Огонь в глазах

      — Так, Лёля, держись левее, а то заденут! Ларс, обходи справа! Дима, ты зарядился? Долго? Окей, жди. Лен, а если наверх — сможешь? — в этот раз бой шёл в старом замке, настолько старом, что часть стен была разрушена, а те, что остались, были густо увиты плющом.       — Попробую! — зал был таким большим, а Егор, командовавший боем, был так далеко, что приходилось кричать.       Лена быстро, по-кошачьи проскользнула между обломками стен. Вцепилась крюком в лиану почти под потолком. Короткие и предельно ясные мысли появлялись и тут же уступали место новым.       Сначала наверх, потом туда, к окну. Вот так, главное аккуратно, не сорваться бы. Теперь надо развернуться… Эй, что такое? Чёрт.       — Осторожнее с плющом, он живой! — остаётся надеяться, что её услышали.       Ладно, что она, с какими-то лианами не справится? Два выстрела, и всё, можно двигаться дальше. Стоп, в окне что-то мелькнуло. Может, не надо туда? А, ладно, наверное, просто тень. Прыжок, ещё один. Отлично, осталось спуститься. А, нет, не просто тень. Ой, зря она сюда полезла, ой зря…       — Ребят, здесь засада! Их четв… Нет, пятеро! — Продержись минуты три, сможешь? — голос звучал глухо, как будто произносившему это пытались заткнуть рот. — Постараюсь!       Постараюсь. Легко сказать. Но здесь их всего пятеро, а внизу — три десятка. Ладно, и не с такими справлялись. Выстрел, второй, третий. Один точно в цель, два других попали в каменную броню. Осталось четыре. Хорошо хоть, что далеко. Ещё одна стрела — прямо в голову — единственное незащищённое место этих тварей.       Осталось трое. Но уже гораздо ближе. Эй, они что, ещё и камнями кидаются?! Мало того, что сами из камней? Зато теперь понятно, почему замок разрушен. Так, не надо отвлекаться!       Снова выстрел, ещё один. Интересно, три минуты прошли или нет? Она так долго не продержится. Кажется, прошли — выстрелы звучат уже близко.       — Лена, уходи наверх, мы с этими разберёмся!       Ай! Не очень-то легко уйти, когда тебе только что перешибло руку булыжником. Тут бы не сорваться. Больно. Ещё больнее. И темнота.       Она очнулась на поляне перед замком. Голова гудела, руки и ноги не слушались, а чуть выше локтя пульсировала боль. Другая боль, сильнее этой, ощущалась в затылке.       Открыв глаза, Лена увидела, что над ней склонились два или три человека. Точнее разобрать было сложно, в глазах всё расплывалось. К тому же, от яркого солнца становилось хуже, поэтому девушка зажмурилась.       — Ой, Леночка, очнулась? Ты как себя чувствуешь? А то лежишь уже минуты три, мы волноваться начали, — над головой раздался мягкий голос Алёны, от которого, кажется, даже голова стала меньше болеть.       — Волнуешься здесь только ты, Лёль, — это Егор. Никто больше не говорит так с Алёной. И кстати, ни с кем, кроме неё, он так тоже не говорит. Влюбился парень, что ж поделаешь. От этой довольно милой мысли уголки губ девушки едва заметно дрогнули.       — Улыбается, значит, жить будет, — это голос Димы — немного сиплый, но успокаивающий не хуже Лёлиного.       Последовало молчание. Лена приоткрыла глаза и попыталась встать. Не получилось — голова закружилась, да и Дима с Алёной коснулись её плеч, как бы говоря «Лежи, не вставай»       — А что это было? — прошептала девушка так тихо, что не была уверена, услышали ли они вообще. К её удивлению, ответил не кто-то из троих ребят, а Ларсен, стоявший чуть поодаль.       — М-м-м, ты упала метров с пятнадцати, со всеми вытекающими. Ну, и перенеслась на чекпоинт, мы тебя здесь и нашли. — То есть, я умерла, да? А теперь воскресла… Тогда, — Лена поморщилась от боли, — Тогда почему я не вылечилась, пока возрождалась? Это было бы логично. — Ну, мы, когда работали над смертью игроков, решили, что просто стоять без движения — скучно. А, раз уж мы хотим полного погружения, то и травмы должны быть настоящие. — Да уж, очень умное решение… А вы уверены, что кому-то понравится игра, откуда можно вернуться… Не совсем здоровым? — Забавно, твой брат сказал почти то же самое. Он, кстати, ещё и из-за этого отказался играть. А насчёт «не совсем здоровым» — не беспокойся. Мы рассказывали тебе о целителях?       