластавшейся на соломе женщине. Беккер тем временем помог подняться преподобному. - Вы в порядке? Не пострадали? - Издеваетесь?! Какой уж тут нудный порядок, да я в восторге, это было лучшее приключение в моей бренной жизни! – Бодрая монахиня воодушевленно сверкала очами. – Кто бы Вы ни были, это было завораживающе! - Эванджелина! – прикрикнул добродушный и пожилой служитель церкви, он был не столь доволен ситуацией. Еще бы, по мнению Пейдж, никто не был бы доволен даже таким своим чудесным спасением, если б до того тебе, в столь почтенном возрасте и звании, пришлось провести не один день в старом сарае связанным и запертым. И пусть даже о тебе преданно заботились и трижды в день кормили. - Простите, но у нас правда не было другого выхода, - наверное, уже в сотый раз извинилась перед пожилым пленником египтолог. - Это не умаляет тяжести Вашего греха! Похитить священника, выдавать себя за служителей церкви, да это же высшая степень богохульства! Вы хоть понимаете, что Вам грозит, когда всё это раскроется?! - Костёр… - мрачно откликнулся за брюнетов кто-то за их спинами, - как назидание прочим разбойникам. Беккер и Сара обернулись. На пороге сарая возвышался староста деревни, хмурый, вооруженный вилами. Его долговязая тень размашисто отплясывала по полу, подстрекаемая резвившимися на ветру огнями от факелов, зажатых в руках прочих жителей. Капитан с запоздалым раскаянием осознал, что обойма пистолета полностью пуста и теперь они абсолютно безоружны. - Взять их. … - Нам не выбраться, никак, – с тяжелым вздохом подвел итог капитан, с размаху дав полновесного пинка двери. По прошествии последнего часа он обшарил стены, пол, потолок, каждый закоулок небольшой хижины, где их заперли, на предмет лазейки, давшей бы им шанс на спасение. Увы, ничего подходящего не обнаружилось. В этом строении даже окон не наблюдалось! - Значит, будем ожидать казни и попытаемся улизнуть прямо с неё. - Было бы это так просто. - Голос Беккера, лица которого Сара никак не могла разглядеть в потемках хижины, был унылым. – Ни за что не прощу себе, если ты погибнешь из-за моей промашки. - Беккер! Беккер, - Пейдж нашарила его ладонь и крепко сжала её, пресекая эти начинающиеся самобичевания в зародыше, - ты спас мне жизнь, и уже в который раз. Ты – мой герой, понял? И сделал всё абсолютно правильно! Мы не могли не спасти этих людей. И умирать я пока не собираюсь, хотя в твоей компании, если это и случится, то будет куда менее страшно… - Сара… - Ну да, это глупо и эгоистично, но я рада, что сейчас рядом именно ты. - Это совсем не глупо, - теперь в его голосе слышалась скрытая улыбка, - я тоже рад тому, что мы вместе. И, знаешь, ты права, я слишком рано сдаюсь, у нас еще будет не один шанс сбежать. - Узнаю нашего славного капитана! Так держать, - Сара рассмеялась, - теперь главное - скоротать эту безумно длинную ночь перед казнью. Как звучит… - Жутковато? - Очень. А вообще, это свинство - тут, понимаешь ли, как бы финальная ночь в жизни, а нас не спросили про последнее желание, вдобавок, не оставили даже самого захудалого ночничка! - Они боятся, что мы спалим этот дом, самих себя и всю деревню за компанию. Да и зачем тебе свет? Лучше попробуй уснуть, завтра нам потребуются все силы. - Потребуются, но я так хотела дочитать твою проповедь… Они оба рассмеялись, и Беккер почувствовал, как маленькая головка девушки опустилась к нему на плечо. Прижалась щекой к перемазанной ткани. - Как твоя рука? - Это просто «царапина», не бойся, - хмыкнула брюнетка. - Её нужно обработать. - Ага, прямо сейчас; самое время и место, и имеются все условия. Беккер, если уж мне и суждено умереть, то точно не от подцепленной здесь инфекции. - Очень смешно. Кто сам недавно читал мне лекцию на эту тему? Так что постараемся что-то придумать или хотя бы просто перевязать тебя. - Вот уж нет, - фыркнула Пейдж и попробовала отстраниться. Да не тут-то было, капитан надежно заключил её в кольцо собственных рук, что теперь выступали в роли весьма надежного капкана. - Беккер, не смешно. Отпусти. - Нет. Раздевайся, немедленно - передразнил он её, копируя дневные интонации. - Капитан! - Что? – усмехнулся мужчина. - А не боитесь, что я неправильно пойму Вас, да еще, не дай бог, соглашусь? – Брюнетка хмыкнула и шутливо приблизилась к нему, замирая в паре миллиметров от губ брюнета. – Бежать-то тебе некуда… - А я и не собирался. И всё все резко, внезапно для обоих, вышло за границы простой дружеской шутки. Буквально вылетело, едва их губы соединились в поцелуе, которого оба не захотели избегать. …Казалось, что его руки находятся всюду и сразу. Пропускают между пальцами длинные шелковистые локоны, спускаются вдоль спины, ласкают изгибы бедра, обжигая своими прикосновениями даже сквозь плотную ткань, пробираясь под неё, спеша избавиться от ненужной преграды между их телами. Сара невольно вздрогнула, когда разгоряченная ласками кожа встретилась с прохладным осенним воздухом, заполнявшим пространство домика. Но лишь на мгновение. Этот холод весьма быстро уступил свое место мурашкам, которые забегали по её телу от прикосновений рук капитана. Плевать, что они застряли в прошлом, что она толком не видит его лица, да и вообще сидит верхом на коленях Беккера, что облачен в сутану священника. Главное, что она чувствует, что его влечет к ней не меньше, чем её к нему. Как кружат голову опаляющие поцелуи, которыми он спускается от изгиба её шеи к груди, чуть прикрытой тонкой тканью белья. Вдруг мужчина замер, на долю мгновения словно закоченел, судорожно переводя дыхание. Саре не стоило даже гадать, чем это было вызвано, слёзы сами собой навернулись на глаза… Самым правильным было бы сейчас отстраниться и забиться в какой-нибудь далекий-далекий угол, подальше от этих наверняка разочарованных глаз. Но Пейдж успела лишь подумать об этом. - Прости меня, - неожиданно прошептал он, бережно, нежно-нежно касаясь губами одного из шрамов, что были сейчас не скрыты от его глаз косметикой. – За это, и за это… Его поцелуи, подобно невесомым касаниям крыльев бабочек, затрепетали на коже, на каждой отметине. И в его словах было всё: обожание, боль, нежность, вина и опьяняющая ласка. Всё, кроме разочарования. - Хилари. Он слегка засмеялся, когда услышал своё нелюбимое имя. - Ты самая удивительная девушка, которую я встречал. - Будто я не знаю этого, - Сара тоже рассмеялась и провела пальчиками по губам брюнета, вычерчивая чувственную линию. Вот он, мужчина её мечты, сколько же времени ушло на то, чтобы понять эту простую истину. Девушка склонилась к Беккеру, опаляя эти любимые губы поцелуем. И еще раз, и ещё, плотнее прижимаясь к нему всем телом. Перепачканная невесть чем ткань черного облачения лже-священника не долго мешалась, ловко поддетая ручками египтолога и отправленная вслед за одеянием девушки. Руки Пейдж немедля занялись исследованием его тела, начиная от рельефных мускулов рук, по которым заскользили её ладони, до цепочки позвонков, и, наконец, замерли, зарывшись в его смоляные волосы. Его же руки смежились на её талии, и девушка почувствовала, как оба они перемещаются на пол, ложась поверх раскиданной здесь же одежды и сброшенной со скамьи накидки. Как горячее, совершенное тело военного накрывает её, защищая собой от прохладных порывов воздуха, позволяя раствориться в жаре желания. - Знаешь, кажется, я погорячилась по поводу неисполненного последнего желания; всё, чего я хочу, и так здесь. - Мы не умрем, только не теперь. Беккер передавал ей свою уверенность вместе со сводящими с ума прикосновениями. Целуя её трепещущие ресницы, приоткрытые алые губы, шею, ключицы, грудь, избавленную от последних лоскутков одежды. … Ночь медленно катилась к концу, заставляя недовольно бухтеть на насестах петухов, предчувствующих близость утра, которое им предстояло приветствовать. А двое пленников, приговоренных к казни, с блаженными выражениями лиц дремали в объятиях друг друга, даже во сне не разъединяя причудливо переплетенных руками и ногами тел. Но вскоре покой предутренних часов был нарушен скрежетанием ключа в замке да легким скрипом приотворяемой двери. - Эй, эй, вы, странники-разбойники? Вы спите, что ли!? – голос Эванджелины, близоруко щурившейся и высматривавших своих знакомых бандитов, зазвенел на просторах хижины, отчего пара на полу молниеносно проснулась. - Мы здесь, уже не спим, а что, пора? – несколько хрипловато откликнулся Беккер, невольно сильнее прижимая к себе полусонную брюнетку. - Смотря, к чему Вы готовитесь… - Тут монахиня разглядела-таки, в каком виде влюбленные находятся. - О, Матерь Божья, Пресвятая Богородица! Вы что творите-то, охальники?! А как же святость брака и первой ночи? Ну да простит Господь всемилостивый все ваши грехи тяжкие, да и мне заодно, такой мягкосердечной и жалостливой… Собирайтесь, у нас мало времени! Беккер на миг зажмурился, одновременно пытаясь нашарить под рукой хоть что-нибудь из своей одежды, чтобы не вгонять бедную монахиню в краску. Однако краской заливаться было впору самому капитану, он это понял, когда, надевая штаны, которые всегда носил под рясой, поймал на себе взгляд служительницы церкви. Взгляд был не смущённый, даже не любопытный. Скорее уж, оценивающий. Ни один приказ начальства не мог бы заставить Беккера одеться быстрее, мужчина побил все мыслимые рекорды. Сара тоже споро юркнула в свой наряд. - А что с охраной? – поинтересовался Беккер. - Отец Миддлтон сейчас как раз отвлекает их нравоучениями о том, как нужно правильно поститься. - Отец Миддлтон? Ваш спутник? – удивился брюнет. – Я думал, он жаждет самолично поджечь под нами дрова. Троица как можно бесшумнее и стремительнее покинула хижину, направляясь в сторону леса. Нужно было пересечь одну-единственную захудалую улочку. Даже не улочку, а грязную дорожку, вдоль которой стояло несколько домов. - Зря вы так, - шепнула монахиня. – Отец Миддлтон человек суровый, но не злой. Ему не хочется быть виноватым в чьей-то смерти, тем более такой мучительной. Он пытался переубедить жителей, но они упорствуют. - Видимо, считают, что убийством грешников прорубят себе прямую дорогу в рай, - усмехнулась Сара. - Стойте, где стоите! На середину улочки выбежали те, кто должен был охранять хижину, и те, кого отец Миддлтон, судя по всему, не смог заинтересовать постными беседами. Три дюжих молодца, вооружённых дубинками и вилами. Следом поспевал запыхавшийся священнослужитель, на ходу обмахиваясь молитвенником, как веером. Молодцы мигом обступили беглецов и монахиню. - Сестра с ними заодно? – изумился рыжеволосый детина, угрожающе нацеливаясь вилами то на Эванджелину, то на Сару. - Должно быть, они её околдовали! – авторитетно возразил священник, обходя охранников и вплотную приближаясь к своей помощнице. Несколько минут он, щурясь, испытующе смотрел ей в глаза. Потом заключил: - Так оно и есть! – Повернулся к светловолосому жителю деревни и, перстом указав на пустое ведро, стоящее возле порога ближайшего дома, и кадку с дождевой водой, ютящуюся неподалёку, велел: - Набери воды и принеси. Я освящу её, и мы свершим изгнание демона. Приказ был выполнен с фантастической скоростью. Беккер мог бы ввязаться в драку, он был уверен в том, что одолеет этих троих, вряд ли у них серьёзные боевые навыки. Но в двух сантиметрах от груди Сары зависли острые кончики вил, и капитан не мог рисковать. Нужно было придумать что-то другое. И желательно, пока на улицу не забрёл кто-нибудь ещё. Счастье, что практически весь деревенский люд сейчас собрался у костра. Кто-то помогал сооружать, кто-то просто глазел, предвкушая грядущее зрелище. Блондин почтительно отдал полное ведро Миддлтону, тот степенно кивнул. - Благодарю, сын мой. – Кое-как изловчившись, мужчина наполовину высвободил одну руку, чтоб осенить блондина «перекрещивающим» жестом. – Да благословит тебя Господь. Светловолосый благоговейно склонил голову, два других жителя деревни уважительно затаили дыхание. В следующий миг отец Миддлтон окатил водой шатена, державшего Сару под «прицелом» вил, и уже пустым ведром огрел по голове блондина. Поскольку шатен был на секунду огорошен, Беккер получил возможность действовать. Один удар, и гордый носитель вил уже покоился на дороге, в обнимку с любимым орудием труда. Эванджелина тем временем стукнула «своего» охранника в то место, о котором ей, в силу статуса, и знать-то не полагалось. - Чего встали? – выдохнул отец Миддлтон, обращаясь к Эванджелине, Саре и Беккеру, а глядя на три бесчувственных тела в грязи. – Бежим! Это было мудрое повеление, учитывая, что шум, похоже, привлёк других жителей деревни. - А мне начинает нравиться этот поп, - ухмыльнулся Беккер, уже на бегу. - Но-но, сын мой, выбирай выражения! – буркнул Миддлтон, обогнавший остальную компанию. – А то прокляну! До седьмого колена. Через несколько секунд беглецы скрылись в лесу. Их больше не было видно, но селяне прекрасно сообразили, куда подались грешники. … Сначала они бездумно неслись вперед, потом стали осторожнее, начали обращать внимание на следы, которые оставляют. Попробовали быть более аккуратными. Получилось. Приблизительно через час бегущая четвёрка остановилась. - Уф! – Миддлтон вновь принялся использовать молитвенник в качестве веера. И осуждающе посмотрел на помощницу: - Сестра Эванджелина, Вы понимаете, что Вы натворили? Вы понимаете, что Я из-за Вас натворил? – Мужчина бросил взор на капитана и египтолога. – Не серчайте, дети мои, я рад, что вы живы. Но хотелось бы и самому в дальнейшем уцелеть! Мы с Вами, Эванджелина, тоже пойдём на костёр, если нас поймают. - Значит, нужно сделать так, чтоб не поймали, - спокойно и весьма разумно произнесла женщина. – Я давно предлагала добраться до ближайшего порта и сесть на корабль, отправляющийся в дальние страны. - Теперь-то и выхода другого нет, - вздохнул священник. – И куда смотрел Господь, когда позволил мне взять в помощницы Вас? – Мужчина обречённо дёрнул лысоватой головой. - Эванджелина, где Вы научились так драться? – Сара знала, что это отнюдь не насущный вопрос, и всё же девушке было нестерпимо любопытно. Она всегда представляла себе средневековых монахинь несколько по-другому. Совсем по-другому, если уж говорить честно. Женщина застенчиво отвела глазки, принявшись теребить клочок коры, свисающий с ближайшего дерева. - До того, как стать монахиней, я была… Ну в общем, дарила радость мужчинам. А мужчины бывают всякие, от некоторых приходиться спасаться – тут и не захочешь, да научишься отбиваться. Беккер поперхнулся воздухом, вспомнив тот взгляд Эванджелины. Видимо, воспоминания явственно отразилась на лице капитана, потому что Эванджелина усмехнулась и, вроде бы, даже подмигнула брюнету, мол, не смущайся, уж тебе-то стесняться нечего. Военный не был уверен, но, кажется, он только что впервые в жизни покраснел. Отец Миддлтон страдальчески закатил глаза. Он, разумеется, знал историю Эванджелины, но уж очень не любил, когда сама женщина об этом распространялась. Сара поняла, что не лишним будет сменить тему. - Спасибо вам за помощь. И ещё раз простите за то, что нам пришлось связать вас. - Ничего страшного, - махнул рукой священник. – Раз так было нужно, чтобы уничтожить демона. Демона? Ну да. Кем же ещё, в представлении средневекового служителя, мог быть гигантский Хамелеон из будущего? Сара с Беккером потупили взоры. Эванджелина проницательно усмехнулась. Она-то не слишком верила в версию с демоном. Говорят же, что в далёких странах живут диковинные создания. Может, это одно из них. Но вряд ли ей кто-нибудь расскажет всю правду, посему не стоит и задавать наивных вопросов. - Да, - кашлянул капитан, - демона, конечно. - Я пытался объяснить жителям, что вы убили ту мерзкую тварь, а не были с нею заодно, но они и слушать ничего не хотели. - Что ж, главное, что вы в нас не усомнились. – Беккер улыбнулся священнику. – Спасибо. - Пожалуйста, сын мой. – Миддлтон посмотрел на спутницу. – Я думаю, Эванджелина, нам пора снова пускаться в путь. Пока селяне нас не выискали, а Вы не успели замешать меня в очередной передряге. - Насчёт деревенских не волнуйтесь, - сказал Беккер. – Мы скроем ваши следы, те люди не смогут вас догнать. – В ответ на удивлённо-благодарные взгляды военный объяснил: - Нам с Сарой в любом случае придётся остаться здесь, мы… кое-чего ждём и ни в коем случае не можем уйти. А так хотя бы будет, чем заняться. Они попрощались, просто и тепло. А потом разошлись. Напоследок Эванджелина снова подмигнула, но уже девушке, правда, всё же покосившись на Беккера. - Хороший выбор, поверь мне! Теперь краской залилась Пейдж. - Сестра Эванджелина! – застонал ушедший вперёд, но прекрасно всё слышавший священник. - Иду-иду, отец Миддлтон! – невинно промолвила женщина и суетливо нагнала своего спутника. … Следы замести удалось, но с риском для собственной жизни. Лес кишел селянами, жаждущими кого-нибудь сжечь. Некоторые даже стали сооружать на широкой поляне костёр, видимо, считая, что незачем будет тянуть до деревни, хотя она рядом и там уже всё готово. И, по закону подлости, поляна находилась недалеко от того места, где когда-то открылась аномалия, выплюнувшая Беккера, Пейдж и Хамелеона. Капитан и египтолог не могли уйти, прекрасно понимая, что если и возникнет путь домой, то это случится только здесь. Пришлось, как это ни смешно, залечь в кустарнике, с относительно безопасного расстояния наблюдая за действиями тех селян, что остались на опушке, и прислушиваясь к то отдаляющимся, то приближающимся голосам тех, кто шастал по лесу. - Мы не сможем прятаться вечно, - почти неслышно проговорила Сара. - А они не смогут искать нас вечно, - с той же громкостью отозвался капитан. - Хилари. - Что? - Ты жалеешь? – Сара быстро взглянула на капитана и ещё быстрее отвернулась. - Нет. А что он должен был сказать? Он военный, а не романист. Не рассыпаться же ему в приторных фразах наподобие: «Всё было великолепно, я никогда об этом не пожалею!» или: «Это лучшее, что случилось со мной в жизни!» Беккер просто ответил, по возможности сдержанно, ведь любой лишний звук мог стать роковым. Но Саре показалось, что он пробубнил отмашку… Несколько раз им пришлось менять укрытие, проворно и тихо, потому что селяне оказывались слишком близко. Постепенно день растаял в ночной черноте. Любовно подготовленный костёр зажгли уже не для казни, а ради освещения. …Ближе к полуночи внезапно появился другой источник света. Неожиданно разверзшаяся аномалия, возникшая, кстати, в самом видном с поляны месте леса, была замечена всеми сразу же. И под панические вопли единогласно признана проделкой нечисти, правда, конкретные версии рознились: а) вход в ад, из которого вот-вот появятся полчища демонов; б) око дьявола; в) бесовское пламя, главная цель которого – напугать праведников; г) и т. д. Все эти измышления сопровождались не только испуганными криками и попытками то сбежать от аномалии куда подальше, то пойти на неё войной. Была еще сутолока и беспорядочные метания. - Надеюсь, никто не додумается прыгнуть в аномалию, - Беккер встал, подавая руку Саре. – Нам придётся бежать со всех ног, прямо через людей. Неизвестно, сколько ещё портал продержится открытым. Пейдж молча кивнула, на секунду сжала губы, взявшись за руку капитана и принимая вертикальное положение. - Готова? - Нет, и не буду, так что давай быстрее. Они не просто бежали, они прорывались. Беккеру приходилось раздавать удары налево и направо, уклоняться, блокировать, защищая себя и Сару. Египтолог и сама не была такой уж беззащитной, и всё же… Что бы ни случилось, капитан не выпускал её руку из своей. Поэтому, несмотря на сумасшедший дом вокруг, девушка чувствовала себя спокойно, в безопасности. Да, они не могли на сто процентов быть уверены в том, что это – путь именно домой, но попытаться стоило, ведь здесь оставаться нельзя в любом случае. Удар. Пригнуться. Удар. Прикрыть Сару. Удар. Выбить из рук какого-то детины увесистую лопату. Удар. Переместиться так, чтоб удар второй лопатой пришёлся на твоё плечо, а не на шею Сары. Удар. Пригнуться. Бежать, бежать, бежать. Удар, удар. Удар. Пригнуться. Оттолкнуть парочку безумных селян. Удар. Пригнуться. Бежать. Бежать быстрее, ещё быстрее. Пригнуться. Удар. Удар. Бежать. Прыгнуть в аномалию, не раздумывая. И ни за что, ни в коем случае, не отпускать Сару. Дневной свет ударил по глазам, а по животам и бокам ударила земля. Точнее, молодые люди сами ударились о землю, расцепились и покатились в разные стороны. После чего, ещё не разглядев друзей, на автопилоте оба закричали: - Закрывайте её!!! Скорее!!! *** Ланс шмыгнул из кабинета Дженни в коридор, едва не налетел на Лестера, для порядка гавкнул и тут же снова засеменил в сторону лифта. - Кто-нибудь объяснит мне, что в нашем Центре делает пёс? – невозмутимо и громко обратился начальник к потолку. Ответ пришёл не сверху, а сбоку. Льюис, высунувшись из своего кабинета, проговорила: - Это Ланс, собака Денни. Пока сам Денни в больнице, за животным некому присматривать. - И что, обязательно было приводить его сюда? Нельзя было оставить в квартире, приходить и кормить-выгуливать? На худой конец, взять к себе домой, а не тащить на работу? - Мы все сами теперь постоянно на работе, проще оставить Ланса здесь, да и гораздо удобнее, когда забота о нём не на одном человеке, а на нескольких. - Если этот пёс кого-нибудь покусает, прививку от бешенства вы все оплатите из собственного кармана. – Лестер покачал головой и зашагал дальше. Всё же хорошо, что они перебрались не в незнакомое здание, а в своё, родное, да теперь ещё и отремонтированное. Через несколько коридорных поворотов и пару лестничных пролётов Джеймс оказался в кабинете, использовавшемся для частных переговоров. Андерсон, сидящий за столом, назвал бы это место камерой для допросов. Мэтт презрительно поглядывал на охранников по обе стороны от себя, а начальника ЦИА наградил взглядом презрительным вдвойне. - Итак, мистер Андерсон, судя по тому, что ещё два Ваших охранника обратились в медпункт, Вы по-прежнему не верите в наши добрые намерения? - Охранники? – фыркнул мужчина. – Они тюремщики. – Он многозначительно приподнял запястья и тряхнул наручниками. - Никто не держит Вас здесь насильно. Мэтт снова продемонстрировал «браслеты». - Обещаете не бросаться на окружающих с кулаками, если мы Вас освободим? - Нет. - Тогда какие могут быть претензии? Мэтт ухмыльнулся. Взгляд его потемнел. - Шантал действительно мертва? - Да. - Я вам не верю. - Тогда зачем спрашивали? - Надо же о чём-то поговорить. Лестер закатил глаза. И голосом обычного человека, а не руководителя изрёк: - Мэтт, мы не враги. Ты много месяцев работал с нами бок о бок. Не знаю, что Шантал сделала… - Она меня спасла. - Да, но плюсом к этому, видимо, основательно подчистила Вашу память. - Какой бред, - ровно выдохнул мужчина в наручниках. – У нас нет таких технологий, вы переусердствовали с собственным фарсом. - Неужели Вы ничего о нас не помните? - О, нет, я помню. – Андерсон подался вперёд, положив руки на стол и не обратив никакого внимания на встрепенувшихся охранников. – Прекрасно помню, что конец нашего мира начался именно с вашего центра. В будущем нет ругательства страшнее, чем «ЦИА»! Вы говорите: «Иди к чёрту!», мы говорим: «Иди в ЦИА!» - Весьма прискорбно. – Лестер вздохнул, понимая, что прогресса не намечается. – Что ж, я более Вас не задерживаю. Можете идти. - Что? – впервые растерялся Андерсон. Он моргнул. - Снимите с него наручники, - велел Джеймс охране. – И сразу отойдите, на всякий случай. Не задерживать. – Затем вновь вернул взор к тому, кто считал себя пленником. – На выходе Вам выдадут Ваши вещи, в том числе ключи от квартиры. Если захотите, Вас туда отвезёт наш водитель, если нет – возьмите такси, мы подскажем адрес. - Я могу идти? – Мэтт рассеянно потёр высвобожденные запястья. – Куда угодно? - Я ведь уже сказал. Мы не держим своих сотрудников против их воли. Андерсон не сомневался: всё это – часть хитроумного плана. Но мужчине осточертели ненавистные стены Центра, и он страшно хотел из них выбраться. Видимо, впрямь придётся поехать в ту квартиру, потому что за Мэттом наверняка будут следить, надеясь, что он приведёт к Шантал. Ему не позволят ускользнуть, хотя это не значит, что он не попытается. Однако сначала придётся усыплять бдительность противника. *** - Эбби, тебе стоит поехать домой и отдохнуть. – Клаудия с заботой и беспокойством посмотрела на бледную блондинку. Единственным ярким местом на лице Эбби были только нижние веки, то бишь мешки под глазами. – Ты не вылезаешь из ЦИА уже два дня. - Я не хочу домой, там слишком пусто. – На последнем слове голос заглох. Аномалии, открываемые в предыдущем Центре, по-прежнему исчезали едва ли не со световой скоростью. Ник и Стивен перевезли и переустановили прибор в новом здании, ибо старое подлежало если не сносу, то глобальному ремонту, и там не пришлась бы кстати дыра во времени. А в будущем портал должен был открываться в том же месте, что и прежде. Получился лишь крохотный часовой перерыв. Трижды в день в аномалию перебрасывали провизию и лекарства, которые никогда не «доходили» и не «оставались» целыми. - Я могу чем-нибудь помочь? – Вопрос бессмысленный, но это был способ хоть как-то выразить поддержку. - Можешь вернуть Коннора? – горько усмехнулась блондинка. Она не желала задевать ответственную за ход операций, но до чего же надоела всеобщая бесполезная жалость. - Нет. Эбби качнула локонами. - Прости. Я не хотела быть грубой. - Всё нормально, я понимаю. Не представляю, что бы чувствовала, случись такое с Ником… Господи, что я несу! Извини, милая. - Ничего. – Эбби посмотрела куда-то в пустоту, потом хмыкнула: - Завтра приедет мама Коннора. Что я ей скажу? Рыжеволосая оказалась в окончательном тупике. - Что бы ты сделала на моём месте? – Темпл испытующе посмотрела на коллегу. - Наверное, попыталась бы успокоить бедную женщину. Сказала бы, что Коннор в очередной длительной командировке, в местах, где нет связи. - Ирэн поймёт, что я лгу. - Тогда скажи правду, хотя бы ту её часть, которая выходит за пределы строжайшей секретности. Скажи, что Коннор пропал на одном из заданий, но коллеги ищут его и ни за что не прекратят искать. - Ирэн сойдёт с ума. - Сдаюсь, - виновато ретировалась Браун. Эбби только печально усмехнулась. Как это томительно и противно – ждать, зная, что от тебя ничего не зависит. Бездействовать. Думать, гадать, предполагать и ужасаться. Хоть бы открылась какая-нибудь аномалия, чтоб было, чем отвлечься! Отнюдь не сладкозвучная сирена возвестила о том, что желание экс-Мейтленд осуществилось. *** Весна только-только началась, да и то лишь формально. Поэтому парк представлял собой не слишком жизнерадостное зрелище. Голые деревья, мокрая земля, да ещё хмурое свинцовое небо над всем этим. Но даже сейчас озерцо с вытекающими и втекающими в него ручьями-речушками, над некоторыми из которых раскинулись небольшие ажурные мостики, навевало мысли об уюте и прелестях природы. - Альберт, не убегай далеко! – смеясь, крикнул пожилой мужчина своему шестилетнему внуку, только что промчавшемуся по одному мостику и уже во все лопатки бегущему к другому. - Хорошо! – отозвался ребёнок, побежав ещё быстрее. Мужчина поневоле улыбнулся и взглянул на пятилетнюю внучку, смирно стоявшую на мостике и с интересом уставившуюся вниз. - Агнесс, что ты там увидела? - Русалку, - похвасталась девочка. - Ну и ну! – подыграл Руфус, направляясь к внучке. – Она красивая? - Ага! - И что она делает? - Плавает! - Конечно, что же ещё. – Мужчина достиг ребёнка и тоже посмотрел на воду. К своему изумлению, Руфус действительно увидел русалку. То есть, разумеется, не русалку, а что-то, что за оную легко могла принять маленькая девочка. Правда, пожилой человек не успел толком разглядеть, что это за создание, перед его взором лишь мелькнул широкий светлый плавник в толще воды, тут же скрывшийся в глубине. Должно быть, в озере завелась какая-то крупная рыба. - Надо же, - пробормотал Руфус. Они с Агнесс подождали еще немного, но «русалка» больше не появилась. Мальчик тем временем пробежал через очередной мост и спустился к озерцу. Присел у края воды, водя по поверхности кончиком подобранной где-то палки. Тут стоит отметить, что озеро имело примерно одинаковую глубину во всех местах, даже у самых берегов; её хватило бы, чтоб полностью скрыть человека. И не только человека. Альберт то хлопал палкой по воде, то плавно возил, даже не подозревая, что к нему стремительно приближается нечто. Что оно уже рядом, совсем рядом, и через секунду достигнет поверхности. - Альберт, иди сюда! – позвал дедушка. Мужчина не был встревожен, но имелось нехорошее предчувствие. Мальчик бросил палку в воду и побежал к Руфусу, который вместе с внуками поспешил уйти подальше от озера, хотя Агнесс просила остаться. Брошенная палка мирно плавала, почти недвижимая, едва заметно покачиваемая лёгкой рябью. Правда, покачивание стало куда ощутимее, когда неподалёку от палки из воды показался синевато-белый хвостовой плавник, чуть больше, чем у дельфина. Показался и снова исчез. Едва Руфус, Альберт и Агнесс покинули прилегающую к озерцу территорию, здесь появился молодой человек. Чем-то раздосадованный, а может, недовольный всем по жизни. Или банально избалованный. Настроение ухудшалось ещё и тем, что знатно побаливала голова. Однако сие не помешало субъекту прикончить уже третью за последние полчаса банку крепкого пива. Пустую тару парень, не особенно заботясь о соблюдении чистоты, швырнул, куда попало. Жестянка, едва слышно «плюхнув», осталась «колыхаться» на ровной водной поверхности. Парень, глянув на это великолепие и дело рук своих, ухмыльнулся. Затем взгляд стал более заинтересованным, ибо под водой явно что-то происходило. Там кто-то плавал – «внизу» мутно вырисовывался светлый силуэт, очертаниями похожий на дельфина. Или моржа. А если хорошенько прищуриться, то и на человека. Парень шагнул к самой границе суши и воды. Интересно, что там? Специально завезённая живность? Или новый аттракцион, как в некоторых парках развлечений? Может, артистка изображает из себя русалку? Эй, а ведь, если повезёт, отсюда сейчас выплывет какая-нибудь красотка. Молодой человек присел на корточки, продолжая вглядываться в тёмную глубину и светлые очертания. Очертания подплыли к берегу. Парень хохотнул. - Прикольно. Из воды молнией взметнулись две синеватые руки, крепко ухватившие человека за шиворот и мигом утянувшие парня в воду. Он только и успел, что вскрикнуть, да и то не очень громко. *** - Что тут у нас? – как обычно жизнерадостно поинтересовался Остин, подойдя к скоплению коллег возле ограждающей ленточки, коей было опоясано уже добрых полпарка. - Две аномалии, не исключено, что с проникновением, - отчеканил Ник. Врач покосился в сторону мирных граждан, стоящих поодаль и с интересом глазеющих на ленточку и людей возле неё. - А официально? - Обработка химикатами, от клещей, - поведала Дженни. - Клещи, в начале марта? - Да, в этом году они рано активизировались и теперь быстро размножаются, проявляя небывалый аппетит, распространяя энцефалит, боррелиоз; представляя угрозу для отдыхающих. - Ничего умнее не придумала? - Сам бы попробовал. Небольшая группа солдат прошла через «границу», что существенно усилило любопытство зевак. - А как ты объяснишь людям это? – поддел Питер. – Ситуация с насекомыми настолько серьёзная, что потребовалось военное вмешательство? Что, клещи перекрыли дорожку в парке? Вышли на демонстрацию с лозунгом: «Верните нашу кровь!» или «При предыдущем мэре так не травили!»? Дженни скорчила кислую мину, надменно закатив глаза. - В следующий раз придумыванием будешь заниматься ты. - Чего мы ждём? – Нику не хотелось наблюдать очередную перепалку врача и пиарщицы, причём не только из-за природного миролюбия. - Задаю себе тот же вопрос, - поддержала Эбби. Темпл, Каттер, Остин и Харт направились за военными, миновав ленту-ограждение. Когда они скрылись от посторонних глаз за деревьями, Стивен передал Питеру импульсное оружие. - Где Беккер? – полюбопытствовал врач. - Взял выходной, - сообщил профессор. - Наконец-то решил отдохнуть? – обрадовался доктор. «Надо же, не прошло и полгода, как он последовал моему совету. Или уже прошло?..» - Может быть, хотя, сомневаюсь. Он сказал, что у него какие-то дела. *** Наверное, он должен был что-то чувствовать. Что-то, помимо вины, досады, стыда и беспокойства за Сару. Как насчет родительских инстинктов, например? Но отцовских чувств почему-то не наблюдалось. Не то чтобы Беккер радовался, что его ребёнок умрёт, не родившись, но разбивать лоб об пол по этому поводу не собирался. Раз речь идёт о жизни Сары, другого выхода просто не может быть. Так нужно, и всё. Точка. Трудно представить себе место, где мужчина будет чувствовать себя более неуютно, чем в акушерско-гинекологическом отделении больницы. Капитан сидел на стуле в конце коридора, то выпрямляясь, то упираясь локтями в собственные колени и потирая лоб, веки. Вспоминалось лицо Сары, когда врачи утянули её за собой. Напоследок Беккер взял египтолога за руку в знак поддержки. На лице учёной не дрогнул ни один мускул, но её пальцы вцепились в ладонь военного с нечеловеческой силой. Всего на секунду. После этого девушка разжала хватку и пошла за врачами, ни разу не оглянулась. Скрылась за дверью одной из палат. Через какое-то время уже переодевшуюся в больничную распашонку Пейдж вывезли на каталке. Увезли, правда, недалеко, всего-то в соседний кабинет, оказавшийся малой операционной. Капитан собрался тогда встать и подойти, сказать хоть что-нибудь, но едва он приподнялся, как Сара демонстративно отвернула голову в другую сторону. Она не ненавидела, даже не обижалась. Просто не хотела ничего сейчас. Совсем ничего. Брюнет в который раз потёр глаза, глянул на круглые настенные часы. Минуло пять минут с момента, когда египтолога завезли в малую операционную. Наверное, ныне идут последние приготовления, вводятся лекарства. Как, должно быть, сейчас страшно Саре. В эту самую минуту, в эту самую секунду. Кроме него в коридоре сидели две женщины, видимо, ожидающие своей очереди. Как ни странно, они посматривали на капитана уважительно. Ведь он-то не побоялся прийти сюда, в то время как большинство мужчин предпочли бы отвертеться всеми правдами и неправдами. Дверь кабинета с грохотом распахнулась, и из него пулей вылетела Пейдж, звонко шлёпая босыми ступнями по больничному линолеуму. Следом показался врач в светло-синем халате, в специальной шапочке, в медицинской маске. - Если передумали, так бы и сказали, зачем же сразу драться? – гнусаво возмутился доктор, потирая нос под маской. - Извините! – бросила брюнетка, даже не обернувшись. Она быстро шагала по коридору, направляясь в палату, где лежала одежда. Капитан бросился наперехват и нагнал девушку в полуметре от заветного порога. - Сара! – Взял за руку, которую египтолог, впрочем, тут же отдернула. – Что ты делаешь? - Ухожу отсюда. – Она облизнула губы, быстро посмотрела на трех медиков, вышедших из малой операционной и в замешательстве таращащихся на взбунтовавшуюся пациентку. Потом перевела взор на капитана. – Я не могу. Я просто не могу. – Сделала попытку прорваться в палату, но военный не позволил, загородив собой дверь. - Я понимаю, тебе страшно, но тянуть бессмысленно. Потом будет только хуже. Лучше покончить со всем сразу. – Он говорил и твёрдо, и мягко одновременно. В зеленовато-серых глазах сквозила и жалость, и решительность. - Я вообще не собираюсь этого делать, - резко пояснила Пейдж. Её глаза были полны куда большей решимости. Как ни странно, Беккер не возопил: «Ты в своём уме?» или: «Это самоубийство, одумайся!» Он просто молчал, испытующе глядя на учёную. И взгляд этот, выразительнее любых слов, говорил Саре о том, что она делает огромную ошибку и обязана передумать как можно скорее. - Я не дам им ковыряться во мне этими штуками. – Девушку передёрнуло от одного только воспоминания об инструментах, увиденных в операционной. – Не позволю даже тронуть моего ребёнка этим! - Ты осознаёшь, на что идёшь? Помнишь, что сказали врачи? – Говорил он сдавленно. Приходилось сдерживаться, чтоб не наорать на Сару, не схватить её за плечи и не встряхнуть, как следует, дабы мозги встали на место. Вместо этого капитан схватился за дверную ручку. - Помню. И осознаю. – Брюнетка помолчала, пытаясь подобрать правильные слова. Потом поняла, что это невозможно, он всё равно не поймёт. – Ты всё равно не поймёшь. Пропусти меня. - Сара. - Пропусти. - Сара! - Пропусти! Ему пришлось отодвинуться и дать девушке пройти внутрь. Иначе она, пожалуй, накинулась бы на него с кулаками, капитан видел это по её лицу, прочёл в глазах. *** Одна аномалия обнаружилась прямиком посреди кустарника, хорошо ещё, что он был густым, даже несмотря на отсутствие листвы. Ни поломанных веток, ни других признаков того, что через разрыв кто-то пролез, и все же аномалию пока только заблокировали, а не закрыли. Второй портал сиял, наполовину скрытый водой, в одной из узких не то речушек, не то ручейков, связанных с озером, и трудно было сказать, проник ли сюда кто-то из другого времени, или же всё обошлось. Эту «дырку» тоже запечатали. - Ненавижу, когда аномалии открываются в водоёмах, - заявил Стивен. – Обязательно в итоге приходится вымокнуть. Питер взглянул на помощника Ника. Не просто посмотрел, а словно просканировал, пытаясь понять, что творится у того внутри. Не далее как вчера вечером Остин сам сообщил Харту о результатах генетической экспертизы, которую в ЦИА просто не могли не провести, учитывая привычку «Анжель» якобы умирать, а потом возвращаться из мёртвых в самый неподходящий момент. «Стивен, это точно Хелен… Мне жаль». Шатен тогда немного помолчал, видимо, вспоминая обугленное тело. Затем спросил: «Ей было больно?» «Нет, думаю, нет. При таком мощном взрыве человек погибает мгновенно». «Хорошо». Никаких лишних эмоций, никаких эмоций вообще. - С каких пор ты боишься промочить ноги? – пробовал уколоть Каттер, чтобы заставить друга снять маску каменной непрошибаемости. Стивен даже не ответил, продолжая идти по линии берега, пристально всматриваясь в озеро. Эбби наклонилась, зачерпнула немного воды недалеко от аномалии, попробовала на вкус, выплюнула в сторону. - Пресная. По ту сторону не море; не исключено, что там и вовсе нет водоёма. - Там может быть мелкий водоём или водоём, располагающийся неподалёку от аномалии, - непонятно зачем вывел Стивен. - Да какая разница? – нервно пшикнула Эбби. - Никакой, - равнодушно вымолвил шатен. Питер и Ник смотрели на этих двоих, прекрасно видя, насколько те сейчас похожи. Да и сами начинающие спорщики это понимали, посему быстро утихомирились, обменявшись извиняющимися взглядами. Некоторые солдаты занимались осмотром лесистой части парка, некоторые присоединились к Стивену и обследовали озеро, пока только визуально. - Мы можем ходить здесь часам, - резонно заметил Ник. – Сушу проверить нетрудно, а вот в воде придётся использовать локаторы. – Профессор рассеянно взъерошил волосы на макушке. – У кого-нибудь есть? Питер похлопал себя по карманам. - Наверное, оставил в другой куртке. - Очень смешно. – Харт обратился к одному из солдат: - В нашем фургоне должно быть что-нибудь подходящее. Сходи, поищи, принеси. - Есть! В ожидании отосланного военного остальные продолжили осмотр. Все рассредоточились по берегу озера и бережкам речушек. - Если что-то проникло сюда, по этим каналам оно могло попасть куда угодно, - невесело констатировал Стивен. - Да, - признал Ник. – Насколько я знаю, водная сеть пересекает весь парк, а парочка ответвлений даже добирается до полноценных рек. На всякий случай стоило бы поставить людей… - Профессор не договорил, прекрасно понимая, насколько бессмысленным будет такое мероприятие. – Нет, это глупо – пытаться прочесать каждый ручей и каждую реку. Вся надежда на эхолокатор. - Одно радует: здесь не должно быть слишком глубоко, так что особенно крупная тварь пробраться бы не смогла, - традиционно взялся за поиск плюсов Питер. - Опасность зачастую не зависит от размера. - Люди, я пытаюсь внушить вам оптимизм, сделайте хотя бы полшага мне навстречу! Ник сделал шаг в сторону, причём не образно, а буквально – миновал прибрежный кустарник, доселе скрывающий от глаз незначительную часть озёрного берега. Сразу же выскочил обратно, отчаянно замахал руками, призывая товарищей не шуметь и следовать за ним. Последовали. Увидели. На берегу, спиной к сотрудникам ЦИА, сидела девушка. То есть, существо, напоминавшее девушку. Одним из главных признаков принадлежности к женскому полу была грудь, вернее, форма груди. Создавалось такое впечатление, будто всё тело «девушки» обтянуто плотной бесшовной эластичной тканью синеватого цвета. Только это была не ткань, а кожа. Волосы тоже не являлись волосами в прямом смысле этого слова. Они смахивали на дреды, ровными рядами-косичками пересекающие голову от висков и лба к затылку и шее, спускающиеся на лопатки и спину, достигающие поясницы. Однако «дреды» имели тот же цвет, что и остальное тело, и плотно прилегали к нему по всей длине. Точнее, являлись частью тела по всей длине. Кажется, это была видоизменённая кожа, а не волосы. И напоследок самое интересное. У создания не было ног. Оные конечности заменял длинный, по виду гибкий и сильный хвост, конец которого сейчас был опущен в воду. Толпа людей, пусть и поднаторевших в бесшумном движении, не могла появиться, не издав ни звука. Шорох, треск разломленного сучка, что-то ещё. «Девушка» обернулась, обдав обомлевших людей пронзительным взглядом огромных, почти идеально круглых глаз, в коих не были ни намёка на белки, радужные оболочки и зрачки – лишь сплошной тёмно-тёмно-синий фон. Встрепенулась и кинулась в воду, взметнув брызги и на прощание сверкнув широким хвостовым плавником. Несколько секунд между работниками Центра царило полное, ошарашенное молчание. Первым отмер Остин, кашлянув. - Ребята, я сошёл с ума, или вы все тоже только что видели русалку? *** Этот тип Дженни не понравился сразу, ещё до того, как стало ясно, что он направляется именно к ней. Высокий, худощавый, лет пятидесяти-шестидесяти, облагороженный сединой; с ястребиным носом и лисьими глазками-бусинками. На незнакомце было длинное тёмное пальто, светлые перчатки и ослепительно-белый шарф, обмотанный вокруг шеи. За мужчиной ступали два человека в чёрном, на чьих лицах было столько же эмоций, сколько на дверцах шкафа – явно охрана. - Что здесь происходит? – громко вопросил незнакомец. - Кто Вы такой? – предъявила встречный вопрос пиарщица. - Эдвард Найтли, член Палаты общин.