Дальше всё будет хорошо

Драко открыл глаза и сразу узнал стены больничного крыла. Рядом мадам Помфри звенела какими-то склянками на его прикроватной тумбочке. За окном было темным-темно. Сколько же он здесь пролежал? — Очнулся наконец-то? — добродушно обратилась к нему целительница. — Лежи, отдыхай, ты потерял много крови. Вот на тумбочке чай с сонным зельем… Эй! Драко, который окончательно пришел в себя, откинул одеяло и попытался встать. Расслабляться в лазарете совсем не хотелось. А хотелось пойти и навалять Поттеру. — Я прекрасно себя чувствую. Он потянулся за мантией, аккуратно сложенной на краю кровати, но мадам Помфри властно вскинула палочку и заклинанием уложила его обратно. — Мальчик мой, — заговорила она уже строже. — Ты сейчас чувствуешь себя хорошо только благодаря лекарству, но его действие может прекратиться из-за лишней активности. Нужно остаться здесь как минимум на ночь. Лучше поспи, а то раны могут снова открыться. И мадам Помфри, загородив его кровать ширмой, ушла. Раздражённый Драко снова сделал попытку встать, но по всему телу прошла болезненная судорога. Он обречённо укутался в одеяло, устроился поудобнее и уставился в потолок. Раньше он бы устроил скандал и добился бы, чтобы его отпустили, выдав лекарство с собой. Но сейчас надо вести себя спокойно. Не стоит привлекать лишний раз внимание Дамблдора. А Поттер наверняка успел донести о том, что слышал до их дуэли. Малфой напряг память, пытаясь вспомнить, не сказал ли чего-то лишнего. Хотя… Усмешка появилась на лице слизеринца. Может, после такого проступка Поттера из школы выставят. А даже если нет, отработки до конца года ему всё равно обеспечены. Хоть что-то радует. Раздался стук в дверь. Драко услышал… Нет, это было бы слишком. Наверное, его здорово приложило головой, когда он падал, вот теперь и глючит. Но голос Гарри Поттера звучал вполне чётко: — Мадам, я хочу его видеть! Я виноват и должен принести извинения. — До ваших ли ему извинений! — выталкивала упрямого гриффиндорца целительница. — Ему прописаны постельный режим, тишина и покой! — Я понимаю, но… — повысил голос Гарри. — Идите, идите! И без разговоров! Вот и хорошо. Нечего Поттеру тут делать. Ещё несколько минут Драко потратил на изучение полученных от неизвестного заклятия травм. Неслыханно! Такие увечья нанёс ему мальчик, которого все именуют Избранным и всеобщим символом надежды?! — Мадам Помфри! На этот раз мысли Драко прервал запыхавшийся голос Гермионы Грейнджер. — В гостиной Гриффиндора младшие курсы добыли всевозможные волшебные вредилки и устроили соревнования — кто больше конфет сможет съесть… — тараторила девушка. — Безобразие! Что у них там? Гиперъязычки или что похуже? — деловито спросила мадам Помфри, быстро накидывая халат и пряча в карман волшебную палочку. — И блевательные батончики, и кровопролитные конфетки. А когда я уходила — доставали обморочные орешки. — Безобразие! — повторила медсестра. — Мисс Грейнджер, я спешу к вам в гостиную, а вас, как ответственную ученицу, я попрошу покараулить больничное крыло. Там пациент, нуждающийся в покое… Она удалилась, шурша тапочками и громогласно возмущаясь безрассудности гриффиндорцев. Минута тишины, а потом снова какой-то бубнёж у двери. Драко приподнялся на подушках, пытаясь через ширму увидеть, что происходит, да так и свалился на кровать от неожиданности — из-за ширмы к нему шагнул всклокоченный Поттер. Выглядел гриффиндорец чрезвычайно взбудораженным. — Малфой, — замямлил он. — Клянусь, я… — Что? — холодно осведомился Драко. В нём всколыхнулась ярость. — Ты чуть не прикончил меня, а теперь, видимо, хочешь добить своим визитом? — Нет, всё не так… — Что ты хочешь сказать? Что случайно исплосовал меня каким-то заклинанием? Или я неправильно понял? Наверное, это была не попытка меня разрезать живьём, а просто расслабляющий китайский массаж?! В своём голосе Драко чувствовал нотки истерики. Ну и пусть. Посмотрим, как Поттер будет оправдываться. Но тот стоял на своём. — Малфой, я слово даю, что понятия не имел о предназначении этого заклинания… — Не имел понятия?! Так вот, любуйся! Добился, чего хотел — отправил меня в больничку! — с этими словами Драко резко приподнял верх больничной рубашки и оттянул от своего худого торса свежие, но уже пропитавшиеся кровью древнего магического рода бинты. Глазам потрясённого Гарри предстали жуткие раны. Они выглядели как очень старые шрамы от серьёзных травм, но при этом кровоточили как совсем свежие. Чем-то они напоминали «Я не должен лгать» на его руке. — Я… Клянусь, я не знал. — не до конца отдавая себе отчёт о своих действиях, Гарри протянул руку и осторожно стал поправлять бинты. — Во имя Мерлина… Как ты смеешь ко мне прикасаться? — гневно возопил Драко, потянулся за своей палочкой, раздувая ноздри от ярости. Шрамоголовый же явно издевается! А