Драконий квартет

            Больше всего на свете Петир Бейлиш ненавидел поминальные службы. Каждый раз, как ему приходилось посещать оную, происходило что-то плохое. После смерти деда он подрался с дворовыми мальчишками Башни и в неравном бою понял, что ему никогда не бывать героем и рыцарем. После смерти матери был отправлен в Риверран. После смерти леди Минисы влюбился в её старшую дочь. С каждым разом беды приобретали всё больший масштаб, так что от поминальной службы по лорду Аррену он заранее ждал всех несчастий, какие только способны обрушиться на человека в этом мире. И, хотя служба прошла без происшествий, Петир выходил из септы Бейлора весь на взводе. День ещё не закончился, и расслабляться было рано.       Впрочем, в последние пару месяцев он постоянно пребывал в каком-то напряжении, словно ждал нападения из-за каждого угла. Это беспричинное, пришедшее откуда-то извне беспокойство начинало потихоньку сводить с ума.       - А ты начни пить, - посоветовал как-то раз Тирион. – Суженой твоей всегда помогало.       Петир только отмахнулся. Ташин способ борьбы с кошмарами путём беспробудных пьянок каждый вечер был известен на всю столицу даже спустя столько лет после бесследного исчезновения леди Риверс. Но прибегать к этому способу Бейлиш не собирался.       Петир медленно брёл вверх по Хлебной улице, вслушиваясь в обычный полуденный гам большого города, и в каждом окне ему мерещились чьи-то внимательные глаза. Будь здесь Таша, уж она бы разъяснила причины его необоснованной паранойи, но Таша за тридевять земель исследовала неизвестные берега далёких восточных стран. По крайней мере, Петир на это надеялся, стараясь не допускать мысли, что её зарезали бандиты в первой же пентошийской подворотне. Леди Риверс была хороша в банальной пьяной драке даже чуть больше чем в честном бою, но на одинокую женщину в бедных кварталах незнакомого города легко могут наброситься и двадцать, и тридцать человек.       Босоногая голубоглазая девчонка лет шести выскочила из переулка, чуть не сбив Бейлиша с ног, и умчалась в сторону холма Висеньи, прокричав на ходу: «Простите, м'лорд!» Он шатнулся от неё в сторону как от прокажённой, сам не поняв почему, и ещё с пару минут крутился на одном месте, лихорадочно оглядываясь по сторонам.       У двери в покои Мастера над монетой его нагнал Пицель и трясущимися старческими руками вручил помятый конверт, бормоча что-то о срочном вороне со Стены. С трудом не рявкнув на Великого Мейстера и подивившись собственной несдержанности, Петир вырвал у него из рук письмо и захлопнул за собой дверь. Он прислонился к двери спиной, восстанавливая дыхание. Когда ему в последний раз приходилось так нервничать? Должно быть, на злосчастном турнире в Харренхолле, вот только, тогда хоть повод был понятен.       Так и не взглянув на конверт он швырнул его на стол и сделал было пару шагов по направлению к спальне, когда раздался настойчивый стук.       Мысленно поклявшись, что если это снова старый маразматик Пицель, то Малый Совет прямо сейчас лишится ещё одного своего члена, Петир распахнул дверь, и безутешная вдова лорда Аррена набросилась на него с жарким поцелуем. Лиза с силой, неожиданной для женщины её комплекции, втолкнула Бейлиша обратно в комнату и захлопнула за собой дверь.       И на том спасибо, подумал Петир, хотя бы не посреди коридора на глазах у всего двора. Лиза целовалась так жадно, что он уже начал опасаться за свою жизнь, потому что вдохнуть никак не удавалось, а отстранить эту женщину и вовсе значило подписать себе смертный приговор. К счастью, Лиза остановилась сама. Словно в забытьи она прижалась к его груди и прошептала:       - Наконец-то!       Не рискнув что-либо на это отвечать, Петир легонько погладил женщину по спине. Леди Аррен тут же резко отстранилась и схватила его за грудки.       - Петир! Прошу, помоги мне! Я подслушала планы короля, он хочет отдать Роберта, отдать его на воспитание в другой дом! Этого нельзя допустить, Петир! Он же такой слабый, такой ранимый мальчик. Он мой единственный сын, я не переживу, если нас разлучат!       - Лиза, ему всё же, уже почти восемь. Это далеко не самый ранний возраст, в котором детей лордов отдают на воспитание в другие дома. Вспомни, мне было шесть, когда я приехал в Риверран. Чем раньше ребёнок становится самостоятельным – тем легче ему придётся во взрослой жизни.       - Робин не может быть самостоятельным! Ты же знаешь, у него слабое здоровье! Я не отпущу его в чужой замок ни в восемь, ни в восемнадцать, ни в восемьдесят! Никто не заберёт у меня моего малыша.       Ну ещё бы, на что он вообще надеялся, пытаясь воззвать к голосу разума этой женщины. Её разум нем, как форель на гербе Талли.       - Хорошо, - он успокаивающим жестом положил руки Лизе на плечи. - Конечно, Робина нельзя отдавать на воспитание. Ты же его мать, ты знаешь, что для него лучше.       - Я знаю, - всхлипнула Лиза. – Мы сделаем всё, чтобы сберечь моего Зяблика.       Это «мы» немного настораживало, а следующая фраза подтвердила все опасения.       - Мы завтра же сбежим в Орлиное Гнездо и поженимся там. Они не смогут нам помешать, этот замок – неприступная крепость. Ты станешь прекрасным отчимом для Роберта. И нам наконец не нужно будет больше скрывать нашу любовь.       - Ты в сказочной жопе, дружище, - произнёс кто-то в голове у Петира Ташиным голосом. Не согласиться было сложно.       - Лиза, - проникновенно начал он, - ты любовь всей моей жизни.       - Ложь, - возвестил Ташин голос в голове.       - Я прожил все эти годы, считая секунды до каждой встречи с тобой, и я жду не дождусь, когда мы сможем скрепить себя узами законного брака.       - Ложь.       - Но ради безопасности Робина и ради твоей собственной, прошу, сейчас ты должна ехать в Долину без меня. Только подумай, ведь если мы сбежим вместе на следующий же день после смерти твоего мужа, ещё, чего доброго, подумают, что мы его убили!       - А вот это, кстати, правда.       - Ты прав, конечно, ты опять прав, - с горечью прошептала Лиза. – Как же мне повезло любить такого умного мужчину.       - А уж как ему повезло, что ты такая дура.       - Я приеду к тебе в будущем году, когда повторный брак овдовевшей женщины с её старым другом уже не будет выглядеть оскорблением памяти её покойного мужа. Ты же сможешь подождать ещё один год? Ты у меня такая сильная.       - Меня сейчас стошнит.       - Может, хотя бы… - Лиза протянула было руку к его верхней пуговице, но Петир ловким движением перехватил её пальцы и прижал их к губам.       - Не сейчас, - прошептал он. – Пойми, Джон был мне близким другом, я не могу поступить так прямо в день его похорон. И так же не могу переступить через свои моральные принципы, переспав с женщиной, с которой не состою в браке.       - Да с каких пор у тебя вообще есть моральные принципы, свинота ты двуличная?       - Почему все мужчины на свете не могут быть такими же, как ты?       - Разве тогда ты бы в меня влюбилась?       Лиза смущённо улыбнулась, всё ещё хлюпая носом, и на мгновение её одутловатое, раньше времени состарившееся лицо стало почти красивым.       - Будь я здесь, съездила бы тебе по харе. Как ты смеешь так бессовестно дурить голову бедной маленькой Лиззи?       - Напиши мне, как только доберётесь до Орлиного Гнезда, - прошептал Петир и поцеловал леди Аррен в лоб. – Я не смогу спокойно спать, пока не узнаю, что вы в безопасности.       - Это будет самый длинный год в моей жизни, - сказала она, отступая к двери и не отрывая от него глаз.       - Зато, когда он закончится, нас уже ничто не разлучит.       Петир улыбался до тех пор, пока за Лизой не захлопнулась дверь, а потом с облегчением вздохнул, и маска фальшивой влюблённости исчезла с его лица.       - Плюнуть бы в тебя, да слюны жалко.       - Да уйди ты.       - А меня здесь нет.       Петир моргнул, и Белая Ведьма растворилась в воздухе.       - А ты не находишь ироничным, что у жалких остатков моей совести лицо женщины, которая врёт чаще чем дышит? – обратился он к пустой комнате.       Ответа не последовало.       - Знаешь, настоящая Таша сочла бы это отличной шуткой.       - А ты уверен, что хотя бы помнишь, как она выглядела? – призрак Белой Ведьмы удобно расположился в высоком резном кресле за рабочим столом Мастера над монетой.       