* [* Палата общин – Нижняя палата Парламента Великобритании (который является высшим законодательным органом в стране); и, несмотря на то, что Палата общин зовётся нижней, реальной власти у неё больше, чем у Верхней палаты, то есть Палаты лордов; прим. авт.] Член парламента? Здесь? Вот так запросто подошёл и требует объяснений?.. Странновато. Однако документы, которыми Найтли ткнул Льюис чуть ли не в самый нос, похоже, были настоящими. Да и держался мужчина соответственно положению. Бред какой-то. - На территории парка проводится химическая обработка в целях борьбы с клещами, - не заботясь о естественности тона, равнодушно изрекла шатенка. - Какая наглая ложь! – ещё громче возмутился Найтли. Зеваки за его спиной заметно оживились, некоторые стали одобрительно кивать. - Это не ложь, мистер Найтли, - спокойно проговорила Дженни. – Позвольте спросить, с чего вдруг член Парламента заинтересовался обычными работами в парке? - Обычными?! В них нет ничего обычного! Везде, где видели Вас и Ваших людей, мисс Льюис, происходило всё, что угодно, кроме обычных вещей! - Не понимаю сути Ваших претензий. На самом деле она понимала. Сейчас Найтли определённо играет на публику. Убедительно и не фальшиво, но всё же играет. Наверняка это лишь начало представления. Что ему нужно? Видимо, пытается завоевать симпатию электората, представ в образе искателя правды. Он выбрал весьма удачный объект нападок – люди с каждым днём всё больше нервничают, хотят ответов и обеими руками поддержат того, кто найдёт и представит эти ответы или хотя бы сделает вид, что старательно ищет. Скорее всего, где-то в кустах засел фотограф, может, даже в компании какого-нибудь писаки; и скоро в СМИ появится статейка-другая о том, как доблестный член Парламента пытается добиться справедливости. Но что за ерунда? Разве правительство не охраняет тайну аномалий всеми силами? Раньше ведь не было ничего подобного! - Ах, не понимаете, - сладко улыбнулся Эдвард. – Тогда объясните одну простую вещь: зачем Вам военные? – Политик указал пальцем на ребят в форме, стоящих поодаль и следящих за тем, чтоб никто не пересёк ограждение. Дженни тоже улыбнулась, не менее смазливо. Без разницы, что она ответит, итог уже известен. Можно не изощряться. - Клещи этой весной на удивление агрессивны. Говорят, они перекрыли дорожку в парке и требуют смены существующей власти. На миг Найтли округлил глаза, потом успокоился, пренебрежительно прищурился. - Так Вы отказываетесь сообщить, что именно происходит за ограждением, или же дать мне самому посмотреть? - Я настаиваю на том, что там не на что смотреть, и прошу не мешать профессионалам делать их работу. - Что ж. – Мужчина развёл руками, как бы говоря, что сделал всё, что мог. – Это не конец, мисс Льюис, мы с Вами ещё встретимся. - Даже не сомневаюсь. Она впрямь не сомневалась. Сегодняшняя встреча – не просто короткий эпизод, это начала чего-то большого и очень, очень непростого. Льюис чувствовала. Когда Найтли сгинул, пиарщица велела военным тщательнее прочесать территорию на предмет посторонних «наблюдателей», связалась с группой Ника, попросив быть бдительнее. Позвонила Джесс и поручила найти и собрать всю доступную, а желательно и недоступную, информацию об Эдварде Найтли. Политики, как правило, так просто не отвязываются… *** Мэтт был уверен, что в квартире его ждёт эта девица, Эмили. Наверняка, начнёт охать, счастливо рыдать, может, опять полезет целоваться. В общем, сделает всё, чтобы запудрить мозги и втереться в доверие. Как в воду глядел. Мерчант действительно была в гостиной. Стояла, теребя пальцы и опасливо поглядывая на только что вошедшего Андерсона. - Здравствуй, Мэтт. - Только не говори, что ты тоже здесь живёшь, - холодно выдохнул Андерсон. – А если так, то либо немедленно съезжай, либо съеду я. Нельзя сказать, что Эмили не ожидала такого ультиматума. Просто она не думала, что это будет так сразу, с порога, прямо в лоб. - Живу. - Эмили сглотнула, очень надеясь, что сделала это незаметно. – Но это твоя квартира, так что я уеду. – Девушка всё же попробовала попытать удачу. – Могу я провести эту ночь здесь? Новое жильё так сразу не найдёшь. - У тебя нет друзей, которые могли бы приютить тебя на ночь? – Всё тот же ледяной и безукоризненно ровный тон. - Есть, но я не хочу их стеснять. Мэтт шумно выдохнул и презрительно усмехнулся. - Делай, что хочешь, только держись от меня подальше. – Он резко зашагал туда, где, по его мнению, должна была быть спальня. Правда, попал на кухню. Можно прямо сейчас вытолкать девицу за дверь, но что толку? ЦИА всё равно шпионит за ним, Мэтт заметил слежку ещё в такси. Наверняка в квартире полно жучков. Если б его хотели убить, уже убили бы. Видимо, Андерсон пока нужен Центру живым, посему в ближайшее время вряд ли Эмили набросится на него с ножом. Если повезёт, то сам Мэтт сумеет вытянуть их этой притворщицы что-нибудь, что ему пригодится. И потом, в случае чего никогда не помешает дополнительный козырь в виде заложницы. *** - Серьёзно, настоящая русалка? – Сара на том конце «провода» удивлённо приглушила голос, видимо, чтоб не повергать в шок окружающих. - Ну, наверное, не совсем настоящая, - вывела Эбби, - но очень похоже. Мы подумали, что такие существа уже могли появляться раньше и именно отсюда пошли мифы о русалках. Поэтому нам нужна консультация специалиста по мифологии. Можешь рассказать что-нибудь ценное? - Прямо сейчас? - Хотя бы основное. Потом, при встрече, разберёмся подробнее. Египтолог призадумалась на несколько секунд, Эбби тем временем посматривала на солдат и учёных, устанавливающих и настраивающих эхолокатор. - Легенды о русалках есть практически у всех народов мира, - начала Пейдж. – По одним версиям русалки – девушки с хвостами, по другим – у них такие же ноги, как у людей. Обычно длинные волосы. Живут в воде, но в некоторых поверьях говорится о том, что русалки также могут обитать и на деревьях. И русалки опасны. - Ты уверена? - Насколько это возможно. Забудь о диснеевских мультиках и сказочных фильмах. В любой легенде встреча с русалкой не предвещает ничего хорошего. Они утягивают людей под воду или замучивают до смерти. - Но это же только мифы. - Других источников данных, насколько я понимаю, у нас всё равно нет. Мне нужно идти, подошла моя очередь. - Очередь? - К врачу. Извини, Эбби, мне правда пора. Будьте осторожны, до встречи. *** Доктор Бьюи, кажется, был неплохим знакомым Питера; а ещё именно тем специалистом, который требовался Саре. Бьюи уже осматривал девушку, когда её привёз в эту больницу Остин с коллегами. Услышав, что Пейдж решила не делать аборт, медик взглянул на неё, как на человека, который сообщил о своём намерении прыгнуть с небоскрёба. Посмотрел на Беккера, сидящего в этом же кабинете, чуть позади. Капитан выдал лишь виноватую ужимку, означавшую: «Я пытался, я уговаривал, как мог. Не вышло». Доктор понимающе кивнул. - Мисс Пейдж, должен ли я напоминать Вам о том, что это будет самоубийством? - Не стоит, - спокойно отозвалась Сара. – Остин уже красочно всё расписал. Я умру с вероятностью в девяносто девять целых и девять десятых процента. - Питер всегда был перестраховщиком в том, что касается здоровья пациентов. Я бы оценил шансы на Вашу смерть как девяносто против десяти. – Порой более реальные цифры производят более сильное впечатление, Бьюи знал это. «Вы свихнулись? Зачем Вы её воодушевляете?!» - сверкнул взгляд капитана, и медик понял, что совершил ошибку. И поспешно подчеркнул: - Но не больше, понимаете? Сара тряхнула волосами. – Доктор Бьюи, поверьте, я понимаю, на какой риск иду, и мне действительно, по-настоящему, всерьёз очень-очень страшно. Я пришла не затем, чтоб испугаться ещё больше. Мне нужно, чтоб Вы внятно объяснили, чего мне ожидать и что я могу сделать, что помочь себе и ребёнку. Седовласый мужчина в белом халате вздохнул, порылся в ящике стола, вынул карту Пейдж и, мимоходом пробежавшись взглядом по нескольким страницам, освежил и без того прекрасно запомнившиеся ему данные. - Давайте я начну с объяснений. Ваш организм в ужасном состоянии. Кстати, где Вы получили те раны? Брюнетка на секунду замялась. - Она неудачно съездила на сафари несколько лет назад, - ответил за неё Беккер. Сара мельком обернулась и послала капитану усталую, но благодарную полуулыбку. - Ясно, - вновь вздохнул Бьюи. – Так вот, Ваши раны не до конца затянулись. Вернее, они зажили, но не настолько основательно, чтобы выдержать постоянное давление. А давление будет, потому что при беременности молочные железы увеличиваются, и вообще, кости начинают в некотором роде перестраиваться. У Вас откроются внутренние кровотечения. – Не дав Саре ответить на сию «радостную» весть, он продолжил: - Но это не самое плохое. Самое плохое заключается в трёх вещах. Ваш организм явно подвергался длительному токсикологическому воздействию, он не просто ослаблен, он отравлен. Посему: во-первых, он может просто не выдержать нагрузки, потому что организм женщины бросает все силы на поддержание жизнедеятельности плода, так уж устроила природа. Отсюда истощение и окончательное ослабление. Во-вторых, из-за того же высокого уровня токсинов риску подвергается и сам плод – далеко не факт, что развитие будет нормальным. Велика вероятность возникновения патологий, как результат – либо выкидыш, либо мертворождённый ребенок, либо ребёнок с серьёзными физическими отклонениями. «Плод», «патологии», «отклонения»… Сара съёжилась под грузом этих сухих, бесчувственных терминов. Она сама осознавала, какой опасности подвергает себя. Понимала, что ребёнок, возможно, однажды проклянёт её за то, что она обрекла его на мучительную жизнь тяжёлого инвалида, вместо того, чтоб дать тихо и мирно уйти. И она боялась, очень-очень боялась. Но перед глазами сверкали холодные хирургические инструменты в малой операционной женского отделения больницы. Блеск этот был куда страшнее блеска пыточного арсенала Шантал. Потому что эти, врачебные, инструменты предназначались не для Сары, а для того, кто никак и ничем не мог защититься, не мог позвать на помощь, не мог даже крикнуть: «Мама!»… - …В-третьих, Вы вряд ли выдержите роды. - Но ведь можно сделать кесарево сечение. - Моя дорогая, к тому моменту, когда плод достаточно вырастет, Ваше тело будет вымотано до такой степени, что кровопотеря, неизбежная при кесаревом сечении, будет куда опаснее естественных родов и кровопотери при них. - Сара. – Военный встал, подошёл к ней, опустил ладонь на плечо девушки. – Пожалуйста. Брюнетка положила свою руку поверх руки капитана. - Десять процентов, Хилари. Это не так уж и плохо. *** Выяснилось, что от эхолокатора пользы здесь не больше, чем от доильного аппарата на птицефабрике. Одна из аномалий оказалась чересчур аномальной и создавала помехи, мешающие работе прибора, и не только его – мобильная связь тоже начинала пошаливать, о коммутаторах и говорить нечего. Видимо, портал преобразовывался, менял характеристики. И профессору это не нравилось. Зато от открытия нового вида тварей Каттер был прямо-таки в восторге. - Это невероятно! Стивен, Питер, вы же видели? - Да, - устало откликался первый. - Ты переспрашиваешь уже в двадцатый раз, - весело напоминал второй. - Стивен, ты помнишь тех существ из будущего, одно из которых сначала едва не утопило Эбби, а потом утащило в свою эпоху? - Тех клыкастых тюленей? Ещё бы не помнить. - Да уж, - негромко фыркнула экс-Мейтленд. - Они, скорее, больше походили на моржей, ну да неважно. Я ещё тогда предположил, что они могут быть потомками человеческой расы! – Говоря, Ник продолжал исследовать озеро длинным багром (чего только, оказывается, нет в фургонах ЦИА), как и большинство сотрудников. - Не хотелось бы мне, чтоб мои потомки выродились в… это, - поморщился Харт. - Не расстраивайся, - настойчиво пылал энтузиазмом профессор. – Возможно, это лишь одна из ветвей человечества в будущем, которая пошла по пути, отличному от пути основной массы. - А мне казалось, человечество в будущем продержится недолго, учитывая Хищников, радиацию и отраву, - буркнула блондинка. - Возможно, именно поэтому немногим оставшимся людям придётся приспособиться к жизни в воде. Или же человечество всё-таки выживет и всё равно претерпит изменения, в конце концов, это естественный процесс. – Ник усиленно потыкал багром в дно. - Осторожнее, - попросила Эбби. – Не раньте её. Или их. То, что составители мифов не слишком жаловали этих созданий, ещё не означает, что существа по-настоящему опасны. А даже если так, это не повод увечить их. - Что ты, Эбби, я бы никогда… Кажется, я что-то нашёл! – Ник снова потыкал, осторожнее, но основательнее. Но поверхности взыграла стая пузырьков, поднявшихся со дна. Следом поднялось кое-что поинтереснее. Но отнюдь не русалка. …На поверхности плавал труп мужчины. По крайней мере, большая его часть. *** Мэтт возненавидел себя за это, но у него появились сомнения. Не потому, что Эмили вела себя ненавязчиво и не пыталась ничего ему втирать. Не потому, что он увидел снимок, где они были вдвоём. Ха! Да при желании можно делать клонов, а уж фотошоп – сущая безделица. Хотя, нельзя не признать, что снимок был именно таким, каким было бы настоящее фото Мэтта с его девушкой – без переизбытка чувств напоказ, двое просто стояли на фоне деревца друг напротив друга, боком к камере, повернув головы, смотрели в объектив, руки держали в карманах. И это единственное совместное фото на всю квартиру Мэтт обнаружил на тумбочке возле кровати. Если б по всему жилищу были развешаны снимки, вопящие о сладком счастье, Андерсон точно бы знал, что это подделка. Нет, убедительным мужчине показалось другое. Мелочи. Стаканчик с зубными щётками в ванной стоял именно так, как бы его поставил Мэтт. Шторы были именно того цвета и модели, какие выбрал бы Мэтт. Мебель в комнатах располагалась так, как её бы расставил Мэтт. Непонятно только, почему кровать в спальне стоит, прислонённая к стене не спинкой, а боком. В остальном всё так, как сделал бы Мэтт. Что ж, возможно, он впрямь здесь жил. Но это не значит, что все остальные утверждения работников ЦИА соответствуют истине. Эмили сидела в гостиной, читая какую-то книгу. Мэтт вышел из спальни, остановился в дверях. - Зачем ты распрямила волосы? Девушка вскинулась, глаза цвета кофе засияли. - Ты помнишь, что раньше у меня были кудрявые волосы? – робко, словно боясь спугнуть собственное счастье, спросила шатенка, машинально проведя рукой по затылку и заколке, которой были скреплены верхние пряди. Сейчас локоны леди являли собой образец идеальной прямоты. Кудряшки понемногу отрастали, но приходилось выпрямлять их специальными утюжками; иначе выходит очень смешно - когда верхние кудри резко переходят в обвислые палки. Мэтт пристально наблюдал за реакцией Мерчант. Да, именно так и повела бы себя любящая женщина. Либо они с этой Эмили впрямь были близки, либо она поистине гениальная актриса. Что ж, кого попало на работу в ЦИА не берут. - Нет, я видел фото в спальне. - Вот как… - Мерчант мигом притихла, будто сникла. – Подруга затащила меня к цирюльнику, чтобы отвлечь от грустных мыслей, и я первое время даже не понимала толком, что он вытворяет, а когда опамятовалась, было поздно. - Ясно, - равнодушно вымолвил Мэтт и направился обратно в спальню. Правда, в последний момент остановился. – И передай тем ребятам, которые сидят в соседнем здании, что их оптика отсвечивает. Можно было бы вести себя и профессиональнее, я оскорблён. - Мэтт. - А? - Ты же понимаешь? - Что? Что за сотрудником, лишившимся памяти, в любом случае надо следить, даже если вы сказали ему правду; потому что неизвестно, что взбредёт такому парню в голову? Понимаю. Но это не значит, что я стал вам больше доверять. Он скрылся в спальне, а Эмили так и осталась с чтивом на диване. Отложив книгу, девушка прикрыла глаза и лоб ладонью. *** Питер вздохнул, накрыл тело плотной тканью, принесённой кем-то из военных, поднялся с корточек и снял перчатки. - Он явно умер насильственной смертью. - Гениально! – проникновенно вымолвил Ник. - Не мешай, это мой звёздный час. Может, я когда-то мечтал с солидным видом давать заумные заключения. - Насмотревшись сериалов про полицейских? - Да, был в моём детстве такой небольшой период. – Врач сбросил с себя легкомыслие. – Итак, шутки в сторону. Молодой мужчина, максимум тридцать лет, скончался не более часа назад. - Примерно столько же времени действует аномалия. - Возможно, вскрытие и выявит какой-нибудь сюрприз, но пока наиболее вероятная причина смерти – рваные раны. Ты сам видел, грудная клетка - в клочья. - Сара была права, надо напрочь забыть о диснеевских мультиках, - изрекла Эбби. - Раны нанесены когтями, причём очень тонкими, длинными и острыми, я никогда не видел подобного раньше. - Оно и неудивительно, - пожал плечами Стивен, - вряд ли в твоей практике были случаи нападения русалок. - Но, насколько я могу судить, парня разделали про запас, по крайней мере, на него набросились точно не из-за неудержимого голода. Потому что самые, скажем так, сочные, легкодоступные и аппетитные с точки зрения плотоядного создания части тела практически не тронуты. Скорее всего, бедняга лежал на дне, придавленный каким-то грузом, пока Ник не растормошил. - То есть она откладывает пропитание на чёрный день? - Похоже на то. - Какая запасливая тварь, - процедила Эбби. А что если там, где теперь Коннор, такие тоже уже есть?.. Мало ему Хищников, Насекомых, Жуков и бог знает, кого ещё! Что-то болезненно надавило на грудь, притом изнутри. В ушах зазвенело, а внешний мир, наоборот, затих. Вернее, затихли её коллеги. Эбби с удивлением обнаружила, что ученые и военные рядом с ней теперь не переговариваются и вообще ничего не делают. Стоят, уставившись на воду. Звон в ушах был сладкозвучным, будто где-то вдалеке звенели серебряные колокольчики, сливаясь с приглушённой мелодией флейты. Но не настолько же это чудесно, чтобы впасть в ступор! У мужчин, видимо, было другое мнение. Они неотрывно пялились на гладь озера, посреди которого показалась женская, ну или, как минимум, похожая на женскую голова с тёмно-синими глазищами. Рот создания был закрыт, хотя и неплотно; однако Эбби могла поклясться, что звук исходит именно от этого существа. - Ребята, что с вами? – Блондинка попыталась растормошить стоящего рядом Ника, потом Стивена. Толку - ноль. У всех парней были одинаково идиотские, на двести процентов влюблённые взгляды, в которых не усматривалось ни намёка на здравый смысл. - Эй! – прикрикнула Эбби и зарядила Харту по уху. Не сработало. Сара забыла упомянуть кое-что ещё о русалках. Или о Сиренах, которых, похоже, можно причислить к той же породе. Они заманивали мужчин своим пением. Сотрудники ЦИА в едином порыве шагнули к воде. Сотрудница осталась на месте. Мужчины шагнули снова. - Вы в своём уме?! – Темпл попыталась оттащить Каттера обратно, но она с таким же успехом могла бы оттаскивать назад, например, трактор. Не прошло и трёх секунд, как ребята устроили массовое купание. Причем они даже не плескались, просто вяло барахтались на поверхности, блаженно чего-то ожидая. Чего именно, Эбби знать не хотела. Губы твари скривились, до ужаса напоминая человеческую улыбку. «Русалка» медленно опустилась под воду. - Пора завязывать с водными процедурами! – Девушка вытащила импульсное оружие, настроила на максимальную мощность и выпустила несколько зарядов в воду. Купальщики сначала подёргались, потом некоторые выругались, зато явно очухались. - Что происходит? – удивился Питер. – Что я делаю в воде? – Он посмотрел на недоумевающих товарищей. – Что мы все тут делаем? - Возвращайтесь на берег! – выпалила Эбби. – Эта тварь недалеко от вас! - Где…? - вопрос Каттера так и не прозвучал до конца. Профессора что-то схватило за ноги и потянуло ко дну. Он машинально попытался сделать вдох, но времени было мало, поэтому вместо воздуха учёный глотнул воды. Почему в фильмах герои, попав под воду, продолжают прекрасно ориентироваться в пространстве, словно отлично видят всё вокруг? Ник не мог разглядеть ничего дальше четверти метра от себя. Он видел свои нелепо дёргающиеся руки и верхнюю часть ног – конечности отчаянно работали на то, чтобы вытолкнуть тело к поверхности. Но нечто крепко держало Ника, не позволяя всплывать. Мелькнуло синевато лицо, и Каттер различил улыбку, обнажающую клыки. Руки с перепонками между пальцами и длинными ногтями - да что там ногтями, скорее уж, когтями - схватили профессора за ворот куртки. А что-то длинное, гибкое и сильное – по всей вероятности, хвост – оплело ноги учёного, лишая дальнейшей возможности шевелить ими. Теперь он мог только извиваться в тщетной попытке прорваться к воздуху. От переизбытка нахлынувших чувств, немалая доля которых приходилась на обыкновенный страх (а кто бы не испугался на его месте, осознавая, что находится во власти такого чудища?), профессор выпустил из лёгких остатки кислорода. Стая пузырьков тоскливо метнулась наверх, в то время как Ник всё опускался вниз. Он уже достиг дна, и сейчас мужчину к этому самому дну настойчиво прижимали, пытаясь уложить блондина в горизонтальное положение. Пытаясь весьма настойчиво. Каттер извивался, отбивался, пробовал схватить тварь, врезать ей, на худой конец, оцарапать. Но в основном промахивался, а если и попадал, то удары вскользь проходили по гладкому, неожиданно тёплому телу «русалки». Всё это заняло не больше пяти секунд. Ник снова увидел перепончатые руки с когтями по типу фанатичного маникюра, ощутил резкую боль в груди. Но удар определённо вышел не таким сильным и глубоким, как планировала тварь. Потому что саму тварь в этот момент отвлекли. Использовать импульсное оружие в воде – себе дороже. Но нож – дело другое. Стивен невольно и не вовремя вспомнил о Хелен, которая постоянно капала ему на мозг, уговаривая носить при себе нож, потому как он, по словам вдовы, иногда полезнее любого пистолета. Харт последовал настойчивым советам, только чтобы отвязаться. Поди же ты, пригодилось. Существо издало непонятный, но определённо наполненный болью и негодованием булькающий звук, когда холодная сталь вонзилась в хвост, сделав приличную прорезь. И без того тёмная вода окрасилась багрянцем. Снова раздался этот манящий серебристый звон, но он уже не был столь мелодичным и безмятежным, как раньше. Может, поэтому мужчины и не среагировали на него. А может, потому, что Питер организовал твари хук справа, что, между прочим, было не так-то просто, учитывая сопротивление воды. Мелодия оборвалась. «Русалка» ещё цеплялась за Ника, но сам Ник, получив свободу движений, парой сильных ударов отомстил за обиды и, поддерживаемый друзьями рванул к поверхности. Вынырнул, шумно вдохнул, тут же закашлявшись, захлёбываясь. Харт и Остин моментально вытащили профессора на берег. - Только без искусственного дыхания, - кое-как отплевался Каттер. Он лежал на земле, лицом вниз, чуть приподнявшись на руках. Эбби уже была радом, осторожно постукивала по спине. - Никто и не собирался, так что держи свои мечты при себе, - тоже стараясь отдышаться, выдавил Питер. – Цел? - Не совсем. – Каттер, перевернувшись на спину и приняв почти сидячее положение, посмотрел на свою грудь. По клочьям куртки растекались алые разводы. Профессор поспешил унять тревогу друзей: - Всё нормально, раны не глубокие. Спасибо вам, ребята. - Значит, Ваши раны – не самая главная наша проблема. – Эбби указала сначала на одну аномалию, потом на вторую. Обе они каким-то образом разблокировались и теперь интенсивно сужались-расширялись. А неподалёку стали вспыхивать, пропадать и опять вспыхивать новые порталы. И множились они гораздо быстрее грибов после дождя. Всё происходило намного стремительнее, чем в том городе... - Пояс аномалий? – поразился Ник. Один из военных велел срочно собираться и уходить. Два солдата помогли Нику подняться, Стивен и Питер обошлись без посторонней помощи. - А как же эта тварь? – попытался возразить Харт. - Будем надеяться, её накроет. – Ник нервно дёрнул плечами. – Что? Мне тоже не нравится пускать всё на самотёк, но если мы останемся, то погибнем! - Что-то сомневаюсь, что мы убежим на достаточное расстояние, - философски заметил Стивен, тем не менее, не отставая от коллег. - Убежим, - заверил Ник. – Это небольшой пояс, иначе наше оборудование бы его вычислило. Радиус поражения составит сотни метров, может, даже десятки. Зато времени существенно меньше, чем в случаях с объёмными поясами. Не успел Каттер договорить это, как за спинами бегущих возникла яркая, острая вспышка, стремительно раскинувшаяся во все стороны. За несколько мгновений она достигла сотрудников ЦИА… *** Вспышка, а потом ничего. Потом снова вспышка, а потом опять ничего. Коннор наблюдал за несчастной аномалией, которая никак не могла открыться по-настоящему. Наблюдал из своего укрытия в одном из зданий, которое когда-то было статной многоэтажкой, а ныне – набором дырявых стен. Если б всё зависело от Коннора, он бы не отошёл от Кошки, но нужно было искать еду. К слову о еде. Похоже, друзья переправляли через аномалию продукты, вот только лично Темплу пользы от этого не было никакой. В мире, где всё живёт на грани голодной смерти, вдруг появляется провизия, пусть и в небольших количествах, зато регулярно. Представляете, что будет твориться на месте появления? Да там было не протолкнуться! Твари всевозможных мастей грызлись друг с другом, лишь бы урвать себе кусочек еды. Хищники, Насекомые и другие не менее симпатичные создания устроили прямо-таки круглосуточный пикет возле снабжающего портала. Сунуться туда рискнул бы разве что самоубийца. Кстати, таковые нашлись. Несколько раз какие-то люди, неимоверно худые, практически качающиеся на ветру, пробовали дорваться до пропитания, в результате чего сами стали чьим-то обедом или ужином. Коннор, видя это, лишь сильнее зажмуривался, с ужасом думая о том, каково же было этим людям, если голод довёл их до столь не просто отчаянных, а безнадёжных мер? Что, если и сам Темпл постепенно дойдёт до такого состояния? Что, если аномалии так и продолжат исчезать, не раскрывшись, а друзья не придумают способ вытащить коллегу? Брюнет поёжился и встряхнулся. Нет, этого не будет. Он уцелеет и он выберется. И пусть поиски чего-нибудь более-менее съедобного не увенчиваются успехом уже второй день, а скудный запас провизии в рюкзаке сошёл на нет. И пусть надо будет обходить стороной других людей, которые могли бы дать кров, а то и пищу (кто-то из этих людей может оказаться человеком Шантал, а другие могут опознать Коннора, например, по старым съёмкам и отыграться, ведь в этом времени, по словам Мэтта, Темпла считают одним из главных виновников апокалипсиса). И пусть ему приходится прятаться, а потом, возможно, придётся и сражаться с Хищниками и прочими тварями. Он выживет. У него есть, ради чего жить. *** - Это уже через край! – бушевал Лестер, любуясь своими изрядно помятыми сотрудниками. Особенной помятостью отличались Эбби, Ник, Питер и Стивен. А сам процесс любования проходил в одном из коридоров, где взволнованный начальник встретил команду, не дождавшись, пока та сама доберётся до его кабинета. – Это всё уже давно через край, если честно, но сегодняшний случай – перебор из переборов! Пояс аномалий в Лондоне! И вы не только не предотвратили это, вы это даже не предвидели! – Джеймс поднял руку, пресекая попытку профессора что-то объяснить. – Не хочу ничего слышать! Вам, то есть нам, крупно повезло, что обошлось без жертв! Но представляете, какая паника поднимется теперь? А какие слухи поползут? Каттер, что там с вашей чудо-клетью? Хотелось бы узреть результаты, учитывая то колоссальное количество ресурсов, сил и средств, которые были вложены в данный проект! - Как раз завтра… - Отлично! – не дав договорить учёному, отрезал глава ЦИА. И развернулся, бросив через плечо: - Дженни, пройдёмте в мой кабинет, нам нужно обстоятельно поговорить. Об Эдварде Найтли. *** Сара отказалась остаться в больнице, хотя доктора не просто настаивали, а требовали, едва ли не заклинали. Да, там Пейдж получала бы надлежащий, полноценный уход. Но каждый, абсолютно каждый сотрудник, от главврача до санитара, пытался бы уговорить её на аборт; египтолог была твёрдо в этом уверена. Посему решила пожить у Дженни, которая, навещая подругу в клинике, не раз предлагала Саре поселиться у неё, у Льюис, когда врачи дадут добро на выход. Что ж, врачи не то чтобы дали добро, но и баррикады строить не стали. Дорога до дома пиарщицы прошла в оглушительном молчании. Едва машина остановилась, Сара выскочила и направилась к крыльцу. Беккер не собирался окликать египтолога. Не потому, что ему нечего было сказать, а потому, что он знал – Пейдж сейчас не послушается. А зря… О чём она только думает?! А ему теперь о чём прикажете думать? О том, что Сара умрёт из-за него?.. Придётся взять отпуск. То-то начальство удивится. А уж как обрадуется! Но по-другому нельзя. Сейчас Беккер должен быть рядом с Сарой, а остальные пусть думают всё, что душе угодно. Капитан мотнул головой, вышел из машины и направился за брюнеткой. *** Эбби лежала на постели, завернувшись в одеяло, которое стараниями девушки образовало просто-таки герметичный кокон. Но это не помогало согреться. Было холодно и хотелось плакать, а ещё больше хотелось не думать. Ни о том, что может случиться или уже случилось с Коннором где-то там, в пропитанном ядом будущем. Ни о том, что и как завтра придётся сказать свекрови. «Зачем я вообще вернулась домой? Надо было остаться в ЦИА». Девушка перевернулась внутри кокона, нарушив герметичность. Холоднее не стало, но и теплее тоже. *** Он вовсе не собирался спать здесь, что вы, он же не кретин. Он просто снял рубашку и прилёг, потому что уже наступила ночь. На секунду прикрыл глаза. Но чёртова кровать оказалась… нет, не слишком удобной, а слишком привычной, и тело словно вспомнило, что ему при таких обстоятельствах полагается отдыхать. Мэтт сам не заметил, как уснул. …Они наползали со всех сторон, мерзкие безглазые морды высовывались из каждого угла, каждой малюсенькой щели. Жадно урчали-стрекотали, щёлкали челюстями. А Андерсон, Андерсон не знал, что делать. Понимал только, что надо защитить того, кто рядом, любой ценой. Прикрыть, прикрыть хоть чем-нибудь. - Всё, всё, они ушли, Мэтт. Всё хорошо, мы в безопасности. Мэтт! – Последнее восклицание явно выбивалась из общего успокоительного ряда. Мужчина вдруг понял, что полусидит на постели, с силой сжимая чью-то хрупкую ладонь. Это был рефлекс. Рискованно будить того, кто привык к круглосуточной смертельной опасности. А второй рукой Мэтт пытался придавить обладательницу сжимаемой ладони к кровати и к стене подушкой. Он выпустил Эмили, мигом отодвинувшую подушку, сделал глубокий вдох, проведя пальцами по лбу, покрытому холодным потом. - Что ты здесь делаешь? – рявкнул Андерсон, волком глянув на Мерчант. Или она опять же великая актриса, или он только что сделал ей больно, причём не физически. Эмили облизнула, а потом сжала губы. Хватит. В конце концов, она перед Мэттом ни в чём не виновата и не собирается лебезить. - Тебе снова снились кошмары, - достаточно сдержанно пояснила девушка, включив прикроватный светильник. - Я кричу во сне? - Нет, быстро бормочешь, но я сплю в соседней комнате, и мне слышно. Мужчина «перебросил» ноги в другую сторону, опустив стопы на пол. Потёр виски запястьями. Эмили тоже перебралась на ту сторону кровати, которая не прилегала к стене. Девушка встряхнула ладонью, которую так неласково сжимал Андерсон меньше минуты назад. - Извини, - пробубнил Мэтт. Недоверие недоверием, а применять силу к женщине - последнее дело. - Не страшно, - по-прежнему суховато промолвила шатенка, - я привыкла. - Хочешь сказать, я и прежде пробовал сломать тебе пальцы и задушить подушкой? - Задушить? – Красивые брови взметнулись