Драконий квартет

- Когда мы прощались в последний раз, ты вскочила на корабль, идущий в Пентос, - заметила Лючия, закрыв за Ташей дверь своей комнаты. Пройдя оставшиеся несколько сот метров до Стены они, первым делом, явились на доклад к лорду-командующему, где Таша вкратце объяснила, что по возвращению из Эссоса её занесло немного севернее, чем следует, и попросила разрешения завтра с утра переговорить с лордом Джиором с глазу на глаз и отправить нескольких воронов. - Вскочила, - Таша бесцеремонно плюхнулась на чужую койку и окинула комнату беглым взглядом. - Откровенно говоря, не думала, что ты вернёшься. - Я тоже. - Ты не думала, что и уедешь. - Я вообще предпочитаю не думать о таких вещах. Мысли о будущем усиливают его неотвратимость… Посмотри, у тебя собственная комната! Это значит, что ты большая шишка в Ночном Дозоре, ведь так? - Нельзя же прослужить на Стене двадцать пять лет и продолжать делить комнату с толпой немытых спесивых подростков, половина из которых – бандиты. Как там Джорах? – Лючия постаралась, чтобы её голос звучал не слишком уж взволнованно. - Мы расстались в Пентосе. У него была молодая, красивая, хоть и стервозная жена, а у меня – целый неизведанный континент впереди. Немного не по дороге. Лючия подавила вздох. Чего она, собственно, ожидала? За прошедшие восемь лет от брата ей пришло всего несколько писем. В последнем, полуторагодичной давности, говорилось, что он собирается наняться к одному из дотракийских кхалов, те ценят чужеземцев, умеющих сражаться. О расставании с Линессой Джорах не написал ни слова, но между строк сквозило одиночество. Видимо, гордая леди Хайтауэр не оценила принесённой ей жертвы. Люци убивала мысль, что Джорах совершил преступление, разочаровал отца, бросил родную страну и единственных друзей, бежал в неизвестность, и всё это в конечном итоге, было зря. - Линесса его бросила, - сказала она, глядя в огонь. - Оу. - Да. Уже лет пять как. Таша пожала плечами. Из их недолгого знакомства Люци успела понять, что меньше всего на свете леди Риверс волнуют человеческие чувства. Человеческие жизни – да, их она ценила. - А кто тебе пишет из Утёса Кастерли? Задав этот вопрос Таша кивнула на стол. Лючия похолодела. Там лежал вскрытый конверт с рычащим львом на печати, который Люци забыла сжечь перед уходом в разведку. - Никто. Не знаю. Это не мне. - Минимум два из твоих ответов противоречат друг другу. - А, ты про это. Это не из Утёса Кастерли, а из Королевской Гавани. Твой друг Тирион интересовался, не вернулась ли ты в Вестерос. Таша недоверчиво изогнула белёсую бровь, но ничего не сказала. - Куда двинешься теперь? – поспешила перевести тему Люци. - В столицу. Как можно скорее. Ну, может быть, заскочу повидаться с Кэт. А Роберт Баратеон ведь ещё король? - Насколько я знаю, да, куда он денется. Хотя, сама понимаешь, до нас тут новости доходят в последнюю очередь. Таша кивала, но её взгляд продолжал буравить конверт на столе. - А у Тириона довольно сильно изменился почерк с тех пор как я в последний раз видела его писанину. - Да? – Люци надеялась, что это прозвучало естественно. – Может, он только диктовал? А может, руку повредил? Знаешь, вообще согласно исследованиям мейстера э-э Кёртиса, после тридцати лет у человека очень сильно меняется почерк, да. Он проводил исследования на трёх тысячах человек из самых разных уголков Вестероса, и каждый третий подтверждал эту теорию. Некоторые даже не могли разобрать то, что сами же написали десять или пятнадцать лет назад. Поток неумелого вранья Люци прервал стук в дверь. Молодой стюард, лопоухий парнишка лет семнадцати, пришёл доложить, что для леди Риверс готова комната. - Спасибо, Джимми, - сказала Лючия, поднимаясь на ноги. – Можешь идти, я провожу леди Риверс в её покои. Джимми, и не подозревающий, насколько ему были благодарны, с радостью испарился. Ему, как и многим, было неуютно под взглядом водянистых глаз Белой Ведьмы. Люци пропустила гостью в коридор, взяла со стола конверт, в последний раз сжала бумагу в пальцах, словно пыталась впитать тепло рук, прикасавшихся к ней многие недели назад, и бросила конверт в огонь. Ей остро кольнуло левое запястье, но Люци даже не стала закатывать рукав и смотреть. По утверждениям мейстеров – то было самовнушение, фантомная боль. В своё время Люци прочла столько трактатов и исследований о природе родственных душ, что, должно быть, знала об этом больше, чем кто-либо в Вестеросе. Так же она знала, что не испытывала реальных болей с одиннадцати лет, однако, это, к сожалению, распространялось только на боли в руке. Сердце продолжало щемить и бешено колотиться, не обращая внимания на увещевания разума. - Этот мейстер Кёртис, - продолжила разговор Таша, пока они шли по коридору. – Никогда о нём не слышала, а человек, кажется интересный. Где ты откопала его книгу? - Эм, не помню. Где-то… Знаешь, давненько это было, сейчас-то мне не до чтения. - Ну, полагаю, она есть в библиотеке Чёрного Замка. В других-то местах ты и не бываешь. Надо будет завтра спросить у мейстера Эймона, когда пойду отправлять воронов. - Нет! – от резкого возгласа Люци по коридору прокатилось эхо. – То есть, я хочу сказать, в нашей библиотеке нет этой книги, да. Я вспомнила. Я её читала ещё на Медвежьем острове, когда была маленькая, а когда вступила в Дозор, как-то раз захотела перечитать и не нашла. - Серьёзно? Обидно. Ладно, в таком случае, придётся напрячь мейстера Лювина. Уж в библиотеке Винтерфелла она должна найтись. Люци сдержанно кивнула. Даже если мейстер Лювин разоблачит её ложь, это произойдёт далеко отсюда, и гневу и любопытству Таши не на кого будет обрушиться.