Дальше всё будет хорошо

Шла вот уже вторая неделя с момента выписки Драко из Больничного крыла. За этот короткий промежуток времени его жизнь несколько изменилась. Окружающие это вряд ли замечали, но для него происходили весьма необычные и значимые перемены. Первым делом после выписки он без особой охоты отправился на разговор с Плаксой Миртл. Ему было просто необходимо выговориться, но какая-то часть его сознания не позволяла выдать все секреты малознакомой девушке. Он даже с Панси Паркинсон, Блейзом Забини и другими приятелями-слизеринцами никогда не был до конца откровенен. После недолгого разговора с Миртл, в котором он чувствовал себя абсолютно нелепо, они договорились, что он будет приходить к ней и говорить. Неважно, что именно, просто говорить. Потому что ему надо, чтобы его услышали и поняли. И она будет слушать и отвечать. А Миртл согласилась, потому что очень хотела помочь. И уж никак не могла отказать человеку, которого на днях чуть на тот свет не отправили. Ещё ей почему-то казалось, что они чем-то похожи, но своими мыслями не спешила делиться.Она пообещала себе, что просто постарается сделать всё, что в её силах. В первый день пунктуальный Драко пришёл на место встречи в назначенное время и со скупой вежливостью выдавил из себя приветствие, соблюдая привитые ему с детства правила приличия. Он совершенно не знал, как начать разговор. Честно будет сказать, что он до последнего сомневался в разумности их договорённости. Он не привык кому-то доверять, ведь всю свою жизнь он полагался лишь на себя. В итоге с неестественным спокойствием и присущей ему манерностью он рассказывал, как прошёл его день. Потом замолкал, выслушивал комментарии от Миртл, что-то кратко отвечал, когда она пыталась растормошить его нейтральными вопросами, и уходил. Так прошло ещё несколько дней. Кто-то мог бы подумать, что Миртл стучится о закрытую дверь, но она, будучи внимательной к мелочам, с волнением замечала, что уже спустя три-четыре дня её собеседник, из которого слова клешнями приходилось вытаскивать, очень скованно, но постепенно стал говорить всё больше. Он даже изредка переставал контролировать свои эмоции, что при ней старался делать постоянно, поэтому Миртл уже несколько раз довелось наблюдать и проявление некой эмоциональности в его обычно сдержанной и продуманной речи. Ей было приятно подмечать, как слизеринец начинает вести себя более открыто, но она не торопила его. В нём она видела такую же ранимую душу, как и у неё самой. В самой Миртл тоже произошли некоторые изменения. В отличие от своего общения с другими людьми, в разговорах с Малфоем не ныла, не использовала злых шуток, не жаловалась на своё одинокое и бессмысленное существование. Обычно она всё это делала, чтобы привлечь хоть чьё-нибудь внимание. Но сейчас решила попытаться снять маску, ведь слизеринец и так с ней разговаривал. Она не видела в нём отвращения или злости, поэтому надеялась, что он в их разговорах заинтересован. На восьмой день этого специфического общения Малфой пришёл в туалет Плаксы Миртл не в самом лучшем расположении духа. Он будничным тоном поздоровался, но Миртл научилась распознавать в нём недовольство. — Привет. Что с голосом? Почему такой хмурый? Драко молча сел на подоконник — он проводил там каждую их встречу. Миртл ждала. Она смирилась с длинными паузами в его речи и не мешала ему собраться с мыслями, за что он был ей особенно благодарен — он не привык общаться налегке и без манерностей, поэтому испытывал некоторые трудности. — Травология — наконец начал он. — Очередную дрянь проходили в теплице номер 3. Ядовитая тарантула какая-то, если не ошибаюсь. — Ааа… Ядовитая тентакула… — протянула Миртл. — И что же? Малфой недовольно повёл плечами, услышав исправление и поняв глупость своей ошибки, но не стал язвить. — За шею меня схватила, зелёная дрянь. Чуть не придушила. Он помедлил, потом расстегнул верхние пуговицы рубашки, отогнул воротник и продемонстрировал некрасивый красный след. Вроде тех, что характерны для следов на шеях несчастных висельников, но в разы светлее. Тем не менее Миртл ужаснулась. — Так почему ты не пошёл к мадам Помфри? Будет сильно болеть несколько дней, если не залечить! — Не хочется лишний раз туда ходить. — сморщился Малфой. — Ну и вообще, пару дней я потерплю… — Не может быть и речи! — призрак вплотную приблизилась к сидящему слизеринцу, чтобы рассмотреть травму поближе. Он немного оторопел от такой наглости, но не подал виду.  — Погоди, сейчас я вспомню… Заклинание было такое… — Миртл поразмыслила пару секунд и радостно вскрикнула: — Гемациус! — Ты уверена, что такое вообще есть? — уточнил Малфой. — Это безопасно? — Конечно! — заверила призрак. — В этом заклинании идёт объединение слова «гематома» с заклинанием «Глациус». К гематомам в данном случае относят повреждения вроде синяков и кровоподтёков, а «Глациус» используют для заморозки, так что «Гемациус» оказывает охлаждающее действие и… — Откуда ты столько знаешь? — в голосе Драко чувствовалось уважение. Он явно был впечатлён. — Ну… — гордо расправила плечи Миртл. — Не зря же меня на Когтевран в своё время распределили. Я всегда очень много читала и очень любила книги по колдомедицине. Постоянно в библиотеке пропадала… — Спасибо, — очень искренне сказал Малфой. — Я обязательно попробую это заклинание. Кстати о пропадании, я как раз хотел кое-что обсудить. Миртл по его лицу поняла, что для него это что-то серьёзное. — Боюсь, что кто-то может заметить, или, того хуже, уже заметил, что я… постоянно бегаю в заброшенный женский туалет. Со стороны это может выглядеть странно и меня напрягает, что кто-то может нафантазировать себе невесть чего… — Например? — спросила Миртл. Слизеринец, сам того не замечая, нервно постукивал волшебной палочкой по колену. Из её кончика вырывались цветные искорки, на которые с опасением глядела Миртл — как бы он не поджёг себе штаны. — Что я практикуюсь в тёмной магии. — с горькой усмешкой развёл руками Малфой. Хотя это было отчасти правдой, если вспомнить, чем он занимается в Выручай-комнате. — Ведь так о нас, слизеринцах, все думают… — Скажешь, что у тебя хроническое кровотечение из носа. — недолго думая, выпалила Миртл. — Для правдоподобности я и от него тебе лечение посоветую. Могу даже справку сочинить и продиктовать. Малфой остолбенел, потом начать фыркать и, наконец, расхохотался. Это был первый раз, когда она слышала его смех. Он оказался звонким и невероятно заразительным. Миртл тоже тихонько засмеялась, глядя на весёлые искорки в глазах собеседника и смешные ямочки на его бледных щеках, проявившиеся от столь широкой улыбки. На душе стало очень тепло — он всё-таки умеет радоваться. Сколько ещё неизвестных ей качеств скрыто в его характере? Малфой тем временем отсмеялся и вернулся к начатому разговору, но не без улыбки на лице. — Идея, конечно, неплохая, но всё же надо что-то придумать. — Ты же не откажешься от наших встреч? — вырвалось у Миртл её главное опасение. — Не думаю, но… — Я могу тебя находить, когда ты один остаёшься, — перебила Миртл. — И будем договариваться о новой встрече, каждый раз в разных местах. — Хороший вариант… А ты не привлечёшь лишнее внимание? — колебался Малфой. — Все, кто знает про твоё…гхм… существование, уверены, что ты никогда не покидаешь место своей гибели… — Я умею незаметно перемещаться по замку. — Миртл так торопилась объяснить свою идею, что даже пропустила мимо ушей упоминание болезненной для неё темы — своей смерти. — Я так даже училась вместе со всеми — к сожалению, мне доступны лишь теоретические знания, но хоть что-то. Так я выучилась по программе всех 7 курсов… А никто даже не знал о моём присутствии. — Надо же… Драко был очень удивлён. Наверное, это выглядело, будто он не поверил, потому что Миртл нахмурилась. — Не веришь мне? — Верю, конечно, просто вряд ли ты образована лучше меня. — всё-таки сорвалась колкость с губ Малфоя. Теперь девушка выглядела по-настоящему оскорблённой. — Хорошо, мистер Малфой. — голос привидения звенел от возмущения. — Раз у Вас такое самомнение… Предлагаю Вам игру. Вопрос-ответ по самым разным предметам Хогвартса и сферам жизни магического мира. Рискнёте со мной соревноваться? — А давай! — с неожиданным энтузиазмом согласился Малфой, всегда считавший себя очень образованным и мгновенно возжелавший похвастать своими знаниями. — Я согласен, мисс?.. — Мисс Уоррен. — Я запомню, мисс Уоррен. — Уж постарайтесь, мистер Малфой. Встретимся сегодня в десять часов вечера на Астрономической башне. — серьёзно подытожила Миртл и стремительно растворилась в каменной стене замка. Драко даже не успел подтвердить или отклонить место встречи. Он, конечно, придёт, но… Он тоже частенько резким уходом завершает разговор. Неужели это выглядит настолько некрасиво?