на лоб. – За руки ты меня раньше действительно не хватал, сейчас это случилось уже при пробуждении. Просто ты не помнишь меня, вот и включилась защитная реакция. Что касается подушки - Мэтт, ты пытался не задушить, а спасти меня. - Спасти? – вконец запутался мужчина. - Ты вечно норовил укрыть меня чем-нибудь, когда во сне тебе казалось, что нас окружают твари. Пытался спрятать меня под одеялом, подушками, прижимал к стене, тараторил про люки и подземные убежища. Поэтому кровать и стоит так, иначе я просто скатывалась на пол под твоим напором. Спасибо ещё, что ты ни разу не принимал меня за Хищника. Слова Мерчант были логичными, и всё же нет железных доказательств их правдивости. Разве могла его настолько подло обманывать Шантал – та, кого он знал с детства? Конечно, нрав у Шантал суровый, и порой она действительно перегибает палку. Но чтобы так… - Спокойной ночи. – Андерсон полностью забрался обратно на кровать и улёгся спиной к Эмили. - Спокойной ночи, - негромко ответила шатенка, поднялась и ушла. Естественно, спать Мэтт и не собирался, однако надо же было как-то выпроводить девицу. Остаток ночи прошёл в раздумьях, которые возымели лишь один эффект – Мэтт понял, что сомневается и в Эмили с ЦИА, и в Шантал. - Тебя это не пугало? – утром спросил он у соседки. Эмили как раз достала из холодильника продукты и намеревалась уйти, ибо не собиралась завтракать в гнетущей атмосфере. - Что именно? - Мои кошмары. Она помолчала, немного. - Сначала было жутко – просыпаться от того, что тебя пытаются куда-то запихать, да ещё бормочут про хищников и про смерть. Потом я привыкла. Съешь что-нибудь. Еда не отравлена, честное слово. *** Ирэн приехала к Эбби вместе с Кристофером и Алексом. Экс-Мейтленд, так и не сомкнувшая глаз прошлой ночью, всё же определилась, что надо сказать свекрови. Коннор пропал. Они были на задании, очень далеко отсюда. Там, где нет закона, нет элементарных прав, но есть враги. Нет, она не имеет права уточнять. Коннор отбился от группы и пропал. Да, группа пыталась вернуться за ним и пытается до сих пор. И будет пытаться, пока не получится. Но сейчас Коннор где-то там один. И больше Эбби не может поведать ничего. Как только будут новости, Ирэн узнает первой. Сами понимаете, любую нормальную мать такие объяснения не устроят. Если б вы заглянули в окно квартиры Темплов, то сначала смотрели бы на то, как Ирэн, нервно расхаживая по комнате, отчаянно жестикулирует, обращаясь к Эбби, которая тоже далека от спокойствия и пробует не то оправдаться, не то просто сдержать напор свекрови. Кристофер пытается одновременно успокоить жену и тоже прояснить подробности. Эбби не сдается. Только у Алекса взгляд почти понимающий, хотя парень и переживает за брата. Потом, очень нескоро, вы бы увидели, как Ирэн перестала выпытывать у Эбби запрещённую информацию, как брюнетка опустилась на диван, затряслась, заплакала, закрыв лицо руками; как муж заключил её в объятия, прижав к своей груди. Как пасынок тоже присел рядом и взял мачеху за руку. А если у вас хорошее зрение, вы бы разглядели слёзы в голубых глазах блондинки. И в заключении вы бы смотрели на то, как Эбби подходит к Ирэн, опускается рядом, и они обнимаются, продолжая плакать. *** - Так вы запустили эту штуку? – Денни, поморщившись от боли, всё-таки приподнялся и приник спиной к поставленной почти что вертикально подушке. В палате Куинна сейчас находились Ник, Дженни и Питер. Они не впервые навещали «больного», хотя раньше делали это по отдельности. - Мы называем эту штуку Клетью, хотя, она похожа, скорее, на гигантскую фабрику будущего из фантастического фильма, - хмыкнул Ник. – «Клеть» звучит проще. И да, мы запустили оборудование сегодня утром. Теперь проблема с поясами будет решена, но лишь на несколько месяцев. Бывший полицейский покивал и спросил то, что волновало его больше, но о чём он не решился упомянуть сразу же, понимая, что если б были новости, друзья сообщили бы первым делом. - С Коннором всё… по-прежнему? - Никакого прогресса, - болезненно выдохнул Ник. - Проклятье, - не сдержался Куинн. Сказал не то коллегам, не то самому себе: - Он же шустрый малый, он продержится. - Мы все надеемся на это, - произнесла Дженни. Денни переключился на неё. - А что по поводу того старикана-политикана, о котором ты рассказывала в прошлый раз? - Ты об Эдварде Найтли? – Девушка поморщилась. Денни пытался переменить тему, чтоб не вгонять друзей и себя в ещё большее уныние, но невольно выбрал самый неудачный объект. – Он – серьёзная проблема. Лестер навёл справки. Этот Найтли – член Нижней палаты, до последнего времени был на хорошем счету, но недавно крупно проворовался. Выяснилось, что он присваивал себе государственные деньги, да ещё занимался отмыванием чужих финансов, имея весьма неплохой процент. На свою беду Парламент решил не предавать это дело огласке, а исключить Эдварда и наказать по закону без лишних свидетелей. - И что пошло не так? - Процедура слишком медленная – бумажная волокита и всё прочее. Даже сейчас Найтли ещё не предъявлено официальное обвинение, но он уже знает, чего ждать, поэтому готовится. - При чём здесь ЦИА? - Происшествия, связанные с поясами аномалий, сейчас у всех на слуху, - вступил Питер, усаживаясь на стул, поближе к постели пациента и заодно к Дженни. – А мы, как люди, всегда ошивающиеся возле мест катастроф, тоже привлекли к себе народное внимание, будь оно трижды проклято. И то, что мы не даём стопроцентных объяснений, только нервирует обывателей. - Найтли, нападая на нас, добивается симпатии публики? – сообразил Куинн. - Не только это. – Ужимка Дженни ясно выразила неприязнь, которую девушка питала к предмету разговора. – Теперь все обвинения в свой адрес Найтли будет объяснять именно тем, что пытается вывести нас на чистую воду. И люди ему поверят. Эдвард Найтли задержан по подозрению в крупном хищении? Ерунда! Это всё проделки засекреченной злобной организации, от которой благородный член Парламента пытался добиться истины, чтобы поделиться правдой с народом. Имея достаточную поддержку, Найтли сможет не только сохранить свой пост, но и двинуться выше по политической лестнице. - Но ведь это галиматья! – возмутился Денни. – Так не должно быть, есть же закон! - Есть много законов, - вздохнула Льюис. – А ещё есть презумпция невиновности, гласность и народные выборы. – Шатенка чуть вскинулась в попытке приободриться. – Однако пока всё под контролем. Наши юристы и юристы Парламента пытаются разобраться с этим делом. - Пф-ф-ф, - Питер покачал головой, закатив глаза. - Ты не веришь в наших доблестных юристов? - усмехнулась пиарщица. - К юристам и к политикам у меня одинаковое отношение: я больше симпатизирую львам. - Отчего так? - Оттого, что если льву причинить вред, он сразу разберётся с обидчиком, а не побежит составлять иск или плести интриги. - Предлагаешь скормить Найтли львам? – В карих глазах замерцали смешливые звёздочки. - По-моему, отличная идея. Я даже знаю подходящего льва, на днях видел в цирке. - Ты ходил в цирк? - Ходил, и тебя тоже отведу в субботу. - Спасибо, мне хватает и одного клоуна. – Она красноречиво взглянула на врача. - Значит, шоу клоунов пропустим, пойдём сразу на представление с животными. В цирковой программе есть номер со змеями, вот и посмотришь на своих родственниц, а то, наверное, вы уже соскучились друг по другу. - Тогда заодно взглянем и на павлинов, не мне же одной встречаться с роднёй! Всё это проговаривалось быстро – Ник и Денни только успевали хлопать глазами – и беззлобно. Каттер сжал зубы и отошёл в сторону, в самый дальний угол палаты. Куинн снова вспомнил, как Остин и Льюис спасали его жизнь (за что, кстати, обоим уже не раз и не два было сказано самое искреннее спасибо). - Ребята, вы такая классная команда. Особенно, когда не пытаетесь заколоть друг друга насмерть остротами. Ладони Каттера непроизвольно сжались в кулаки, но никто этого не заметил. Разве что Питер. Зазвонил сотовый Дженни. - Алло. Да, Джесс. – Пиарщица насупилась. – Когда оно появилось? Хорошо, перешли на мой телефон. - Что случилось? – как ни в чём не бывало, повернулся и осведомился Ник. - В Интернете появился ролик. Один из жителей Ричмонда* увидел якобы настоящую русалку, заснял на мобильный телефон и двадцать минут назад выложил видео в Сеть. [*Ричмонд – город очень близко от Лондона, буквально предместье столицы; прим. авт.] Мобильный пиарщицы задорно пикнул, оповещая о том, что на него поступил видеофайл. Девушка «распаковала посылку» и стала смотреть вместе с коллегами, встав возле Денни, чтоб и тот смог увидеть. Ролик был снят с берега, возле самой воды. Тот, кто держал камеру, то бишь телефон, быстро шёл следом за объектом съёмки, отчего картинка постоянно вздрагивала, а взволнованные комментарии «оператора» перекрывались шорохом. Качество было не ахти, но знакомая женоподобная фигура с хвостом, скользящая под водой на глубине всего нескольких сантиметров, различалась неплохо. Цвет, пропорции, образ движений – всё совпадало с характеристиками недавней знакомки. - Наша рыбка? – деловито спросила Дженни, когда запись закончилась. - Похоже. – Ник раздосадованно покачал головой. – Тому, кто это снимал, несказанно повезло, что он выжил. - Прости, друг, нам надо идти. Выздоравливай. – Питер первым пожал Денни руку на прощание. Ник последовал примеру. Дженни поцеловала бывшего полицейского в щёку. И все трое ушли. - Русалка, - усмехнувшись, пробормотал Денни. В сероватых глазах остриём бритвы мелькнула тоскливая боль. – Нина была бы в восторге… *** В коридоре сотрудников ЦИА ждала охрана. Да, Шантал мертва, но кто знает, что взбредёт на ум её последователям? И вообще, как показывает практика, мёртвые иногда оказываются не такими уж мёртвыми. Посему Лестер решил не рисковать. - У входа в больницу собрались журналисты, - бесстрастно сообщил один из охранников пиарщице. - Много? – столь же хладнокровно уточнила Дженни. - Не меньше двух десятков. - Просто здорово! – скрипнула зубами девушка. - Можно выйти другим путём, - предложил Ник. - Вы с Питером так и сделайте, а я разберусь с этими пронырами. Всё равно рано или поздно они меня где-нибудь настигнут, незачем откладывать. Удачи вам, ребята. - Будь осторожнее, Дженни, - попросил профессор, на мгновение замерев на полушаге. – Держись поближе к охранникам. - Хорошо, - пиарщица улыбнулась словно ребёнок, выслушивающий уже наизусть заученные родительские наставления. Дженни со своей охраной направилась в одну сторону, Ник и Питер со своей – в другую. - Что это было, сейчас, в палате? – едва слышно спросил Остин, убедившись, что охранники впереди и сзади ступают на достаточном расстоянии. Ник чуть было не сказал: «Наверное, ревность», но вовремя осёкся. Он не имеет права предъявлять какие-то претензии. Он и так уже разбил сердце Дженни, зачем же ещё топтать осколки? И зачем опять портить отношения с другом, который был рядом в самый непростой период жизни Ника, с человеком, который день за днём выхаживал его, Каттера, заново учил ходить и радовался успехам не меньше самого профессора, а когда случались неудачи, не позволял учёному унывать, не давал сомневаться в своих силах? - Ты прости, Питер, - глухо проговорил блондин. – Мне нужно время, чтобы осознать, чтобы привыкнуть. Просто потерпите немного, и всё будет хорошо. - Знаешь, она всё ещё любит тебя, - бесцветно произнёс русоволосый. – Станет тебе от этого легче или тяжелее, но у нас с ней нет ничего такого. Вот уж впрямь, Ник не понял, лучше ему стало от этой информации или хуже. *** Она сидела на берегу, скрытом за стеной деревьев и кустарника. Городской шум здесь почти не слышался. Не очень широкая река текла медленно и величаво. Хвостовой плавник чуть касался поверхности воды, приподнимался и снова касался. Это было забавно. Очередной лоскут светло-синего покрова неровным клочком отделился от тела, упав на мокрую землю. А там, где секундой назад находилась эта плоть, теперь виднелась молочно-белая кожа плеча. Руки существа сейчас тоже имели человеческий, только очень бледный, цвет. Когти-бритвы медленно задвинулись внутрь, перепонок уже не было. То, что напоминало дреды, мягко оторвалось, само сошло одним куском, обнажив подлинные локоны – негустые, но длинные-длинные, светлые, синевато-зеленоватые. Последним отторгся плавник, вместе с «обёрткой» хвоста, под которой обнаружились конечности, мало чем отличающиеся от обыкновенных ног. Кстати, ножки были стройными и весьма привлекательными. …Брайан просто шатался по округе, коротая перерыв между двумя лекциями. Он не сильно любил учёбу, но относился к ней ответственно. А на сей берег отправился потому, что здесь не ощущалось суеты, парню с детства нравилось это место. Молодой человек изумился, увидев, что тут, лицом к воде и спиной к нему, стоит, судя по всему, голая девушка. Длинные волосы скрывали тело незнакомки до щиколоток, но сам силуэт был на редкость изящным. Девушка повернулась к нему, Брайан оказался под прицелом двух огромных, округлых, беспросветно-тёмно-синих глаз. Парень собирался вскрикнуть от удивления, но звонкая и нежная, переливчатая и искрящаяся, прекрасная, как сама жизнь, мелодия мягко влетела в голову и отсекла все тревожные мысли. Брайан забыл о своих проблемах, трудностях с подружкой, нелюбимой учёбе, разладе с родителями – вообще обо всём. Весь мир его сейчас заключался в одной-единственной девушке, той, что стояла перед ним, маняще протягивая руку. Брайан зачарованно шагнул навстречу, подав свою руку. Пальцы этих двоих переплелись, в следующее мгновение «русалка» притянула парня к себе, а он приник к её губам страстным поцелуем. *** Стивен стоял возле уличной скамейки и ждал уже десять минут, периодически поглядывая на часы. Где же она? Конечно, слабому полу простительны опоздания, и всё же так приятно, когда девушка приходит вовремя. Ланс послушно сидел рядом, не обращая внимания на поводок, тянущийся к руке мужчины и лишающий пса свободы. - Привет. Извини, что я опоздала. – Миловидная блондинка нешироко улыбнулась Харту и подошла к нему, протянув книгу. – Вот, я прочитала. Спасибо. - Пожалуйста. – Мужчина взял из рук десятилетней девочки пятый том энциклопедии о вымерших животных. - Шестого тома ведь нет? – на всякий случай уточнила Каролина. Она пристально смотрела на Ланса, но ничего не спрашивала о собаке. Здание монастыря находилось буквально в двух кварталах отсюда. Дети по-прежнему располагались там, поскольку возвращаться-то им было некуда. Возможно, приют и вовсе окончательно сюда переберётся. - Нет. Но у меня много других книг. - Я и так читаю другие книги. - Какие? - Разные. Сейчас у меня «Таинственный остров». - Жюля Верна? - Ага. Тоже почти дочитала. - Сколько же ты читаешь? – усмехнулся Харт. - Иногда весь день, если больше нечем заняться. - А как же игры? Всякие прятки, догонялки, езда на велосипеде, в конце концов? - Я уже большая для игр, - важно заявила блондинка. Но жар, с которым она это произнесла, заставил Стивена заподозрить, что другие дети попросту не очень-то хотят с ней играть, считая зазнайкой или заучкой. – Велосипеда у меня нет, а если бы и был, я бы на нём все равно не каталась, потому что не умею. Стивен сделал вдох, улыбнулся, припомнив что-то. - На следующей неделе я еду к родителям, у них целый склад наших с братом детских вещей. Если хочешь, я могу поискать там велосипед. - И научишь меня кататься? – вспыхнула девочка. - А как же, - снова улыбнулся экс-лаборант. - Тогда хорошо. – На маленьком личике тоже появилась улыбка, правда, быстро померкшая. – Только не дари мне велосипед. - Почему? - Не дари и всё. Так будет правильнее. И что она хотела этим сказать? Может, давала понять, что Стивен, хоть они и видятся иногда, для неё чужой человек? Или девочка боится, что она сама для Стивена совершенно чужая, и не хочет подачек из жалости? Конечно, Каролина Харту не дочь, но он действительно привязался к ней за последние два с лишним месяца. Сначала Стивен принёс ей книжку, как и обещал. Нельзя же обманывать ребёнка. И они разговорились, опять о животных. Вернее, говорил в основном Стивен, отвечая на расспросы Каролины о том, каких зверей ему доводилось видеть. О динозаврах он рассказать не мог, но ведь мужчина в своё время изрядно поездил по свету, а и на современной планете немало удивительных созданий. Каролина слушала внимательно, жадно. Потом спросила, придёт ли Стивен ещё… Она была удивительной девочкой. Почему окружающие этого не понимали? Да, малышка не болтлива, но это не значит, что ей не хочется общаться. Хочется, вот только она делает это чересчур по-взрослому, что многих отталкивает, иногда пугает. «Не слишком ли ты большая для игрушек? - однажды спросил Харт, указав на игрушечного зверя. – Тебе ведь уже десять, а до сих пор таскаешь с собой плюшевого мишку». «Не таскаю, а ношу, - нахмурилась тогда юная блондинка. – Он всегда со мной. Приёмные семьи меняются, а он остаётся, не бросает меня…» - Девочка, отведя глаза, взгляд которых иначе чем раненным назвать было нельзя, прижала медведя к груди, а Стивен мысленно обозвал себя придурком. Позже он узнал, что Каролина сменила нескольких потенциальных родителей. Супружеские пары, умиляясь голубым глазкам и золотистым локонам, брали девочку к себе, но вскоре возвращали, объясняя это тем, что ребёнок слишком замкнутый и угрюмый. Будто отдавали обратно в магазин бракованный товар, гады. Другого слова Стивен подобрать не мог. Он понимал, что быть родителем, тем более, приёмным, непросто, но раз уж вы решились, то приложите усилия, не сдавайтесь при первых же трудностях! Честно говоря, Стивен иногда и сам подумывал об удочерении, но тут же одёргивал себя, руководствуясь принципом «не уверен – не берись». Слишком много времени занимала работа, вдобавок, Харт в детской психологии был далеко не специалистом. Он не хотел стать очередным приёмным родителем, который, не справившись с ответственностью, нанесёт маленькой девочке ещё одну рану. У Каролины этих ран и так предостаточно. К тому же, Хелен вряд ли бы одобрила такой порыв. Она вообще детей не любит, а уж если добавить к этому воспоминания об Эрике – явно не выйдет ничего хорошего. Бывший студент даже не рассказывал «Анжель» о Каролине, вдова всё равно бы этого не поняла. Посему Харт решил быть девочке лишь старшим другом, может быть, даже чем-то вроде старшего брата. Сперва работники приюта отнеслись к визитам Стивена настороженно, всё-таки в наше время кругом полно извращенцев; и сотруднику ЦИА пришлось долго доказывать, что он вовсе не гнусный криминально-асоциальный элемент и нет у него никаких мерзких планов. - Ты грустный сегодня. – Оказывается, Каролина уже пару минут внимательно смотрела прямо в лицо Стивену, а он и не заметил. – Что-то случилось? - Случилось, но я бы не хотел об этом говорить. Зачем рассказывать ребёнку про смерть? У Каролины и без того не столь уж светлая и радостная жизнь. - Как знаешь, - вздохнула девочка, потирая рукава своей серой куртки. И, в конце концов, не удержалась. – Кто это? – Малышка махнула рукой в сторону Ланса, который давно уже изучал ребёнка мудрым взглядом. - Это Ланселот, - с улыбкой поведал мужчина. - Ланселот? Как рыцарь из легенды? Стивен рассеянно почесал затылок. - Наверное. - Он твой? - Нет, это собака моего друга, он сейчас в больнице, и мы с остальными друзьями присматриваем за Ланселотом. - Ты поэтому такой грустный? Из-за друга, который в больнице? – Девочка внимательно-внимательно поглядела на Стивена, в бирюзовых глазках лучилось неподдельное участие и недетская серьёзность. - Да… - «И из-за этого тоже». - Твой друг, он ведь выздоровеет? – осторожно спросила Каролина, одновременно встав поближе к Лансу. - Конечно, и очень скоро. - Это же хорошо. Вот если б он умирал, было бы намного хуже. Стивену стоило большого труда не поморщиться от чего-то, подозрительно смахивающего на боль. - Ты права. Ланс обнюхал ладошку Каролины, воодушевлённо завилял хвостом. - Можно мне поиграть с ним? – И вновь лазоревый взор вскинулся на Харта. Сотрудник ЦИА замялся. - Не знаю. Вообще-то, Ланс – мирный пёс, но животные ведь непредсказуемы. «Кто бы говорил! – так и прочиталось в обиженном собачьем взгляде. – По непредсказуемости вы, люди, чемпионы!» -…Однажды он укусил моего друга. «Ну да, виноват, тяпнул сгоряча. Даже не сгоряча, а с горя. Но сейчас-то я всё осознал». - Ладно, - сдался Стивен, глядя на умильную мордашку Каролины, уже вовсю наглаживающей Ланса по загривку, - только осторожно. *** Беккер должен был уходить в отпуск с сегодняшнего дня, но как раз тогда, когда мужчина пришёл подписать необходимые бумаги, появились взбудораженные Ник и Питер, стали болтать что-то о русалке и поездке в Ричмонд. С Сарой сейчас всё равно сидела Эбби, так что капитан мог позволить себе недолгую поездку. Беккер, Каттер, Остин и Браун (Ник отчаянно сопротивлялся тому, чтобы с ними ехала и Клаудия, но девушка настояла на своём), в сопровождении нескольких военных, прибыли аккурат на место преступления. Ещё один труп, и способ убийства практически тот же самый… Полицейские только-только оцепили участок, за дальнейший осмотр, вежливо оттеснив стражей порядка, взялись работники ЦИА. Питеру уже традиционно досталась роль патологоанатома, от чего врач в восторг не пришёл, но сопротивляться не стал. - При нём были документы, так что личность уже установлена. Брайан Адамс, двадцать лет, студент экономического факультета. – Питер на секунду смолк. – Орудие убийства такое же, то есть когти. Правда, есть парочка странностей. - Не считая того, что парня убила русалка? – хмыкнул капитан. - Не русалка, а представитель неизвестного вида, который мог послужить прообразом мифологических персонажей, - поправил Ник. Взгляды друзей сошлись на нём. – Вы правы, слишком длинно. Русалка так русалка. - В общем, - продолжил Остин, - во-первых, его убили не для пропитания, иначе тело бы спрятали. Разумеется, можно предположить, что существо кто-то вспугнул или что-то отвлекло; но лично у меня такое впечатление, что от парня избавились за ненадобностью. Во-вторых, судя по следам, на место своей гибели Брайан пришёл сам, тело после смерти не передвигали. А нашли его на суше. - То есть Брайан погиб не в воде? – скосила брови Клаудия. - Верно. Вряд ли он вообще побывал в реке, он сух до последней нитки, а умер максимум полчаса назад, за такое время не обсохнешь. Земля на месте гибели не влажная, следы не ахти, но, судя по всему, помимо Брайана там был минимум ещё один человек, Беккер не даст соврать. Капитан, поначалу сопровождавший Остина, а потом перешедший к Каттеру, кивнул. - Мы с Беккером тоже кое-что нашли, на берегу. – Ник задумчиво подёргал губами. – Ошмётки кожи и плавника. Сначала мы решили, что тварь попала под винт или погибла по другой причине, и останки выбросило на берег. Но потом поняли, что это не останки. - А что? – в один голос спросили Питер и Клаудия. - Ошмётки, как и выразился профессор, - взял слово военный. - В чём разница? – не поняла рыжеволосая. - Беккер пытается сказать, что это был сброшенный верхний слой. Как у ящериц. - Что-то типа линьки? - Именно. Самое странное: на влажной земле хорошо отпечатались следы, так вот, там есть отметины от стоп. - Хочешь сказать, русалка сбросила хвост, а под ним у неё были ноги? – Услышь Клаудия такое со стороны, подумала бы, что беседу ведёт пациент психушки. - Согласен, звучит, как бред сумасшедшего, - прочёл мысли девушки профессор. – Но и такое возможно. Есть вероятность, что в своём развитии эти создания отошли от людей не настолько далеко, как мы предполагали, и что им время от времени, в силу каких-либо причин, приходится менять облик. - Интересно, что это за причины. - У меня есть мысль. – Питер кашлянул. – Я ведь поведал ещё не обо всех странностях. Странность номер три. – Мужчина замялся, покосившись на рыжевласку. – Не при дамах будет сказано, но штаны и нижнее бельё у Брайана очень целенаправленно разорваны, и, судя по всему, непосредственно перед смертью у парня был сексуальный контакт. - Ты думаешь?.. – Ник многозначительно поднял бровь. - Я не исключаю, что он просто вовсю радовался жизни с какой-нибудь подружкой, но тогда где она? Очень смахивает на то, что наша водоплавающая дамочка его совратила, а потом убила. - Считаешь, они так размножаются? Такой антинаучной ереси не выдержал даже Беккер, о чём и возвестил фырканьем. - Хватит вам. Я не учёный, но даже я понимаю, что это бред! Если есть самки, то должны быть и самцы, а если есть самцы, то зачем самкам крутить шашни с мужскими особями другого вида? - Может, на этой стадии развития самцов мало, а генотип пока совместим с человеческим? – предположил Ник, мельком поглядев на наручные часы. Чем быстрее он и коллеги разберутся с этим, тем лучше. У него полно работы в лаборатории. – Опять же, это объясняет, почему мифологические русалки сплошь женского пола, и почему легенды о них зачастую имеют интимный подтекст. - Я не сильна в мифологии, но, по-моему, в некоторых легендах встречаются русалки-мужчины, - проговорила Браун. - Ладно, оставим теорию на потом. Сейчас главное – найти эту тварь и обезвредить, - несколько нервно постановил Ник. Учёные и солдаты, среди которых были две единственные на весь Центр женщины-военные, двинулись в двух направлениях вдоль реки. Плавать твари без хвоста не так удобно, но она, скорее всего, продолжит держаться ближе к воде. У всех членов группы были наушники, в которых громко играла музыка. Да, не слишком удобно вести поиски, не имея возможности пользоваться слухом, но это лучше, чем под гипнозом добровольно броситься на когти врага. Через какое-то время изгибы русла стали круче, начали появляться «ответвления» в виде крупных ручьев. Команда рассредоточилась, чтобы осмотреть всё. Беккер по-прежнему шел во главе этой части группы и вскоре существенно обогнал остальных. Он увидел её. Обнажённую длинноволосую девушку со страшными крупными глазами, бредущую по колено в воде. Что ж, по крайней мере, она не приняла полностью человеческий вид, в толпе ей не затеряться. «Русалка» тоже заметила капитана. Наверное, попыталась применить свои музыкальные чары, но брюнет по-прежнему слышал только симфонию Моцарта. Навёл импульсное оружие, прицелился. Глаза у твари были более чём умные. Она понимала, что штуковина в руках у человека представляет серьёзную опасность, и что если попробует дёрнуться, Беккер тут же выстрелит. Сине-чёрные глазищи озарились неподдельной печалью, перекрывшей хищный блеск. Даже не печалью, а мольбой. «Русалка» медленно положила руки на свой живот. И капитан понял всё без слов. Она уже точно знает, что у неё будет потомство. Она боится за себя и за своего будущего ребёнка или детей. Как Сара. Он не смог выстрелить, просто не смог. Хоть и осознавал, что заряд не убьёт «девицу», а лишь оглушит; но вдруг из-за электрошока маленькая жизнь внутри оборвётся, едва начавшись? Беккер, что за вздор, что за нюни, что за идиотизм, в конце-то концов? Ты – военный, она – монстр! Если сейчас дашь ей исчезнуть, все следующие жертвы будут на твоей совести! Но палец на спусковом механизме занемел, а руки налились непосильной тяжестью. Капитан постепенно опустил оружие. Тварь, похоже, улыбнулась и метнулась под воду. Сразу после этого капитан понял, что за ним кто-то есть. Позади стоял Остин. Он подбежал только что и не успел применить свой пистолет, но в том, что случилось, разобрался безошибочно, это чётко читалось во взгляде врача. Следом подоспел Ник и два солдата, которые тоже кое-что разглядели. - Что случилось? – Каттер стянул наушники. Беккер и Остин сделали то же самое. – Ты упустил её? Как это вышло? - У него сломался один наушник, - не дав капитану и рта раскрыть, выдал медик. - Ты в порядке? – мигом сменил гнев на милость профессор. - Да, всё… всё нормально. – Брюнет тряхнул головой, украдкой бросив на Остина мимолётный благодарный взгляд. - Мне пришло сообщение от Эбби, - проговорил Питер. – Сара не очень хорошо себя чувствует, но ни за что не хочет в больницу. Просит меня приехать и осмотреть её. Думаю, тебе бы тоже не мешало отправиться со мной. При других обстоятельствах Беккер бы сурово изрёк: «А как же задание? Ни ты, ни я не имеем права бросить всё в разгар операции!» Но сейчас… - Езжайте, - быстрее военного отреагировал профессор. – Мы справимся сами. Ник давно понял, что с Сарой что-то не так, гораздо больше не так, чем она и Беккер дают понять. Раз это их личное дело, учёный не полезет с расспросами. А если Саре нужен Питер, и нужен Беккер, значит, так действительно надо. Хотя, чёрт побери, поимка твари затянется ещё больше! …Начинался дождь, норовивший перерасти в настоящий ливень. Да и ветер значительно окреп. *** Этим вечером он не собирался больше грустить и думать о ней. Стивен решил выйти, что называется, в свет. И вот уже не первую минуту рассматривал свой безукоризненный внешний вид - столь непривычный мужчине костюм с иголочки, белая рубашечка и галстук. «Сколько можно ходить разгильдяем? - вздыхала Хелен; по довольной ухмылке которой, впрочем, можно было судить, что экс-преподаватель абсолютно не против внешнего вида своего экс-студента, скорее даже наоборот. – Мы же идем в приличное место, там положено выглядеть соответствующе». «Может, мне вообще все это снять?» – надулся Харт, стаскивая с себя рубашку. И футболку, и еще одну майку, оставаясь с голым торсом, от вида которого Хелен вообще пришла в восторг, незаметненько подойдя сзади и критически глядя на отражение в зеркале: он полураздетый и она, с шикарной прической, макияжем и в дорогом красном приталенном платье. «Хм, - задумчиво произнесла женщина. – Надеюсь, ты понимаешь, что я не позволю тебе выглядеть лучше меня?!» И она вдруг, к абсолютной неожиданности и радости шатена, стянула свое платье через голову, максимально при этом испортив укладку - плевать, не просто хороший, а лучший парикмахер города исправит это за считанные часы! Надо признать, выглядела она действительно потрясающе, что и не удивительно, учитывая то количество средств, которое вдова миллиардера, повинуясь статусу, вкладывала в себя – наверное, сумма равнялась бюджету Ватикана. Стивен издал весьма красноречивый стон и, буркнув что-то типа «Так мы никогда не соберемся», притянул женщину к себе, одарив одним из фирменных, по-хартовски страстных, поцелуев... В общем, тем вечером они так и не отправились туда, куда намеревались. Сегодня он все же сходит куда-нибудь. Нечего киснуть в свой первый за неизвестно какое количество времени свободный вечер. Стивен, наконец, отвернулся от зеркала, в которое всматривался невидящим взором вот уже полчаса, схватил ключи и вышел из квартиры, слегка громче обычного хлопнув дверью. *** За окном бушевала настоящая буря: деревья с глухими стонами пригибались к земле, изредка полоща обглоданными ветром ветвями по серому асфальту, щедро улитому ледяным дождем. Некоторые, довольно старые экземпляры, уже лишились части своих могучих крон, которые неровными, сереющими в сумрачном свете непогоды кучами возвышались подле стволов, обломанные и истрепанные ветром. Завывания воздушных потоков за окнами напоминали стоны одичалых призраков, так что даже в родном и на все сто процентов знакомом доме хозяева чувствовали себя, как минимум, неуютно, а уж про приезжих и говорить нечего. Местные службы спасения даже выдали соответствующие указания, вынеся обреченному городу вердикт: штормовое предупреждение, в связи с которым людям, не являющимся работниками служб первой необходимости, настоятельно советовалось не высовываться из домов до ближайшего четверга. А наступить столь долгожданный день должен был не ранее чем послезавтра, что несказанно удручало попавших в ловушку погодных условий Каттера и Клаудию. - Это глупо - просто торчать здесь, когда где-то недалеко, по ближним просторам рассекает плотоядная русалка, а в лаборатории нужна моя помощь! – Профессор с раздражением отшвырнул от себя телевизионный пульт, перестав вслушиваться в безрадостные прогнозы и сводки погоды. – Сплошная череда невезений. - Ник, на полтона ниже. - Девушка укоризненно взглянула на блондина и плотнее задернула штору на окне. Толстая ткань хоть немного, но все же заглушала звуки бури, пробиравшиеся в гостиничный номер с улицы. – Соседи не виноваты в том, что мы здесь застряли. К тому, как мне помнится, со связью серьёзных проблем не наблюдается. Ветер оборвал часть проводов и повредил пару вышек, но на навороченных приборах Центра это не сказалось, и ты спокойно можешь отдавать указания прямо из номера. - Знаю, но так бесит, когда ты привязан к месту и без толку проводишь время! Я мог бы потратить его с куда большей пользой. - Каттер с глухим стоном откинулся на спинку дивана, прикрывая глаза и растирая их тыльной стороной ладони. Именно поэтому учёный и не заметил, как помрачнела от его необдуманных слов Браун. Пусть не со зла, не имея в виду ничего плохого по отношению конкретно к Клаудии, но во время этой их командировки Ник умудрился уже дважды подчеркнуть то, что данное положение дел, при котором они вынуждены провести какое-то время наедине, для него невыносимо. И всё это время профессор считает бесполезной тратой. Время, проведенное с нею. Невольно, где-то на задворках сознания, Клаудия начинала понимать, по каким причинам когда-то Хелен столь разудало метнулась на бессрочное свидание к динозаврам. - Возможно, но это не значит, что сейчас нужно сидеть и стенать. Найди занятие поинтереснее. – Браун с размаху плюхнулась в кресло, так, чтобы изумленному профессору, вмиг распахнувшему глаза, было видно лишь её макушку да руку, щелкающую пультом. - Клаудия, да что с тобой? - Со мной? Что со мной?! - Да, с тобой. Ты же весь вечер сама не своя. Молчишь, хмуришься, флиртуешь с охраной! Что происходит?.. - Что-о?! – Браун развернулась к Каттеру лицом столь стремительно, что распущенные волосы в золотистом свете ламп полыхнули огненной струей. – Ты в своём уме? Эти парни охраняют наши жизни, а ты только и делаешь, что огрызаешься на их присутствие или просьбы не лезть на рожон. Я лишь пыталась быть вежливой и извиниться за Твоё поведение, Ник. Ты ведешь себя слишком резко. - Может быть, да, возможно. Но ты поставь себя на моё место. Мир рушится, моя, пусть и бывшая, жена на днях почила с миром. Один из моих лучших людей застрял в умирающем будущем, которое, несмотря на все наши потуги, не желает меняться к лучшему, и он по-прежнему, день за днём, ждёт, что мы придем на помощь! А что я? Что? Сижу, парализованный непогодой, и бездарно трачу время. Мы давно вернулись бы назад, если б… - Тут блондин осекся, только недостаточно вовремя - непроизнесенный намек, вернее, упрёк, уже был понят Клаудией. - Если бы не я, да, Каттер? Считаешь, это я сорвала поиски той твари, когда велела приостановиться, чтобы отвадить набежавших репортёров? – «Кстати, большой вопрос – откуда они прознали об этом деле и как сумели выйти прямо на нас? Неужели и тут постарался этот Найтли?» - По-твоему, что я, что Дженни играем в игры? Все эти объяснения с общественностью - полная ерунда? - Нет, что ты, нет! - Не лги! – пошла в наступление ответственная за ход операций на местах. – Считаешь: мне же всё равно, что там с Коннором; плевать, что сталось с Хелен; хотя, знаешь, уж по ней я горевать не стану! Я бы вообще предложила перед похоронами всадить ей в грудь осиновый кол, для верности! – Возможно, Браун не думала так на самом деле, но слишком сильной была обида, и слишком жгучей ярость. Рыжевласку начинало трясти от любого упоминания о бывшей жене Ника, стоило только вспомнить, что та натворила, чего лишила Клаудию. Девушка имела полное право беситься, это понимали все, в том числе Ник. - …А на всю ситуацию с аномалиями и погибающим будущим мне тоже начхать, так? Ведь это же не мои друзья, не мой мир, да?? - Нет, Клаудия! Клаудия!! – Профессор, растерянный и уже сто раз проклявший свой дурной характер и некстати пробудившуюся ревность, подскочил с мягкой поверхности дивана, но слишком поздно. Девушка, со словами: «Не буду отвлекать тебя от твоих важных дел и переживаний. Я найду, чем себя занять!» с размаху ухнула дверью о косяк и покинула номер, оставив Ника недоуменно хлопать глазами. Да что на неё нашло? *** - Я беспокоюсь за своих сотрудников, - нехотя признался Лестер, посмотрев на собеседника, вольготно расположившегося на стуле по другую сторону стола. – Они слишком много работают. Да-да, знаю, по-другому сейчас никак, да я и сам не отлыниваю – видишь, девять часов вечера, а я всё ещё на работе, и так каждый день уже не первый месяц. Собеседник сочувственно вздохнул. - Но ведь они не железные, и не смогут выдерживать такой ритм вечно. Денни уже в больнице, на Эбби больно смотреть, о Конноре страшно подумать. Да и Харт вызывает опасения. Он же явно переживает из-за Хелен, не к ночи будет помянута, а делает вид, что всё хорошо. Даже на похоронах её не остался, говорят, появился на полминуты и смотал удочки. – Увидев немой вопрос в глазах собеседника, Лестер лишь пожал плечами. – Да, её быстро предали земле, сразу после экспертизы. Кажется, кто-то даже уже успел заказать и установить на её могиле надгробие – наверное, высокопоставленные друзья скинулись ради приличия. – И глава ЦИА вернулся к перечислению насущных проблем. - Мэтт считает нас врагами, а Эмили с ним фактически наедине, охранники ведь за дверью квартиры. Для полного счастья Джонсон, кажется, положила глаз на мою городскую квартиру, ибо руководство не слишком-то торопится разоряться на муниципальное жильё; вот же жмоты! Они скряги, а страдать мне. Ещё и Эдвард Найтли – редкая заноза. У нас из-за него ещё будут крупные неприятности, помяни моё слово. В парочке газет уже появились заметки о том, как мистер Найтли рвётся навстречу справедливости, объявляет бой грозным тёмным силам, то есть нам. Собеседник обеспокоенно что-то проурчал, не сводя с Джеймса внимательного взгляда. - Если его теперь арестуют, это произведёт эффект разорвавшейся бомбы, а нам только добавит мрачности и злобности в глазах простого народа. Этот Найтли – хитрый старый лис. Я, конечно, общаюсь с Министром и прочими влиятельными людями, хожу на совещания, докладываю; но мне больше по душе иметь дело с динозаврами, чем с политиками. Собеседник согласно тявкнул и вильнул хвостом. - Боже, до чего я докатился – разговариваю с собакой! – застонал Лестер. И шикнул на Ланса: - Кыш со стула! Пёс обиженно проскулил. - Ладно, сиди. Но не вздумай передать Министру то, что я сказал о политиках. Так, всё, однозначно пора домой. *** Клаудия сидела и бездумно бултыхала трубочкой в стакане с каким-то коктейлем, который не так давно заказала. Кафетерий гостиницы был практически безлюден, если не считать бармена, молодой четы, ужинавшей за дальним столиком, одного из людей Беккера да самой Браун. Каждый из вышеперечисленных мало внимания обращал на окружавших его людей, занятый своими мыслями относительно их невольного гостиничного плена, а, может быть, и всей жизни в целом. Сотрудница Центра была поглощена мысленным перемыванием костей как самой себе, так и несносному профессору. Последнему, между прочим, досталось куда меньше, ведь девушка, несмотря на всю свою злость, прекрасно осознавала, что Ник всегда был таким, и у неё нет не только права, но и желания его в чём-то менять. Только вот иногда хотелось, чтобы он чуть больше если уж не понимал, то считался с чувствами окружающих его людей. - Скучаете? Совершенно идиотский с точки зрения Клаудии вопрос застал девушку врасплох. Признаться честно, она даже не слышала, когда Джейк, один из военных Беккера, приблизился к барной стойке и присел рядом. - А что, похоже? - Немного. – Молодой человек вздохнул и неловко поерзал на стуле. – Вы поссорились? - Что? – Бровь Клаудии взмыла вверх, тогда как выражения лица с удивленного плавно перешло в слегка недовольное. - Да, я знаю, это не моё дело, - парень поспешно сделал пасс руками и миролюбиво улыбнулся, - однако в такие вечера меня всё больше тянет на задушевные разговоры и самокопание. - Рада за Вас, - буркнула Браун, вовсе не собираясь таять от подобных признаний. – А я-то тут при чём? Помнится, в Ваши обязанности входит охранять моё физическое здоровье, а не психическое. - Сердитесь, - Джейк вновь улыбнулся, - не стоит. Я лишь хотел Вас немного развлечь. - Послушайте… - Джейк, - парень напомнил своё имя, которое, собственно, ей и не полагалось знать, но всё же было неловко. - Просто Джейк. - Отлично, просто Джйек, я не нуждаюсь в Вашей помощи или заботе, ясно? Было бы во сто крат лучше, если бы Вы направили эти славные порывы на свою девушку. - К сожалению, это невозможно. - Военный разом потускнел и уткнулся взглядом в свой кофе. Да и в ответ на последовавший на автопилоте вопрос «Что так?» пробормотал что-то едва слышное и маловразумительное. Сначала Браун не обратила на это внимания, так как всё внимание девушки было обращено на профессора, который в этот миг появился в дверях. Но внутрь зала так и не вошел, лишь окинул Клаудию и её соседа не самым приятным взглядом, развернулся и вылетел прочь. Приплыли, не надеется же он в самом деле, что она сейчас побежит следом и начнет что-то объяснять?! Не дождется! - Так что, Вы говорите, там с Вашей девушкой? – Назло Нику, этой мерзкой погоде и собственному плохому настроению служащая Центра лучезарно улыбнулась Джейку, отчаянно пытаясь вспомнить, что же он ей только что говорил. - Она погибла. - О, простите. Я не расслышала, - Клаудия тряхнула медными локонами, печаль на лице девушки была искренней, в отличие от прошлой улыбки, - как глупо. Мне очень жаль. И простите за грубость, я сегодня сама не своя. - Ничего страшного, всё в порядке. - А что, что с ней случилось? – Браун понимала, что задавать вопросы в данной ситуации - не самая лучшая затея, но они сами слетали с языка. - Я… Мы оба родом из Уэллбриджа. Она всего-то поехала на недельку навестить родителей, никто ведь не знал. - О господи. – Клаудия охнула и непроизвольно прикрыла рот рукой, что-то припоминая. – Но ведь Вы же были в оцеплении? Как Вы… Почему Вы не рассказали? Вас не отправили бы туда. - До последнего надеялся, думал, что смогу чем-то помочь, если буду рядом. А потом оказалось, что всё зря… Их не стало в одно мгновение, всех, кого я когда-либо любил. Ладонь Браун мягко опустилась поверх руки мужчины, пожимая её в знак поддержки и утешения. - Я понимаю, каково это, чувствовать, что ты совершенно один. - Не думаю, что сейчас Вы одна. - Практически… - Да ладно. Члены команды ЦИА не просто сослуживцы, работа такая, что мы каждый день вынуждены спасать жизни друг друга, порой даже не особо отдавая себе в этом отчет. И это делает нас родными куда сильнее, чем некоторые кровные узы. К тому же, все сотрудники знают, что у Вас с профессором всё серьезно, кто-то ведь и на задании заселился в один номер… - Эй! - Но не это важно. Вам нужно отпустить прошлое и идти дальше. Того мира, что Вы знали, больше нет, как бы больно это ни было. Вы теперь здесь, и он здесь, так сделайте этот мир своим. - Вы психолог, по совместительству? - Нет, я же говорю: сегодня вечер самокопаний… *** Он и сам не знал, зачем пришел именно сюда. А почему бы, собственно, и нет? Это заведение ничуть не хуже других, и вполне подходит для проведения вечера в одиночку, если настроение ниже нуля. Не кабак, конечно, но тоже ничего. Харт занял свое место и задумчиво уставился перед собой, слабое освещение было как раз под стать его настроению. - Извините, молодой человек, - обратилась вдруг к нему блондинка в шикарном черном платье в пол; судя по горящим глазам, счастливая до невозможности. – Можно пройти?.. - Да, конечно, - безразлично кивнул Харт, слегка привставая и давая пройти девушке, волокущей следом хмурого до невозможности парня. Усевшись на соседнее сиденье, блондинка в полголоса заверещала – причем Стивен, не напрягаясь, слышал каждое слово: - Видишь, некоторые Истинные ценители ходят сюда и поодиночке, а ты закатываешь истерики и не можешь пойти даже со своей девушкой! - Видимо, бедолагу просто кинула девчонка, и он решил самоубиться таким изощрённым способом, - угрюмо пробурчал недовольный кавалер. Возможно, он в чем-то и прав. В зале окончательно погасили свет, и спустя определенное время над сценой загорелись яркие прожекторы. Вышел статный седовласый старец, внимательно оглядел публику и… заголосил баритоном. Далее на протяжении двух с небольшим часом на сцене разворачивалась удивительная драма, с примесью юмора и сатиры, романтическая с философским подтекстом постановка с участием, по меньшей мере, пятидесяти человек. Харт поначалу даже не пытался вникнуть в суть, просто следил за телодвижениями артистов. Но в какой-то момент вдруг поймал себя на мысли, что любопытство относительно главной героини и не менее главного героя берет верх, и вот шатен уже безраздельно завлечен во всю эту канитель с песнями и плясками, и мысли его, наконец, развеялись, ум отвлёкся, и на душе стало слегка легче и… свободнее. Но в момент, когда девушка все же трагически погибла и юноша, так любивший ее, запел столь лирическую и душевную песнь, Стивену пришлось с тяжелым сердцем воротиться в суровую реальность и принять назойливо подступающую вот уже пару суток мысль, которой он никак не давал возможности быть замеченной: «Ее больше нет. Навсегда». Блондинка в соседнем кресле почти полностью утонула в носовом платочке, сквозь слезы досматривая пьесу; парень ее мирно посапывал на соседнем сиденье. А Стивен внимательно вслушивался в слова песни и не замечал, с какой силой сжимает мягкий подлокотник. Он не будет думать о ней. О ее улыбке, способной свести его с ума; о ее саркастических высказываниях, способных лишить его рассудка; о ее повадках, способных заставить его потерять последний разум; о ее мировоззрении, способом снести его мозг с катушек; о ее выходках, одна из которых буквально свела его в дурдом. Об этих ее гуманитарно-принудительных походах в оперу. И он не будет, как последняя девчонка, глотать слезы, что щемят душу и застревают комом в горле, затрудняя дыхание. Он сильный, он справится. Он сможет ее забыть, когда-нибудь... Но точно не сегодня, и уж точно не в этом году. Возможно, поход на оперу был, если задуматься, не самым лучшим решением. Скорее уж скромной попыткой суицида или изощренным актом мазохизма. *** Ник ничего не имел против Моцарта, наоборот, всей душой уважал гения. Но одно из музыкальных творений, беспрестанно транслируемое прямиком в мозг через наушники, уже набило профессору оскомину. Непривычно и неприятно вести охоту за тварью, намеренно лишив себя слуха. Впрочем, альтернатива ещё хуже, да и на подстраховке есть два человека, чьи чувства полностью при них. Тем не менее, ощущения так себе, особенно учитывая густую темноту и стену дождя. Но пусть лучше нападению подвергнется готовый к неожиданностям Каттер, чем какой-нибудь посторонний, ничего не знающий человек. - Профессор, она рядом, - сквозь мелодию в наушнике, соединённом не только с мини-проигрывателем, но и с коммутатором, протрещал голос лейтенанта Геллер, женщины, входившей в группу военных. – Во всяком случае, объект со сходными параметрами движется вдоль реки, если верить локатору. - Понял. Ник спустился ещё ниже, к самому концу обрывистого берега. Обрыв был невелик – всего сантиметров двадцать до поверхности воды, насколько мог разобрать в темноте учёный. По плану «русалке» полагалось отвлечься на Ника, а в это время лейтенант Геллер и сержант Финниган, ещё одна дама с неженской профессией, всадили бы в создание несколько электрических импульсов. Каттер не случайно взял с собой лишь женщин – похоже, что создание не может влиять на представительниц прекрасного пола, чего не скажешь о представителях сильной половины человечества. Профессор не был уверен, что Моцарт полностью его спасёт, ведь телепатия вряд ли заключена лишь в пении, скорее всего, есть и нечто другое. В этой жизни очень редко что-то идёт точно по плану. «Русалка» не нападала. Она, похоже, чувствовала подвох. Вынырнула в десятке метров от берега, пристально смотря на профессора. Он это знал, хотя и не мог разглядеть в такой темноте. Так странно. Он готов был поклясться, что видит её, эту девушку с огромными синими глазищами. Такими тёмными. Пожалуй, они даже и не синие, а карие. Точно, карие. «Русалка» улыбнулась. - Она слишком далеко, её не достанет вся мощь заряда! – напряжённо проговорила сержант Финниган. – Она должна подплыть ближе к берегу! Ник не слышал, точнее, не слушал. Он не отводил взгляда от создания. А оно приподняло руки над поверхностью, прижав ладони друг к дружке. Потом медленно разъединило их, посмотрело сначала на одну руку, потом на другую. Потом на Ника. Снова ухмылка. И снова глаза кажутся карими-карими, как у Клаудии. И как у Дженни. Опять соединительно-разводной жест ладонями. Да, так и есть… Когда-то Каттер сперва воспринимал Дженни как ту же Клаудию, просто с другим именем и с другой судьбой. Потом научился думать о пиарщице именно как о Дженни Льюис, неповторимой и уникальной; но порой ему было тепло от мысли о том, что, по сути, она и Клаудия – это всё-таки один и тот же человек. Потом вернулась настоящая Браун, и Ник осознал, что люди-то разные. А ведь было так удобно считать их одним целым! Даже сейчас он, сделав выбор в пользу рыжеволосой красавицы, не может избавиться от бессмысленной ревности по поводу шатенки. Кажется, он по-прежнему воспринимает Льюис… Чёрт, а как он её воспринимает?... Как потерянную возлюбленную? И не от этой ли потери внутри тлеет такое противное чувство тоски?.. Кажется, от этой путаницы даже у «русалки» в мозгу помутнело. По крайней мере, Каттер остро ощутил, что влияние создания ослабло. Он уже не намеревался прыгать в воду и плыть к ней, хотя секунду назад собирался сделать именно это. Существо упорно не желало приближаться к берегу, и Ник теперь не видел её мысленно. Он понял, что сейчас она просто уплывёт куда подальше. Проклятье. Похоже, всё-таки придётся искупаться. Ладно, он и так уже вымок до последней нитки. …Звуки музыки захрипели, заскрипели и в итоге смолкли, когда проигрыватель очутился в воде. Теперь Каттер был беззащитен абсолютно. «Русалка» это поняла и стремительно поплыла к нему. Однако Финниган и Геллер тоже не дремали. Существо всё же утянуло профессора, потерявшегося в тумане серебристого напева, под воду, но вслед за тварью отправились и несколько мощных импульсов. Она не успела опуститься достаточно глубоко. Так что и «русалке», и мужчине досталось по полной программе. …Ник не мог сказать точно, терял он сознание или нет. Ясность нахлынула в мозг, когда учёный уже лежал на берегу, а над ним склонилась лейтенант, которая, собственно, и вытащила блондина из воды. - Вы меня слышите? – спросила женщина с тревогой, перекрикивая шум дождя. - Да, - проклокотал Ник, после чего отплевался, чуть приподнявшись и отвернувшись в сторонку. – Тварь…? - Поймана, - сообщила Геллер, кивая на младшую коллегу и направляя на неё же свет фонаря. Сержант стояла над распластанным на мокрой земле белым телом. Поскольку тело местами вздымалось, можно было сделать вывод, что существо живо. Что ж, сие не настолько плохо, хотя Ник, если честно, не сильно бы расстроился из-за безвременной кончины твари, дважды едва не убившей его. Тем не менее, ему было, за что поблагодарить эту «русалку». Несколько минут назад, оказавшись под водой, получив электрический удар и внезапно осознав всю катастрофичность ситуации, профессор решил было, что никогда уже не вынырнет. И первая его мысль, она же последняя, была о Клаудии Браун. Не так уж всё и сложно… *** Клаудия не знала, сколько они говорили. Скорее всего, довольно долго; обмениваясь глубокомысленными фразами, отвлеченно и отстраненно беседуя о многом, что наболело. Своего рода эмоциональная разрядка после всех прошедших дней, когда Браун приходилось принимать на себя роль громоотвода, впитывая бездну чужих невыносимых эмоций. Теперь было самое время с кем-то разделить этот груз, просто… выговориться. - Убийство у некоторых даже входит в привычку. И я рад, что ты не из их числа. На твоем месте я бы совершенно не переживал по поводу такой реакции. Ты - человек, девушка. Девушки просто обязаны плакать, чтобы не растрескаться на миллион кусочков, когда переполняющая их изнутри боль превысит все допустимые объемы. - Джейк качнул головой, мельком глянув на двух своих людей - женщин, вошедших в зал, изрядно вымокших, потрепанных бурей и не только. – Так что не забивай этим голову. И, думаю, что тебе пора возвращаться в номер. - Не понимаю… - Нужно спасать профессора от воспаления легких - блуждания под ливнем в такую ночь до добра не доводят. - Что? – Девушка моментально вскочила с места. Заоглядывалась по сторонам. Ника среди вновь прибывших не наблюдалось. – Спасать от чего? - От простуды, которую он наверняка заработал, гоняясь за той тварью по прибрежной зоне. Скорее всего, ему ещё и довелось искупаться. Браун охнула, осененная догадкой. Сдавленно прошипела, сверля военного взглядом: – Это значит, такими вот методами он намерен меня защищать? Убила бы! И вы все хороши, почему отпустили его в такой шторм неведомо куда одного, да еще и зная, что по городу не то бродит, не то плавает опасная тварь?! - Во-первых, с ним были лейтенант Геллер и сержант Финниган – они, хоть и дамы, но одни из лучших солдат Центра. – Предугадав вопрос-догадку собеседницы, военный подтвердил: - Как Вы понимаете, профессор специально взял с собой женщин, чтобы можно было обойтись без наушников, поскольку в темноте, да еще без слуха, форменное самоубийство - охотиться за тварью, которая может подкрасться и свернуть тебе шею. А Ваш телохранитель сегодня - я. Во-вторых, когда любишь, хороши все средства, чтобы уберечь дорогих тебе людей. - Ты специально меня задержал? - Ответ на этот вопрос не в моей компетенции… - Чтоб тебя… его… вас всех!.. *** Яркая электрическая вспышка на долю мгновения прорезала небосвод над Лондоном, выхватив резким белым светом черты девушки по ту сторону окна, которая с остервенением лупила по многокиллограмовой груше. Не совсем умело, зато от всей души. Однако ярко-красный мешок от ударов отклонялся от оси совсем немного, практически неощутимо. - Дженни, Дженни, постой! – Беккер, что уже минут десять наблюдал за её телодвижениями, привалившись к косяку, всё же не выдержал. – Ты неправильно наносишь удар и лишь попусту растрачиваешь силы. - Да ну? А мне казалось, что у меня неплохо выходит. - Шатенка приостановилась, мазнув запястьем по виску, тем самым стирая блестящие капельки пота. – Что не верно? - Во-первых, твоя поза. Ноги должны быть не прижаты друг к другу, а располагаться свободно, либо одна чуть впереди другой, либо на ширине плеч. - Ладно, вот так? - Почти. Теперь руки. Я понимаю, что кто-то насмотрелся фильмов по телевизору, но не стоит копировать профессиональные стойки для боя, когда ты только-только учишься обращаться с грушей. Не задирай кулаки на уровень носа и держи ближе к груди. - Я и так держу! Просто у кого-то грудь побольше, чем у некоторых… - Льюис ухмыльнулась и постаралась встать, как советовал капитан. – Так? - Нет, - тяжкий вздох был ей ответом. После чего Беккер попросту решил взять дело, а заодно и Дженни, в свои руки. – Так и вот так. Согнись чуть вперед, тебе не нужна здесь идеальная осанка. - Мужчина прижался к её спине, приподнимая локти девушки под нужным углом и выправляя стойку. - Теперь бей, но не просто, чтобы отмахнуться. Удар должен начинаться от плеча, так, чтобы по максимуму вложить всю силу в движение. Вот так. Резкий выпад вперед, так, что их руки разом ударили по тугой поверхности снаряда, который на сей раз покачнулся куда сильнее. - Спасибо! – Дженни хмыкнула и попробовала повторить движение. Получилось практически так же идеально, как и в паре с Беккером. Девушка довольно усмехнулась, после чего столь же ловко сдала локтем назад, саданув «учителя» по ребрам. - За что?! - Не прижимайся, у меня очень четко обозначены границы личного пространства, - хмыкнула шатенка, вновь возвращая свое внимание груше и повторяя удар. Ещё раз, ещё. Непроизвольно замахиваясь на картинки недавнего прошлого, что по-прежнему заставляли сердце ныть. Она ведь и грушу-то в одной из пустующих комнат повесила за тем, чтоб была возможность время от времени давать безопасный выход опасным эмоциям. - Наслышан. - Военный добродушно улыбнулся, потирая ушиб, даже рискнул пошутить: - Ник и Хелен не раз припоминали тебе эти «широкие» рамки в отношении Стивена. Пригнулся как раз вовремя, чтобы не заработать красной перчаткой по лбу. - Это была вынужденная мера! – Льюис рассмеялась. - Так я и поверил… - И вновь пришлось капитану уворачиваться, но на сей раз уже от подтолкнутой в его направлении груши. – Аккуратнее, а то убьёшь. Потом сама будешь жалеть, носить ромашки на могилку. - Ты нисколько не смешной, Беккер! - Сара считает иначе, - хмыкнул брюнет, ловко останавливая полет снаряда. - Потому что ты ей нравишься. Да и проповеди твои мне-то прочесть не удалось. Кстати, как там Сара, спит? - Ха! - Теперь уже Беккер стал мрачен. И, чуть подумав, со всей силы впечатал кулак в красную кожаную поверхность. – Ей просто нездоровится, это будущее кого хочешь изведет… *** - Ты не имел права так поступать, Каттер! – Клаудия яростно сверлила взглядом дверь в ванную комнату, из-за которой время от времени слышался плеск воды и чуть приглушенные отклики профессора. – Я, конечно, не супер-героиня в мини-юбке, но, насколько я помню, до сего момента вполне неплохо справлялась со всеми неприятностями! И мне не нужна защита таким способом, я могу постоять за себя. - Да, знаю, и даже не сомневался в тебе. Чёрт, я понял, в чём главный недостаток пригородов и небольших гостиниц – это перебои с водой! Меня либо скоро сварит здесь как рака, либо я покроюсь ледяной корочкой. Какой вариант тебе больше нравится? - Оба! Ты совершенно не собираешься меня слушать? - Почему же, я очень внимателен. И уже осознал, какой я мерзавец, подлец и безрассудный идиот, честно. А не хочешь потереть мне спинку? Руки что-то немеют, замерзаю насмерть… - Ты, да ты однозначно невыносим, профессор! И прекращай придуриваться с водой, хоть ты и правда дурак, порой, но я не хочу, чтобы ты заболел. - Серьёзно? Я польщён, - кажется, Каттер рассмеялся и следом от души чем-то погромыхал, - а ты меня согреешь? - Обязательно. Так согрею, что и пожаловаться будет не на что, - ухмыльнулась Браун, качая головой. Что за человек, а? И ведь даже разозлиться толком не получается, хотя она очень старается. Усердно!.. – Вы хотя бы поймали эту тварь? - Да, пусть и не с первого раза. Был момент, когда мне показалось, что я всё-таки стану частью её продуктового запаса. - Она мертва? - Нет, мы обошлись оглушением. Сейчас наша красотка лежит в соседнем номере. - Ник!!! - Связанная по рукам и ногам, в наручниках, с кляпом во рту, под неусыпным наблюдением сержанта Финниган и лейтенанта Геллер. Как только вернёмся в Лондон, мы откроем повторную аномалию в парке и перебросим «русалку» в её родную эпоху. Может, это и мягко по отношению к существу, убившему минимум двух человек, но сами мы не убийцы и не палачи. …Очередной громовой раскат сотряс округу, оповещая население Ричмонд о том, что разряд тока прошелся над их головами, рассекая небо на две неровные части. Появись этот заряд в комнате минутами пятнадцатью ранее, он явно сник и устыдился бы, померкнув перед теми молниями, которые метали глаза рыжеволосой девушки, что так любезно запустила полотенцем в лицо мокрого блондина. Да и словесная перепалка была хороша, столько красок, сравнений, эпитетов…. Жаль, закончилась быстро, стоило только Каттеру сомкнуть руки на талии Клаудии да притянуть её к себе, не взирая на ненаигранные протесты. - Это нечестно, Ник… - Не отрицаю, - профессор лишь усмехнулся, касаясь губами нежной кожи девушки, - но я не люблю играть честно. - Не думаешь же ты, что я сейчас возьму и перестану злиться? Ник! Ник… - С каждым поцелуем, что спускался по её плечу вслед за соскальзывающей с оного блузкой речь девушка становилась всё менее пламенной и связной. – Ох, Каттер. - А ты разве начинала? - хмыкнул блондин. - Мне прекратить?.. - Нет… Но напомни мне поговорить с тобой об этом позже. - Губы Клаудии непроизвольно расплылись в улыбке. - Ха, обязательно, как-нибудь, когда-нибудь… Рука Ника спустилась по её спине, привлекая девушку ближе, прижимая крепче. Ощущение от прохлады его влажной кожи и одновременно от того жара, что пробивался изнутри, сквозь эту оболочку, было необычным. А уж тем более для неё, до сих пор не привыкшей к этой мягкости его прикосновений, сладости поцелуев. Губы профессора тем временем продолжали ласкать её плечи, опаляя зноем дыхания, спускаясь к груди. Ладони Клаудии заскользили по его рукам, плечам, спине, исследуя ласковыми прикосновениями каждый миллиметр кожи, пока сама девушка подавалась навстречу его касаниям. …Блузка уже давно ярким украшением покоилась на полу, на пару с халатом Каттера и прочими вещами Браун. А единственным украшением девушки были огненно-рыжие локоны, разметавшиеся по подушке, которые время от времени пропускал между пальцами Ник, покрывающий поцелуями её лицо. - Никогда больше не улыбайся так этому Джейку, никогда… - прошептал Каттер, на какое-то мгновение отрываясь от слегка припухших губ Клаудии. - Ты впрямь ревнуешь? – Браун рассмеялась, ероша его влажные, мягкие волосы. – Вот глупый, у тебя совершенно нет причин. Я не променяю тебя ни на кого на свете. - Звучит просто потрясающе, - блондин сверкнул глазами, в которых на пару с обожанием светилась ещё не одна сотня прочих нежных чувств. – Я так люблю тебя, Клаудия Браун. - И я тебя, Ник. - Даже несмотря на все мои эгоистичные выходки? - Даже несмотря на них, - девушка рассмеялась, очерчивая кончиками пальцев линию скул учёного, чуть подалась вперед, целуя его в уголок губ, - но всё же не увлекайся этим, а не то я покалечу тебя в порыве гнева ещё до того, как ты всё же соизволишь сдержать слово и жениться на мне. - А ты согласишься?? - На что? Удивление и радость в голосе блондина были столь бурными, что Клаудия вновь засмеялась, паря где-то на грани совершенного блаженства. - Стать моей женой. - То есть вот так? Ты делаешь мне предложение руки и сердца в кхм… столь непристойном виде, да ещё и лежа сверху, а не на одном колене с цветком в зубах? - А мне очень даже нравится вид передо мной, - весело заявил мужчина, откидывая прядку цвета меди с груди девушки и явно любуясь ею. Но по глазам и чуть напрягшейся жилке на шее можно было понять, что настроен Ник серьезно, и даже волнуется, хоть и предвкушает положительный ответ. - Не смущай меня больше, чем есть, Каттер! – Клаудия прикрыла глаза, вновь полностью опускаясь на постель и подставляя шею его жадным поцелуям, лишь с тем, чтобы вновь распахнуть очи через пару секунд, без лишних слов подтверждая свой ответ. – Конечно же… да. И всё смешалось, переливаясь различными оттенками синевы, что в данную секунду заключали в себе глаза Каттера, когда влюблённые покатились по кровати, переплетенные в объятии, продолжая жадно целоваться и шепча что-то неясное. В каждом мимолетном движении, в каждом перехваченном взгляде, каждом сладостном стоне было это пьянящее согласие, каким-то чудесным образом делая их прикосновения более полноправными. Словно самая последняя ниточка неуверенности, страха и сомнения между ними обернулась рассыпавшимся по ветру прахом, теперь уже далеким и безобидным. *** - Она ничего не рассказывала тебе? – Дженни сидела в кресле, подогнув под себя ноги и с тоской поглядывая в окно, за которым всё не утихал ливень. - Кроме того, что мы все знаем, нет, - чуть покривил душой капитан, расположившийся напротив. Мужчина совершенно не собирался домой, несмотря на доводы рассудка, которые буквально кричал о том, что Беккеру сейчас следует быть где угодно, но только не в доме Льюис, что приютила у себя Пейдж. Какое-то время пиарщица пристально смотрела на старого друга, пытаясь угадать, какая же борьба в нём идет, что вынуждает брюнета столь неприкрыто врать ей. - Мне тоже, хотя мы довольно о многом успели поговорить за последнее время. Но вот всё, что происходило с ней с момента начала вашего путешествия в прошлое, Сара слишком старательно обходит стороной. Ты не хочешь поделиться информацией? - Нет. - Кратко, а главное - понятно. Почему же? - Это слишком… личное. - Военный поднялся и направился к двери, спиной чувствуя взгляд шатенки. – Пойду, проверю, как там она. - С этого и надо было начинать. Беккер! - Да? - Просто скажи мне, что её жизни ничего не угрожает сейчас. Только это. - Я бы очень хотел, но не могу. Я побуду с ней, если ты не против? - Ничуть. Оставайся. Если вдруг захочешь поспать, для разнообразия, гостевая комната как раз за стенкой комнаты Сары. И кому я это говорю… - Льюис иронично выгнула бровь, капитана и след простыл. Зато, словно поджидая момента, когда никто не будет мешать разговору, тишину комнаты разорвал телефонный звонок. - Алло? Остин, кто бы сомневался, что лишь ты можешь поднять такой трезвон в час ночи! *** …Дождь неутомимо хлестал по асфальту, словно выплескивая на него весь свой накопившийся гнев. Плотная ткань джинсов насквозь промокла и теперь неприятно облепила кожу, создавая дополнительный дискомфорт. Ноги в босоножках на относительно невысоких каблуках уже давно закоченели, и если бы не их периодичное подвихивание, Дженни даже подумала бы, что шлёпает босиком по лужам, спеша в неизвестном направлении. Девушка безумно замерзла, мчась через весь город под проливным дождём, путаясь в веренице незнакомых и словно близнецы похожих одна на другую улочек. Но не отступала, спотыкаясь, чудом выскальзывая буквально из-под колёс мчащихся автомобилей, бежала и бежала вперёд. Мчалась, пока чьи-то сильные, обжигающие своим теплом руки не прервали эту безумную гонку, привлекая в знакомые нежные объятия. - Ник... - выдохнула Льюис, даже не поднимая на блондина глаз; чтобы узнать, совсем не нужно было видеть. Шатенка прижалась лбом к его груди, вслушиваясь в неровные удары сердца. Каттер молчал и лишь гладил её мокрые, спутанные локоны, крепко сжимая в объятиях. Только когда теплая ладонь коснулась её щеки ласковым движением, Дженни приподняла голову, всматриваясь в синие, как океан, глаза. Упругие струи дождя подобно слезам покатились по её щекам… Эхо ещё долго разносило по закоулкам глухие отзвуки любовных признаний, пока пара, опьянённая близостью и желанием, растворялась в неистовых поцелуях. Жаркие руки, скользящие по её обнаженной коже под тонкой тканью блузки. Мягкость и сладость губ Ника, срывающего её дыхание с губ поцелуями. Спутанные, непослушные волосы, ласково перебираемые её дрожащими пальцами. И лишь нехватка кислорода побудила двоих оторваться друг от друга. Замереть, вглядываясь в лица, на которых постепенно проступали вина и раскаянье. Господи, что же они творят! Дженни словно со стороны увидела себя: насквозь мокрая, растрёпанная, потерянная, с лихорадочным блеском в карих глазах дрожит в руках чужого мужчины, чужого любимого. Да ещё и этот с недавних пор преследующий её в зеркале взгляд раненой волчицы и постепенно пробивающаяся вина в глазах Ника, всё ещё наполненных любовью, как будто по-прежнему принадлежащей только ей... Льюис отшатнулась, делая шаг назад и утыкаясь лицом в ладони. А дождь всё так же заунывно шелестел, рассыпаясь на сотни сверкающих капель при соприкосновении с асфальтом, с крышами домов, с лакированной поверхностью её обуви. Окружая их пеленой мнимого безмолвия и одиночества. Когда девушка совладала с собой, вновь обращая лицо Каттеру, тот неподвижно стоял рядом и смотрел на неё. Смотрел исполненными затаенной тоски и обожания глазами двойника межгалактического разгильдяя с чуткой душой… С всхлипом и безумно колотящимся сердцем, отчаянно путаясь в простынях, пиарщица подскочила на кровати, отгоняя прочь обрывки сновидения. Всё было так… реально, так желанно, что на какое-то мгновение захотелось просто взвыть. Резко отбросив одеяло, Дженни подхватила со спинки стула халат и помчалась прочь из спальни. Прочь от снов и воспоминаний. *** Дверь в комнату Сары тихо скрипнула, являя заспанному капитану встревоженную Дженни, замершую на пороге. Ещё пару секунд назад Беккер спал, устроившись тут же, в кресле, и казался вполне довольным жизнью. - Что случилось? – Голос военного хрипел, и мужчина явно не слишком-то четко осознавал происходящее вокруг. Сара мирно спала на кровати, раскинувшись, уткнувшись лицом в подушку. Её дыхание было непривычно тихим, но ровным и размеренным. Никаких признаков опасного недомогания. - Ничего, всё в порядке; и тише, а то разбудишь её, - прошептала Льюис, жестом пресекая попытку капитана подняться, - я только зашла проверить, как вы тут. - Под утро?.. - Да, а что? - Нет, ничего, лишь интересуюсь. Просто интересуюсь. - Лучше ложись досыпать, ночь на дворе. - С этими словами пиарщица скользнула назад за дверь. - Дженни?! Точно всё в порядке? – Беккер, что теперь вглядывался в её лицо уже полностью осознанным взглядом, не упустил того, что глаза у коллеги покрасневшие, а губы чуть припухли, словно до того владелица закусывала их, изо всех сил сдерживая слезы. - Да. Я в норме, спасибо. - Послав другу воздушный поцелуй, Дженни притворила за собой дверь. Спустилась в гостиную, понимая, что заснуть больше не удастся. Промучившись пару минут в томительном безделье, пиарщица глянула на круглый циферблат. Настенные часы провозглашали пять утра, но это не удержало её от звонка. В конце концов, кто первый начал?.. На смену гудкам в трубке довольно быстро пришло растерянное и сонное: «Кому меня там надо?» - Остин, спишь? …. Так, вот только не надо острить о моей гениальности! *** Он всё-таки пришёл. Рано утром собрался с духом и притащил себя на кладбище, к могиле Хелен. Точнее, к могиле «Анжель». Стивен сам не знал, чего ожидал и чего опасался, но собственная первая реакция стала для мужчины сюрпризом. Он расхохотался. Расхохотался, когда прочёл надпись на надгробии: «Анжель Мари Бёртон. Любящая жена». Да ещё и годы жизни – Хелен бессовестно убавила себе возраст, когда создавала Анжель. Что бы он хотел ей сказать? Прощения просить не за что, в любви признаваться бесполезно, упрекать бессмысленно. Пожалуй, он бы рассказал ей о том, что после того, как она исчезла много лет назад в Лесу Дина, Харт сменил немало девушек (в итоге остановившись на Эллисон, которая тоже не ждала Стивена, в одиночестве вздыхая у окна). Были блондинки, рыжие, русоволосые, на худой конец, брюнетки. Но ни одной шатенки, никогда. Он просто не воспринимал обладательниц каштановых волос как женщин, как потенциальных подруг. И кареглазых тоже не воспринимал, потому что в каждой паре женских карих очей, без разницы, какого оттенка, Стивен видел только одни, конкретные глаза – глаза яркого золотисто-шоколадного цвета, полные авантюризма и вредности, а иногда затуманенные желанием. Вот только какой теперь смысл излагать всё это вслух? - Без тебя скучновато, Хелен, - скупо вымолвил Харт, положив к надгробию скромненький алый цветок. – Теперь можешь не возмущаться из-за того, что я никогда не приносил цветы тебе на могилу. – Он притих на пару секунд, вслушиваясь в грустную песню ветра. – Знаешь, в прошлый раз было легче. Пустой гроб всё-таки оставляет место для надежды. *** Коннор никогда раньше не подозревал, что можно до такой степени сильно хотеть есть. Что желудок может так невообразимо болеть и при этом словно сжирать весь остальной организм изнутри. И похоже, это ещё не предел, дальше будет хуже, и будет очень скоро. За некогда ненавистные клубни Темпл не пожалел бы сейчас правой руки. Здесь не было ничего съедобного, совершенно ничего. Недавно Коннор набрёл на источник воды – ржавой, вонючей, но всё-таки пресной. Начерпав в обнаруженную неподалёку пластиковую бутылку (чего-чего, а не съестного мусора везде было навалом) этой гадкой жижи из какого-то захудалого ручейка на окраине бывшего города, Темпл вернулся в своё укрытие. Процедил воду через несколько слоёв ткани собственной футболки, перелил в побитую кастрюлю без ручек, которую кое-как пристроил над огнем. И сварил в этом несколько кусочков, оставшихся от погрызенного Кошкой Хищника. Парень помнил, что мясо Хищников ядовито, но, может, если проварить как следует, всё будет не столь плохо? …Хорошо, что брюнет не съел всё сразу, а начал с маленького куска. Несколько часов молодой учёный катался по полу, задыхаясь от боли, не позволяя себе орать, вопреки дикому обратному желанию. Будь его организм чуть слабее, Коннор отправился бы на тот свет. Наверняка от подобного деликатеса местные люди, ослабленные годами ядовитого воздействия, погибают в ста процентах случаев. Да и сам Коннор второй такой дегустации не выдержит. Забавно. Темпл прочёл сотни всевозможных фантастических произведений, от всемирных бестселлеров до бездарных фанфиков. А пригодилась ему одна-единственная газетная статья, на которую он наткнулся случайно, ещё в детстве. Была та статья вовсе не о путешествиях во времени или мутантах. Статья была посвящена Второй Мировой войне. Пожилой мужчина, русский эмигрант, вспоминал о том, что ему и его семье довелось пережить в осаждённом, терзаемом голодом городе Ленинграде. Рассказывал, как его мать приносила домой землю, взятую с места, где находился взорванный продуктовый склад. Разводила эту землю в воде, а потом давала пить детям. Зачем? За тем, что в земле оставались частички продуктов, в частности, сахар. Крохотная примесь, и всё же это было одним из тех факторов, которые позволяли отсрочивать голодную смерть. Коннор не помнил, как звали мужчину, дававшего интервью, но решил, что если когда-нибудь вернётся домой, то найдёт ту статью, выяснит имя, и если старик ещё жив, придёт и лично скажет тому спасибо, а если нет – оставит цветы на его могиле, будь она хоть на Южном полюсе. Пришлось не только подключать логику, но и напрягать память, выуживая из неё местоположение известных Коннору продуктовых складов в родном времени. Несколько вылазок не завершились успехом, практически каждая едва не стоила брюнету жизни. Но всё-таки он нашёл, что искал. Пойло было отвратным, мерзким на вкус и