тот убрал руку от бинтов и присел на край кровати. — Хорошо, — поднял руки Поттер. — Ты можешь ударить меня. Любым заклинанием или просто поколотить. На твоё усмотрение. Я заслужил. Драко, не задумываясь, отвесил гриффиндорцу пощёчину. Магловский способ, зато негативные эмоции проще выплеснуть. Ещё удар. Пусть ответит за то, что посмел навредить ему. Однако Поттер оставался невозмутимым. Донельзя рассвирепевший Малфой попытался взмахнуть волшебной палочкой, но боль в области рёбер, вызванная чересчур резким движением руки, заставила его охнуть, зажмуриться и упасть на постель. Сделав несколько глубоких вдохов и почувствовав, что боль отпустила, он открыл глаза и злобно сощурился, снова увидев лицо ненавистного гриффиндорца. — Слушай, Хорёк, у меня мало времени, мадам Помфри может вернуться в любой момент. Ты дашь мне извиниться перед тобой впервые в жизни или нет? — Валяй, — буркнул Малфой. — Но не думай, что твоего извинения хватит, чтобы избежать наказания. — Повторюсь, это была случайность! — Будешь у Филча до конца года кубки драить. Ручками, как магл, тебе же не привыкать? — Ты… Малфой задел за живое. Поттер ненавидел вспоминать моменты из своей жизни в доме тёти и дяди, где его под страхом остаться без обеда заставляли убираться и выполнять домашние обязанности за ленивого Дадли. Гарри мгновенно вскипел и снова схватился за палочку. Малфой устало поднял руки — ему надоело общество гриффиндорца. — С другой стороны, — рассудительно пробубнил Малфой. — Мы теперь квиты. Считай, что отомстил мне за свой сломанный нос. Поттер поморщился. Инцидент, произошедший в поезде в начале года, тоже был не слишком приятным воспоминанием, однако чувство такта не давало ему устроить разборки прямо на больничной койке. Но желание здесь находится резко поубавилось. Всё же он продолжил самым миролюбивым тоном. — Прекрати напоминать мне о таких неприятных вещах, сейчас не об этом речь… — А ты не называй меня Хорьком. И так тошно. — В общем… Думай как хочешь, но моё дело сказать. Я не желал тебе зла и не ожидал таких трагических последствий от того заклинания. — Гарри невольно взглянул на кровавые бинты, просвечивающие через рубашку. — Отлично. Если я приму твои нелепые извинения, ты оставишь меня спокойно страдать в одиночестве? — Не думаешь, что это чересчур жестоко — даже по отношению к такому гаду, как ты? — Думаю, что я переживу отсутствие надоедливого гриффиндорского выскочки. Оба замолчали и взглянули друг на друга. Гарри неожиданно стало пробирать на смех. С удивлением он увидел секундную тень полуулыбки и на лице Малфоя. Юные волшебники внезапно осознали, как по-детски звучат их оскорбления. — Так… Ты только не думай, что мы теперь друзья. — как можно более безэмоционально выговорил Малфой. — Понимаю, — Гарри тоже принял серьёзный вид. — Зато с чистой совестью могу тебя покинуть. С этими словами гриффиндорец поднялся и быстрыми шагами покинул лазарет. Драко покачал головой — не каждый день общаешься с давним врагом практически спокойно. Надо было ещё сказать ему, чтобы прекратил за ним таскаться по всей школе. Тем временем сквозь ширму над его головой стала просачиваться прозрачная рука. — Миртл! Ты меня до чёртиков напугала! — выдохнул слизеринец. — Неужели? — захихикал новоявленная собеседница. — А я слышала, будто тебя невозможно испугать. — Просто не ожидал, что ты здесь появишься, — нахмурился Малфой. Опять у неё на глазах рушится его образ независимого одиночки. — Тебе-то от меня что нужно? — Хотела узнать, как ты. Молчание. — Ты просто ужасно выглядел, когда тебя уносили с места происшествия,— продолжила она. — Столько крови… Если бы профессор Снейп не оказался рядом так быстро… Не думаю, что ты бы сейчас был в этом мире. Малфой задумался. Снейп? Да, он смутно помнит его голос, звучавший после дуэли где-то рядом. Значит, это был не глюк от болевого шока. Но вот случайно ли он оказался поблизости? Или следит за ним, как и Поттер? — Со мной всё в порядке. — А что насчёт твоих слёз? Ты так и не объяснил… — Я и не обязан перед тобой отчитываться. Я уже сказал, что в твоём сострадании не нуждаюсь. Сухой тон слизеринца звучал довольно грубо, он и сам это понял и с опаской посмотрел на Миртл. — Опять будешь меня шантажировать? — Нет, но… Двери лазарета с шумом стали раскрываться. Послышался недовольный голос мадам Помфри. — Ведите их сюда! Маленькие безобразники! Миртл махнула рукой на прощание и удалилась через стену. — Давайте в очередь! Сначала за противоядием подходят те, кто с кровотечением из носа, дальше вы двое, — руководила мадам Помфри новоприбывшим пациентами. — Мисс Грейнджер, помогите мне раздать лекарства. Драко протянул руку и поправил ширму, дабы избежать любопытных взглядов. Затем потянулся за чашкой с сонным зельем. Слишком много событий на сегодня. Всё-таки пора поспать.