***

— Посмотрим, кто победит, — улыбнулась Миртл. — Начинаем! — Я первый. — сказал Малфой, сидя на холодных ступенях, ведущих на Астрономическую башню, и глядя на парящую рядом соперницу. — Какие магические зверьки обитают на деревьях, древесина которых пригодна для создания волшебных палочек? — Ой, ну это же четвёртый курс, — притворно зевнула Миртл. — Могу даже рассказать про вариации расцветки этих милейших зверушек… Так прошло больше получаса. Вслед за разогревающими вопросами базовой школьной программы пошли в ход заковыристые вопросы по более обширным знаниям, которыми обладали оба оппонента. Малфой явно раззадорился, Миртл тоже совершенно не хотела уступать. За окнами ухали первые вылетевшие на охоту совы, а в стенах волшебного замка царила тишина. — А что насчёт спорта? — в глазах слизеринца заплясали чёртики. Он, ведомый слизеринской хитростью, решил подловить Миртл на том, о чём она вряд ли имеет представление. — Расскажи мне о квиддиче всё, что знаешь. Это был первый вопрос, поставивший девушку в тупик. С горем пополам она вспомнила количество игроков, но сдалась, под унизительное фырканье Малфоя назвав Квоффлл Вафлей. Но и она не так проста, как кажется. — А ты знаешь, что такое крестражи? — прищурилась она. Вот растерялся уже Драко. Он перестал фыркать и несколько минут сосредоточенно морщил лоб, но с досадой пришёл к выводу, что впервые слышит это понятие. — И что же это такое? — Это очень тёмная магия. — понизила голос Миртл. — С помощью заклинания волшебник может заключить кусочки своей души в неких предметах. И тогда он сможет жить, пока остаются в сохранности… Нет, не хочется об этом говорить. Миртл содрогнулась и помотала головой, качнув неряшливыми хвостиками. Малфой понял, что подобная тема сильно её пугает, да и ему самому стало противно. — И откуда же ты узнала про подобную мерзость? — всё-таки решил уточнить он. — Ну… — щёки привидения смущённо потемнели. — Ещё во время моей учёбы, вроде на втором курсе, я как-то раз… — Что? — Я пробралась в Запретную секцию. Уж очень интересно было. Рассматривала все книги, которые попадались под руку. В одной из них и вычитала… Это был такой большой том в потускневшем переплёте из чёрной кожи. От него так и веяло какой-то сыростью. — Брр… — Малфой сразу вспомнил о книгах по тёмной магии в библиотеке Малфой-мэнора. Откуда в Хогвартсе подобное? — Но ты, конечно, крутая — на втором курсе влезть в Запретную секцию… Да простит Кандида Когтевран ученицу своего дражайшего факультета… Миртл заливисто рассмеялась и замахала на него руками. — Ладно, давай этот вопрос не учитывать, раз он нам обоим не по нраву. — Согласен. — Скажи мне, для чего применяется настойка растопырника? — Не на того напала! — повеселел Драко. — Зельеварение — мой любимый предмет… Они совершенно забыли о времени, а вокруг стен Хогвартса царила звёздная мартовская ночь.