Пусть дольше века длится день

После ухода из Арасаки жизнь Ви рухнула в одночасье. Не будь Джеки, ее уход мог бы завершиться ногами вперед: если не во время увольнения, то после. Ви накрыла депрессия: карьера, дом, привычный стиль жизни - ничего не осталось. Она часами неподвижно лежала на диване дома у Джеки и беззвучно плакала, слезы просто текли по щекам нескончаемым потоком. Если бы не Джеки, ей пришлось бы лежать и плакать на куче тряпья в каком-нибудь вонючем мотеле. Других вариантов у нее не было: некуда пойти. Друзья... нет, скорее, знакомые, с которыми можно было поболтать пару минут у офисного кулера - они все остались в Арасаке. Ви не тосковала по ним, и тем ужаснее было осознание, что единственный в этом мире человек, который помогает ей во время жизненного кризиса - это малознакомый наемник, с которым она пересекалась всего пару раз. Кухня дома пропахла жареным синтетическим мясом и острыми специями. Ви ела мало - не было желания. Впрочем, мама Уэллс никому не позволяла мало есть в своем доме. А Джеки не позволял никому в этом доме грустить, и это выходило у него столь естественно и непринужденно, что Ви волей-неволей пришлось выползать из своей раковины и оставить мысли сдохнуть на этом диване, утонув в луже собственных слез. Понемногу оптимизм Джеки открыл Ви новые горизонты. Оказалось, что жизнь не кончилась, она только началась, как он ей и говорил. У Ви появилась невиданная роскошь - свободное время, и поначалу она недоумевала, куда можно потратить столько часов светового дня и, как выяснилось, еще и ночи. Ночью можно не только спать. Никогда Ви столько не танцевала, не пила, не встречала новых людей: хороших и ублюдков, интересных и зануд. Джеки выступал ее личным Вергилием в этих ночных заходах по адским кругам Найт Сити. И вскоре трущобы города поглотили ее, втянули в свой привычный водоворот событий. Тут тоже можно жить. Больше грязи, чем в деловом квартале, а вот люди те же самые - разве что более искренние, бесхитростные и прямолинейные. Перешел кому-то дорожку - так жди нож не в спину, как принято в корпорациях, а сразу же, прямо в грудь. Изначально Ви полагала, что профессиональная подготовка в службе безопасности Арасаки даст ей огромную фору при стычках с уличной шпаной, которая понятия не имеет о боевых искусствах. Судьба жестоко посмеялась над ней в первой же драке: Ви потеряла зуб и раздутое самомнение. Ни разнообразные техники боя, ни множественные известные ей приемы и стойки не смогли остановить пудовый кулак громилы, неожиданно прилетевший ей в челюсть. Джеки жалел ее. Чуть посмеивался над неудачным боевым крещением, при этом прижимал пакет льда к собственной гудящей голове, но все же жалел. "Лучше так, чем нож под ребра". И Ви была согласна: все еще пьяна, зла и расстроена, устала и одновременно возбуждена, заражена циничным разочарованием, голодна и брюзглива, потом - сыта, потом - смешлива, когда Джеки отпускал саркастичные ремарки... Но больше не плакала. В ту ночь они были слишком уставшие и слишком пьяные, чтобы разбредаться по разным кроватям. Спали рядом, в одежде, служа немым утешением друг для друга после проигранной драки. Это единение двух потрепанных неудачников еще сильнее сближало. Джеки уже спал, его широкая грудь высоко вздымалась, золоченый нательный крест при каждом вдохе колол Ви локоть, но ей было лень двигаться и менять положение на узком диване. Даже встать было лень: оставалось только молиться - наверное, уместнее всего, Санта Мадре - что Джеки не раздавит ее во сне. Ви не без усилия приоткрыла слипающиеся веки и посмотрела на спящего Джеки из-под опущенных ресниц. В спонтанном порыве высвободила локоть из-под колющегося креста и обняла Джеки поперек груди. "Ты - мое лекарство. Лекарство от этого мира." С этой мыслью веки ее вновь сомкнулись. Пришел сон.