Хозяин стола помолчал несколько секунд, обдумывая ответ, а потом тихо произнёс:       - Иногда мне кажется, что я даже не помню точно, существовала ли она. Тогда я иду к Тириону и спрашиваю его, не были ли совместные похождения нашей юности чьим-то безумным сном. Обычно он отвечает, что я первый человек в его жизни, который умудряется нести такой бред на трезвую голову.       - Что тут скажешь, он прав.       В это мгновение снова раздался стук в дверь, и видение леди Риверс исчезло, скорчив на прощание язвительную рожу. Петир дёрнулся было открыть, но вовремя остановился, памятуя о последней незваной гостье.       - Кто там? – громко спросил он.       - С каких пор ты спрашиваешь? – раздался с той стороны голос Тириона Ланнистера. – Открывай, Бейлиш, у меня важные новости.       Петир с облегчением распахнул дверь. В последние восемь лет Тирион был единственным человеком в Королевской Гавани, которого он был рад видеть.       - Таша вернулась из Эссоса, - заявил Ланнистер, едва сделав шаг в комнату.       Петир подавил в зародыше возглас «Что?!» и как можно спокойнее поинтересовался:       - С чего ты взял?       - Только что пришло письмо со Стены, - Тирион поднял руку с распечатанным конвертом.       - Со Стены? – Бейлиш резко развернулся и схватил со стола письмо, брошенное туда перед приходом Лизы. Тогда он даже не взглянул на надпись на конверте, а теперь сразу узнал ровные буквы с одинаковым наклоном.       - Как разумно с её стороны написать нам обоим, даже зная, что мы каждый день общаемся, чтобы никто не остался в обиде, - ухмыльнулся Тирион. – Я готов поставить на то, что там даже текст одинаковый.       Он прокашлялся и зачитал вслух своё письмо:       - Здравствуй, дружище! Спешу тебе сообщить, что моё путешествие по Эссосу окончено, и я вернулась в Семь Королевств в двадцатый день третьей луны сего года. Я отправляю это письмо из Чёрного Замка, и сама выдвигаюсь вслед за ним. Надеюсь, что ничто в пути не задержит меня, и я смогу прибыть в Королевскую Гавань меньше чем через четыре месяца. Очень надеюсь встретиться там с вами обоими, у меня есть удивительные новости, которые нужно обсудить.       Тирион закончил, сложил письмо вчетверо, убрал его в карман и продолжил:       - А вот теперь скажи, ты знаешь Риверс на пять лет дольше меня. Это я сейчас придумал, что она, судя по манере изложения, чем-то обеспокоена, или так и есть?       - Я бы сказал, что она просто торопилась, - осторожно ответил Петир. – Обычно Таша пишет очень пространно, вечно отвлекается на посторонние вещи, а здесь - словно, у неё не было времени на лирические отступления.       - И что за новости такие удивительные? Чтобы Риверс и не рассказала новости при первой же возможности во всех подробностях?       - Если только это такие новости, попадания которых в чужие руки нельзя допустить.       - А тебе она что написала?       Петир распечатал письмо. Оно до последнего слова повторяло то, что только что зачитал Тирион.       - Ладно, это немного не вписывается в характер Таши. Но с другой стороны, мы не виделись с ней восемь лет. За такой солидный срок характер может и поменяться.       - Да ну? Вот вспомни себя восемь лет назад и скажи, твой характер сильно поменялся? Вот если б восемь лет назад нам было двенадцать, я бы с тобой согласился.       - Ты хочешь, чтобы я тебя успокоил, или чтобы я сам начал беспокоиться?       - В идеале, я бы хотел понять, есть ли у нас реальная причина для беспокойства.       - Что ж, боюсь, когда речь заходит о Таше причина для беспокойства есть в любом случае. Уверен, что твоя память уже подсказала тебе подходящие примеры.       - Чтоб меня, - Тирион устало плюхнулся на стул. – А, седьмое пекло, приходится признать, что я скучал по этому.       - По чему?       - Риверс ещё даже в город не въехала, а у меня уже ощущение, что мы на полпути к крупным неприятностям.       Петир прислушался к собственным чувствам и согласно кивнул. На периферии сознания Белая Ведьма залилась своим хриплым каркающим смехом.