***

Второй день пребывания в Больничном крыле начался для Драко Малфоя с нового потрясения. По истечении времени действия сонного зелья волшебный сон без сновидений перешёл в обычный сон, и вот тут-то юношу настигли кошмары, которые заставили его проснуться ни свет ни заря. Прищурив глаза, которые спросонья ещё не успели привыкнуть к утренним лучам солнца, проникающим в лазарет через витражные стёкла высоких узорчатых окон, он заметил на прикроватной тумбочке знакомую неуклюжую пёструю сову. Он резко принял вертикальное положение и уселся, свесив ноги с кровати, не обратив внимания на ноющую боль. Сова, добродушно ухая, примостилась на его коленях. Он рассеянно погладил её и забрал письмо. Пергамент, как обычно, перевязывала голубая ленточка — под цвет маминых глаз. Драко торопливо развязал её и развернул письмо. «Драко, хвала Мерлину, тебя спасли! Мне не рассказали подробностей, знаю только, что ты участвовал в дуэли с однокурсником и получил опасные раны. Прошу тебя, будь осторожен! Не отвечай, за мной точно следят. За меня не волнуйся. Обнимаю, мама» У Драко сжалось сердце. Лучше бы маме вообще ничего не сообщали — знают же, как она за него тревожится. Он повторно пробежал глазами по письму. Лишние завитушки и неряшливые зачёркивания в почерке выдают волнение автора этих строк, само письмо очень лаконичное и не содержит никаких сведений о происходящем дома. Именно такие письма он получает от мамы весь учебный год, и они разительно отличаются от тех, что приходили от родителей раньше. То были дорогие пергаменты нетипичного зеленоватого оттенка. Очевидно, Люциус Малфой сам их заколдовал, потому что даже в дорогих магазинах Драко такой бумаги не встречал. Каждое письмо запечатывалось сургучной печатью с изображением фамильного герба и вручалось напыщенной сове, которая доставляла его Драко на завтраке в Большом зале лишь после того, как основная масса сов разлетится кто куда. Даже совы в их семье не были лишены чувства превосходства над другими. Содержание письма всегда было немного официальным, по мнению Драко — слишком официальным для письма ребёнку от родителей. Нынешним письмам матери он радовался намного больше — он будто чувствовал мамину любовь, вчитываясь в её почерк, так похожий на его собственный. Но он знал причину таких изменений. Все письма, полученные им на этом курсе, мама писала втайне от всех и писала так, как считала нужным, а прежние всегда писал отец, который упрямо следовал обычаям и поддерживал имидж богатой чистокровной семьи. Тем временем со стороны окна к Малфою подлетал крупный неприветливый филин — один из обитателей их фамильной совятни. Он приземлился на тумбочку и чинно протянул лапку с письмом. Мамина совушка печально ухнула и поспешила убраться с глаз собрата. Второе письмо совсем не обрадовало Драко. В нём сообщалось, что в связи с полученными травмами Драко на две недели освобождается от данного Лордом задания. Но уже март-месяц пошёл, поэтому после отдыха он обязан как можно скорее предоставить новые результаты, иначе будут плохие последствия. Было сухое пожелание выздоровления и приказ уничтожить письмо после прочтения. Драко часто-часто задышал. Новые результаты?! Откуда он их возьмёт, если он уже год бьётся и мало чего достиг? Кто написал это письмо? Отец в Азкабане… Вероятно, Беллатриса Лестрейндж. После заключения Люциуса в Азкабан именно она командовала в их доме — разумеется, следуя приказу Волан-де-Морта. Она приходилась Драко тётей, то есть была родной сестрой Нарциссы, но между ними была огромная разница. Беллатриса безумно предана своему господину и отчаянно жестока. Драко всегда побаивался эту безжалостную женщину. Но это всё не так важно. Важно, что у него теперь есть две недели. Четырнадцать дней, чтобы сделать передышку. А потом он обязан прийти к решению. Иначе всё семейство Малфоев ждёт что-то страшное.