Тепло семейного очага

      Маги всегда были не от мира сего — вечно страждущие знаний, как ни парадоксально, они оказались достаточно падкими до материальных благ, в частности, до золота. Конечно, каждый уважающий себя волшебник возмутится — как же, ведь это не просто кольцо, а мистический амулет, увеличивающий количество маны или же нейтрализующий врагов!       Разве будут они даже сами себе признаваться, что просто любят всё, что блестит, даже если это не свет знаний и точно не просвет магии?       Что касается Первого в Круге, то он особенно тяготел к дорогостоящим украшениям. По должности и социальному статусу, в общем, положено, можно демонстрировать свое превосходство — в том числе и умственное — через богатые одеяния и золото.       Правда, так продолжалось ровно до двадцатипятилетия Зехира. Потому что теперь кое-что (вернее, кое-кто) вносило свои коррективы в его ранее беззаботную жизнь.       Началось всё максимально безобидно — с одного из золотых массивных перстней, который Лайла стащила с отцовского пальца еще совсем маленькой. Не то, чтобы Зехир так уж был против — всё-таки в большинстве случаев кольца всего лишь безобидные безделушки, которыми даже гремлина не убьёшь… не говоря уже о ребенке. Тогда ему всё казалось максимально простым: ну, увидела дочка на руке у папы блестящую штучку — пусть поиграет, что уж там! Конец света не наступит, Кха-Белех не придёт, зато ребенок спокоен и явно «потерян» (читай: занят) надолго.       Зехир даже позволял себе усмехаться, когда Лайла удивленно таращила золотисто-карие глазенки на переливающуюся штуку, которую неосторожно вертела в крохотных пальчиках.       Однако одного кольца Лайле явно оказалось мало.       — Ты серьезно? — обреченно выдохнул Первый в Круге, когда пятимесячная дочка схватила его за браслет и, сипя от натуги, с явным остервенением пыталась его стащить. Закатив глаза, Зехир добровольно снял браслет, а Лайла уже требовательно протягивала руки.       Странно, что в итоге ее первым словом стало всё-таки «папа», а не «дай». Потому что в такие моменты она смотрела на отца уж очень возмущенно, явно недовольная тем, что ее заставляют ждать.       Разумеется, рассчитывать на возвращение утраченного имущества Зехиру явно не стоило — при попытке забрать очередную блестящую побрякушку Лайла как минимум начинала негодующе хныкать. И при всей своей развитой дипломатии Первому в Круге с собственной дочерью удачно договориться насчет такой мелочи не удавалось никогда.       Поэтому, когда папа в тщетной попытке заговорить зубы пытался незаметно конфисковать очередной перстень или браслет, Лайла всячески пресекала подобное — либо вырывала заветную игрушку прямо из отцовых рук с возмущенным «нет», либо вообще лупила Зехира по рукам.       Кольца, браслеты, ожерелья и даже серьги — Лайла нагло отбирала у отца с невозмутимым видом всё, что, так или иначе, сделано из золота или переливалось драгоценными камнями. При этом сама надевала редко, но забрать уже как обязательный ритуал, как только Зехир уделит ей минутку свободного времени.       Поэтому периодически даже на собрания Круга ему приходилось приходить вообще без украшений, из-за чего он ловил недоуменные взгляды магов — чтобы правитель Лиги и пришёл вообще без единого грамма золота?.. Непостижимо, да и только. Благо, каждому хватало ума и тактичности промолчать и старательно делать вид, будто всё в порядке.       Единственный, кто решился в кои-то веки спросить об этом, стал Нархиз.       — Эм… о, Первый в Круге, а где… где же все ваши украшения? — не скрывая удивления, воскликнул старый маг, когда Зехир вышел из покоев дочери. Тот лишь скосил красноречивый взгляд на трехлетнюю Лайлу, что побежала следом за папой, звонко гремя всеми честно украденными браслетами и ожерельем.       — Угадай с трёх раз, — будничным тоном ответил Первый в Круге, чувствуя, как дочка с довольным хихиканьем взяла его за руку и прижалась так, чтобы широкая ладонь отца легла на хрупкое плечико. В такие моменты она напоминала ластящегося игривого котенка.       Впрочем, лишь самая ближайшая прислуга знала, куда на самом деле девается всё золото правителя. Пока коллеги по работе продолжали хмуриться, силясь понять, почему Первый в Круге приходит на собрания то весь обвешанный украшениями… то вообще без них.       Собственно, когда однажды Илайя приехала в Лигу повидаться с дочерью, то ее тоже несколько поразил внешний вид Зехира, который встретил темную эльфийку. После неловкой паузы та лишь едко усмехнулась, скрещивая руки под грудью:       — Нежели в Серебряных Городах всё стало настолько плохо с добычей золота, что даже сам Первый в Круге ходит совершенно без перстней и ожерелий?       — Очень смешно, — фыркнул Зехир, на что Илайя тихо улыбнулась, покачав головой.       Дочь вся в отца пошла, определенно.       Любовью к блестяшкам — особенно.