запах, тошноту вызывал один только вид, но Темплу было уже без разницы. Он не просто хотел есть, речь уже шла о прямой борьбе за жизнь. Удивительно, что ему пока удавалось избежать непосредственных встреч с Хищниками, Насекомыми и прочей местной фауной. Хотя, что-то подсказывало: такое везение долгим не будет. *** Неестественная бледность проступала даже сквозь природную смуглоту Пейдж, под глазами девушки залегли тёмные круги. Ни у Клаудии, ни у Эбби, ни у Джесс, пришедших навестить египтолога, язык не повернулся сказать положенное в таких случаях ободряющее «Хорошо выглядишь». Брюнетка была искренне рада подругам, и даже присутствие Джесс не смущало, от координатора не исходило никакой враждебности. Кажется, сама Паркер решила, что не стоит портить отношения с коллегой, и приход шатенки можно было считать первым шагом если не к дружбе, то к здоровой симпатии и мирному сосуществованию. Клаудия рассказывала об эпопее с «русалкой». Беккер, сидевший в углу, слушал внимательно и мрачно, все остальные – живо и заинтересованно. - Судя по всему её «пение» действовало исключительно на мужчин, - излагала Браун. – Ник считает, что дело не только в самом звучании, возможно, у создания какие-то другие телепатические способности. Она словно нащупывает слабые места и развивает эту слабость, если человек всерьёз обеспокоен своей проблемой. Никто не заметил подобия облегчения в глазах капитана. Если профессор прав, то Беккер – не такой уж и олух, добровольно позволивший глупым эмоциям взять верх над здравым смыслом и в какой-то мере чувством самосохранения. Однако это не значит, что впредь не надо быть бдительнее. - …Только не знаю, чем именно она так задела Ника, он не признаётся, - со вздохом подытожила Клаудия. - Удивительно. – Сара, улыбнувшись, поудобнее устроилась на постели, вокруг которой и расселись Браун, Льюис, Темпл и Паркер. Брюнетка на секунду настороженно замерла, прислушиваясь к собственным ощущениям. Нет, показалось. – У создания был сначала хвост, потом ноги. Это же объясняет, почему в одних легендах русалки с виду практически обычные женщины, в других – полуженщины-полурыбы, а в третьих – и то, и другое, с превращениями! - А я бы хотела увидеть настоящую русалку, - мечтательно проговорила Джесс. И тут же одёрнула себя, чуть смущённо. – Хотя я понимаю, что это удовольствие не из безопасных. - Поверь, не такая уж она красивая, как расписывается в сказках, - со знанием дела заявила Эбби. Веки Сары чуть дёрнулись. Внутри словно что-то оборвалось, но за последние дни девушка испытала столько малоприятных ощущений, что нынешнее не сильно выделялось на этом фоне. - …Но голос красивый, этого не отнять, - досказала Темпл. – Видели бы вы выражение лиц наших ребят, когда мальчики были под этим гипнозом! - И каким было это выражение? – искренне полюбопытствовала египтолог, радуясь тому, что экс-Мейтленд хотя бы пытается бороться с собственной тоской, пусть глаза блондинки по-прежнему наполнены отчаянным страхом и грустью. - Как у щенков, завидевших любимую хозяйку, которая, к тому же, манит их сахарной косточкой. – Эбби даже попыталась изобразить сие великолепие. - Это уже слишком! – шуточно разобиделся за товарищей Беккер, поднимаясь с кресла. – Я не позволю так насмехаться над друзьями за их спинами. - Ты донесёшь на нас? – лукаво хихикнула Льюис. - Да, в письменном виде и в трёх экземплярах, - хмыкнул капитан. Сара тоже усмехнулась, но помрачнела столь резко, что это моментально бросилось всем в глаза. На смену веселью египтолога пришёл страх. - Что с тобой? – насторожилась Дженни. - Сара? – вопросительно изогнула бровь Клаудия, положив руку на ладонь брюнетки. Беккер молчал, но ответ хотел получить не меньше, чем остальные. Испуганная учёная отбросила одеяло, немного приподнялась. Джесс ахнула. Дженни метнулась к телефону. На светлой простыне багровело внушительное пятно крови. Кровь была и на ногах и ночнушке Пейдж. *** Беккер собирался отнести Сару в машину и вести в больницу, но Дженни, молниеносно вызвавшая «Скорую» и позвонившая Остину, не позволила. Возможно, Сару нельзя перемещать без специального оборудования, нужно дождаться врачей с техникой. Врачи мигом уложили египтолога на носилки. Сама египтолог до приезда медиков практически ничего не говорила, только тряслась да изредка дёрганно кивала в ответ на сбивчивые попытки других девушек успокоить её. - Имя, возраст, группа крови, - мигом принялся за сбор информации врач, шагающий рядом с каталкой, на которой брюнетку сейчас везли от дома Льюис к карете «Скорой помощи». Сара ответила и быстро добавила: - Я беременна. - Я так и думал, - буркнул врач. Он-то удивлён не был, зато сотрудницы ЦИА дружно пооткрывали рты. - Срок? - Меньше трёх месяцев. - Это первые осложнения? - Нет. Девушку подвезли к автомобилю, молодой шустрый медик распахнул дверцы. - Отец ребёнка в наличии? – поинтересовался врач столь сухо, словно речь шла о наличии, ну например, упаковки аспирина в сумочке. – Вы хотя бы знаете его группу крови? - Не знаю… - Вторая положительная. – Беккер сделал крупный шаг вперёд, подступив к носилкам, взяв Сару за руку. Взглянул на врача. Вопрос о наличии отпал сам собой. Челюсти у Дженни, Клаудии, Эбби и Джесс отвисли окончательно. Может, немая сцена и затянулась бы на более долгий срок, но сейчас было не время мешкать. Сару переместили в машину, Беккер пролез за египтологом. Четыре сотрудницы Центра принялись энергично переглядываться и перетаптываться на месте, понимая, что надо бы что-то делать, но вот что именно – никто не представлял. *** Сару отвезли именно в ту больницу, от пребывания в которой девушка отпиралась всеми правдами и неправдами. Дорога была каждая секунда, а врачи в этой клинике всё-таки уже знали, с чем предстоит иметь дело. Пейдж сразу же переправили в операционную. Через сорок минут вышел доктор Бьюи и сообщил: плод спасли, но состояние мисс Пейдж внушает серьёзные опасения, ещё более серьёзные, чем раньше; поэтому, до конца беременности, каким бы он ни был, Сару из больницы никто не выпустит. Девушки сидели в коридоре прямо перед палатой египтолога, к которой пока никого не пускали. Беккер – в отдалении, ближе к окну. На сотрудниц ЦИА даже не смотрел. Хотелось рычать от собственной беспомощности. Ребёнок – это и так непросто, а учитывая обстоятельства, впору задуматься о самоубийстве на почве отчаяния. - Держи. Под носом капитана материализовался стаканчик кофе, который, как выяснилось, держала Паркер. - Спасибо. – Мужчина принял напиток, сделал крупный глоток, обжёгся, но даже не подал виду. Только бы Джесс не стала расспрашивать о его отношениях с Сарой, о том, как давно это началось, о том, почему Беккер ни словом не обмолвился… - Как ты? – Шатенка медленно присела рядом. - Без понятия. – Брюнет нервно усмехнулся, свободной рукой взъерошив волосы надо лбом. – Я ничего не знаю о детях, я не знаю, как с ними обращаться. - Мой дядя всегда говорил, что с детьми главные принципы те же, что и с животными: покормить, поиграть, выгулять. Если она хотела его подбодрить или развеселить, то получилось так себе. - У меня не было домашних животных, - безрадостно булькнул военный. – Только хомячок, в глубоком детстве, да и тот прожил всего два года, потом сдох. - Ну, - Джесс поджала пухлые губки, понимая, что утешитель из неё никакой, - для хомячков это нормально. – Девушка похлопала капитана по плечу, поднялась и возвратилась к подругам. *** Это сводило с ума! Уже две недели у Мэтта что-то безжалостно зудело в мозгу, словно воспоминания о последних четырёх-пяти годах жизни, наглухо заколоченные в непроницаемый ящик, скреблись и жадно урчали, стараясь выбраться наружу. Может, в ЦИА как-то сумели накачать его психотропными препаратами? Ерунда, даже в будущем нет способа создавать и подсовывать галлюцинации с заказным сюжетом. А сюжет впрямь имелся; не конкретные образы, а ощущения, на какие-то мгновения возвращавшиеся из прошлого. Доконал Мэтта ночной кошмар, хотя что в том сне было кошмарного, мужчина не понимал, однако остро чувствовал жгучую горечь. Ему всего-то и приснилась кудрявая Эмили, со слезами на глазах отступающая в аномалию, спиной вперёд, лицом к Мэтту. Вроде бы, ничего ужасного. Но почему тогда так хотелось рвать и метать, а ещё больше – ринуться за Эмили, схватить, вернуть? И Шантал упорно не давала о себе знать, а эта девушка не оставила бы Андерсона, нашла бы способ связаться. Что, если она впрямь мертва? Тогда какой смысл Центру держать Мэтта под колпаком? Сомнения, догадки, почти уверенность, вновь сменяющаяся гнетущими сомнениями… Нет, так больше продолжаться не может! …Остин немало удивился, когда в один прекрасный день на пороге его кабинета появился Андерсон. Всем своим видом уроженец будущего демонстрировал недоверие, и всё-таки изъявил желание пообщаться. - Говорят, ты был моим лечащим врачом. *** - Сегодня члену государственного Парламента Эдварду Найтли было предъявлено официально обвинение в нецелевом расходовании средств бюджета, - вещал за кадром журналист. На экране же красовался вышеупомянутый Найтли, которого, придерживая за плечи, заводили в некое солидное здание, напоминающее и суд, и полицейский участок одновременно. Политик и его сопровождающие были окружены толпой репортёров и просто неравнодушных граждан, приходилось протискиваться. Лицо Найтли буквально источало философское спокойствие и добродушную обречённость, ни дать ни взять – мученик, жертвующий собой во имя справедливости, но не требующий награды и даже не ожидающий благодарности; не хватало разве что благословляющего жеста, которым политик осенил бы толпу. - На данный момент мистер Найтли, чьи парламентские полномочия временно приостановлены, находится под арестом. Однако многие видят в этом на первый взгляд простом деле более глубокий подтекст. - Вы посмотрите, что творится! – охала в микрофон бойкая дама лет сорока. – Исчезают целые города, гибнут люди, по телевизору и в газетах нам нагло врут! Происходит нечто ужасное, а простых людей держат за дураков, за стадо баронов! Только Эдвард Найтли не побоялся пробиваться к правде, и что с ним за это сделали? Сфабриковали дело, упекли в тюрьму! - Да Найтли – единственный политик, которому можно верить, единственный, кто действительно хочет всё прояснить, пролить свет на грязные дела правительства! – с жаром выдыхал темноволосый молодой человек, смахивающий на прилежного студента. – Не удивительно, что его пытаются убрать! Не удивлюсь, если опасность угрожает не только его свободе, но и жизни! И вновь закадровый журналистский баритон и ряды недовольных граждан. - Возле здания суда, где будут проходить предварительные слушания по делу Найтли, уже образовался стихийный митинг. Люди приходят со всех концов Лондона, некоторые приезжают из других городов. Одни хотят лишь выказать Найтли свою поддержку, другие идут дальше, скандируя лозунги, кое-кто пытается прорваться в здание… Дженни резко мотнула головой и, нажав на красную кнопку пульта, выключила телевизор, недавно установленный в её кабинете. Посмотрела на Денни, который всего день, как вышел из больницы, и пока не допускался до особо сложных заданий, посему сейчас составлял компанию пиарщице. - Считаешь, Найтли сумеет выкрутиться? – поднял брови экс-полицейский. Шатенка раздосадованно цокнула языком. - Голову даю на отсечение, что уже вечером он будет либо отпущен под залог, либо переведён на домашний арест. *** Трудно найти фургон, подходящий для мамонта. Ещё труднее поместить туда самого мамонта. Очень непросто, провезя сей груз через весь город, доставить его в парк, где недавно вспыхивал пояс аномалий, ведь территорию упорно осаждают посторонние люди, которых по-прежнему не пускают за ограждение – официально из-за того, что электробуря не схлынула полностью, на самом деле – потому, что ещё не затухли остаточные вспышки. Сложно было высчитать и открыть подходящую аномалию. И самым непростым оказалось загнать в эту аномалию мамонта. Но оно того стоило. - Я буду скучать по нему, - грустно улыбнулась Эбби, когда хвост мохнатого создания скрылся в портале, мигом затворенном стоящим поодаль Каттером. - Я тоже привязалась к этому пушистику, - усмехнулась Джесс. – Но мамонту ведь так будет лучше, да и всем нам. - Знаю. Вообще, это была моя идея, не забыла? Просто грустновато, я привыкла проведывать его почти каждое утро… Но так приятно сознавать, что он вернулся туда, где и должен быть. – Эбби покачала головой, на мгновение прикрыла глаза. – Хорошо чувствовать, что можешь что-то исправить. Эмили, вместе с Эбби и Джесс наблюдающая за отправкой доисторической живности восвояси, жалостливо посмотрела на белокурую коллегу. Леди тоже было, о чём жалеть, но у неё-то Мэтт жив-здоров, а у Эбби… Мерчант понимала, каково подруге, Эмили сама прошла через пытку неизвестностью. - Коннор вернётся, Эбби. Мы вытащим его. - Конечно, - сказала блондинка. Сказала механически, потому что так надо было. Похоже, сама она начинала сомневаться… - Знаете, я, кажется, поняла, почему он так хотел ребёнка. – Девушка болезненно и виновато наморщила лоб. – Боялся, что с ним может что-нибудь случиться, как и с каждым из нас. И хотел, чтоб было что-то… кто-то… Кто-то, кто напоминал бы о нём, если самого Коннора не станет. – Она замолчала. Эмили с Джесс переглянулись, но подходящей реплики не нашли. - Сегодня утром я делала тест на беременность, - огорошила экс-Мейтленд, оторвавшись, наконец, от созерцания того, как нескольких динозавров выводят из очередного фургона, используя «отдалённые ошейники» с металлическими шестами вместо поводков. - И??? – синхронно выдохнули шатенки. Блондинка ухмыльнулась: - Одна полоска. У меня ничего не останется от Коннора, если он… - Девушка сделала резкий вдох, сжала кулаки и зашагала вперёд, к работникам, загоняющим ящеров в несколько организованных Каттером аномалий. Подошла, принялась истово руководить процессом, делая замечания и раздавая указания. Мерчант и Паркер понимали, что идти за подругой сейчас не имеет смысла. - Как думаешь, мы можем что-то сделать, чтоб ей стало хоть чуть-чуть легче? - Вряд ли, Джесс. Ей нужно просто пережить это. - Как переживала ты? - Видимо. Координатор пошевелила кончиком носа из стороны в сторону. - Как дела с Мэттом? Эмили усмехнулась, ничуть не радостно. - Он уже не смотрит на меня так, словно ожидает, что я попробую его убить; но по-прежнему насторожен. Недавно мы говорили о его отце, вспомнили о матери, Мэтт редко рассказывал о ней другим, может статься, что и вовсе никому, кроме меня. Эта беседа окончательно его обескуражила, Мэтт, видимо, решил, что лучше со мной совсем не разговаривать. - Всё наладится. - С чего ты взяла? - Ты сама сказала, что он стал относиться к тебе с меньшей подозрительностью. Он вспомнит, рано или поздно. Вы ведь столько пережили вдвоём, и я уверена, что это не могло стереться из его памяти полностью. Смотри. – Координатор кивнула в сторонку. Прямо из-под бесплодного ржавого пепла пробивался пышный пучок розоватых подснежников. – Даже на выжженной земле выросли цветы. Разве это не добрый знак? Никогда нельзя терять надежду. – Девушка присела возле подснежников, осторожно провела пальцами по стеблям и срощенным лепесткам. На миг задумалась, не сорвать ли и не сделать ли себе букет. Нет, не надо. Пусть растут, пусть живут. И сама она тоже не застопорится на одном месте. Не станет страдать, завидовать Саре. А всё-таки обидно, что ни Эбби, ни Эмили не поинтересовались у Паркер, как она-то себя чувствует, будто и не знали о привязанности координатора к капитану. Ясное дело, у каждой из них своё горе, и всё же – неужели ни одной не пришло в голову, что Джесс тоже несладко? *** - Ещё раз: ты помнишь абсолютно всё, без каких-либо существенных пробелов, за исключением последних нескольких лет? – уточнил Остин. - Да. Мне кажется, речь о пяти годах, максимум, шести, не больше. Когда я очнулся после болезни, Шантал была рядом. – Андерсон продолжал безукоризненно ровно сидеть на кушетке, пока Питер измерял давление пациента. Ощущение дежавю накатило на Мэтта. Такое впрямь уже было раньше, или воображение разыгралось? Мужчина ухмыльнулся. – Только давай обойдёмся без версий о стирании памяти. Таких технологий и препаратов не существует. - Возможно, дело и не в технологиях, - задумчиво протянул Остин, - а в лечении, точнее, его отсутствии. – Поскольку Андерсон непонимающе нахмурился (а хмурился он по-прежнему убедительно), Питер поспешил пояснить: - Ещё до резкого ухудшения ты жаловался на проблемы с памятью. И если лечение Шантал было комплексным, то есть тебя, грубо говоря, поили не одним лекарством от всех бед, а несколькими, воздействующими на разные области организма, она могла просто затянуть с лечением, направленным на восстановление мозга. - И рискнуть превратить меня в безмозглую тыкву? – недоверчиво прищурился Андерсон. - Не обязательно. При наличии определённых препаратов можно поддерживать основные функции мозга, а вот память ничем не защищена. И в некоторых обстоятельствах воспоминания начинают отмирать от самых поздних к более ранним. Этой стерве нужно было лишь высчитать период. - Не говори о ней так! – ощетинился Андерсон. - Извини, по-другому не получится. Она убила ребят Беккера, выстрелила в Денни у меня на глазах, не говоря уже о том, что неоднократно пыталась прикончить всех нас! Мэтт резко встал, намереваясь уйти. - Погоди! – скрипнул зубами Остин, терпеливо перевёл дух и ненавязчивым движением руки заставил Андерсона снова присесть. – Давай оставим это. Ты же хочешь вернуть память, правильно? - Ты от природы такой проницательный? – хмыкнул гость из будущего. - Да, это у меня от родителей, - не обиделся Остин. – Ты доверишься мне? - Нет, но поддельные воспоминания ты мне в голову вставить всё равно не сможешь, мы не в дешёвом древнем фантастическом боевике. А если то, что вы мне тут старательно втираете, правда, то ты только заинтересован в том, чтоб мои воспоминания вернулись, и сделаешь для этого всё возможное. «Логики у парня не отнять, - мысленно отметил Остин, - в отличие от памяти». Питер отошёл, уселся за свой стол, даже без белого халата став особенно похожим на врача, коим и являлся. - Вот что мы сделаем, - с профессиональной твёрдостью начал медик. – Я выпишу тебе несколько препаратов для восстановления мозговой деятельности, - говоря, он уже выводил каракули на небольшом листе бумаги, - дозы и время приёма сейчас укажу на этом же рецепте, на обратной стороне. Будешь принимать строго по графику. Также направим тебя на кислородные процедуры, я договорюсь в своей больнице. - И всё? – почти разочаровался Андерсон. - А ты чего ожидал? Электрошоковой терапии? Ты сам сказал, мы не в дешёвом фантастическом боевике. *** - Всё прошло без проблем? – сложив руки, осведомился Лестер. - Как по маслу, - отрапортовала Эмили. Они только что вошли в главный зал, Джесс уже уселась за своё рабочее место. Коди, до этого замещавший девушку, улыбнулся ей, но отошёл сразу же, продолжая тайком поглядывать уже из-за своего стола. Эмили и Эбби стояли перед начальником. - Хорошо, - удовлетворённо кивнул Лестер. – К слову, напоминаю: пока Беккер в отпуске, главным по безопасности назначен Уилкинсон, если возникнут проблемы, обращайтесь именно к лейтенанту. – Джеймс поразмыслил, стоит ли мешать рабочее с личным и задавать следующий вопрос, но всё же решился. – Насколько я понимаю, капитан обосновался в больнице, где сейчас находится мисс Пейдж? Джесс стиснула зубы, но промолчала, лишь быстрее застучала пальцами по клавиатуре, хотя и не нужно было вводить какой-либо текст. - Да, - ответила экс-Мейтленд. – Состояние Сары тяжёлое, но пока стабильное. - Я слышал, что беременность угрожает её жизни. - А можно обсуждать беременность Сары в нерабочее время? – не выдержала-таки Джесс, оставила клавиатуру в покое и развернулась на вращающемся стуле к Лестеру, Темпл и Мерчант. Прочие сотрудники, заслышав слово «беременность», заинтересованно приостановили свои труды, хотя некоторые делали вид, что по-прежнему заняты работой. Несколько удивлённо-любопытных взоров обратились к Паркер. - Да, всё правильно, вы не ослышались! – громко выдала координатор. – Если кто ещё не знает, доктор Сара Пейдж и капитан Хилари Беккер ждут совместного ребёнка. Вернее, ждёт Сара, а Беккер хватается за голову и предаётся воспоминаниям о безвременно скончавшемся хомячке. Если у кого-то будут дополнительные вопросы, не стесняйтесь, подходите, я с удовольствием отвечу. Я ведь в таком восторге от всего этого! Глаза у Лестера, Эбби и Эмили, а заодно у других работников, существенно округлились - Джесс, что с тобой? – поражённо выдавила Эбби. - Что со мной? – Паркер изящно выгнула левую бровь, бурно усмехнулась. – О, вас это, наконец-то, заинтересовало? Последние недели я только и делаю, что выслушиваю ваше, - она переметнула взгляд с Эбби на Эмили и обратно, - нытьё, пытаюсь успокоить, хоть как-то поддержать. А вы и не подумали спросить, как я себя чувствую. Или, по-вашему, мне плевать, что Беккер променял меня на воскресшего египтолога?! Но нет, вы же так заняты собственным несчастьем. – Она всё больше и больше распалялась. – Знаете что, у других тоже есть проблемы! – Девушка сузила глаза. – Эмили, предлагаю тебе перейти к решительным мерам. Мэтт никак не опамятуется? Что ж, грохни его по затылку чем-нибудь тяжёлым, пускай исчезнут абсолютно все воспоминания, останется чистый лист, а ты заполнишь этот лист, не ограничивая фантазию. Может, конечно, и придётся потом пару раз снова стукнуть Мэтта по черепушке, для закрепления эффекта, но оно того стоит. – «Боже, что я несу??? А, к дьяволу всё!» - Эбби, а вот тебе впрямь надо было думать раньше и соглашаться на предложение Коннора. Сейчас бы готовилась уходить в декретный отпуск, вместо того, чтоб хлюпать носом над отрицательным тестом на беременность. - Джесс! – Взгляды Джеймса, Эмили и Эбби были одинаково изумлёнными и сердитыми, а у последней этот эмоциональный коктейль был щедро приправлен болью. Но Паркер разошлась по-настоящему. - Кстати, Лестер, напоминаю: в мои обязанности не входит приготовление Вам кофе! У меня есть более важные дела, чем варить и таскать напитки, запомните это, пожалуйста, чётко и ясно, раз и навсегда! В конце концов, зачем Вы нанимали секретаршу? На самом деле Лестер нечасто просил Джесс о подобном одолжении, очень нечасто. Но непорядок надо пресекать в зачатке! - Что здесь происходит? – вопросил только что спустившийся со второго этажа Стивен. Он не разобрался в ситуации, но понял: творится что-то из ряда вон, и в центре внимания - Джесс. - Ещё один страдалец! – выдохнула шатенка. – Хотя, ты, в отличие от некоторых, не портишь всем настроение своим траурным видом, пытаешься держаться. Только вот идиот ты всё равно конкретный. Стивен аж онемел. Ничего себе. Мирно спускался с лестницы, никого не задевал, и тут как будто окатили холодной водой, и кто? – всегда такая славная и доброжелательная Джесс! Славная Джесс тем временем объясняла, почему Харт в её глазах стал конкретным идиотом: - Я даже стесняюсь представить, каким местом надо было думать, чтобы заиметь в любовницах Хелен Каттер. И ладно бы один раз, но ты-то наступил на эти грабли трижды! - Тебе не кажется, что это не твоё дело? – прошипел похмуревший Харт. - Конечно, не моё! И поиск адреса твоих родителей тоже был не моим делом, однако я его выполнила. Если кому-нибудь нужна моя помощь, он как-то сразу забывает о том, что его проблемы меня не касаются. – Шатенка достигла высшей точки кипения. – И вот ещё что. Мы уже месяцами пашем практически без выходных. Не знаю, как вам всем, а мне это осточертело. – Координатор поднялась, взяла свою куртку, ранее оставленную на спинке стула, и надела уже на ходу. Под звонкий цокот собственных каблуков и шоковое молчание коллег Джесс Паркер покинула помещение. Трудно найти подходящие слова, чтобы описать состояние, в котором находились остальные сотрудники. Но, чем бы сие ни было, вывел их из этого звонок мобильного телефона. Звенящий сотовый принадлежал бывшему лаборанту Каттера. На экране высветился городской номер. - Стивен Харт, - мужчина, вслушиваясь, отошёл в сторону, в один из относительно укромных углов зала, недалеко от лестницы. Следом ожил и Лестер. Строго оглядел всех подчинённых. Те без лишних слов воодушевлённо возобновили работу. В зале воцарилась привычная суета. *** - Правда? - Стивену стоило большого труда придать голосу радостную интонацию. - Ага, - подтвердил голосок Каролины. – Я знаю, что в этот раз всё будет совсем не так, как с другими приёмными родителями. - Я очень рад за тебя. - Только мы уезжаем… Я решила позвонить, чтобы попрощаться. - Уезжаете? - Мужчина не то кашлянул, не то подавился чем-то. – Куда? - Далеко. Мы будем жить у моря. Ты же знаешь, я никогда не видела моря, но всегда хотела. - Помню, ты рассказывала. После небольшой паузы Каролина робко и виновато произнесла: - Я так и не успела дочитать книжку, которую ты мне принёс. - «Двадцать тысяч лье под водой»? - механически припомнил Стивен, отчего-то ощущая нарастающую пустоту внутри. – Оставь себе. - Не могу, я уже отдала её монахиням, чтобы они передали тебе. - Ты что, уже не в приюте? - Нет, мы уже в гостинице. - В какой? Давай я подъеду, чтобы попрощаться лично. – Господи, зачем он предложил? Кому от этого станет лучше? - Не получится, мы тут ненадолго. – Кажется, девочка улыбнулась. - Я еду домой, Стивен, представляешь? Я по-настоящему еду домой. – Улыбка сошла на нет, Харт мог в этом поклясться. – Я буду скучать по тебе. - Я тоже, Каролина. - Спасибо, что приходил ко мне. И спасибо за книжки. - Пожалуйста. Мне самому нравилось проводить с тобой время. - Честно? - Честно-пречестно. - Я рада. - … Каролина. - А? - Если что-нибудь будет не так, сразу звони мне, в любое время, хорошо? - Хорошо. – Суета на заднем плане. – Мне пора идти. Я тебя никогда не забуду. - Я тебя тоже. - Погладь за меня Ланселота. - Обязательно. - Пока… - Прощай. Короткий детский вздох и обрывчатые гудки. Он слушал эти гудки, пока они не сменились сплошным писком, а потом тишиной. Мобильный автоматически отключил соединение. Что ж, так правильно. Больше того, так хорошо. Стивен должен радоваться, что для Каролины нашлась подходящая семья. Сам бы он не смог стать ей хорошим опекуном. Или смог бы? Что толку теперь гадать? Телефон зазвонил снова. Номер опять был городской, но другой. - Алло. - Стивен Джеймс Харт? – осведомился сухой мужской голос. - Он самый. С кем я разговариваю? - Меня зовут Джеральд Паттерсон, я был адвокатом миссис Анжель Бёртон. Не могли бы Вы подъехать в мой офис? - Зачем? - Такова процедура. - Какая ещё процедура? – устало и несколько раздражённо выдохнул Харт. - Вы не в курсе? – Сухость немного размочилась подобием лёгкого удивления. – Речь о завещании миссис Бёртон. Вы – один из основных наследников. *** Хищники и Насекомые одинаково опасны, в том числе и друг для друга. До последнего момента нельзя предугадать, кто одержит победу в схватке. На сей раз повезло Хищникам. Они растерзали трёх «стрекоз-богомолов», потеряв одного собрата. Оставшиеся две стрекочущие твари не слишком горевали по погибшему сородичу, они принялись жадно уплетать то, что ещё минуту назад летало и вроде как жужжало. Пир проходил на бывшей городской площади, ныне – относительно ровно лежащих обломках плит в окружении разномастных руин. Что-то хрустнуло. Поглощённые поеданием добычи Хищники всё же отвлеклись. Метрах в тридцати от них за остатками бетонной стены стоял человек. Везёт так везёт! Твари не могли упустить возможность так сладко разнообразить свой рацион. Стрекоча, создания бросились к человеку, а тот, поскольку не являлся самоубийцей, бросился подальше от них. Коннору казалось, что сердце вот-вот вырвется из груди, а барабанные перепонки лопнут под напором разгоняемой бешеным сердцебиением крови. Только не сорваться, только не паниковать, от этого зависит его жизнь. Брюнет перепрыгнул через крупную пробоину в асфальте. Хищники не отставали, наоборот – настигли парня в пять секунд. Одно создание обогнало другое, выдало последний мощный рывок. Вторая тварь сделала то же самое с микроскопической задержкой. Но именно второй Хищник достиг цели – повалил Коннора. Первому было уже не до обеда. Рык - не противный холодный стрекот, а жгучее рычание, сродни тигриному или львиному - разнёсся над руинами, а вышеупомянутый стрекот заглох. Первый Хищник был прикончен одним махом мощной когтистой лапы с синевато-серой шерстью. Второй, успевший вонзить зубы в плечо Темпла, тоже радовался недолго. Коннор воткнул в живот твари заранее заготовленный железный прут с заострённым концом; что не могло не испортить Хищнику аппетит. Зато сам Хищник не стал казаться менее аппетитным, это моментально подтвердил усатый напарник Темпла. - Молодец, Грэй*, - хмыкнул Коннор. [Англ. «Grey» - серый; прим. авт.] Он мельком осмотрел своё плечо. Рана достаточно глубокая, но кости не сломаны, так что могло быть и хуже. В следующий раз надо тщательнее планировать ловушку-засаду. Парень ещё раз глянул на Кошку, точнее, Кота, что с фанатичной ненавистью взялся за покойных Хищников. Затем учёный, кстати, порядком обросший и потрепавшийся за последние дни, спустился вниз, к площади. Встал возле полуразжёванных Насекомых, уперев руки в бока. Отвратно, но выбирать не приходится. Плоть Хищников – яд для человека. Но про отравленных Насекомых никто не упоминал. Брюнет вытащил из-за пояса покорёженный нож *** Что на неё нашло??? Джесс запылала румянцем стыда ещё до того, как покинула территорию ЦИА. Как она могла наговорить столько гадостей людям, которые ей дороги? Как язык повернулся всем рассказать о глубоко личном деле Беккера и Сары? Да, как ни ужасно то, что Паркер бросила в лицо Эбби и Эмили, больше всего координатору неудобно было перед Сарой и Хилари, хотя те пока даже не знали о гадких словах. Совесть заставила шатенку поехать в больницу. Просто чтобы справиться о здоровье Сары, попробовать поддержать, и деликатно рассказать Беккеру о своём мерзком поступке, пока не поведал кто-нибудь другой; попросить прощения. - Джесс! – Бледная Сара неподдельно улыбнулась, осторожно приподнимаясь на постели. - Привет, - неловкой улыбкой ответила Паркер. – Как ты себя чувствуешь? - Бывало и лучше, - слабо ухмыльнулась египтолог. Беккер поправил её подушку. Джесс постаралась не заметить этого трогательного проявления заботы. - Извини, я не принесла с собой ничего. Хотела прихватить вкусненькое, но поняла, что не знаю, что тебе можно, а чего нельзя. - У меня нет ограничений в еде, - опять улыбнулась брюнетка. – Вот только есть не хочется, совсем. - Приходится кормить её, как ребёнка, - со смешком поведал капитан, - уговаривать на каждую ложку. Джесс и это спешно отогнала подальше от сознания. - Буду иметь в виду. – Шатенка неуклюже потеребила собственные пальцы. И тут Беккер сделал то, что делать не следовало. Поцеловал Сару. Всего лишь в лоб, мимолётно, невинно, но для Паркер это стало последней каплей. - Так ты останешься в больнице до родов? До конца беременности придётся лежать, задрав ноги? – Обидным был не только смысл слов, но и тон. - Джесс! Надо же, как это хоровое восклицание сегодня популярно среди её знакомых. Беккер нахмурился, сразу сделавшись каким-то необычайно суровым. Из гостеприимного «хозяина» он превратился в защитника. - Что? Просто интересуюсь, - хлопнула ресничками Паркер. И обратилась к египтологу: - Говорят, шансы выжить у тебя близки к нулю, как и шансы родить здорового ребёнка. Не боишься произвести на свет инвалида или урода? Сара окаменела, в кофейно-шоколадных глазах застыли слёзы и вопрос: «За что?..» А Беккер уже стоял возле Джесс. Не просто стоял, но и хватал за руку, и пытался выпроводить вон. - Не трогай меня! – яростно выкрикнула Паркер. Она прекрасно знала, что он не причинит ей вреда, и нагло этим воспользовалась – влепила капитану крепкую пощечину, от всей души. Не просто стукнула ладошкой, а специально прошлась по его коже ногтями, как можно глубже и как можно больнее. Теперь лицо капитана от подбородка почти до самой переносицы пересекли четыре… не царапины, скорее уж, борозды. Сара не то охнула, не то ахнула. - Хилари!.. Брюнет дотронулся до лица, посмотрел на перепачкавшиеся кровью пальцы. Джесс и глазом не моргнула. - А ты думал, что всё в порядке, да? Что незачем нормально, по-человечески, извиняться, что можно просто сделать вид, будто всё отлично?! – Координатор дышала тяжело, как гладиатор после боя. Кровь закапала с лица Беккера на чёрную футболку, становясь там незаметной. Брюнет сжал губы, снова схватил Паркер и вытащил прочь из палаты. Правда, напоследок шатенка всё же поинтересовалась у брюнетки: - Как думаешь, он впрямь тебя любит, или тебе просто повезло переспать с ним первой? - Джессика! – Закрыв дверь в палату, Беккер хорошенько встряхнул девушку. Девушка попыталась снова проверить качество своего маникюра на военном, но капитан на сей раз не позволил, перехватив руку координатора. За что тут же был награждён градом совершенно беспорядочных и непродуманных ударов. - Будь ты проклят, ненавижу тебя, ненавижу!!! – Джесс колотила его по груди, плечам, по животу. А мужчина не дёрнулся, не попытался защититься. Нет, так неинтересно. Девушка перестала драться. - Надеюсь, твой ребёнок проживёт дольше твоего хомячка! – ядовито и очень внятно промолвила она. – Хотя, нет, не надеюсь. - Потом бросила взгляд на столпившихся медсестёр. – Чего уставились? Идите работайте, у вас там пациенты подыхают! Или кто-то из вас сам захотел на больничную койку?! Даже видавшие виды медработницы инстинктивно отступили на полшага назад, опалённые гневом и молниями, которые метали синие глаза, полные неиссякаемой злобы. Джесс резко сдула со лба выбившуюся из укладки прядь волос, опять взглянула на Беккера. - Ненавижу, – сдавленно процедила шатенка. Развернулась и зашагала по коридору, быстро скрывшись за полупрозрачными дверьми, которые едва не разбила при открытии-закрытии. А Беккер стоял и пялился ей вслед. Это вообще была Джесс? Нет, скорее уж, клон, которого год-другой держали на цепи, ежедневно дразня и натаскивая, будто собаку. Неужели именно из-за него ей так плохо? Плохо настолько, что она превратилась в кровожадную истеричную фурию, разносящую всё на своём пути? Кровь продолжала идти, стекала по подбородку, по шее. Не хлестала водопадом, но всё равно хорошего было мало. - Вам надо продезинфицировать раны, идёмте, - приблизившись, предложила одна из медсестёр. - Если можно, принесите антисептик и пластырь в палату, - попросил мужчина, кое-как вытерев лицо рукавом. Теперь оно покрылось алыми разводами, а кровь не прекращала сочиться из царапин. – Не хочу оставлять Сару одну. – Капитан вытерся вторым рукавом, вид стал приличнее. - Ладно… Военный, ещё раз пройдясь по лицу тканью футболки, вошёл в палату и первым делом спросил у притихшей Сары: - Как ты? *** Сначала Питер хотел договориться о кислородных процедурах в той клинике, где работал для поддержания квалификации (кстати, всё реже и реже, поскольку ЦИА поглощал почти всё рабочее время; из клиники Остина не уволили лишь потому, что он трудился там на добровольных началась, по принципу «Приду, когда смогу, зато бесплатно»). Но оказалось, что там на эти процедуры и без того очередь, и медик попросил о помощи своих друзей, работавших в учреждении, где сейчас находилась Сара. Посему нет ничего удивительного в том, что Питер, Мэтт и Эмили на входе в клинику столкнулись с Джесс, для которой вход этот был выходом. Остин уже наслушался о странном поведении координатора, хотя и не смог до конца поверить, что милая девочка способна на такое. Эмили в первую секунду решила обиженно проигнорировать Паркер, но решимость схлынула, едва Мерчант увидела в глазах подруги слёзы. - Джесс, что случилось? – Эмили шагнула к координатору, неуверенно протянув руку. И хорошо, что неуверенно, хорошо, что не дотянулась, а то Джесс эту руку, наверное, отгрызла бы, судя по тому, как остервенело вскинулась и как сверкнула глазами младшая шатенка. - Какое тебе дело? - Джесс! – чуть не упал Остин. Сейчас он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь кого-нибудь видел таким же злым, а уж повидал Питер немало. - Почему все постоянно тычут в меня моим же именем?! – Силясь не расплакаться, координатор насупилась ещё больше, вцепившись пальцами в не обтягивающий подол своего элегантного красного платьица. – Питер, тебе разве не нужно бегать за Дженни? Вот и займись этим! Забавный, кстати, получится паровозик: ты за Дженни, Дженни – за Каттером. – Девушка попыталась пройти мимо, но врач осторожно придержал, а леди опять сделала попытку дотронуться до Паркер. За что оба вменяемых сотрудника Центра были награждены убийственным взглядом, от которого недалеко было до убийственного действия. - Не стоит никуда идти в таком состоянии, - пытался образумить Питер, - тебе нужно отдохнуть, успокоиться. - Отпусти, - угрожающе прошипела Паркер. - Ты никуда не пойдёшь! Джесс открыла рот, округлила глаза, приложила ладонь к груди и с показным печальным надрывом вымолвила: - И ты смеешь мне указывать таким тоном, после всего, что между нами было? – Она будто задумалась. – Хотя, постой, ничего же не было; и ты мне вообще никто, ноль, пустое место. Так что проваливай к чёрту! С дороги! – Девушка грубо сбросила руки врача и двинулась дальше, нарочно задев Питера плечом, причём не слегка. Мэтт, равнодушно наблюдавший за всей этой сценой, поинтересовался: - Она всегда такая психованная, будто извалялась в флосмалуме? - Нет, - озадаченно пробормотала Мерчант. – Обычно Джесс – само миролюбие и добросердечие. - А что такое флосмалум? – машинально полюбопытствовал Питер, уловивший в названии латинские слова. – Растение? - Ещё одна прелесть будущего, - отмахнулся Андерсон, вместе со спутниками заходя в здание. – Его иногда называют злым цветком, ну или цветком зла. - На латыни это звучит именно как «флосмалум», - подметил Питер. – Я думал, в будущем нет растительности. - Почти нет. Травинку-другую можно найти, если постараться. Если очень-очень постараться. А флосмалумы были распространены много лет назад, когда я был ребёнком. Постепенно их, как и всё мало-мальски съедобное, выжрали, но эти растения успели наделать немало бед. - Они ядовиты? - Очень. Хотя бы коснёшься губами лепестка – и через час ты покойник. Ничего хорошего не будет, даже если просто дотронешься. - Тоже отравишься насмерть? - Не насмерть, но такого натворишь, что смерть сама тебя найдёт. - То есть? - У людей от контакта с флосмалумом напрочь сносит крышу. Все самые агрессивные мысли и желания выплывают наружу, механизм самоконтроля летит в тартарары, человек становится психом. - Странно, никогда не слышал о таком цветке раньше. Должно быть, тоже резкая мутация, видимо, не только фауне, но и флоре выпала такая «радость». - А как выглядят эти цветы? – спросила вдруг Эмили, замерев на лестнице между вторым и третьим этажом. Мэтт тоже приостановился, Питеру пришлось последовать примеру спутников. Андерсон неопределённо покачал головой. - Не знаю, с чем сравнить, я плохо разбираюсь в цветах вашего времени, а в моём других не было. Хотя, я где-то читал, что флосмалумы похожи на вымершие подснежники, только крупнее и имеют розовый оттенок. …Спустя десять минут запыхавшиеся Эмили, Питер и Мэтт вновь собрались у входа в клинику, все трое прибежали с разных концов улицы. - Не нашли? – выдавила Эмили, выравнивая дыхание. - Разве не видно? – резонно спросил Мэтт. – Если б нашли, то привели бы. - Она не берёт мобильный, - мотнул головой Питер, обрубив очередную попытку дозвониться до Паркер. – Как не вовремя Лестер решил освободить нас от охраны! Мэтт, чем чревато такое отравление? - Тем, что нарвёшься на крупные неприятности. - А чисто физиологически? Сколько времени у человека перед тем, как станет слишком поздно? - Сколько угодно. Отравление через кожу само по себе не смертельно, хотя и пользы не несет, бывают боли и слабость. Через несколько дней яд сам выходит из организма, но по опыту могу сказать, что эти несколько дней редко кто-то доживает до конца. Питер на миг закатил глаза, снова принявшись за дозвон. Правда, звонил он на сей раз не Джессике. - Лестер? У нас форс-мажор! *** Стивен сидел и пустыми глазами смотрел на лист перед собой. Буквы, цифры, имена, витиеватые фразы и нули, нули, нули. Миллионы фунтов, евро, долларов; предприятия, фабрики и заводы, земли, недвижимость… И всё это принадлежит им: Нику, Стивену и… Хелен. Точнее, это Хелен оставляет всё им двоим, да далекой родне в неведомых краях. Так глупо... - Мистер Харт, Вы слышите меня? Мистер Харт? - Да, что? – Стивен приподнял голову, предварительно пару раз хорошенько тряхнув ею, чтобы прийти в норму. Столкнулся с точно таким же потерянным взглядом профессора и только после этого уставился на нотариуса. – Что Вы спросили? - Мистер Харт, Вам всё понятно? Вы в порядке? - Да, всё отлично. Просто не каждый день доводится становиться миллионером за счёт благосклонности бывших любовниц, - шатен криво ухмыльнулся, криво, от того, что зубы невольно скрежетнули друг о друга. То ли от злости, то ли от сдерживаемой боли. - Практически миллиардером. - Нотариус не переменился в лице, лишь выразительно кашлянул. Должно быть, ранее ему не приходилось сталкиваться с таким проявлением цинизма по отношению к усопшим, но мужчина был профессионалом и потому мнение свое предпочел оставить при себе. - Если всё нормально, предлагаю Вам подписать документ, свидетельствующий о том, что Вы поставлены в известность о полагающемся Вам наследстве, правилах вступления в права наследования и ознакомлены с ограничениями по дальнейшему использованию данных денежных средств. - Без проблем. Седовласый служащий вновь поморщился от холодности помощника профессора, но бумагу протянул с безукоризненной вежливостью. - Вот здесь, пожалуйста. Теперь Ваша очередь, мистер Каттер. - Я не буду ничего подписывать, - синеглазый ученый фыркнул и рывком поднялся из кожаного кресла. - Ник? - Не буду. - Каттер пожал плечами и глянул на часы. - Мне пора идти, мистер Паттерсон. Думаю, что через пару часов с Вами свяжется доверенное лицо от меня. Я хочу передать свою долю наследства в действительно достойные руки. Потому, думаю, что помощь опытного юриста мне не помешает, не хочу наворотить дел. - Постойте, профессор Каттер, так же не делается!.. - Может быть, но у меня нет времени сидеть и делать всё по правилам, - Ник с трудом проглотил окончание фразы, гласящее, что ему собственно мир спасать пора, а не ерундой заниматься. Удержался. – Не более чем через пару часов. Всего доброго! - И вышел из кабинета, предварительно мотнув головой в сторону бывшего студента. Тот понял всё без слов. - Мистер Харт! - Даже не спрашивайте, - Стивен, что поднялся следом за шефом, вскинул руки в упреждающем жесте, - я не знаю, что на него нашло. Доброго дня, мистер Паттерсон. *** - Что это было? – Харт замер возле автомобиля, в котором уже восседал Каттер, демонстративно дожидавшийся прихода экс-лаборанта. – У человека и так нервная работа, а ты ещё решил добить его юридическими заморочками с ЦИА. - Ничего, уверен, что Хелен все нервные издержки оплатила ему заранее, а мне деньги Бёртона не нужны, - хмыкнул Каттер, заводя мотор автомобиля. – Ты едешь или как? У нас полно работы. - Я сам доберусь, - Стивен похлопал рукой по капоту, - нужно проветриться. - Как знаешь. Буду ждать тебя не позднее чем через час. - Договорились. Ник?.. - Да? - Она всё-таки сделала это, переиграла нас, обоих. Почившая с миром меценатка Бёртон. - Вновь мотнув шальной головой, шатен отправился вперед по дорожке, ведущей прочь от парковки. – Лучший способ избежать ответа за свои поступки – умереть, наложить на нанесенные раны толстый пластырь из купюр, да ещё и дать знать нам обо всём таким вот способом. Уважаю Хелен, она неизменна! *** …Наследство, единственные близкие люди, и вновь они с Ником, связанные этой женщиной, её пожеланиями. Стивен сам не понимал, отчего ему сейчас на душе так паршиво. Вернее, причину-то этого состояния он теперь знал наверняка, да вот только с тем, что он чувствует и что станет делать со всем этим, было всё далеко не столь понятно. Облегчения или чувства всепрощения Стивен точно не испытывал, Хелен вновь поставила его перед выбором. Вот спасибо-то. Мужчина на мгновение задержался возле цветочного магазинчика, что приютился у обочины автострады. Почти не раздумывая, ткнул пальцем в первый попавшийся крупный ярко-красный цветок розы и, поблагодарив лучащуюся кокетливой улыбкой продавщицу, зашагал в сторону центрального кладбища. В конце концов, женщина, обеспечившая ему сказочное богатство, заслуживала, чтобы её память почтили, как следует. *** - Мы пытались отследить сигнал её мобильного, но телефон выключен. Придётся ждать, пока она им воспользуется. – Коди, хоть и волновался за Паркер, информацию выдал сухо, потому что эти слова вылетали автоматически, ведь ему раз десять пришлось повторять их то одному сотруднику ЦИА, то другому. Ясно, что за Джесс все переживают, но нельзя ли переживать, как-нибудь скооперировавшись? А не подходить к нему по отдельности и задавать одни и те же вопросы, отвлекая. - Она никогда просто так не отключает свой телефон, - покачал головой Беккер, сильнее прижав к уху собственный мобильный, по которому сейчас и переговаривался с оператором-программистом. – Либо она не хочет, чтоб её нашли, либо он просто разрядился. Обязательно сообщи мне, если что-нибудь изменится. – Капитан отключил соединение и вернулся из коридора в палату. - Знаешь, тебе необязательно сидеть со мной круглосуточно. – Сара посмотрела на него, улыбнулась. За окнами темнел вечер. В свете палатной лампы лицо девушки казалось не таким бледным. - Говоришь так, словно мне это в тягость. – Брюнет опустился на стул и пододвинул тот ближе к постели. – Запомни раз и навсегда: мне нравится быть с тобой. - Но это не значит, что тебе не нужно нормально отдыхать. - Я уже договорился с персоналом, сюда поставят кушетку. Сара почувствовала себя виноватой. Из-за неё Беккер, в обычных обстоятельствах ни за что бы не прервавший службу в столь сложный момент, променял работу на сидение у больничной койки. Кто знает, чем это обернётся для остальной команды, минимум один член которой уже угодил в конкретную беду? - Джесс нашли? Беккеру сделалось неуютно, волей-неволей вспомнилось всё то, что Джессика наговорила Саре, пусть и не владея собой. Из-за своего лица военный не переживал, он заслужил каждую из этих царапин и даже больше. Медсёстры предлагали налепить полоски пластыря, но тогда «оклеивать» пришлось бы пол-лица, а капитану не хотелось походить на полуразбинтовавшуюся мумию. Поэтому дело ограничилось дезинфицирующим раствором. Каждая из царапин порядком припухла, и припухлости эти ещё не до конца спали. - Нет, но ищут. – Он глубоко вдохнул. – Сара, то, что она сказала… - Я знаю, это не её вина, - тихо произнесла египтолог. И сразу же неожиданно жёстким и спокойным голосом договорила: - Но если она снова попробует сделать нечто подобное, снова скажет хоть одну гадость о ребёнке, я за себя не ручаюсь. – Девушка быстро успокоилась. – Как твоё лицо? Очень болит? – Она протянула руку, нежно и осторожно дотронувшись до щеки военного. - Ерунда. Сотовый Беккера вновь ожил. И снова по ту сторону трубки оказался Коди. - Капитан, сигнал только что появился! *** Джесс, скривив губки, пренебрежительно посмотрела на свой мобильник. Зачем она только купила эту новую модель? Эта штука реагирует на малейшее прикосновение и, находясь в сумочке, постоянно то выключается, то включается помимо воли владелицы. Шатенка и не заметила бы, что аппарат в очередной раз отрубился, если б не решила посмотреть, который час. Идиотский телефон, как же он её раздражал! - Эй! – возмущённо прикрикнул бармен, едва успев пригнуться, когда агрегат связи, просвистев над мужчиной, врезался в полку со спиртным и раскололся на несколько частей. Хорошо ещё, что разбилась одна-единственная бутылка. - Расслабься, я заплачу. Хотя, лучше напишу тебе, куда выслать счёт, можешь даже пририсовать пару нолей, моё начальство не обеднеет. А вокруг грохотала музыка и топталась танцующая людская масса. *** - Спасибо, что сообщил. Держи меня в курсе. Беккер убрал телефон в карман. Любяще посмотрел на Сару, делая вид, что его не так уж и волнует, что теперь будет дальше. Пейдж покачала головой. - Поезжай, Хилари. - Но… - Если кто и сможет образумить Джесс, так это ты. Только будь осторожен. *** Музыка, грохочущая со всех сторон, вынудила капитана поморщиться. Военный никогда не был занудой, не сторонился мест, где отдыхает современная молодежь, но отчего-то при данных обстоятельствах сей ночной клуб его безумно раздражал. Неужели перехваченный сигнал мобильного исходил именно отсюда? Но что их Джессика могла делать в таком месте? Хотя, о чем это он, в самом деле? Само собой, только одно - нарываться на неприятности! …Мигающий свет всё больше бесил, а полубезумный музыкальный микс, лишенный как вкуса, так и логики, и вовсе выводил из себя. До такой степени, что хотелось рвать, метать, бить все вокруг на мелкие осколочки… Беккер напряженно оглядывал разномастную публику, что толпилась в злачном заведении, постепенно продвигался вглубь зала. Финальной каплей, переполнившей чашу его терпения и самообладания, стала тонкая девичья фигурка в ярком красном платье, что выплясывала на барной стойке. Танцевала она хорошо, но развязно; периодично спинывая со столешницы тут же бьющиеся вдребезги стаканы и бутылки, к пребольшому удовольствию толпы и еще большему недовольству бармена и уже приближающейся к неадекватной особе охране бара. И особой этой была Джесс. Беккеру отчего-то отчаянно захотелось вцепиться в собственные волосы и проклясть тот день, когда он вообще додумался купить этой милой девушке первую шоколадку. Пара вспышек нестерпимо яркого света, пара крупных, размашистых шагов и вот он уже резким движением сдергивает с «пьедестала» Паркер, тут же принимая в свои объятия. Кивает секьюрити как старым знакомым. То ли его гневный вид, то ли форма, то ли военная выправка, он не знал что именно, но что-то заставило местных стражей порядка приостановиться, отступить, утихомиривая прочих разгильдяев-завсегдатаев, разочарованных прерыванием шоу, позволив брюнету самому разбираться с вздорной девицей. - Беккер! Отпусти меня, сейчас же. - Обычно такие мягкие и светлые глаза шатенки потемнели, словно разъедаемые гневом и ненавистью. Капитана передернуло, но он сделал попытку сгрести девушку в охапку и потащить к выходу. – Какого черта тебе здесь нужно? Иди, выхаживай своего уродца, пока вы еще можете для него хоть что-то сделать. - Идём, Джесс. - Он прилагал немалые усилия, чтобы говорить ровно, доходчиво, словно с малым, не в меру расшалившимся ребенком. Это не Джесс, это всё влияние цветов, главное - постоянно помнить об этом. – Тебе нужна помощь. - Отвали! – Резкий взмах, и тонкая ручка непостижимым образом вывернулась из его захвата, сверкнув в рябящем свете пятнышками ярко окрашенных ноготков. Беккер приготовился к очередному удару, что окончательно изукрасил бы его лицо, но тонкие пальцы сами собой сжались в кулаки, неловко замолотили по его широкой груди. - Уходи. Убирайся. Умри!!! Ненавижу, ненавижу тебя! - Крики, всхлипы, перемежаемые с безобидными по своей силе ударами и таким режущим полубезумным блеском красивых глаз. - Ненавижу, ненавижу, ненавижу…. - Джесс, Джесс, пожалуйста. Джесс, я прошу тебя, пойдем со мной. Я помогу тебе. – Беккер выдыхал слова между ударами, не утихомиривая координатора, но в то же время, следя за тем, чтобы её агрессия не повредила никому кроме него в этом зале. А Джессика продолжала повторять, как нескончаемую мантру, одно лишь слово, единственное, на которое у неё хватало сил и затуманенного болью сознания. - Ненавижу… На них уже оглядывались все, кому только не лень, но брюнету было глубоко наплевать. - Прости меня Джесс, слышишь? Прости за то, что сделал тебе так больно. - Ненавижу… Что-то судорожно то сжималось, то разжималось внутри Паркер, когда Беккер смотрел на неё такими грустными, такими виноватыми глазами. Так, что даже костер ярости и яда, что трепетал внутри, слегка утихал, уступая место нескончаемой боли. Отрезвляющей боли. - Прости. Шатенка ещё пару раз дернулась, плавно, устало опуская ладони на его грудь, затряслась от злых слез, что потоками хлынули из глаз. - Простить за то, что ты любишь её? За то, что ты сделал ей ребенка, пока я сходила здесь с ума от беспокойства за тебя?! Простить за то, что не давал повода мечтать о чем-то большем, чего мне так хотелось? - Очередной всхлип, заглушенный тканью его рубашки, в которую Джесс вцепилась чуть ли не зубами. Мертвой хваткой обхватила капитана, вслушиваясь в неровные толчки сердца. - Я ведь люблю тебя. Я так тебя люблю, так сильно, будь ты проклят, капитан Беккер. Ты не имеешь права быть таким добрым, таким хорошим, таким идеальным. – Пришлось плотнее на мгновение стиснуть зубы, чтобы не захлебнуться собственным отчаяньем, диким криком, рождающимся где-то глубоко внутри. Такой родной, знакомый запах окутывал её на пару с теплом тела капитана. Девушка, продолжая утыкаться лицом в грудь военного, совершенно потеряла над собой контроль, касаясь губами многострадальной форменной рубашки. – Как же я люблю тебя, Беккер. - Джесс, не нужно. Джессика. Мир вокруг стал подозрительно шататься, расплываться, двоиться. Девушке пришлось прерваться, тряхнуть головой. Раз, другой. Ещё сильнее ухватиться за военного, чтобы и дальше оставаться в вертикальном положении. - Пойдем, Джесс, пойдем отсюда. – Он еще что-то нашептывал ей, увлекая вслед за собой к выходу. Прерывая её взвинченные признания и ласки. Говорил негромко, на одной ноте, так, что ей приходилось концентрироваться на звуках его голоса, отметая прочь все прочие ощущения и мысли. – Пойдем Джесс, я с тобой. Мы тебе поможем… Она перестала сопротивляться, растворяясь в вакууме накатившего на неё безразличия. Слишком много эмоций за раз, слишком много нагрузки, чтобы и без того расшатанная подтравленная нервная система смогла справиться с этим. Что было дальше, Паркер не помнила совершенно. *** - Так и знала, что найду тебя здесь. - Мягкий голос Клаудии раздался за спиной профессора, заставив того немного вздрогнуть. И все же от одного лишь родного голоса хмурое лицо блондина ощутимо просветлело. Каттер стоял на заднем дворе собственного дома, опершись локтями на хлипкий декоративный заборчик, и вглядывался в даль, время от времени старательно фокусируя взгляд на мерцающем в темноте фонаре. Ночь одного-единственного выходного, на который мужчину буквально вытолкали, подходила к середине, а то уже и перевалила за неё. - Я думал, ты давно легла. - Блондин не полностью повернул голову в сторону Браун, тихонько вставшей рядом с ним. - Нет, я разбирала бумаги, весь компромат, что мы нашли на Найтли, надеялась отрыть хоть что-то пригодное для борьбы с ним. И сделала тебе чай. Ты ведь так и не собираешься спать? - Спасибо, мне не спится. - Каттер с благодарностью перенял теплую кружку с темным напитком в свои руки и ещё немного погипнотизировал пустынную даль улицы. – Удалось найти что-то ценное? - Нет, - Клаудия разочарованно вздохнула и опустила голову на плечо учёного, - надеюсь, что Дженни с Питером повезло больше. Каттер лишь кривовато усмехнулся и качнул головой, что можно было расценивать как жест согласия с её ожиданиями. - Ты из кожи вон лезешь, пытаясь вернуть его, и где бы Коннор ни был, он знает это, Ник... - после секундной паузы промолвила ответственная за ход операций. Она прекрасно знала, что не дает ученому покоя. – Ты делаешь всё, что можешь. - Может, в том и проблема? Что если я уже сделал слишком много? Хелен, по крайней мере, думала именно так, и Мэтт. - Блондин на мгновение прикрыл глаза, сделал небольшой глоток напитка. - Всё сходится на мне, Клаудия. - Возможно, пока. Но я считаю, что это не больше, чем череда совпадений. Я знаю, мы оба знаем, что ты не причастен к этому, Ник. Не ты менял будущее, не ты вызывал аномалии, не ты создавал Хищников; ты ни в чём не виноват. - Тогда кто или что? - Ученый взглянул на Браун своими синими, потемневшими от долгого отсутствия нормального отдыха глазами, в которых застыло мучительное непонимание. - Мы ищем пути спасения, ищем способ изменить мир... - Но? - Но это лишь меры, которые, возможно, нам и суждено было предпринять и предпринять тщетно, ведь будущее по-прежнему неизменно, уж на нашем временном отрезке точно. Меня не оставляет чувство, что мы упускаем из виду какую-то совершенно маленькую, незначительную деталь, но очень важную. Крохотный винтик в гигантском механизме, потерю которого никто даже не заметил, а всё в работе устройства пошло наперекосяк. И всё, что мы видим, с чем боремся, это лишь последствия, но вовсе не первопричина. Нужно лишь… найти винтик, и всё встанет на свои места. - И ты думаешь, что сможешь отыскать его, этот винтик? Саму причину? - Постараюсь, ведь, как ни крути, но каким-то образом она связана со мной... - Или лишь создается такое впечатление! – Клаудия закусила губу, прежде чем решилась продолжить с тем же настроем. - Ты ведь мог быть мертв. Ты мог остаться нежизнеспособным инвалидом… Ты не сумел бы так изменить будущее. И ни Мэтт, ни Хелен не имеют права винить тебя в этом. - Может быть. – Теперь ученый улыбнулся, поменял свое местоположение и встал позади Клаудии, обнимая её со спины, целуя распущенные медные пряди невесты. – Может быть, ты и права. Вот только я никогда не прощу себе, если с Коннором что-то случится, если он… - Мне очень жаль, Ник. – Теплая ладошка легла поверх его рук, сцепленных на её талии. - Я знаю. - Неожиданно мужчина усмехнулся, завидев отброшенную одним из деревьев тень на небольшой осветленной площадке перед фонарем. - Кстати о Хелен. - При очередном упоминании ненавистного имени Клаудия дернулась, что заставило профессора покрепче обнять её. - Подожди, о завещании Хелен. Я один из богатейших людей этой страны, представляешь? - Не удивлена, - фыркнула медноволосая, тон её стал на порядок менее теплым и дружелюбным, - ни после одной из своих смертей она не отставала от тебя. Так с чего бы вдруг этой… менять свои привычки? - Тебе не идет злость. - Не начинай! Тебя-то из истории никто не стирал. И ты принял это наследство?.. - Прости. Я отказался от него, в пользу Центра. Думаю, теперь ЦИА грядущие лет сто не придется задумываться о финансировании со стороны. - То есть, ты передал всё Лестеру? – Вот теперь в голосе Клаудии засквозили неприкрытое удивление и облегчение. - Да, думаю, что он этими деньгами распорядится куда умнее меня. А мне средств на свою семью и без того хватит. - Блондин снова улыбнулся и пропустил между пальцами прядку медных волос. - Уже поздно, идём в дом. У нас ещё есть пара часов, чтобы хоть немного отдохнуть. - Идём. Пока они молчаливо, держась за руки, шагали по тёмной дорожке, что вела к задней двери, тень от дерева продолжала так же таинственно мелькать вдалеке. То обрисовывая человеческий силуэт на асфальте, то лишая его всяческой загадочности, являя миру просто искривленный силуэт ствола. Уже на входе в дом Клаудия решилась на давно мучавший её вопрос. Возможно, безжалостный при данных обстоятельствах, но от того не менее насущный лично для неё. - Ник, ты уверен, что Хелен точно мертва и больше не свалится, как снег на голову? Что она оставит нас с тобой в покое? Каттер ответил не сразу, ещё раз мазнул взглядом по затихшему двору, где всё металась надоедливая тень. Просто тень. Пора отпустить призраков прошлого. - Да. Я уверен, что больше она нас не побеспокоит. *** На тумбочке рядом с больничной койкой пестрел букет нежно-розовых фиалок, к которым прилагалась коротенькая записка из нескольких слов, старательно выведенных чьей-то твёрдой рукой: «Выздоравливай скорее, Джессика». Сама Джессика только что открыла глаза, и теперь события минувших суток необуздываемым ураганом проносились перед её взором. Это что, она столько всего натворила? За один-то день??? Боже! Вытянувшиеся лица друзей и коллег, глаза, полные граничащей с ужасом обиды… Паркер глухо застонала, медленно натягивая на себя одеяло. *** Поразительно! Столько проблем от человека, с которым довелось видеться лишь однажды, да и то всего одному из основных сотрудников! Эдвард Найтли давал своё первое после выхода под залог интервью – и сразу эксклюзивное, в весьма популярной передаче, в прямом эфире. Дженни, Питер, Денни, Ник и Стивен смотрели это шоу по телевизору. Льюис глядела на политика и понимала, что не будь он таким подлецом, она бы просто мечтала у него поучиться. Да это же гениальный пиарщик! Он виртуозно подвёл ведущую к нужной ему теме, причем сама женщина, как и поголовное большинство зрителей, была уверена, что это её инициатива, и что беседа управляется ею. - Ходят слухи о Вашем конфликте с некоторыми правительственными структурами, и якобы это связано с феноменом электробурь. – Удачно накрашенная блондинка на экране выжидающе хлопнула ресницами-веерами. - У меня есть подозрения, но нет полной уверенности. Я твёрдо знаю только то, что невиновен, а, следовательно, меня по какой-то причине подставили. Но я не хочу никого бездоказательно обвинять, потому что могу и ошибаться. Возможно, те люди, которых я подозреваю, тоже невиновны. Но я обещаю всем гражданам, что продолжу свои изыскания. Потрясающе. Если б Найтли начал с пеной у рта доказывать, что его намеренно топит какая-то конкретная организация, это было бы в десять раз менее убедительно, чем сие скромное сомнение вкупе с нежеланием случайно причинить вред ближним. - Но Вы можете поделиться своими догадками, не называя имен и конкретных организаций? - Не хотелось бы брать на себя роль сплетника. По сути, я знаю почти столько же, сколько другие простые люди. – А вот теперь он ещё ненавязчиво причислил себя к простому народу. – Мне известно лишь, что так называемые электробури – результат научного эксперимента. Один учёный с мировым именем пытался найти новый дешёвый источник энергии. Увы, его исследования обернулись катастрофой. - Кто этот учёный? - Не могу сказать, да это и неважно, он всё равно погиб. Здорово. Как будто в Англии так много недавно погибших учёных с мировым именем, которые занимались разработками в области получения энергии. Журналисты мигом сложат два и два! - Я допускаю, что у него были добрые намерения, - вещал Найтли. – Но меня возмущает, что некоторые из моих коллег в правительстве замяли эту историю и ничего не рассказывают людям. Если нам ничто не грозит, зачем молчать? А если мы в опасности, почему нас не предупреждают? Тысячи, нет, миллионы людей у своих экранов в этот момент энергично закивали. Денни ухмыльнулся и собрался уйти. Уже обернулся, но тут услышал до боли знакомое имя, произнесённое голосом, который с этой секунды стал ненавистным. - …Нина Хантер, - закончил Найтли фразу, начало которой Куинн прослушал. Очи телеведущей значительно прибавили в радиусе. - Нина Хантер? Вы считаете, что она тоже была замешана в этом? - Я считаю, что Ваша коллега пыталась разобраться в этой тёмной истории. И где теперь бедная девушка? Погибла, застрелена при невыясненных обстоятельствах. Остальные сотрудники ЦИА посмотрели на Денни. - Мисс Хантер приходила ко мне, обращалась за помощью, говорила, что нашла что-то сенсационное, но не может рассказать, пока не убедится в подлинности сведений. – Эдвард вздохнул так скорбно, словно лепетал о родной дочери. Глаза Денни налились кровью. - Враньё, - прошипел экс-полицейский замогильным голосом. – Наглое враньё! - Он же политик, - нерешительно проговорил Каттер в попытке унять нарастающий пыл коллеги, - чего ещё от него ожидать? - Ради памяти мисс Хантер я не брошу это дело. - Я его убью, - удивительно спокойно проговорил Денни. И явно двинулся незамедлительно выполнять своё обещание, размеренно и целенаправленно. - Денни! – Каттер, Харт и Льюис кинулись наперехват. Тогда-то Куинн и стал вырываться, продемонстрировав свою ярость. - Нину многие уважали, её любили! – рычал Денни, вырываясь. – И ублюдок использует это! Она никогда бы с ним не связалась! - Мы знаем, Денни, знаем! – Льюис, вместо того, чтоб помогать схватить бывшего полицейского, порывисто обняла его, и он затих сам. - Он прикрывается Ниной… Это подло. Пользуется тем, что она не может опровергнуть его слова. – Куинн сжал зубы настолько плотно, что они, казалось, вот-вот хрустнут. – Я скучаю по ней… - Заглушённая фраза прозвучала неразборчиво, но смысл все прекрасно поняли. По интонации. По взгляду Куинна. - Мы разберёмся с этим, обещаю тебе, - проговорила Дженни. – Но не так. Ты только добавишь Найтли популярности, если попробуешь причинить ему вред. - Мне всё равно. - А мне – нет. Мы уже едва не потеряли тебя. - Она права. – Ник поместил ладонь на плечо Куинна. – Во всём. Ты нужен нам, Денни. Живой, здоровый и не за решёткой. Денни лишь устало прикрыл глаза. *** Бам! Хотя, скорее, хрмш. Точно, хрмш. Костяшки пальцев Эбби впечатались в тугую поверхность боксёрской груши. Девушка была без перчаток или какой-либо иной защиты. Била не систематично, просто колотила. Изо всех сил и изо всего бессилия, слепого и яростного. Изо всей злости, изо всего страха, изо всего отчаянии. Хрмш! Хрмш! Хрмш!!! *** Дженни торопливо шла по коридору Центра, безуспешно разыскивая «близняшку», что как назло где-то запропастилась, когда была так нужна. Найтли, мило «переложенный» на плечи Дженни как основная угроза ЦИА, подал новые зловредные признаки жизни, и это стало по-настоящему раздражать обычно непробиваемую его наветами пиарщицу. Льюис уткнулась взглядом в абсолютно дикую заметку, цитирующую очередную речь политика, когда с размаху налетела на кого-то. - Ой. Преграда, которая встретилась девушке на пути, приглушенно охнула и сделала попытку осесть на пол вслед за документами, что осыпались на него же. Льюис подняла глаза и натолкнулась на затравленный взгляд голубых глаз, в которых вина плескалась на пару со стыдом. И ни капельки гнева. - Джесс, - шатенка с облегчением улыбнулась, когда узнала в этом тихом и чуть нервном создании их любимого и родного координатора, - тебя уже выписали. Это просто замечательно! Ты случаем не знаешь, как Лестер умудряется с завидным постоянством удалять системные файлы, да ещё и так, чтобы Коди не мог их восстановить? - Льюис говорила легко и непринужденно, словно ничего и не произошло, а сама Джесс всего лишь уезжала куда-то в командировку, или приболела простудой... на пару дней. - Я восстановлю, попозже… - Паркер чуть натянуто улыбнулась и сделала попытку поскорее собрать рассыпавшиеся листы, стараясь при этом как можно меньше смотреть в глаза Дженни. - Давай я помогу. Старшая шатенка, уловив неладное, присела рядом. Руки, привычные время от времени подбирать бумаги, что только и делали, что падали на пол при очередном удивлении или шокирующем заявлении, на кои этот год был весьма богат, машинально поднимали листы. Складывали, ровняли их путем легкого соударения с поверхностью пола, а уж затем Льюис передавала их в руки координатора. Паркер молчала, пристально изучая черные строчки на белой бумаге да трещинки на новом половом покрытии. Уже через тридцать секунд пиарщице это надоело. - Джесс! Никто тебя не винит, сейчас же прекращай накручивать себя. - И тонкие пальцы Льюис сжались на плече координатора, что так и замерла с низко опущенной головой. - Я наговорила столько ужасного, столько гадкого… - тихо всхлипнула Паркер, пара прозрачных капелек скатилось по бледным щекам. – Как я буду дальше здесь работать? Я даже в глаза вам смотреть не могу! - Дурочка. Тебе не за что извиняться, это всё равно, что больному гриппом просить прощения за чихание. Просто глупо. Джессика… - Дженни переместила руку с плеча координатора на её подбородок, приподняла темноволосую головку, так, чтобы заплаканные глаза Джесс смотрели прямиком в глаза пиарщицы. - Скажи-ка мне честно, если я сейчас хорошенько пороюсь в этой куче макулатуры, то найду заявление об уходе по собственному желанию? - Да. - Вставай. Вставай и пошли со мной. Да брось ты этот хлам! Пришлось приобнять Паркер за плечи, чтобы она все же последовала за Дженни. Мягко, но настойчиво. Пиарщице как никому было понятно это состояние безысходности, что подталкивало Джесс к уходу из ЦИА. Дженни однажды и сама совершила подобную ошибку. *** - Тебе лучше? – Дженни продолжала все так же мягко обнимать Джесс, которая медленно, очень медленно потягивала кофе из чашки, что минутой ранее презентовала ей силой пиарщица. Обе девушки находились в кабинете Льюис, надежно укрытые от чужих глаз и ушей. - Немного. Только все это зря, я твердо решила увольняться, - Паркер шмыгнула носом, - но сначала извинюсь перед всеми. В том числе и перед тобой, и Питером... Мне так жаль, Дженни. Правда. Я не… - Ты не думала и не имела в виду ничего такого, никогда, ни за что и так далее. Я знаю, - пожала плечами шатенка, закончив фразу за неё, – все это знают. Так что выше нос. Тебе действительно нужно извиниться, но не перед нами, а перед одним человеком, который никогда не должен была услышать подобные слова. Ты ведь понимаешь, о ком я? - Да, - тихий выдох. - Сара единственная, кому ты причинила действительно сильную боль, и та, кому будет сложнее абстрагироваться от этих слов; но, думаю, что и твоя боль была не менее сильной. А остальные, они просто знают, что это говорила не наша милая Джесс, а её зловредный клон! - попробовала пошутить Дженни и погладила Паркер по голове, даже чуть потрепала по тёмным, идеально уложенным волосам. После чего поднялась, отошла, встала лицом к окну и тихо продолжила: - Когда Ник погиб, вернее, мы считали, что он погиб, у меня не осталось ничего, что держало бы меня в Центре. Точнее, я так думала, затопленная болью и отчаяньем. Я думала, что не смогу отделаться от этой боли. От той потерянности, что рождало во мне фото Клаудии, которой не могло существовать, как я считала на тот момент. От чувства вины за то, что не смогла остановить Ника, что не поверила, когда он рассказывал мне о прошлой жизни… - Дженни примолкла, вглядывалась в пейзаж за окном, чуть сильнее сжимая пальцами подоконник. – Потом я боялась, что не смогу стать хорошим лидером для этой команды, что каждое мое действие будет противоречить тому, что сделал бы Ник. И просто сбежала, ушла, прикрывшись красивыми словами о том, что жизнь у меня только одна и уходить нужно, пока она ещё у меня осталась… - На самом деле ты так не думала? - Думала, но это не было единственной причиной. Мне сложно было смотреть в глаза всем вам; - она намеренно выделила последнее слово, словно причисляя Джесс к семье, - видеть, слышать, ощущать это сочувствие в вашем отношении ко мне. Чувствовать присутствие Каттера в каждом коридоре и закоулке. И я ушла. Да вот только легче не стало, даже со временем. На смену мнимому облегчению пришла вина, особенно после вторжения аномалий даже на мою многострадальную свадьбу!.. - Тут Льюис сделала паузу и выразительно глянула на координатора, что не сдержала улыбки при воспоминаниях. - Но с каждым днём я всё больше понимала, что едва ли не предала вас, оставив команду. Да, я боролась за свою жизнь, своё счастье. Но при этом я сделала попытку искусственно выкинуть из этой самой жизни воспоминания, вещи и людей, что были так важны для меня. И в итоге просто вернулась, осознав, что этот мир без моей помощи не спасти! Джессика рассмеялась, после чего задумалась на какое-то время, разглядывая идеальную осанку Льюис, всё так же изучающей весенний пейзаж. - И тебе не следует повторять мою ошибку. Ты не хочешь уходить. Ты любишь эту работу так же, как я, и понимаешь, какова ценность того, что все мы здесь делаем. Не руби с плеча, спокойно подумай и... перебори и стыд, и страх. У тебя получится. Дверь за их спинами тихонько приотворилась, и неслышной тенью на пороге возник заместитель и помощник Паркер, не решаясь войти или окликнуть кого-либо из дам. - Так ты думаешь?.. - Уверена. Тебе не надо уходить и бросать нас на произвол судьбы! Ты нужна нам, Джесс, всем нам. Мы одна команда. Паркер просияла, ничего не сказала, но огромные, прозрачные глаза буквально засветились изнутри. - Спасибо. - За правду не благодарят, а теперь вперед, за работу! – Старшая шатенка усмехнулась и повернулась к подруге лицом, краем глаза подмечая притаившегося незваного гостя в дверях, но отчего-то не окликнула его, - Пока наш бодрый шеф не стер нужные файлы еще и с твоего компьютера, ибо именно за ним Лестер сейчас и восседает. - О, бог мой! – Паркер подскочила на стуле. - Я сейчас же все исправлю! - Вот это мне уже больше нравится. Джесс вновь улыбнулась, сминая в ладони одинокий лист, который девушка все же прихватила со свалки на полу, и с облегчением отправляя его в мусорную корзину. - Только ещё один вопрос: а ты не знаешь, от кого были цветы у меня в больнице? - Цветы? – Дженни вопросительно приподняла брови. - Да, букет у изголовья и пожелание поскорее выздоравливать… - Не знаю. - Пиарщица чуть примолкла, перебирая варианты. - Кто-то из ребят, Беккер… тайный поклонник? Коди, так и мнущийся в дверях, заалел щеками и нервной тенью метнулся на выход, постаравшись как можно скорее слиться с обстановкой. - Не смеши, поклонник, у меня? - Почему бы и нет? А? – Льюис подмигнула подруге, - В Центре полно замечательных мужчин с незанятыми сердцами, а ты у нас девушка видная и очень и очень славная! Паркер полыхнула щеками, совсем так же, как и только что скрывшийся с глаз Коди. - Скажешь тоже. И, Дженни, еще раз спасибо! - Абсолютно не за что. Под мерный стук каблучков и ободряющую улыбку пиарщицы координатор исчезла за дверями кабинета, спеша восстанавливать порядок, отсутствие которого с ужасом ожидала увидеть на месте активных действий своего горячо и искренне обожаемого шефа. *** Трудно, но надо. Поэтому Джесс, выпрямив спину и подняв голову, шагнула вперёд. Беккер стоял у двери палаты, скрестив руки на груди. Не то чтобы он был зол на шатенку, нет, скорее уж, всё ещё чувствовал себя неловко. Однако это не мешало капитану окидывать координатора