Солнышко

Саша просыпается и выключает будильник за несколько минут до сигнала. Отмечает сонным взглядом, что утро выдалось пасмурным и как будто даже немного туманным. Генрих мирно спит, уткнувшись носом ему в плечо, во сне перекинув руку поперек его груди. Саша аккуратно убирает эту руку в сторону, медлит, подержав ее напоследок, и встает с кровати. На самом деле Генрих приложил убранную руку вполне сознательно, проснувшись среди ночи, но не успел снять прежде, чем снова заснул. Получившаяся ситуация его в любом случае устраивала. *** Генрих заканчивает умываться прямо перед тем, как родители Белова материализуются на пороге. Саша невинно оправдывается, что не хотел поднимать того слишком рано, как будто Генриху спать хотелось больше, чем не стоять сейчас при новоприбывших в одном нижнем белье. Все долго здороваются по кругу, переминаются у входа, после чего он получает возможность все таки пойти и одеться. Отца Саши зовут тоже Александром, из чего Шварцкопф делает вывод, что это наследственное. Мать оказывается очень ласковой женщиной, даром что она на работе начальница цеха. Генрих благодарит всех несуществующих святых, что трудовые смены родителей совпадают, и будет возможность оставаться только наедине. — Шура, пока доедайте суп, а потом приготовишь картошку, мы еще привезли. К обеду уйдем на собрание, так что вы тут сильно не балуйтесь, не то останетесь без компота, — женщина мимоходом раздает указания, раскладывая посуду и приборы на столе. Одна радостная новость за другой. Генриха правда больше волнует шампанское "Советское", скромно стоящее в серванте и обязанное, видимо, продержаться на месте до годовщины Октября. Словом, примерное поведение и компот являются важнее. *** Вновь оставшись вдвоем в пустой квартире, они пытаются посмотреть телевизор, но в эфире запускают мультфильмы про неразлучных зайца и волка, и Генрих принимается изображать увиденное, стараясь дотянуться до уворачивающегося Белова. В результате падает с дивана на ковер, утягивая Сашу за собой, а тому, конечно, удается удержаться. Он наверно и на лыжах катается хорошо. Поэтому Генрих просто лежит, глядя вверх и детально запоминает этот образ. — Я совсем забыл, я ведь привез тебе небольшой сувенир, — резко поднимается и идет к рюкзаку, достает свертки, вручает Саше. — Акварельные краски. Ты только разводи их водой, а не своими слезами. Вот здесь еще упаковка вафель. Саша долго и сбивчиво благодарит, с интересом изучает коробочку. Удовольствие от подарка ожидаемо разделяется на двоих. Генрих размышляет о том, чтоб попросить Сашу почитать ему вслух крайний выпуск журнала "Наука и жизнь" и проверить, кто не выдержит этого первым. *** Позже Генрих вызывается помочь чистить картошку. Неумело вертит ножом, наблюдая, как изящно Саша срезает тонкие слои, отчего ножик срывается, делая глубокий порез. — Переусердствовал, — Генрих следит за тем, как впечатленный Белов ищет йод в аптечке, а затем обрабатывает ранку. — Жжется. — Подуй немного, — отвечает невозмутимым тоном. — Мне страшно это видеть, — Генрих серьезно смотрит в лицо Саше и протягивает пальцы. Саша берет их в свою ладонь, но почти сразу выпускает от звука дверного звонка. Уходит открывать, возвращается с какой-то симпатичной и самоуверенной ровесницей. — Познакомься, это мой друг Генрих, из Артека. — Как погода в Риге? — Как везде. Девушка смотрит прямым оценивающим взглядом, представляется сама: — Нина Александрова, давний товарищ. Пока Шварцкопф думает о разнообразии имен и фамилий, объясняется причина визита. — Решила зайти, чтоб вернуть тетради, но раз тут компания, то давайте играть в лото, — вид Генриха не выказывает особого восторга, и она исправляется. — Тогда в домино. Нина и Саша обсуждают какие-то общие планы на грядущее, какая выставка откроется в этом месяце и где надо будет непременно собраться с ребятами, и так далее. Генрих строит из своих пластин домино ряд, опрокидывает его, затягивает ходы, чтоб позлить Нину, но странные мальчики из Прибалтики, кажется, меньшая проблема в ее жизни. Вскоре, к облегчению Генриха, она все же их покидает. *** Проводив ее до дома, они гуляют вдоль Москвы-реки. Наблюдают, как она утекает, вдыхают влажный воздух. Саше невольно припоминаются бабушкины колыбельные о потерянных в Гражданскую войну товарищах. — У меня тоже есть предложение, — делится Генрих. — Мы станем молодыми специалистами и встретимся на съезде перспективных сотрудников в ГДР. — План надежный, как конспирация разведчика, — соглашается Саша, но голос у него при этом внезапно грустный. Они жмут друг другу руки и не скоро разъединяют ладони. Мгновение тянется вечно.