Лена вспомнила, как однажды она увидела в лесу золотистое облако. Тогда ей объяснили, что это «облако» состоит из десятков бабочек и жучков, между прочим, не для красоты придуманных. — А, точно, говорили. — Ну вот. Они прилетают довольно быстро, и я их уже позвал. А ты пока сиди, у тебя же… Что у неё? — Ларсен взглянул на Егора. Тот два года проучился в медицинском, поэтому вся команда доверяла подобные вопросы ему. — Перелом и, кажется, сотрясение. Но ничего серьёзного, тем более, что целители, — Егор посмотрел куда-то за спину Ларса, — уже здесь.       Лена тоже хотела подняться и взглянуть, но ей не позволили. Впрочем, она немногое потеряла.       Через пару секунд над её головой возникла стайка золотистых бабочек. Крылья их блестели, и непонятно было, то ли это отражается солнце, то ли свет исходит от самих насекомых. Одна села Лене на плечо, и по телу девушки тут же разлилось тепло. Она почувствовала, что не только боль, но даже самое лёгкое недомогание прошло, будто ничего и не было.       Бабочка слетела с её плеча куда-то за спину; когда Лена обернулась, там стояла высокая молодая женщина с красивыми глазами и зеленоватой кожей. Женщина помогла ей подняться и улыбнулась.       — Как вы себя чувствуете? Всё в порядке? — Да, большое спасибо. До свидания! — девушка улыбнулась целительнице, которая уже превратилась обратно в бабочку и теперь догоняла товарищей.       — Ну как? Здорово, правда? — Дима тоже смотрел, как золотая стайка становится всё меньше и меньше, а после и совсем исчезает. — Ага… — «Ха. Здорово. Да разве это можно описать словами? Да разве весь Энвелл можно описать словами?!»        * * *       Играла она уже третью неделю. По вечерам, после учёбы, даже не заходя домой, она сразу бежала к ним. В небольшой квартирке, увешанной чертежами и уставленной компьютерами и какими-то уже совсем непонятными приборами ребята и создавали игру.       Конечно, работали они не только здесь. Иногда брали работу домой, иногда ездили в какой-то посёлок — Лена так и не понимала, зачем. Но портал в игру обычно находится здесь, сюда же ребята приходили каждый день.       Хотя, сложно было назвать это днём. Кто-то сидел за работой до поздней ночи, кто-то появлялся только в обед и за час успевал решать все проблемы, кто-то приходил к пяти утра и уходил к полудню…       Тем не менее, это не мешало общаться и не по работе. Во-первых, они вместе играли в своё же творение, а, во-вторых, каждый из них был готов вскочить ночью или сорваться со свидания (что особенно часто проделывал Алик), чтобы провести время с друзьями.       Ни Лена, ни, кажется, сами ребята не понимали, как настолько разные люди могли так крепко дружить? Как, например, ответственная перфекционистка могла спокойно общаться с двумя парнями, постоянно полными самыми безумными идеями, которые тут же воплощали в жизнь.       Но, тем не менее, Вика уже привыкла к выходкам Ларса и Алика и каждый день просто убирала из игры из новые «изобретения».       Или взять, например, Лёлю с Егором. Хотя тут случай особый, конечно. У них любовь. Но всё равно, совершенно ведь непохожие люди.       Лёля — эта всем хочет помочь, о всех позаботится. И поговорить готова, и поддержать. Да и никто не слышал, чтобы она не то, чтобы обидела кого-то, так даже прикрикнуть на ребят, чтобы себя вели посерьёзнее, она не может. Кроме Алика, конечно, этому уж достаётся по полной. Куда деваться, если она его лучшая подруга?       А вот Егор вообще редко задумывается о чужих чувствах, главное, чтобы все всё понимали и делали то, что нужно. Но парень он был хороший, особенно когда не перегибал со своей прямолинейностью и практичностью— честный, надёжный, готовый помочь.       