взором не только виноватым, но и настороженным. В сочетании с ещё не зажившими царапинами эффект получался внушительный. - Я пришла с миром, - проговорила девушка без всякого жеманства, чуть скованно. Приподняла накрытую тканью корзину, которую держала в руках. – Я принесла пирожные, на случай, если Саре хочется сладкого, и сырно-овощные закуски, если её тянет на солёное. Что сказать, капитан по-прежнему не знал. Тем не менее, настороженность его медленно сползла почти до нулевой отметки. Почти. - Не волнуйся, - Джесс тряхнула блестящими каштановыми прядями, - в отличие от тебя, я умею извиняться перед теми, кому сделала больно. Ничего, пусть лишний раз почувствует себя виноватым, с него не убудет, самой Джесс всё равно хуже. Брюнет едва заметно отступил назад, предоставляя шатенке возможность пройти в палату. Паркер быстро, пусть и с едва заметной заминкой, воспользовалась этой возможностью, словно купальщик, решивший с разбегу нырнуть вхолодную воду, чтоб не затягивать неприятный процесс. Следом за Джессикой Беккер не пошёл, ей и без того непросто. Но на всякий случай венный остался стоять поближе к двери. *** Казалось, даже маленький костёр в перекошенной комнате старается вести себя как можно тише, давя собственное потрескивание. Здесь, в глубине всё того же здания, где Коннор впервые повстречался с Грэем, было относительно безопасно. По крайней мере, никто не увидит пламя с улицы и не заглянет на огонёк. Хищники сюда тоже не суются, ощущая присутствие Кота, оправившегося после тяжёлого ранения. Не факт, что они однажды не соберутся в большую стаю и не набросятся всем скопом на опостылевшего противника. Коннор мог только надеяться, что это «однажды» наступит не сейчас, не сегодня. Темнота и отблески постепенно затухающего пламени вытанцовывали замысловатые коленца в углах помещения, словно паутиной опоясанного поломанным или просто отвалившимся оборудованием, растянутой и порванной проводкой и кабелями. Грэй, свернувшись калачиком, чутко дремал в центре, Коннор сидел напротив выхода, приподняв колени и безотрывно смотря на экран своего сотового телефона, в данный момент показывающего фотографию. Свадебную. Эбби в белом платье смеялась, глядя прямо, Коннор тоже пытался смотреть в объектив, обнимая жену со спины, но при этом явно что-то шептал девушке на ухо. На заднем плане пестрел белизной небольшой сад, сами новобрачные были основательно присыпаны снегом. Неподалёку стояли Каттер, Куинн, Беккер; Клаудия, Дженни… Значок в правом верхнем углу экрана снова мигнул, напомнив о том, что заряд батарейки заканчивается. Коннор смотрел и смотрел, пытаясь запомнить каждую деталь, всё-всё до мельчайших подробностей. Очень может быть, что он сейчас в последний раз видит Эбби и друзей. Грустно: последний раз, да и то не вживую. Огонь постепенно затух, комната стала наполняться ночным холодом. Индикатор зарядки на экране мелькал всё настойчивее, а сам экран теперь являлся единственным источником света – маленьким прямоугольником посреди сплошной черноты. Да, у Коннора есть друзья, которые ни за что не сдадутся, которые, наверное, прямо сейчас думают, как его спасти. Но они там, в прошлом, а он здесь, в будущем, и тут ничего не поделаешь. Некоторые вещи попросту не зависят от людей, как бы те ни старались что-то изменить. И Темплу надо привыкать к мысли, что он теперь сам по себе; потому что если парень продолжит надеяться на кого-то ещё где-то там, это будет стоить ему жизни. Нет, полагаться придётся на себя, и не ждать внезапного чуда, непредвиденной помощи. Так проще. Не ждёшь, значит, не разочаруешься, если не дождёшься. Он теперь один. Значок мигнул в последний раз, и экран погас, окончательно погрузив мир в полный мрак. Не осталось ничего, кроме темноты. *** (Прошло четыре месяца) Звон будильника Эбби встретила уже с открытыми глазами. Она флегматично протянула руку, отключая устройство. Перевернулась на другой бок, зажмурившись и покрепче прижавшись к подушке. Разомкнула веки, уткнулась взглядом в пустующую половину кровати, отвернулась, опять оказавшись на левом боку. Глубоко вдохнула, откинула одеяло… *** Сара со смехом перебирала в руках головоломку, усиленно пытаясь сообразить, куда и какую часть игрушки следует повернуть, чтобы та стала похожа на игрушку, а не на набор острых выступов. Пока получалось плохо; Клаудия, что пристроилась рядом на скамейке, не опережала египтолога в этом. - Всё, я сдаюсь, – Браун усмехнулась и помахала в воздухе своей непонятной фигуркой-головоломкой, - эта вещица или сломана или её просто невозможно собрать! - Может быть, в ней есть какой-то хитрый секрет, - Пейдж усмехнулась, прищурилась, соображая, куда следует повернуть очередную детальку, - в следующий раз будем собирать пазл. - С океаном… - На три тысячи кусочков… Обе девушки дружно округлили глаза и рассмеялись. - Беккер меня проклянет, если застукает нас ползающих по полу за таким развлечением. - Он просто волнуется, что и понятно. Всего третья неделя, когда я чувствую себя подходяще термину «нормально». - Я знаю, - Клаудия снова рассмеялась и, отобрав у брюнетки игрушку, с коей та по-прежнему билась, запустила обе головоломки в ближайший куст, – ну их к черту. - Клаудия! - Я потом подберу, всё равно они неправильные. А вам с малышом нельзя волноваться. - Так не пойдет, мы не должны искать легких путей, - наставительно заявила Пейдж, аккуратно приподнимаясь и тут же автоматически кладя руки на живот. – Мы придумали, как создать Артефакт и отступим перед какой-то детской игрушкой? Ни-за-что. Обе сотрудницы ЦИА находились сейчас в парке клиники, где Сара проводила практически все последнее время. Положение девушки было слишком опасным, аборт – давно уже невозможным, и доктора не выпускали Пейдж из-под пристального наблюдения. Клаудия же в последнее время довольно часто навещала ученую, обнаружив во время не столь далеких событий в Центре, что у них с египтологом есть много общего. Например, они обе могли весь день выдерживать общество неугомонного профессора Каттера и при этом к вечеру ещё и счастливо улыбаться! Что не могло не сдружить обеих девушек. - Ты тоже не станешь рассказывать мне о том, что у вас там происходит? Хилари, Дженни, да практически все отделываются общими фразами, но ни одной подробности. Неужели весь мир уже рухнул, и вы боитесь меня этим шокировать? - Нет, - Браун улыбнулась, - всё куда проще. У нас пока нет каких-либо новостей, которые были бы достойны внимания. Аномалии-мутанты, зловредные политики, наследство Хелен Бёртон… Мелкие, насущные делишки и ничего более. Не волнуйся. Может тебе помочь? Сара?.. Рыжеволосая невольно напряглась, когда ответа на её вопрос не последовало. Пейдж как раз склонилась за игрушками, соблюдая все возможные и невозможные меры предосторожности, но все же… - Сара?! - Не надо, я в норме. Нам уже действительно лучше. - Возмущенно-улыбающееся лицо ученой вынырнуло из-за травянистого великолепия. Девушка поднялась, выпрямилась, победоносно тряхнув найденными игрушками… А секунду спустя Клаудия молнией метнулась к подруге, что рухнула наземь ровно под аккомпанемент собственных заверений. - Сара!!! *** Беккер коршуном метался по коридору, пугая своим видом молоденьких медсестер, которые спешили как можно скорее миновать опасный участок. Бьюи сказал, что Саре внезапно стало хуже. Как, отчего, ведь все, казалось бы, шло к поправке?! Хилари не понимал этого, а врачи в унисон повторяли ничуть не обнадеживающие объяснения - организму Пейдж просто не хватает сил на поддержание двух жизней разом. Да, он знал это, давно знал; и с каким удовольствием отдал бы все сои силы, если б это вообще было возможно. И, быть может, от этого-то и копилась та саднящая тоска внутри, от которой хотелось выть по ночам, кои он проводил у постели невесты. С каждым днём Пейдж становилась все более бледной, худенькой, и это несмотря на её-то положение. Временами мужчине даже казалось, что еще чуть-чуть и тонкие запястья ученой начнут светиться в лучах солнца, настолько прозрачными и хрупкими они казались. Но Сара неизменно улыбалась. Усталая или веселая, разбитая процедурами или отдохнувшая после пары часов спокойного сна девушка всегда встречала его мягкой улыбкой. Как будто бы и не её жизнь с каждым днем все больше висела на волоске. И этого Беккер тоже не понимал. Он знал, что это их ребенок. Он знал, что разорвет на части любого, кто рискнет причинить вред этому маленькому, еще не родившемуся созданию, знал, что даже любит его заранее, да вот только так же четко Беккер знал и то, что если его однажды поставят перед выбором, чью жизнь спасать, у него не будет сомнений. Возможно, это было ужасно. Кощунственно. Не правильно. Но он не чувствовал той всепоглощающей родительской любви, что поддерживала Сару, и корил себя за это. Но почему же так долго?.. Каждый раз так мучительно долго! Капитан со всей силы саданул кулаком по ни в чем не повинной стене, вслушиваясь в звуки, что доносились из-за двери процедурной. Не помогло, разве что захотелось приложиться вновь о ту же стену, уже головой… *** За последние четыре месяца Питер раз четыреста объяснял разным людям, что хотя медицина и имеет непосредственное отношение к биологии, а биология – к ботанике, он всё равно мало что смыслит в растениях, разве что в целебных. Но в итоге именно его, на пару с Ником, подрядили контролировать процесс уничтожения флосмалумов. Эти чёртовы цветочки обнаруживались и возле некоторых других открывшихся аномалий. Вряд ли через порталы переносились семена, растения бы не успели так быстро прорасти, к тому же, ни одна из новых дыр во времени не вела в тот период будущего, где имелись сии злобные «подснежники». Видимо, начался стремительный виток мутации, порождённой аномальным излучением. К счастью, на животных это вроде не действовало, но только пока. Флосмалумы демонстрировали поразительную живучесть. Их можно было срезать, выжигать, опрыскивать химикатами, но цветочки всё равно восставали через пару недель, хорошо хоть, разрастались и распространялись не очень быстро. С трудом верилось, что когда-то эти растения всё же были уничтожены – сложно представить, до какой стадии голода должны дойти живые существа, чтобы выесть такие опасные цветы, да ещё до последнего корешка. Впрочем, учёные быстро нашли способ решить проблему. Приходилось выкапывать целые пласты земли с флосмалумами и испепелять в крематории. Так что Остина сейчас волновали отнюдь не цветы. Конкретно в данную минуту его волновал Мэтт, пришедший на очередной приём. - Не помогает! – Андерсон не злился, не драматизировал, но недоволен был совершенно искренне. – Я уже четыре месяца пью эти лекарства! - Никакой гарантии не было изначально, - осторожно напомнил Питер, не желая даже представлять, насколько такой ответ не устроит Андерсона. - Тогда увеличь дозу! - Во-первых, это опасно, во-вторых, не поможет. - Я должен вспомнить! - То же самое говорят себе тысячи других людей, страдающих расстройствами памяти. Уроженец будущего насупился. Если он скажет, что ему прояснение нужнее, чем остальным, это будет не только эгоистично, но и по-детски глупо, капризно. А ведь ему правда позарез нужно вспомнить, иначе он скоро свихнётся. Мэтт уже сто раз мог бы сбежать, он не просто обдумывал, но и собирался это сделать. Но что-то упорно останавливало, и мужчина не понимал, что именно. Отголоски воспоминаний? Или умелые манипуляции врагов? Метаться от одной крайности к другой было невыносимо. А ещё Эмили… Сегодня утром они разговорились о каких-то мелочах, и Мэтт поймал себя на том, что он – он! – улыбается. Это было так нелепо, и в то же время не непривычно. Потом перед глазами возникло лицо Шантал, пронеслось всё то, что Андерсону довелось пережить вместе с этой брюнеткой. И мир снова превратился в беспорядочную мешанину. Мэтт не мог больше так жить. - Должен же быть способ! - Способов много, от нанотехнологий до тибетских знахарей. Только нет гарантии, что хоть что-то из этого списка поможет, не говоря уже о том, что все эти методы не подтверждены научно. - Придумай что-нибудь! - Что? Не электросудорожную терапию же! Мэтт на мгновение замер. - Электросудорожная терапия? То есть электрошок? - В общем, да. - Я думал, это пытка. - Иногда такая терапия является лечением, но не в твоём случае. ЭСТ в первую очередь применяется при психологических, психических, неврологических расстройствах, да и то, как крайняя мера. - Ты сам как-то упомянул о том, что проблемы с памятью относятся к неврологическим расстройствам. - Не всегда! И один из возможных побочных эффектов ЭСТ – как раз потеря долговременной памяти. Ты что, хочешь потерять вообще все воспоминания?! - В будущем мне рассказывали о случаях, когда после электрошока возвращались воспоминания. - Может, тебе пересказывали какой-нибудь фильм? - Я хочу попробовать, - резко посуровев, изрёк Андерсон, проигнорировав шпильку. - Мэтт, ЭСТ не поможет! - Твои методы – вот что не поможет, мы это уже выяснили. - У тебя могут быть проблемы с сердцем, с давлением… - Далее Остин зачитал длинный список возможных побочных эффектов, некоторые из которых, правда, являлись временными. Однако Андерсон, кажется, не проникся. *** Несмотря на разгар рабочего дня в ресторане было многолюдно. Сам ресторан ничего интересного или особенного собой не представлял, стандартное заведение. Занятными могли показаться разве что двое мужчин за столиком у окна. Почему? Хотя бы потому, что одним из них был Эдвард Найтли, чья известность в последние месяцы бешено набирала обороты. Собеседник политика широкой публике известен не был, оно и к лучшему, ибо этот человек вряд ли мог рассчитывать на народную любовь, не раскрывая строжайших государственных секретов. - Так что скажете? – благодушно прищурился Найтли, чуть отклоняясь к спинке стула, но не касаясь её. - Очернить верхушку Государственного Парламента – безусловно, заманчивая идея, но я, пожалуй, откажусь. Боюсь, Министр меня не поймёт. – Лестер изобразил подобие ухмылки. – И мы лишимся государственной поддержки, а это, согласитесь, куда важнее обеспечения Вам хорошего имиджа. - Речь не только о моём имидже, но и о вашем, - слегка причмокнул Найтли. - У нас нет имиджа, мы засекреченная организация. - С каждым днём всё меньше и меньше. - Это уже не Ваши заботы, а наши. - Вы добровольно отказываетесь от помощи? - Мы добровольно отказывается валить все мыслимые и немыслимые грехи на руководство, чтобы Вам удобнее и проще было занять пост повыше. Джеймс вообще не понимал, зачем его сюда пригласили, и ещё меньше понимал, зачем он согласился. Наверное, хотел пообщаться с врагом лично. Но что нужно было этому врагу? Не рассчитывал же Найтли всерьёз, что Лестер примет его предложение – выставить ЦИА жертвой обстоятельств, пешкой в руках правительства (читай: напугать народ до такой степени, чтоб он ломанулся голосовать за Найтли на ближайших выборах). Эдвард даже не пытался убедить начальника ЦИА, лишь выдал парочку вялых уговоров. Где приманка, угрозы, шантаж?! В конце концов, почему Найтли захотел встретиться сейчас? Ведь отсутствие личного общения ничуть не мешало ему нагнетать обстановку. - Что ж, потом пеняйте на себя, - вздохнул Найтли, поднялся, выпрямившись во весь свой немалый рост, и зашагал к выходу. Джеймс остался за столиком. Политику было известно нечто весьма конкретное о Центре исследования аномалий, может, не всё, но многое. Это не удивительно, Найтли занимал достаточно высокое положение, имел хорошие связи. Однако ему невыгодно было раскрывать всё общественности. Во-первых, без неопровержимых доказательств мало кто полностью поверит, и старательно создаваемый облик благоразумного радетеля о всеобщем благе испарится; во-вторых, неизвестность пугает людей куда больше самой невообразимой правды, а чем страшнее людям, тем легче ими управлять. Разумеется, если б Лестер согласился на идею Найтли, всё можно было бы раскрутить более чем удачно, Эдварду, наверное, было бы обеспечено место премьер-министра. Но Найтли – умный человек, он не мог не понимать, куда его со всеми идеями отошлёт начальник Центра. И это возвращает нас к вопросу: что сегодня, именно здесь и сейчас, Найтли понадобилось от Лестера? У последнего сложилось стойкое впечатление, будто основная цель политика – сам факт встречи. Зачем?.. Джеймс не знал, но чувствовал, что невольно подыграл. Из задумчивости Лестера вывел грохот, столп пламени, взметнувшегося вверх и мгновенно поглотившего стоявшую перед выходом машину. Мужчина успел вмиг прикрыть голову и пригнуться, скомпоновавшись. На него посыпались мелкие кусочки стекла, разбитого взрывной волной. Джеймс вскочил, отряхнулся, огляделся по сторонам. Ор, паника. Вот слова, наиболее точно описывающие то, что происходило и в ресторане, и на улице. Люди носились, кричали, звонили куда-то по сотовым телефонам. Некоторые уже проверяли, нужна ли кому-то помощь. Кажется, никто серьёзно не пострадал. Разве что тот, кому принадлежала машина. А принадлежала она Найтли. Владелец лежал в нескольких метрах от горящего автомобиля, ничком. Руководитель ЦИА бросился было на помощь, и тут его осенило. Гениально! Эдварда Найтли видят в компании Джеймса Лестера, а через минуту на политика совершено дерзкое покушение, но сам политик чудом остается жив! Мало того, что это покушение само по себе поднимет рейтинг Найтли, и без того уже вздымающийся девятым валом, так и присутствие Лестера можно будет использовать для того, чтоб выставить ЦИА в чёрном цвете. Не сейчас, а в будущем. Не исключено, что в ближайшем. Джеймс знал, что надо делать сейчас – подбежать к Найтли и оказать первую помощь, хоть это и будет обоюдным спектаклем. Однако, как быть потом?.. *** Нормальные врачи подвергают нормальных пациентов ЭСТ только с анестезией. Но Мэтт категорически отказался. Черта с два он бы позволил людям, которым не доверяет, накачать его какими-то препаратами до бессознательного состояния! С другой стороны, этим же людям он вот-вот позволит применить электрошок. «Видимо, у меня впрямь не всё в порядке с головой». Питер упирался руками и ногами, он был против такой терапии. Однако Андерсон, тоже умевший упираться, в итоге пригрозил залезть в ближайшую трансформаторную будку. Остин сомневался, что Мэтт пойдёт на такое сумасбродство, и всё же сдался. Мало ли что может вытворить парень, одержимый идеей вернуть себе память. Поэтому в одной из палат медицинского корпуса было приготовлено всё необходимое. Питеру ассистировал Стивен. Харт был далёк от медицины, но из всего штата ЦИА только он один и знал не в теории, а по опыту, что ждёт Андерсона. Несмотря на недавно обретённый статус не то миллионера, не то миллиардера, экс-лаборант не проявлял никаких признаков мании величия. Насчёт ЭСТ для Мэтта решили особенно не распространяться; не таили, но и не афишировали. - Ты уверен, что лежал в больнице в конце девятнадцатого – начале двадцатого века? – полюбопытствовал медик у бывшего лаборанта. – Насколько я знаю, ЭСТ получила медицинское применение только в тридцатых годах. - Значит, в моей больнице работали непризнанные первооткрыватели, - буркнул Харт. Он тоже пытался отговорить Андерсона, но тот только набрался дополнительной решимости. Дурдом, во всех смыслах этого слова. Стивен и не представлял, что есть кто-то, способный добровольно пойти на такую процедуру вопреки увещеваниям врача. А ведь когда Мэтта прошьёт насквозь зарядом, он наверняка пожалеет обо всём на свете, только поздно. А потом, в следующие минуты или часы, будет лишь хуже. Мэтт, уже снявший рубашку и устроившийся на кровати, с подозрением посмотрел на Остина. - Ты тянешь время? - С чего ты взял? – невинно вопросил Питер. Проклятье, надо было отвести Харта в сторонку и договориться заранее. Но как, Мэтт же не выпускал их из вида? Остин с трудом улучил момент, чтобы написать СМС Эмили. Если кто и сможет переубедить Андерсона, даже в беспамятном состоянии, так это Мерчант. Но где она, чёрт побери?! Питер не сможет откладывать начало процедуры вечно! *** Пока Джесс обрабатывала небольшой порез на затылке Лестера, Дженни и Клаудия, лицом к которым сидел начальник, по очереди вещали. - О покушении на Найтли рассказывают практически по всем каналам, - «радовала» пиарщица. - Возле больницы, в которую увезли мистера Эдварда, сформировалось целое шествие его сторонников, - подхватывала эстафету ответственная за выполнение операций. – Вы уверены, что взрыв подстроил сам Найтли? - Будь это настоящей попыткой убийства, Найтли бы погиб, а не отделался, как выразились врачи, легким сотрясением, - пробурчал Лестер, едва заметно поморщившись, когда Джесс дотронулась до рассечённой кожи ватой, пропитанной дезинфицирующим лосьоном. *** - Так, так… Хм-хм… - Остин бормотал себе под нос, сосредоточенно вертя в руках и поковыривая с разных сторон то один электрод, то другой; причём с таким серьёзным видом, будто занимался осмотром космического шаттла. – Надо же. - Долго ещё? – нетерпеливо вопросил Мэтт. - Подожди немного, сам ведь понимаешь, я должен убедиться… Андерсону это надоело. Питер бессовестно медлил, намеренно! Стивен, кажется, тоже это понял, и стал подыгрывать медику. Вдвоём они даже исхитрились уговорить Мэтта на местную анестезию, так называемую «заморозку», мол, раз уж он не хочет «отключаться», то пусть хотя бы боль будет притуплённой. Мэтт выбросил вбок руку, схватил Остина за ворот халата и резко притянул к себе. - Мне начинает казаться, что ты специально задерживаешь и себя, и меня, - вкрадчиво произнёс Мэтт и бегло улыбнулся. Улыбка на лице Андерсона – явление само по себе редкое, а если добавить к этому «доброжелательность», которой блистала улыбка нынешняя, то понятно, почему Питер слегка онемел. Выдавил только: - Как ты можешь так плохо обо мне думать? – Но вышло неубедительно. Дверь открылась, в палату шагнула шатенка в лёгкой тёмно-синей куртке и чёрных брюках. - Что здесь происходит? «Слава богу, успела!» - обрадовался Остин, освобождённый от андерсоновского захвата. Вопрос Эмили носил сугубо риторический характер, поскольку она сама прекрасно знала ответ. Девушка взяла со стула рубашку Андерсона и запустила ею во владельца. - Одевайся, мы уходим! От такой наглости Мэтт на две секунды оцепенел. Да с тех пор, как ему перевалило за восемнадцать, с ним никто не смел так разговаривать! Кем себя вообразила эта девица, будь она хоть четырежды леди? - Уходишь ты, - бесстрастно поправил Мэтт, одним броском возвращая рубашку обратно на стул. – Тебя сюда никто не звал. – Он испытующе поглядел на Остина. – Так ведь? Врач стал осматривать электрод с утроенным усердием. - Питер, мне надо кое о чём с тобой поговорить, - вспомнил вдруг Стивен, и лучшие друзья Ника ретировались из палаты со сверхзвуковой скоростью. Что самое интересное, Харт впрямь хотел обстоятельно побеседовать с Остином, хотя изначально собирался это сделать в более спокойной, по крайней мере, не рабочей обстановке. Но раз уж случай всё равно представился, почему бы им не воспользоваться? - Не мешай, - холодно велел Мэтт. – Уходи и по дороге вели этому горе-медику вернуться. - Этот горе-медик не объяснил тебе, чем чревата такая процедура? – Эмили мельком указала на аппарат с электродами. – Ты можешь окончательно лишиться памяти! - А могу и восстановить её. - Мэтт, ты же всегда был таким рассудительным!.. - Верно, и сейчас я рассудил, что лучше рискнуть, чем всю оставшуюся жизнь сходить с ума от собственных сомнений и подозрений. Эмили покачала головой. - Твоя мать бы этого не одобрила. - Не приплетай её сюда, - окончательно помрачнел Андерсон, - ты даже не была знакома с ней. - Ты мне рассказывал. - Я этого не помню. - Хорошо. Пусть твою мать я не знала, но я была знакома с твоим отцом. – «Хотя всего несколько минут». – Он бы тоже был против. Мужчина насупился ещё сильнее. В душе всколыхнулось всё то, что он почувствовал несколько месяцев назад, когда Эмили поведала ему о смерти Гидеона, ведь сам Мэтт этого события не помнил. Ясно, такими уговорами Мэтта не пронять. - А вдруг терапия только навредит? Что если ты забудешь абсолютно всё? - Тогда мне будет всё равно. - Да что с тобой такое?! – не выдержала Эмили. – Мэтт Андерсон, которого я знаю, не пошёл бы на такой неоправданный риск! - Вот именно! – Сверкнув взглядом, мужчина повернулся и сел. – Мэтт, которого знаешь ты, не знает тебя, совершенно! Не знает людей, которые его окружают и, вроде бы, проявляют заботу, что на деле может оказаться лишь частью хорошо продуманной стратегии. Я понятия не имею, кем надо себя ощущать – жертвой массового вранья или человеком, причиняющим боль девушке, которая его любит! Неприятны оба варианта, пусть уж будет хотя бы один, а не метания между двумя! Господи, а ведь здесь действительно есть логика. Эмили вновь покачала головой, пристально взглянула на Андерсона. - Пожалуйста, не делай этого. Я очень боюсь, что ты можешь навредить себе. Её голос, её глаза, её жесты, мимика – да абсолютно всё было таким искренним, пропитанным настоящей заботой, настоящей тревогой. Мэтт мысленно вручил Мерчант ещё один «Оскар». Если б эти «Оскары» были не мысленными, а настоящими, ей бы уже некуда их было складывать. Вой сирены нагло вторгся в их разговор и личное пространство. А спустя тридцать секунд вторглись Остин с Хартом. - У нас тревога! – объявил первый. - Ни за что бы не догадался, - молвил Мэтт, застёгивая последнюю пуговицу на своей рубашке. – Что случилось? - Несколько существ удрали из зверинца после кормёжки, автоматическая дверь почему-то не закрылась до конца, видимо, её не очень хорошо отремонтировали когда-то. - Что за существа? - Змеи. - Змеи?! – Эмили невольно вздрогнула. При всей своей отваге, этих мерзких ползающих тварей она боялась, как и абсолютное большинство нормальных девушек. - Какие именно? – спокойно спросил Андерсон. - Не уточнялось. – Питер покрепче запер дверь. – Мне сказали только, что относительно недавние, не очень крупные и ядовитые, две штуки. Причём уползли они, судя по всему, не меньше часа назад, просто пропажу обнаружили лишь сейчас. А поскольку медицинский корпус недалеко от зверинца, всем велели сидеть в палатах и кабинетах, не выходить. Несколько военных в защитных костюмах и со специальными приспособлениями уже занимаются отловом. - В таком случае предлагаю наконец-то приступить к ЭСТ! - А если в палате змея? - Думаешь, она будет возражать? - Я серьёзно! - Будь здесь змея, она бы себя уже проявила. - Не факт, - авторитетно возразил Стивен. – Змеи могут вести себя весьма скромно, если их не побеспокоить. Как будто Мэтт этого не знал, как будто Остин, изрядно поездивший по Африке, Азии и Южной Америке, не догадывался. Эмили панически огляделась по сторонам. Змеи. Длинные, скользкие, извивающиеся, с острыми зубами, наполненными ядом! Брр! Эти твари могут не просто наброситься на тебя, но и заползти под одежду… Ох, лучше уж иметь дело с динозаврами. Мэтт подошёл к Эмили, взял за руку и подвёл к кровати. - Залезай. Спорить девушка не стала. Она скинула обувь и взобралась на кровать, правда, не легла и не села, а продолжила стоять, так было спокойнее. - Осмотрим палату? – не столько предложил, сколько констатировал пришёдшую всем на ум идею Харт. - Только осторожно, - кивнул Питер. - Об этом можно было и не предупреждать, - хмыкнул Мэтт. Десять минут тщательных поисков показали, что змей в палате нет, по крайней мере, на полу. Да и в шкафчиках тоже. Эмили немного успокоилась и даже села, подобрав под себя ноги. Андерсон чувствовал себя всё глупее и глупее. Вместо того чтоб лечиться, ползает по комнате, выискивая ползучих тварей. Да ещё чёртова заморозка никак не отпускает, он практически не чувствует своего тела выше туловища. На движения это почти не влияет, и всё-таки ощущение не из приятных. - Всё, я официально объявляю, что здесь нет змей! – категорично возвестил Мэтт. Выпрямился и отряхнул джинсы. Стивен и Питер сделали то же самое. Эмили выдохнула и от облегчения даже слегка откинулась назад, к спинке кровати. Лёгкое, вибрирующее шипение заставило шатенку медленно-медленно повернуть голову вбок. Глаза Мерчант и без того были полны страха, ибо она догадывалась, что увидит. Страх этот перерос в бритвенно-острый ужас, когда взгляд девушки обнаружил красновато-коричневую змею, обвившуюся вокруг пары прутьев кроватной спинки и чуть вытянувшуюся вперёд. Кажется, нелюбовь Эмили к змеям была взаимной. Да, шатенка знала, что при встрече с ползучим гадом ни в коем случае нельзя делать резких движений, но попробуй тут не дёрнись, когда обнаруживаешь одного такого гада прямо у себя за спиной. Мэтт стоял ближе всех к кровати. Первым заметил змею. Он собирался схватить Эмили и поскорее оттащить, раз уж она всё равно дёрнулась, спасением могла стать даже треть секунды. Но через мгновение сообразил, что «оттянуть» Эмили не успеет, зато может подставить свою руку, прямо под пасть резко метнувшейся на шатенку змеи. Вот только зачем ему это делать? Незачем. Но он почему-то сделал. - Мэтт! – Испуганный крик Эмили был последним, что услышал Андерсон. *** - Он придёт в себя? - Конечно, только перед этим пролежит пару-тройку дней. Змея очень ядовита, но Мэтта спасла «заморозка», яд не успел достаточно распространиться. - А противоядие? - Его изготовили сразу же, как только этих тварей завезли в зверинец, на всякий случай. - Вторую змею поймали? - Да, ребята Беккера нашли её в перевязочной. Слава богу, больше никто не пострадал. - Эмили, тебе лучше пойти домой и отдохнуть, ты здесь уже больше суток. - Но… - Не спорь, иначе то я силком усажу тебя на больничный. Мэтт слышал это, но не мог разобрать, кому какой голос принадлежит и сколько времени проходит между обрывками фраз, которые улавливал мозг. Едва мужчина собирался открыть глаза, как тут же снова проваливался в серую сонную мглу. А потом его внезапно затрясло, всё тело свело одной большой судорогой, сердцебиение безжалостно ударило по барабанным перепонкам. - Доктор Остин! - …поздний шок… - Капельницу, живо! - …аллергическая реакция, возможно… - …два кубика, внутривенно… - Проклятье! *** …Он и не подозревал, что способен так люто злиться на человека, о котором ничего не знает. Может, даже не злиться, а завидовать. Только что, секунду назад, она сказала, что у неё есть муж… - …Мы не можем вколоть ещё, это его убьёт! …Она плакала, но не сводила с него глаз до самого последнего момента, пока портал окончательно не скрыл её за своей осколочной пеленой. В груди у Мэтта что-то защемило, так тихо, тоскливо… - …физраствор!.. …Теперь он ненавидел Генри небезосновательно, ох как небезосновательно! Негодяй собрался запереть её в психушке! Как же у Мэтта чесались руки!.. - …Мэтт, борись! Ну же!.. …Она стояла, облокотившись на перильца, и смотрела вниз, на город, на восходящее солнце. Оранжевые блики играли на её кудряшках, на матовой коже. Мэтт подошёл неслышно, она заметила его лишь в последний момент. Улыбнулась, став ещё красивее. «Доброе утро». - …ещё одну ампулу… …«Всё будет хорошо». «Да. Я знаю». Она дрожит, и вовсе не из-за окатывающей её с ног до головы душевой воды. Мэтт прекрасно понимает, что ей страшно, ему и самому не по себе. Но он точно знал, что любит эту девушку, что она любит его, что он ни за что не сделает ей больно, и она это чувствует, она ему доверяет, полностью. Так что страх, неловкость – это всё ерунда. - …Дефибриллятор! …Они просто были дома, пили чай. Она уютно устроилась в кресле с большой кружкой в руках. Разговор зашёл о семьях. Она рассказал о своей семье, о многочисленных братьях и сёстрах, о родителях. Мэтту рассказывать было особенно нечего. «Моя мама умерла, когда мне было десять лет». На красивом лице отразилась неподдельная грусть, переживание. Она помедлила, и всё же решилась задать вопрос: «Что случилось?» «Ничего. Просто голод. Мы долго не могли добыть провизию». Воцарилось молчание. Потом она отставила кружку, перебралась в кресло Мэтта и обняла мужчину, прильнув к его груди. «Мне жаль». Такая стандартная, истёртая до дыр фраза, пустая отмашка. Но в её устах это было истиной… - Разряд! …«Если я упаду, ты меня поймаешь?» Она смеётся, балансируя на высоком бордюре, отделяющем проезжую часть моста от пешеходной «полосы», держится за руку Мэтта, которому сейчас как никогда трудно сохранять серьёзный вид. «Конечно, хотя здесь не так уж высоко». - Разряд! …«Надо рискнуть. Я не хочу тебя терять». Она смотрит с болью, со страхом. И от этого ему, хрипящему и задыхающемуся, только хуже, хотя где-то глубоко-глубоко в сознании и затаилось тёплое чувство благодарности, почти радости – он и не думал, что за него когда-нибудь кто-нибудь будет так переживать. «Я ни за что не отдам ей тебя без боя. А сейчас больше всего на свете я хочу, чтобы ты жил. Пожалуйста, Мэтт, соглашайся. Пожалуйста!» - Разряд! …«Держись, Мэтт, всё будет хорошо». «Ты справишься. Мы с тобой, мы всегда с тобой». «Не вздумайте задерживаться там, мистер Андерсон. У нас, как и во всём капиталистическом мире, не поощряются длинные больничные». Его окружают близкие люди. Люди, которым он по-настоящему дорог, которые дороги ему. По которым он будет скучать, которых боится больше никогда не увидеть. Она наклоняется к нему, хочет поцеловать в щёку, он убирает с лица маску. Он понимает, что это, может быть, последняя их встреча. Чего бы он только не отдал за возможность говорить, пусть всего на несколько секунд; чтобы сказать три коротеньких, но таких важных слова! «Я люблю тебя». Он не выговорил, просто пошевелил губами, но она поняла. «Я люблю тебя» Её не слышал никто, кроме него. Потом она коснулась его губ своими… - Есть! Пошёл пульс!.. Выгнувшись и приподнявшись, упираясь не то в кровать, не то в операционный стол лопатками, Мэтт до боли в костяшках вцепился пальцами в какие-то поручни по бокам медицинского ложа. Распахнул глаза, не понимая ровным счётом ничего. И прежде чем снова окунуться в забытье, прохрипел одно слово. - Эмили… *** Она ушла не потому, что устала, и не потому, что испугалась угрозы Остина насчёт больничного. Нет. Эмили подумала, что Мэтт не слишком-то обрадуется, едва очнувшись и опять увидев возле себя полузнакомую приставучую девицу. Вдобавок, работа в ЦИА сама себя не сделает, наступила очередная смена Мерчант, после которой шатенка отправилась домой. В ванной леди долго и пристально изучала своё отражение в зеркале, склоняя голову то в одну сторону, то в другую. Волосы висели прямыми палками. Надоело! Они уже достаточно отрасли. Несколькими ловкими движениями Эмили обрезала, точнее, обкорнала локоны, оставив длину около пятнадцати сантиметров. Всё, больше она не будет продолжать искусственно выпрямлять шевелюру и издеваться над подарком природы. Первое время причёска, на вкус Мерчант, будет коротковатой, зато вернутся привычные кудряшки. Девушка быстро приняла душ, вытерла волосы полотенцем, расчесала. Уже в своей комнате облачилась в обычный брючный костюм, а потом, вздохнув, достала из шкафа сумку и принялась складывать в неё свои вещи. Так больше не может продолжаться. Для Мэтта она чужая, да и он ей теперь тоже непонятно кто. Может статься, именно из-за её невольного давления мужчина и решился на такие радикальные меры. Лучше уехать, пожить какое-то время у Джесс, оставить Андерсона в покое. Давно надо было так поступить, но она упорствовала, надеялась. Хватит. Закончив сбор вещей, Эмили вознамерилась вызвать такси, но не успела, потому что отвлеклась. В двери заскрежетал ключ, спустя две секунды в прихожей красовался Андерсон. Мерчант замерла посреди гостиной с телефоном в руке. - Мэтт? Второй вопрос – «Тебя уже выпустили?» повис в воздухе, ибо хозяин квартиры спешно ретировался в свою комнату. Эмили пару раз моргнула и направилась следом. Мэтт лихорадочно рылся в своих пожитках, за какие-то жалкие секунды успев вытащить из шкафа половину вещей. Рубашки, джинсы, майки, полотенца, нижнее бельё, носки – всё это теперь валялось на полу единой бесформенной грудой. - Что случилось? – Шатенка остановилась на пороге. Мэтт обернулся к ней и быстро возвратился к поискам. - Где же она?.. – Снова застопорился, снова повернулся к Эмили. – Здесь лежала маленькая синяя коробка, ты не видела? - Подарочная, с серебристым бантом? – Сердце приостановилось, но быстро наверстало упущённое, через миг заколотившись с удвоенной силой. Мэтт выпрямился, полностью развернулся лицом к девушке. - Так ты её уже нашла? Извини, я пропустил твой День Рождения… Она могла бы поражённо ахнуть. Могла бы воскликнуть: «Так ты всё вспомнил?!» Могла бы… Да много чего могла бы. Но почему-то просто вцепилась покрепче в дверной косяк, опершись на него спиной. У Мэтта даже мелькнула мысль о том, что Мерчант сейчас всё же поведёт себя, как положено аристократкам, и лишится чувств. Поэтому через секунду он оказался возле неё, обнял, придержав за талию. Но девушка в обморок падать не собиралась, и лишь обняла мужчину в ответ. Обняла как-то не смело, трясущимися руками. Прикрыла глаза. Сколько времени прошло, не знал ни Мэтт, ни Эмили, они не засекали. В какой-то момент Эмили встрепенулась, немного отодвинулась. Посмотрела Андерсону в глаза, закусив нижнюю губу. Он бережно