Ты только жди...

      Земцов распахнул дверь и вошёл внутрь. В кабинете за столом, положив голову на руки, сидел жених Беляевой. — Платон Ильич, проходите, присаживайтесь, — сказала Филатова, садясь на свое место. — Здравствуйте, — мужчина встал и протянул руку Платону для рукопожатия. — Я — Евгений Белозёров, жених Наталии Беляевой. — Приятно познакомиться, — врач пожал ему руку и присел на стул напротив. — Меня зовут Земцов Платон Ильич, я веду Вашу девушку. — Я уже понял, — ответил он. — Скажите, как сейчас она? С ней все хорошо?       Беспокойство за Натали брало вверх, и сам даже не заметил, каким дрожащим голосом он заговорил. — Сейчас её состояние тяжёлое, но, учитывая то, что ей пришлось пережить за последние сутки, это стоило ожидать, — рассказал Платон и посмотрел на мужчину. — Если что-то нужно, то Вы говорите. Я найду любые деньги, будет все, что потребуется для лечения Натали, вы только скажите. — Евгений, успокойтесь, пожалуйста, — Елизавета Юрьевна набрала в стакан воды и протянула его жениху пациентки. — Выпейте.       Белозеров схватил стакан и осушил его в один миг, тяжело дыша. Отложив его в сторону, мужчина упёрся локтями в стол и положил голову на руки, запустив пальцы в волосы. Земцов подошёл к Лизе, которая думала, как помягче рассказать то, что произошло ночью, и аккуратно прикоснулся к её руке, привлекая на себя внимание и давая понять, что сейчас лучше помолчать, так как Жене надо несколько минут побыть в тишине.

***

      Девушка распахнула глаза, но сразу же зажмурилась от яркого света, который больно резанул с непривычки. Она слегка повернула голову и увидела незнакомую девушку, которая что-то читала, стоя у окна. — Простите, — слабым голосом обратилась она к ней.       Татьяна развернулась и увидела, что Беляева пришла в себя и это она сейчас к ней обращалась. Отложив журнал, она подошла к пациентке, которая смотрела на неё и, казалось, ничего не понимала. — Как Вы себя чувствуете? — медсестра склонилась над девушкой. — Где я? Что произошло? — проигнорировал вопрос Натали, морщившись от неприятной боли. — Вы в больнице. А Вы не помните? — в ответ та лишь отрицательно покачала головой. — Вы попали к нам после аварии вчера утром. — Аварии, — повторила Беляева, стараясь возобновить последние события, произошедшие с ней. — Вы не переживайте, все страшное уже позади, — Таня взяла её за руку и слегка сжала. — Я сейчас доктора позову. Вы только не переживайте.       Медсестра, отпустив руку, развернулась и ушла, оставляя девушку одну наедине со своими воспоминаниями, которые медленно возвращались обратно.