Алик — лучший друг Егора и Лёли — совсем не был похож на этих двоих. Но, тем не менее, с Лёлей они дружили с детства, и представить их друг без друга было практически невозможно. К тому же, вдвоём они работали гораздо лучше — Алик был настоящим генератором идей, которые Лёля мастерски воплощала.       С Егором же у них была замечательная дружба-соперничество. Замечательная — потому что наблюдать за тем, как они обмениваются обидными шутками, на которые ни один из них уже давно не обижался, было одно удовольствие — чувство юмора у обоих было прекрасное.       И если Егор позволял себе такое только с лучшим другом, то Алик, кажется, почти полностью состоял из сарказма. Особенно часто он подшучивал — мило и беззлобно, но иногда не очень прилично — над девушками.       Лена в таких случаях терялась и предпочитала не обращать внимания, Вика закатывала глаза, а Алёна грозилась, что уж когда-нибудь он у неё получит. Пока что Алик не получил ни разу.       В частности, это была заслуга Димы — спокойного и неторопливого человека, которого, кажется, было невозможно вывести из себя. (А те, кому это удавалось, больше так не делают — кажется, боятся).       Ещё сильнее нужно было постараться, чтобы разозлить Вику. Нет, она конечно, закатывала глаза при каждом удобном случае и могла иногда огрызнуться, но всегда помогала тому, кто об этом попросит. В команде, кажется, всё держалось именно на ней. На ней и на Ларсене.       Тот, правда, был скорее духовным лидером. Роль духовного лидера заключалась, видимо, в том, чтобы несколько раз сказать, что нужно делать, а потом плюнуть и сделать самому.       Или вместе с Викой. Или вместе с Викой и Егором. Или Вика и Егор сами всё сделают, а Ларсен накричит на остальных, чтобы делом занимались.       Вообще, он был неплохой парень, правда, слишком вспыльчивый и не всегда рассудительный. Зато он легко сходился с людьми (всё общение со спонсорами и прочими нужными людьми лежало на нём, Алике и Вике), обладал немалой харизмой и умел разговорить даже самого тихого человека.       Ведь и его заслуга была в том, что Лена так быстро освоилась в компании — она почти сразу заметила, как Ларс ненавязчиво заставлял её общаться со всеми, кто находился в поле его зрения. И, в конце концов, Ларсен был другом Серёжи, а у Серёжи просто не может быть плохих друзей.       А вот сам Серёжа… Они толком не общались почти пять лет, с тех пор как, по их словам, поссорились. На самом деле они не считали это ссорой, но ведь надо же было как-то объяснять другим, почему они вдруг перестали общаться. Но, так или иначе, он совершенно не знал, как общаться с повзрослевшей сестрой и теперь, когда это приходилось делать часто, выбрал самый простой путь — общаться с ней как с той шестнадцатилетней девочкой, которую он знал лучше всех на свете.       Лену этот путь не всегда устраивал, но это действительно был самый подходящий вариант — им обоим совсем не сложно было делать вид, что не было тех пяти лет, когда они почти не общались, а остальные не замечали разницы. А если и замечали, то относились крайне спокойно.       Да, это были замечательные ребята. С первых же минут им удалось расположить Лену к себе, что удавалось далеко не всем — с детства она привыкла относиться ко всем новым знакомым настороженно.       И главное — они смогли почти в одиночку (почти — потому что Лена подозревала наличие какой-то посторонней силы) создать самый удивительный мир, который она встречала. И дело было даже не в том, что в этот мир можно было попасть по-настоящему, о чём она мечтала в детстве да и, если честно, сейчас тоже, хотя это, конечно, играло немалую роль.       Но здесь было всё то, ради чего она мечтала попасть в другие миры, скорее даже, переплетением тех, других миров, столь причудливых, что можно было только удивляться. В паре шагов друг от друга можно было встретить истории из её любимых книг, и неважно, что в одной рассказывается про космос, а в другой про гражданскую войну — место находилось всем.       