провёл ладонью по её непривычно коротким, подсохшим и уже завивающимся локонам. - Не вздумай больше избавляться от своих кудряшек. - Посмеешь бросить меня ещё раз, вообще постригусь налысо, - глухо пригрозила шатенка, прижимаясь щёкой к плечу Андерсона. *** - Он точно в порядке, никаких тревожных симптомов? Хорошо. Спасибо, что позвонила, Эмили. Отругай его за то, что он самовольно сбежал из больницы. В случае чего, сразу звони. Притащи его завтра ко мне на приём, обязательно. Счастливо. Остин убрал в карман свой сотовый и сообщил шагающему рядом Стивену: - Отбой, Мэтт нашёлся. Он дома, с Эмили, и, похоже, всё вспомнил. - Отличная новость, - неподдельно обрадовался Харт. Какое-то время они шли по коридору молча. – Питер, так что насчёт нашего разговора? Врача это не застало врасплох. Он остановился, «припарковавшись» у стены, экс-лаборант сделал то же самое. - Дело хорошее, Стивен, но я его не осилю, речь идёт о слишком большой сумме. - Это ведь было желанием самого Филипа. Мне не нужны его деньги, пусть достанутся африканцам, как он и хотел. Я лишь прошу помочь с поиском фонда и с контролем, чтоб средства не пошли не по назначению. - Понимаю. Я работал с несколькими благотворительными и социальными фондами, действующими в Африке. За два из них могу поручиться, по поводу остальных ничего утверждать не берусь. Но эти два фонда такую сумму просто не реализуют сразу, они захлебнутся, и обязательно найдутся сторонние желающие нагреть руки. Я могу дать тебе координаты руководства, свяжись с ними напрямую. И я могу помочь с контролем, но опять же, не одолею подобную сумму. Я бы тебе посоветовал оказывать небольшую, по твоим меркам, но регулярную помощь. Не столь глобально, но надёжнее. Стивен усмехнулся. - Знаешь, большинство людей отдали бы душу за возможность распоряжаться такими деньгами или хотя бы как-то дорваться до них. Питер тоже усмехнулся, широким жестом обведя будто бы всё здание ЦИА вокруг них. - Оглянись, ты не в том коллективе. – После того, как оба ухмыльнулись, врач полюбопытствовал: - Так, просто из интереса: каково чувствовать себя миллиардером? Харт пожал плечами. - Не ощущаю разницы. Мне по-прежнему хватает моей зарплаты, охотники до денег меня не осаждают – мы с юристом воспользовались схемой Хелен. Никто не знает меня в лицо, не пристают на улицах. Хотя, какие-то незнакомые люди засыпают меня пригласительными на оперу и балет. Теперь я понял, почему Хелен таскала нас на эти мероприятия. Кстати, тебе не нужен билет-другой? *** Медальон плавно опустился на грудь Эмили, а секундой позже маленькая застёжка сомкнулась за шеей девушки, повинуясь ловким пальцам Андерсона. - Теперь всё правильно, - проговорил Мэтт, вскользь дотронувшись до вьющихся локонов шатенки. – Хотя и с опозданием. Они стояли на балконе-террасе, смотрели на огни ночного города. Эмили давно уже сменила костюм на рубашку Мэтта, просто потому, что так было удобнее, привычнее. Андерсон не возражал, признавая, что на Эмили его рубашки смотрятся гораздо эффектнее, нежели на нём самом. Девушка дышала ровно, глубоко, а на мир смотрела зачарованно, счастливо – так, как не смотрела уже много месяцев. Руки Андерсона обосновались на её талии, поверх них сразу же легли ладони самой шатенки. Темноволосая головка доверчиво откинулась на крепкое мужское плечо. Мэтт подумал, что надо что-нибудь сказать. Лучше всего комплимент поизящнее. Да только вот беда, ему не давались комплименты сложнее «Ты красивая» или «У тебя прекрасные глаза». На витиеватых хвалебных речах его переклинивало, и в итоге редко выходило что-либо благозвучное. - Ты ведь знаешь, что я люблю тебя? Эмили на секунду напряглась, потом усмехнулась. - Догадываюсь. – Одна рука девушки поднялась, дотянулась до затылка Андерсона, да там и осталась, медленно ероша короткие волосы. – А ты? - Я тоже знаю. – Он поцеловал её в макушку. Эмили вдруг обернулась, посмотрев в глаза Андерсону, продолжавшему обнимать её за талию. - Ничего ты не знаешь, - не то грустно, не то застенчиво улыбнулась шатенка. – Так что послушай. – Она помедлила секунду. – Я не бывала влюблена до замужества, я не любила своего мужа. Получается, что у меня и не было ни одного любимого до встречи с тобой. Мэтт собрался что-то сказать, однако ладонь Эмили невесомо и в то же время настойчиво накрыла его губы. - Не перебивай, мне и без того неловко. В этом мире меня, наверное, посчитают синим чулком, тихоней. Но мне всё равно, я рада, что вышло именно так; что я не перебрала десяток-другой мужчин до встречи с тобой. Я рада, что ты почти первый. Если честно, я была бы рада, если б ты был первым, а не вторым, но я надеюсь, что ты станешь последним. Андерсон снова разомкнул губы, но Эмили не убрала руку. - Не смотри так, я сама понятия не имею, зачем сейчас всё это говорю. Просто я столько всего передумала, пока тебя не было, мне столько всего хотелось тебе рассказать. А больше всего хотелось снова ощутить тебя рядом, точно знать, что ты жив, что с тобой всё в порядке. – Речь убыстрялась и убыстрялась, Эмили уже почти тараторила и, кстати, была не далека от того, чтоб расплакаться, глаза, по крайней мере, блестели. – Я просыпалась по ночам и гадала, где ты сейчас, жив ли ещё. Впрочем, теперь это неважно, потому что ты вернулся, и скажи что-нибудь, потому что я не представляю, как можно логически завершить весь тот бред, который я только что наговорила. Вопреки своей просьбе, «печать молчания» с губ мужчины девушка так и не сняла, пришлось ему самому высвободиться. - У меня есть идея. - Мэтт, запустив пальцы в локоны шатенки, привлёк её ещё ближе и поцеловал. Сам он, несмотря на традиционно непробиваемый вид, тоже нервничал. Ему же только что признались в любви, так, как не признавалась ни одна девушка, никогда. В будущем людям было не до признаний, самые сентиментальные диалоги строились приблизительно по такому принципу: «Ты мне нравишься», «Ты, вроде, тоже ничего», «Будешь со мной?», «Буду», «Замётано». - Я не умею красиво говорить, Эмили. – Он помолчал, пытаясь сконструировать хоть пару возвышенных фраз, соответствующих тонкой романтичной натуре позапрошлого века. Тщетно. – Можно было бы сказать: «Я не представляю своей жизни без тебя», но в том и дело, что я представляю, я жил этой жизнью совсем недавно, и сейчас вижу, какой пустой она была. Я… я просто пытаюсь сказать, что рад, нет, счастлив, что на свете есть ты, что мы встретились, что мы вместе... Я ужасный оратор. Эмили улыбнулась, проведя чуть согнутыми пальцами по щетинистой щеке Андерсона. - Я знавала немало говорунов, но никто из них и пальцем не пошевелил, когда я нуждалась в поддержке, а один и вовсе хотел запереть меня в Бедламе. Мне не нужен оратор, мне нужен ты, такой, какой есть. Они поцеловались снова, после чего Эмили положила голову на плечо Мэтта, закрыла глаза. А он ласково гладил девушку по волосам, по спине. - Не пропадай больше, - прошептала Мерчант, не то окончательно расслабившись, не то просто ослабев. - Ни за что. – Мэтт приподнял девушку, которой пришлось обхватить его ногами, чтоб сохранить равновесие. Она продолжала прижиматься к нему, снова пару раз взъерошила его волосы, но так и не приподняла голову. Наверное, примерно так ведут себя дети, которых успокаивают любящие взрослые. Через какое-то время Эмили всё же спустилась на грешную землю, точнее, на вполне себе целомудренный балконный пол. Тряхнула кудряшками, пленительно улыбнулась Андерсону. Неспешно взяла его за руку, улыбнулась ещё пленительнее и потянула за собой, во внутреннюю часть квартиры. Тремя секундами позже пара, миновав прозрачные двери-створки, скрылась в глубине и комнаты. …Темнота обволакивала со всех сторон, но была она вовсе не мрачной. К тому же, к ней примешивались объятья, поцелуи, касания… Да, Мэтт в жизни бы не загнул фразу типа: «Мадмуазель, вы столь прекрасны, что я теряю разум, утопая в глубине Ваших бездонных глаз!», в то время как Генри при необходимости превращался в настоящий конвейер подобных комплиментов. Но если б Андерсон начал изъясняться эдакими перлами, Мерчант пришла бы в ужас, ведь это был бы не её Мэтт. Её Мэтт – человек, который показывает отношение не речами, а делом. Не плетёт пышных словесных гирлянд, не станет прилюдно чмокать, сюсюкать, сладко улыбаться. Но если заметит, что она устала или не очень хорошо себя чувствует, ни за что не позволит ей готовить, а сделает всё сам, сколько бы ни пришлось мучиться с плитой, с которой у Андерсона никак не устанавливалось взаимопонимание. Многие считали Мэтта жёстким, возможно, они и не ошибались; и только Эмили Мерчант знала, каким он может быть нежным. Даже самые смелые его прикосновения всегда были ласковыми. Горячими, умопомрачительными, заставляющими забыть обо всей той ерунде, которой шатенку пичкали, готовя к браку, мол, с мужем надо вести себя тихо, скромно и вообще лучше попытаться изобразить бревно, а супруг уж пускай сам решает, как с этим бревном обращаться. Мэтт не был пушистым ручным котёнком, которого можно приласкать и потискать, когда вздумается, он был диким зверем, свободным и не желающим никому подчиняться. Эмили он тоже не подчинялся, но любил её; по-прежнему оставался диким зверем, но её зверем. Не в том смысле, что Андерсон сделался ручным – он не приручился, но добровольно был с ней. Не просто добровольно, а охотно, желанно. И это желание Эмили ощущала каждой своей клеточкой. Мэтт не обставлял комнату свечами, не разбрасывал по кровати лепестки роз (он принципиально не одобрял такую пустую трату растений), ему бы и в голову не пришло осыпать девушку конфетти или купать в шампанском. …Но он всегда убеждался, что Эмили хорошо. Всегда целовал в конце, заставляя её ощущать себя по-настоящему счастливой, смотрел так, что у неё перехватывало дыхание. И, в отличие от того же Генри, не отворачивался к стенке и не начинал храпеть через минуту, словно и так уже сделал Эмили огромное одолжение и теперь отправлялся на заслуженный отдых; в таких случаях величайшим проявлением чуткости супруга была фраза: «Спокойной ночи», если к этому ещё и прибавлялось обращение «дорогая», Эмили, видимо, обязана была себя считать счастливейшей женщиной в мире. Мэтт же держал её в объятьях до утра, согревая своим тёплом, поглаживая, иногда целуя. Порой влюблённые разговаривали, порой молчали. Но Эмили всегда знала, что Андерсон с ней всем своим существом. И засыпала под мерный стук его сердца. Как сейчас. Она думала, что от переполняющей радости просто не сможет заснуть. Но всё же заснула. Её усыпила безопасность, которую девушка всегда чувствовала, находясь рядом с этим мужчиной. А ещё - пылающее и переливающееся, как огненный шар, чувство, слишком горячее и бурное, чтоб дать ему название, и в то же время такое крепкое и надёжное. Своеобразной колыбельной стало и биение сильного сердца – это было сердце Мэтта, но принадлежало оно Эмили. *** День начался просто волшебно – с запаха горячего, крепкого, свежезаваренного чая. Эмили перевернулась с живота на бок, повела плечиком и лениво открыла глаза. Почти одетый Мэтт подавал ей кружку с дымящимся напитком. - Доброе утро, - протянула девушка и приподнялась, беря чай. – Спасибо. - Доброе утро, - улыбнулся Андерсон. – Пожалуйста. Он скромно промолчал о том, что изначально у него имелись куда более грандиозные планы – приготовить настоящий завтрак. Вообще, обычно, когда Мэтт гордо изрекал: «Я что-нибудь приготовлю», это означало, что он достанет что-нибудь замороженное из холодильника, распакует и разогреет. Что касается традиционной готовки, то в ней Андерсон не был силён, хотя бы потому, что в своём прошлом никогда не сталкивался с обилием продуктов. В нынешнем времени вершиной кулинарного искусства Андерсона была яичница обыкновенная, а качестве эксклюзивного блюда – яичница-болтунья. Вот и сегодня получилось не столько приготовить что-нибудь романтичное, сколько попусту извести продукты. В итоге Мэтт традиционно извлёк из морозилки парочку полуфабрикатов, первый поставил в микроволновку, второй бросил на сковородку. - Ты пытался что-то готовить? – Эмили отбросила с лица каштановую прядку, сделала глоток чая. - Как ты догадалась? - Запах гари ещё не полностью улетучился. - Взять на заметку: в следующий раз просто купить цветы, - спокойно выговорил Мэтт. Эмили звонко рассмеялась, поставила кружку на пол и, обняв Андерсона за плечи, потянула к себе. *** Не то чтобы Мэтт волновался, заходя в здание Центра, но дыхание затаил. Как на него посмотрят коллеги, друзья? После того, что он сделал, после того, как он лично принимал участие в последнем захвате ЦИА? Да, он узнал об убийствах и взрывах как об уже свершившемся факте, сам бы ни за что на такое не пошёл, но… - Привет, Мэтт, - улыбнулась ему Джессика, словно он и не уходил в длительный отпуск. - Привет… - Андерсон, Вы сейчас в группе с Темпл, Беккером и Остином, - бесстрастно поведал Лестер, будто невзначай проходя мимо. – Попросил бы Вас незамедлительно приступить к работе, у нас на счету каждый сотрудник. - Конечно, - пробормотал Мэтт, потом встряхнулся. – Лестер, подождите. Я должен кое-что рассказать. *** - А если здесь какой-нибудь продвинутый компьютерный вирус? - Лестер с подозрением и даже ненавистью поглядывал на диск в руке Каттера. Потом перевёл взор на Мэтта, который этот диск и вручил. Кроме трёх мужчин в полузабытом кабинете никого не было. - Именно поэтому мы вставим диск в изолированный компьютер, не связанный с общей сетью, - пожал плечами профессор и поместил устройство в дисковод. – Там может оказаться что-то полезное. - Полезное? – будто чем-то подавился Джеймс. – От Шантал? - Она просила сохранить этот диск, на случай, если с ней что-то случится, - зачем-то повторил Мэтт. – Думаю, она хотела, чтоб он оказался у вас, но не желала говорить мне об этом прямым текстом. Я уже пытался просмотреть его, но информация закодирована. В подтверждение сих слов на экране зарябили столбцы цифр и странных символов. Ник присмотрелся, нахмурился. - Я знаю эту систему. Мы использовали её при создании программы для Артефакта. - Значит, разберётесь? – уточнил Лестер. Вместо ответа профессор быстро застучал по клавиатуре. Спустя минуту столбцы рассеялись. Сначала сотрудникам ЦИА показалось, что экран попросту погас. Но потом на нём возникло изображение. Шантал в своём кабинете стояла, уперев руки в бока, ухмылялась и смотрела будто бы не в объектив камеры (или какие там в будущем есть записывающие устройства?), а прямиком на мужчин. - Терпеть не могу избитые фразы, но если вы это смотрите, значит, я мертва. – Брюнетка качнула головой, скривив губы. – Ну или кто-то просто стащил этот диск без моего ведома, а значит, этот кто-то поплатится. Ладно, ближе к делу. Я вас ненавижу, да и вы меня не жалуете. Но если меня уже нет, только вы способны воплотить разработки в жизнь, так что смотрите приложение. Я ответственно заявляю: другого способа нет, правда. Если б был, я бы нашла, вы меня знаете. – Она шагнула вперёд, видимо, собираясь отключить устройство, но приостановилась. – И, да. Мэтт, надеюсь, у тебя всё в порядке. – Снова усмехнулась, протянула вперёд руку. На этом запись заканчивалась. Мэтт молча отвёл взгляд в сторону. Каттер снова принялся набивать нервный ритм на клавиатуре. Лестер кашлянул. - О каких приложениях она говорила? - Кроме видео на диске есть несколько других файлов, - сообщил профессор. На мониторе развернулась витиеватая схема, щетинящаяся интегралами, иксами, игреками и прочими буквами-обозначениями, а также кривыми линиями и трёхэтажными формулами. - Что это? – без особой надежды на внятный ответ полюбопытствовал Джеймс. - Пока не знаю, - медленно произнёс Ник. – Но оно связано с поясами аномалий, видите эти обозначения и систематичность?.. Я бы хотел разобраться подробнее, если не возражаете. - Хорошо, пока можете посидеть здесь и поработать с этими данными. – Последние два слова Лестер произнёс чрезвычайно степенно, словно прекрасно разбирался во всех загогулинах, отображённых на экране. – Если найдёте что-то важное, сразу сообщите. Вам нужна помощь? - Не думаю. Лучше всего с этим справился бы Коннор, но раз его сейчас нет… Хотя, я не отказался бы от компании Мэтта, на случай, если возникнут технические вопросы, я ведь не силён в технологиях будущего. *** Обычно Мэтт переносил тишину великолепно. Но сейчас обоюдное молчание, разбавленное стуком клавиш, угнетало. - Ник, - наконец, начал Андерсон, - я помню, что успел тебе рассказать перед тем, как меня забрала Шантал. Но не помню, извинился ли. - Нет, у тебя и на сам-то рассказ сил едва хватило. – Профессор говорил беззлобно, но дружеской нежности в голосе не было. Каттер понимал причины, мотивы, обстоятельства. Но понимал и то, что из-за чьей-то ошибки лишь по чистой случайности не лишился целой жизни; да и пропущённые три с лишним года ему теперь никто не вернёт. - Прости нас, - без паузы и без запинки; без пафоса и без горячности произнёс Мэтт. – Меня, отца, Хелен. - Прощаю, - отозвался Ник, опять же без особых эмоций. И как понять такое? Вроде, и ответ положительный, а всё равно не по себе. - Шантал правда стреляла в Денни? - Да, он был на волосок от смерти. - Видимо, перед ним я тоже должен извиниться. - За что? Тебя там даже не было. – Ник перевёл дух. Ладно, парню и без того несладко. Профессор ненадолго повернулся к собеседнику. – Ты многое пока не вспомнил? - Нет, остались кое-какие детали. Например, никак не вспомню, почему Центр вернул в обиход огнестрельное оружие. - Насколько я понял из рассказов Беккера, новые аномалии создавали существенные электромагнитные помехи, некоторые из которых выводили импульсное оружие из строя. То же самое с коммутаторами – помехи действуют на них куда чаще и сильнее, чем на обычные сотовые. Каттер прикрыл глаза, потёр переносицу. Вид у профессора был вымотанный. - Знаешь, что я помню отчётливо? – Мэтт поднялся со стула. – Как ты однажды предлагал пообедать, а я отказался. По-моему, теперь самое время. Ник собрался отказаться, возразить, мол, много работы. Но почему-то вместо этого добродушно хмыкнул и кивнул. *** Обед впрямь пошёл Нику на пользу, после трапезы работа с новыми данными потекла ещё быстрее. И эмоциональнее. Сначала Ник спрашивал у Мэтта смысл некоторых обозначений или сокращений, но вскоре уже ориентировался в них сам. А ещё через какое-то время выражение профессорского лица стало приобретать радостный оттенок. Но внезапно, в один момент, радость оборвалась. - В чём дело? – просто не смог не спросить Мэтт после такой разительной перемены. - Это оно. – Ник махом указал на монитор, отодвигаясь спиной к спинке стула. Покачал головой. – Это оно. - Что «оно»? - То, что мы так долго пытались найти, вернее, изобрести. Способ покончить с новыми аномалиями, вернуть всё в норму. Мэтт помедлил пару секунд и с нарастающей подозрительностью спросил: - Тогда почему ты вопишь от восторга? Ник резко выдохнул, подался вперёд. - Смотри. – Он указал пальцем на несколько уравнений. – Если направить энергию таким способом… - Тут профессор подумал, что Андерсон вряд ли разбирается в этих формулах, они же были выведены недавно и без его участия. И вообще Мэтт не производит впечатления специалиста по квантовой физике. – Так, я буду изъясняться очень упрощённо и очень-очень образно. Представь себе сеть. Только нити – это переходы от одного времени к другому, а аномалии – узелки. Новые аномалии – это спутанный, исковерканный край «сети», с ним уже ничего не поделаешь, его можно только отсечь, отрезать, лишив подпитки. Устроить некий энергетический всплеск на определённом участке «сети». - Тогда новые аномалии исчезнут? Больше никаких поясов, никаких катастроф? - Да! - Повторяю свой вопрос: почему ты не вопишь от восторга? - Потому что энергетический всплеск всколыхнёт всю сеть, и колоссальная энергия рванёт во все стороны. - И чем это обернётся? - Тем же, что было в Уэллбридже и других местах, где возникали пояса аномалий. Только на сей раз это будут одноразовые явления. Грубо говоря, разок бабахнет, а потом всё окончательно утихнет, угроза исчезнет. Мэтту не нравилось, что Каттер объяснял всё так, словно собеседник полный ноль в науке, но сейчас было не до глупых придирок. - Где возникнут такие всплески? - Если я верно понял, хотя мне предстоит ещё разбираться и разбираться, то везде. Вернее, потенциально везде, где когда-либо возникали аномалии, по всей территории Земного шара. - «Потенциально везде»? То есть невозможно предугадать, где конкретно? - Именно! – В глазах профессора появилось неподдельное, профессиональное уважение. - Но это будет глобальная катастрофа! - А я о чём говорю? Погибнут миллионы людей и других живых существ. Конечно, природа быстро восстановится, но… - Профессор сокрушённо покачал головой. - Мы скажем об этом Лестеру? – осведомился Андерсон. - Нет, пока я не изучу все схемы досконально и не буду уверен на двести процентов в том, что правильно всё понял. *** Эбби посмотрела на план зверинца, который держала в руках, затем непосредственно на сам зверинец, точнее, на млекопитающих за непробиваемым стеклом. Два индрикотерия – эдакие помеси бегемота с жирафом и с носорогом, крупные, но вполне безобидные в спокойном состоянии – жевали растения, недавно оставленные для них в «камере». Травяная охапка, напоминающая целый стог, таяла на глазах. Блондинка вновь сверилась с планом и другими записями. - Да, всё правильно, индрикотерии и должны быть в первых рядах. Завтра мы повезём их к аномалии. Эти слова были обращены к Калебу - мужчине, который постоянно присматривал за зверинцем. Эбби и не знала точно, кто из них двоих тут главный. Она много времени проводила здесь, осматривала зверушек, высказывала идеи по улучшению условий. Калеб никогда не спорил, лишь изредка давал советы. Он, как и экс-Мейтленд, с уважением относился к животным, и, похоже, не страдал карьерными амбициями; так что у Калеба и Эбби никогда не возникало конфликтов. - Я попросил заготовить побольше корма, думаю, при транспортировке он не будет лишним, - вымолвил мужчина. - Хорошая идея. Они прошли мимо нескольких пустующих камер-клеток. …Ноги Джесс едва касались пола. Каблучки отбивали бешеную чечётку. Девушка мчалась во весь опор. Калеб взглянул на свои часы. - Эбби, у меня обеденный перерыв. Если ты не возражаешь… - Конечно, иди, - улыбнулась девушка. Улыбка её давно уже не была такой, как прежде, и Калеб всякий раз это подмечал. Вот и сейчас он неловко поджал губы, словно раздумав что-то говорить в последний момент, и скрылся. …Джесс слегка занесло на повороте, и всё же она в него вписалась, завернув в коридорное ответвление, ведущее к зверинцу. Эбби миновала ещё несколько «клеток». Пустых было больше, но и обитаемых имелось ещё немало. И девушка твёрдо намеревалась вернуть обитателей в родные эпохи. Это неправильно, когда кто-то находится в чужом времени, это опасно, это губительно, это… …Два сотрудника только и успели, что выпучить глаза да удивлённо глянуть вслед Паркер, когда она пронеслась мимо них. Белокурая девушка остановилась возле одной из камер-клеток. Внутри порхали птицы, чем-то напоминающие сорок. Вот только у нормальной сороки две лапы, а у этих – по четыре. …Джесс едва не поскользнулась и почти упала, но в последний момент выровнялась, и вбежала-таки в основной коридор зверинца. Блондинка оторвалась от созерцания археоптериксов и взглянула на запыхавшуюся подругу. Наверное, Паркер сейчас спросит, почему Эбби отключила телефон. Через секунду экс-Мейтленд поняла, что телефон – это последнее, о чём в данный момент думает координатор. Джесс смотрела так взволнованно, так взбудоражено и… радостно? Эбби приоткрыла рот, но всё-таки побоялась спросить. На хорошеньком личике шатенки расцвела светлая улыбка. - Она открылась, Эбби. Аномалия открылась и она стабильна. Беккер уже собирает группу. *** Все эти месяцы попытки по-настоящему открыть аномалию продолжались в одном из лабораторных отсеков ЦИА, пожирая невероятное количество электроэнергии и усилий учёных. Но всё было тщетно, до той поры, пока аномалия вдруг «раздумала» закрываться, сама по себе, без постороннего вмешательства. О чём тут же возвестили звуковые датчики. Примчавшиеся учёные и военные лишний раз оценили собственную предусмотрительность – хорошо, что аномалию не оставили в простом помещении, иначе из него бы без особых усилий вырвались твари, которыми сейчас кишел изолированный отсек. Огромные жуки, крысы-переростки, тараканы размером с телёнка, и, разумеется, Хищники с Насекомыми. Видимо, по другую сторону аномалии настоящий слёт всевозможных существ. Заблокированный отсек, в котором не было никого из персонала, дистанционно наполнили отравляющим газом. Не успевшие погибнуть твари метнулись обратно в аномалию. И аномалию, скрепя сердце, пришлось заблокировать, потому как было очевидно, что за ней собрались хищники, один голоднее другого. Но выход нашли оперативно – открыть аномалию, забросить взрывное устройство и сразу же закрыть. Несколько раз. Вряд ли Коннор пребывал в толпе тварей, а путь для спасательной группы нужно было расчищать в любом случае. Когда после очередного взрыва аномалию открыли, и из неё никто не полёз, туда на всякий случай бросили ещё парочку гранат и снова закрыли проход. Потом открыли и рванули сквозь время. В группе было двадцать вооружённых до зубов человек, возглавлял её Беккер. Присутствие Эбби оспариванию не подлежало, это было очевидно для всех, кто хоть как-то заботился о своём здоровье. Также в состав группы вошли Стивен, Денни и Мэтт, Ник тоже рвался, но в итоге и сам понял, что по эту сторону от него будет больше пользы, хотя бы для подстраховки при работе с приборами. …Умирающий мир будущего встретил их оглушительной тишиной. Группа застыла возле аномалии, мужчины и единственная девушка осматривались, оглядывались, направляя оружие в стороны, откуда вероятнее всего могла нагрянуть опасность. Но живых тварей не виднелось, только мёртвые, да и то в большинстве своём не целиковые. Некоторые существа или их фрагменты выглядели знакомо, другие оказывались чем-то новеньким. Коричневые облака, скупо пропускающие чахлый солнечный свет, ржавая пыль, кольцо из величественных некогда построек, ныне являющих собой зрелище, для которого эпитет «жалкое» стал бы комплиментом. Тишина, сплошная, глубокая, пугающая. - Коннор! – не выдержала Эбби. Сжала губы, напряжённо вслушиваясь. – Коннор Темпл! Слабое и краткое подвывание ветра стало единственным ответом. - Коннор! - Эбби! – шикнул Беккер. – Незачем привлекать внимание. Лучше обыскать ближайшие здания, наверняка Коннор остался бы неподалеку от аномалии. Девушка сильнее сжала губы, чтобы не закричать яростно: «Здесь десятки развалюх, с десятками этажей, мы не сумеем обыскать всё!» Она понимала, что капитан прав, что нельзя криком привлекать голодных тварей. Блондинка медленно, натянуто опустила и подняла подбородок. Тишина сделалась ещё более абсолютной, хотя минуту назад казалось, что это невозможно. А потом резко оборвалась рыком и стрекотанием. Первого Хищника солдаты подстрелили ещё в прыжке, второго – когда он набросился на одного из военных. Боец не погиб, но явно вышел из строя. - Обратно его, быстро! – скомандовал Беккер, отстреливаясь от ещё нескольких безглазых тварей, которые посыпались с окрестных зданий, как грибы из перевёрнутой корзины. Один солдат набрал комбинацию на наручном устройстве, сигнал прошёл через заблокированную, но всё же действующую аномалию, и Каттер открыл проход. Лишь на несколько секунд, чтобы раненого успели буквально впихнуть в портал. Оптимист бы нашёл в этой ситуации плюсы – нападали только Хищники, других существ не наблюдалось. А реалист рявкнул бы: «И какой толк, если именно эти твари – самые опасные?» Впрочем, ещё одни козырем оптимиста стало бы то, что Хищников, как выяснилось, было относительно немного, видимо, большая часть всё же испугалась взрыва и предпочла отсидеться. Полтора десятка застреленных монстров и четыре серьёзно раненых бойца. Беккер стремительно оглядывался, поворачивался то в одну сторону, то в другую. То же самое делали и остальные члены группы. - И долго ещё к нам не решатся лезть? – проронил потрёпанный Денни, покрепче сжимая пистолет. - Зависит от того, насколько голодны Хищники, - со знанием дела выдал не более аккуратный Андерсон. – Вряд ли у нас больше двух минут, мы наделали слишком много шума. - В точку. Есть театральное понятие – немая сцена. Именно таковая и наступила сейчас, когда вся группа, словно один человек, обернулась на этот хрипловатый голос. …Одежда на парне не поддавалась никакому нормальному описанию. Тёмные лохмотья неопределённой давности, изначально составляющие детали самых разных костюмов, и далеко не все они были по размеру нынешнему владельцу, который непонятно где их насобирал. «Несоразмерность» одежды лишь ярче подчёркивала худобу брюнета, балансирующего на грани истощения. Хотя, при этом он не выглядел заморенным, взгляд был достаточно бодрый. Видимо, молодому человеку удавалось пусть нечасто, но регулярно подкармливаться. Еще одним приятным «сюрпризом» стало отсутствие зарослей на лице – за еду в этом мире приходиться выворачиваться наизнанку, а на ножницы и бритвы спрос невелик, это добро можно отыскать без особых усилий. Парень стоял в полуразрушенной арке, отделяющей «внутренность» пятиэтажного здания от внешних развалов улицы. Стоял всего в двадцати метрах от группы, скрестив на груди руки, покрытие синяками, порезами и шрамами разной степени давности. Стоял, внимательно рассматривая друзей и коллег. А потом улыбнулся, отчего кровоподтёк на правой щеке и ссадина на всю левую часть подбородка стали казаться ещё внушительнее. - Коннор. – Ей почудилось, что она кричит во всё горло, а в действительности из этого самого горла вылетел лишь слабый шёпот. Она шагнула в его сторону, он двинулся навстречу. Первые три шага Эбби проделала медленно, совершенно забыв о том, что мир вокруг неё изобилует смертельными опасностями. Коннор тоже ступал осторожно, словно сомневался, а не видение ли перед ним. Девушка ускорила продвижение, и через секунду сорвалась на бег. Парень тоже уже мчался во весь опор. А дальше… А дальше всё на свете окончательно и бесповоротно сделалось неважным, мелким, несущественным. Хищники, аномалии, катастрофы – какие пустяки! Главное, что Коннор - вот он, перед ней, что сейчас он держит её, крепко-крепко, кружит, обнимает. И она может его обнять, поцеловать, в губы, в щёки, в подбородок, в висок, в лоб, да даже в нос и ухо… Живой! Живой, живой, живой!!!! Мгновение назад Коннор дотянулся до жены, схватил, приподнял и, прижимая к себе, сделал крупный оборот, в результате чего теперь Эбби оказалась спиной к арке, а Коннор – спиной к коллегам. Коллеги взирали на это зрелище с широкими улыбками, улыбались даже пострадавшие, которым товарищи оказывали первую помощь. Коннор не сразу опустил Эбби на землю, а когда всё же сделал это, девушка вдруг поняла, что не знает, что говорить. И что под глазами почему-то мокро. Она приложила ладони к щекам мужа, осторожно, чтоб не «потревожить» синяки и ссадины, а он по очереди коснулся губами обеих её ладошек. Экс-Мейтленд выдавила не то всхлип, не то краткий смех, подалась вперёд, обожгла губы брюнета горячим поцелуем. - Живой… живой… - И обняла его так сильно, как только могла, попросту вцепилась, не желая отпускать от себя ни на секунду, больше никогда! - Эбби… - Сам Коннор горел тем же желанием. Всё это, разумеется, очень трогательно, но помиловаться супруги успеют и в родном времени, в безопасности. Так рассудили военные во главе с капитаном. Беккер, пара других солдат, Денни и Стивен быстро подошли к влюблённым. Старший брюнет, не скрывая совершенно не полагающейся военному при исполнении улыбки, похлопал младшего по плечу. Темпл нехотя оторвался от жены, усмехнулся, обнял капитана, потом самого учёного обняли бывший полицейский и экс-лаборант. - Как же я рад всех вас видеть, ребята! - Мы тоже успели по тебе соскучиться, - не остался в долгу Куинн. Стивен также собирался сказать что-нибудь жизнеутверждающее, но вмиг понял, что сейчас не до этого. Из арки показалась очередная тварь, ступающая неслышно, но стремительно. Покрытое дымчатой шерстью создание с огромными, какими-то неестественными усами было крупнее Хищника и определённо нацелилось на их компанию. Харт вскинул пистолет, второй рукой если уж не задвигая товарищей, то давая понять, что нужно отойти. На то, чтобы прицелиться, у опытного охотника ушло меньше секунды. Примерно столько же понадобилось Коннору, чтоб проследить взгляд друга. - Нет! «Что это было?» - только и пронеслось в мозгу Стивена. Нет, серьёзно, что? Почему он мгновение назад твёрдо стоял на ногах, а теперь не менее твёрдо валяется на земле, испытывая малоприятные ощущения в области челюсти, да ещё припечатанный крепким ударом по грудной клетке? Это что, только что сделал Коннор?.. Коннор, которого Стивен, вообще-то, пытался спасти? Да тысяча трицератопсов, Коннор, который никогда и драться-то толком не умел?.. - Коннор, что ты…?.. – Поражённый Денни тоже увидел кошку размером с лошадь и направил на неё своё оружие. - Хочешь прилечь рядом? – неожиданно злобно выкрикнул Темпл, попросту выхватывая пистолет из рук бывшего полицейского. Затем посмотрел на Кота, который, кажется, смутно догадывался о том, что не все здесь рады его появлению. Синеватая шерсть на изогнувшейся спине встала дыбом. – Всё хорошо, Грэй. – Брюнет быстро подошёл к животному и, к величайшему удивлению остальных представителей человеческой расы, погладил усатую морду. – Они не враги. – Брюнет повернулся к друзьям. – И он тоже не враг, так что не вздумайте причинить ему вред! - Что это вообще за создание? – пробормотал Харт, уже вновь стоя на своих двоих. - Создание, на пару с которым мы выживали, пока вы сидели где-то в прошлом, чистые, сытые и без Хищников. Дьявол. Коннор не хотел говорить такое, да ещё столь обиженно. Друзья ни в чём виноваты, скорее уж наоборот; но у него ведь не железные нервы! Грей вдруг ощетинился, заурчал, пригнулся к самой земле, а потом прыгнул. Но не на Стивена, Денни или Беккера, а чуть в сторону. Туда, где в обломочно-бетонной полутьме притаились несколько Хищников, выжидая удобный момент для нападения. И они бы его выждали, ведь их не замечал никто из людей, оставалось лишь выпрыгнуть и схватить добычу. Даже наличие Кота уже не стопорило безглазых убийц, основательно подрастерявших осторожность, вытесненную голодом. Стрекотание, шипение, рычание, хрип, хруст, выстрелы… Из семи Хищников остался только один, да и то потому, что убивать его было бессмысленно – создание, располосованное Греем, и без того находилось на последнем издыхании, лёжа в рыжеватой пыли и слабо подрыгивая конечностями. Вот только сам Грей лежал неподалёку и выглядел не намного лучше. Не столько дышал, сколько хрипел. - Грэй… - Коннор опустился на корточки возле животного, которое не сводило с брюнета желтовато-зелёных глаз. Эбби присела рядом, оглядела раны… - Коннор… - Я знаю, - глухо проговорил парень. Не «Нет, не может быть!» Не «Но ведь есть ещё надежда!» Просто и коротко: «Я знаю». Учёный протянул руку, ласково провёл ею по лбу Кота, по носу, по линии пасти. Грэй едва слышно проурчал что-то безнадёжное, безобидное. Дружеское. Прощальное. Лизнул пальцы Темпла, закатил глаза. Затих. Совсем. Бережным движением ладони и пальцев Коннор сомкнул не до конца запахнувшиеся веки Грэя. Встал на ноги. Осмотрелся. И быстро зашагал в сторону умирающего Хищника, по пути без задержки подхватив увесистый обломок железного прута, пролежавшего здесь бог весть сколько времени. Последним, что Хищник увидел в своей жизни, было лицо Темпла, разъярённого, и в то же время чётко осознающего свои действия. Последним, что тварь услышала, был свист железа, рассекающего воздух. А последним, что она почувствовала, была резкая, но короткая боль в области шейных позвонков. *** С ума сойти, сколько народу набилось в один-единственный отсек. Каттер, Клаудия, Дженни, Эмили, Джесс, Питер, Лестер (и это не считая тех, кто прибыл с обратной стороны ныне закрытой аномалии). Все наперебой рвутся обнять, спросить о самочувствии, сказать, как же рады видеть Коннора! Черноволосому учёному показалось даже, что Джеймс вот-вот обронит скупую мужскую слезу, хотя начальник быстро принял обыденно-невозмутимый вид. Объятья, похлопывания, снова объятья. - А Хелен? – неожиданно спросил Коннор, чем поверг всех в оцепенение. – Её правда больше нет? - Правда, - подтвердил Лестер. - Жаль, - помешкав, проговорил Темпл. – Сейчас я её понимаю. - Он взглянул на Каттера, который только что так радостно обнимал молодого брюнета, и сказал спокойно, без всякого намёка на шутку: – Я бы тоже Вас пристрелил, если б знал, что это сработает. Теперь и в отсеке власть захватила тишина; до краёв наполненная непониманием, изумлением. Каттер смотрел на Коннора почти с обидой, Эбби – практически с ужасом; у девушки перед глазами до сих пор стояла картина расправы над последним Хищником. Коннор лишь хмыкнул, спокойно протиснулся сквозь замершую толпу и покинул отсек. _ _ _