***

— Это я во всем виноват, — наконец произнёс Евгений, выходя из-за стола. Филатова и Земцов недоуменно переглянулись и посмотрели на мужчину. — То есть, Вы виноваты? — Не так давно я был обычным инженером по строительству домов в нашем городе. Это известная фирма, вы наверняка слышали о «Dream House». Работа меня вполне устраивала, и идти на повышение я не планировал. Но месяц назад начальник предложил мне повышение, от которого сложно отказаться. Я долго думал и никак не мог решиться принять это предложение. Неделю назад я поехал в командировку, куда меня отправили, но, уезжая, было какое-то нехорошее предчувствие, что не надо никуда ехать, но деваться было некуда, да и от повышения не смог отказаться. А прошлой ночью, как раз перед той аварией, приснился какой-то сон, — он запнулся, а во рту пересохло от нервов. — Можно ещё водички? — Конечно, — Платон взял стакан и, набрав в него воды, протянул Жене.       Выпив жидкость, он продолжил свою историю, которая мучила его изнутри: — Мне приснилось, будто мы с Наташей и маленьким ребёнком гуляем где-то в парке, как вдруг они стали от меня отдаляться, я хотел удержать их, но не мог взять тело под контроль. Вскоре они исчезли, просто растворились, как туман. Я и проснулся, а в голове звучал детский смех. Все было так чётко и ясно, будто наяву. Тогда я не принял этому значения вместо того, чтобы позвонить и предупредить, а зря, потому что через полдня мне позвонили и сказали, что Натали попала в аварию, — он прошёлся по кабинету и остановился у окна, глядя на пасмурное небо. — Я же знал, что не стоит их оставлять одних! Зачем я вообще согласился на это повышение? Зачем оно мне теперь? — Знаете, порой мы сами не понимаем, что делаем и зачем. Только вот осознаем это слишком поздно, когда исправить уже ничего нельзя, — промолвил Платон Ильич. — Никому не известно, где оступишься, а где устоишь.       В кабинете повисла тишина. Каждый думал о том, что действительно, люди порой даже не замечают те ошибки, через которые потом бывает так нелегко достичь той самой гармонии в жизни. Внезапный стук в дверь разрушил молчание. — Платон Ильич, — дверь распахнулась, и в кабинет вошла Татьяна. — Там Наталия Беляева в себя пришла.       Евгений подорвался с места и уже было принялся бежать в реанимацию, но Земцов остановил его: — Подождите, Вам все равно туда сейчас нельзя, — начал он. — Да и сначала я должен проверить её состояние, а уже потом решать, стоит пускать посетителей или нет. — Константин Викторович сказал, что все в порядке, — промолвила медсестра, а затем, поймав удивлённый взгляд врачей, объяснила: — Когда я собралась к Вам, чтобы доложить о том, что Беляева пришла в себя, на выходе из отделения встретила Воронина, ну и рассказала ему. Он решил её осмотреть. — А, — протянул Платон. — Ну, если Константин Викторович сказал, значит действительно все хорошо. — Так мне можно к ней? — не дожидаясь ответа, Белозеров стал у двери и посмотрел с мольбой в глазах на врача. — Татьяна, проводите его к ней, — попросил мужчина. — Только не долго.       Проводив медсестру с Женей и дождавшись, пока дверь за ними захлопнется, Платон Ильич повернулся к Лизе и заглянул ей в глаза. — Но потом все равно проверю её состояние, — доложил Земцов. — Не доверяете ему? — она улыбнулась, смотря в тёмные, но такие любимые глаза.       Мужчина отрицательно покачал головой и посмотрел в окно, пряча ответную улыбку. Когда он повернул голову, взгляд Филатовой переместился на его шею, и сердце, как ей показалось, куда-то упало. На шее у Платона красовался след от женской помады. — Что-то случилось? — заметив её странный взгляд, спросил Земцов и сделал шаг ближе к ней, но Елизавета Юрьевна отошла на два шага назад. — Если вопросов больше нет, то Вы можете быть свободны, — слегка растерянным и тихим голосом промолвила она и отвернулась. — Так что случилось? — он даже не догадывался, что могло стать причиной столь резкой смены настроения. А зря. — Платон Ильич, идите. Вас, наверное, ждут, — Лиза вновь посмотрела на тот след и не могла понять, что это правда. Что у Платона отношения с другой.       Мужчина долго смотрел на Филатову и не мог понять, в чем же все-таки дело. Проведя рукой по тому месту, где замер ее грустный взгляд, он взглянул на ладонь и все понял. — Алина Дмитриевна! — с нотками злости прошипел Платон Ильич и быстро покинул кабинет, стирая рукой помаду со своей шее. Теперь ясно, зачем она так хотела поправить ему воротник.

***

      Константин обедал в буфете и все думал. Думал о том, неужели между Лизой и Земцовым есть какие-то чувства, иначе как можно объяснить все происходящее? Сначала она плачет, когда тот видит её в объятиях другого, потом оправдывает его, говоря, что он хороший как врач, так и человек. Даже склоняется к его мнению, когда речь идёт о жизни человека. Вспомнив о вчерашнем скандале, Воронин усмехнулся: случай с Беляевой не меняет его мнение о коллеге, просто на этот раз ему очень крупно повезло, что с девушкой все в порядке, но в следующий раз этого может не произойти.       Врач взял ломтик хлеба и задумался. Что Филатова могла вообще найти в этом неординарном человеке? Что в нем такого особенного, если между ними есть чувства, далеки от дружеских? От таких дум Косте стало горько на душе. В студенческие годы за ним немало девчонок бегало, но сам он обратил внимание на другую, которая навсегда осталась в его одиноком сердце. Вот и сейчас, сидя в буфете, Константин Викторович думал, а что было бы, если Лиза тогда бы ответила взаимностью? Были бы они вместе или все равно расстались бы? Вряд-ли. В то время Елизавета любила Широкова, с которым, как он понял, ничего не сложилось; а значит и совместного счастья с ним у них бы не было. В какой-то момент Воронин поймал себя на мысли, что за любовь надо бороться. Так почему бы не попробовать получить ту, которая давно живёт в его сердце?

***

      Алина заполняла важные бумаги, как вдруг в её кабинет без стука ворвался Земцов. От такого визита она сильно удивилась, да и вид мужчины говорил сам за себя. — Алина Дмитриевна, скажите, как долго будет продолжаться весь этот цирк? — с порога начал он, забыв при этом захлопнуть за собой дверь. — Я не понимаю, это Вы о чем? Вы присаживайтесь, — Васильева встала из-за стола и указала взглядом на стул, стоящий рядом. — Нет, спасибо, я лучше постою, а то мне не известно, зачем Вы предлагаете мне присесть, — в его глазах запылал огонь, который ничего хорошего не сулил. — Вы можете толком все объяснить? — попросила она и подошла ближе, но мужчина отошёл назад. — Скажите, чего Вы добиваетесь? К чему весь этот маскарад, да ещё и перед начальством? — Платон, сам того не замечая, стал переходить на повышенные тона. — Сначала сцена на лестнице, потом след от помады под предлогом «поправить воротник». Это я ещё не вспоминаю те случаи, которые были до этого.       Алина стояла и слушала его, сдерживая подступивший ком. Зачем он так с ней? Она его любит, а он! — Платон Ильич, — осторожно начала она, обдумывая, как все объяснить. — Что Платон Ильич? Что? Я устал от всего этого! Сколько можно? — сейчас злость выплескивалась изо всех краёв, и он даже не думал её сдерживать. Хватит. Надоело. — Платон, — Васильева подошла к нему почти вплотную и сквозь слезы заглянула в его глаза в надежде увидеть там хоть каплю нежности. — Ты нужен мне, понимаешь? Нужен. Я не могу без жить и дня. Ты нужен мне, слышишь? — Алина.       Земцов аккуратно взял её за плечи, но женщина расценила это по-своему и прижалась к нему, пряча на груди лицо и давая волю эмоциям. Тогда ни он, ни она даже не задумывались, что у этой сцены может быть свидетель. — Алина, только не плач. Я прошу тебя, только не плач, — Платон отступил на шаг и заглянул ей в глаза, в которых собирался новый ручей слез.       Васильева, всхлипывая, посмотрела на него сквозь слезы и готова была вновь разлиться слезами: ничто не действовало на мужчину, отчего шатенке казалось, что его сердце невозможно растопить. — Молодец, — промолвил он, отпуская её. — Если вопросов больше нет, тогда я, пожалуй, пойду. И ещё, — врач запнулся, не решаясь сказать, но все-же продолжил: — Не стоит больше устраивать сцены посреди больницы и на глазах у начальства. Вы, надеюсь, давно поняли, что они не действуют.       Закончив, Платон Ильич покинул кабинет, прикрыв за собой дверь, а Алина села за стол и, больше не в силах сдерживать себя, вновь дала волю слезам.

***

      Земцов шёл по коридору в направлении своего кабинета, как вдруг из-за поворота выглянул Константин и окликнул его: — Платон Ильич, — мужчина оглянулся и вздохнул, пытаясь предугадать, какие претензии на этот раз полетят в его адрес. — Постойте, пожалуйста. — Константин Викторович? — он натянул вежливую улыбку. — Чем могу быть полезен?       Воронин подошёл ближе и остановился, готовясь к непростому разговору. — У меня к Вам очень серьёзный разговор, который лучше не стоит проводить на глазах у других, — брюнет оглянулся по сторонам. — Хорошо, тогда давайте пройдём в кабинет и все обсудим, раз тема не терпит посторонних глаз.       Платон достал ключ из кармана и отворил им дверь, а затем распахнул перед собеседником. — Прошу, — врач ступил в кабинет, дожидаясь Костю.       Тот шагнул внутрь, плотно прикрыв за собой дверь и осмотрел здешнюю обстановку. М-да, кабинет полностью выражает личность его владельца. — Вы о чем-то хотели поговорить, — напомнил Земцов. — А да, отвлёкся, — Константин Викторович развернулся к коллеге лицом и пристально посмотрел на него. — Ты действительно любишь Лизу или только на словах?