И, к тому же, в этом мире она всем действительно была интересна. Причём интересна была она настоящая, а не та, быть которой требовал каждый второй. Она была нужна этому миру, а этот мир был нужен ей.       Она даже начала понимать людей, проводящих всё свободное время за играми, правда, не до конца; в обычных играх жизнь была не настоящая. А здесь она, по крайней мере, старалась быть очень похожей, и, надо признать, это получалось.       И дело было даже не в том, что ледяную воду ручьёв можно было зачерпнуть руками, а крошечные ягодки, чем-то похожие на землянику, действительно имели вкус. По-настоящему реальной игру делали персонажи, характером и поведением напоминающие людей, совершенно непредсказуемые, не придуманные компьютером трудности, и, главное, люди, которые на самом деле стояли рядом с тобой в любом бою. Люди с такими горящими глазами, которые бывают только у тех, чью жизнь можно назвать настоящей.       За прошедший месяц Лена привыкла заходить к новым знакомым после пар и засиживаться у них до вечера. Вернее, конечно, не у них, и уж тем более не засиживаться, а бегать, сражаться и общаться с NPC в игре.       Она привыкла наблюдать красочные закаты, сидя где-нибудь на лесной поляне, а спустя полчаса идти по серым питерским улицам, думая о том, во сколько нужно встать и на чём стоит сэкономить в следующем месяце.       Но она не привыкла к тому разочарованию, которое настигало её всякий раз, когда она обнаруживала себя сидящей на ковре в квартире, которую ребята снимали для работы.       Да, у того, чтобы регулярно попадать в столь реалистичный мир, были свои минусы. Раньше Лену это не тревожило: она могла часами не отрываться от книги, а после спокойно начать делать уроки. Конечно, гарантии того, что она не сядет читать через десять минут, не было. Но, по крайней мере, не было чувства, будто у тебя отнимают что-то важное, чувства, разумеется, малоприятного.       Скорее всего, дело было в том, что всё, что только можно было почерпнуть из книг, происходило лишь в её голове, и она могла вернуться к этому в любую минуту.       А как вернуться к горам с заснеженными вершинами и полянам в неведомых цветах? Как вернуться к приключениям, которые были на самом деле? И, главное, как вернуться к людям, которые готовы поговорить с тобой?       Конечно, они жили не так далеко, но у них была работа, а у неё учёба, которые отнимали немало времени. И если ребят это, кажется, особо не волновало, то Лена не очень-то хотела проводить дни в одиночестве.       Кажется, они друг друга понимали, потому что каждый раз Лену задерживали по меньшей мере на полчаса. Они пили чай, обсуждали что-нибудь совершенно неважное или, наоборот, довольно серьёзные вещи. Довольно часто говорили об игре.       Вот и сегодня Лена слушала Алика, который уже минут двадцать жаловался, как же сложно придумать хороший сюжет. Он был занят этим в большей степени, так как чуть ли не единственный из всей компании имел хотя бы немного гуманитарный склад ума. Поэтому он тут же ухватился за Лену, которая неосторожно заикнулась о целях игроков.       И теперь ей в очередной раз приходилось выслушивать, что просто достигать максимального уровня — это скучно, что люди хотят побеждать зло, и что игре нужен антагонист.       Но сегодня он говорил об этом гораздо более воодушевлённо, чем обычно. Было заметно, что он хочет рассказать о чём-то крайне важном, видимо, о том, что нашёл решение проблемы. Так оно и оказалось.       — Но вот, наконец, я нашёл то, что нужно! Смотри, — он протянул Лене немного помятый листок, видно, вырванный из блокнота. На листке было изображено…       Существо. Да, по другому его и назвать было нельзя: Существо, хотя и походило на человека, было раза в два выше, четырёхрукое и зубастое. На голове у него было нечто, похожее на шутовской колпак, а пятна вокруг глаз напоминали макияж Джокера.       Не то, чтобы Лена знала, как это прокомментировать, но и Алик не то, чтобы её об этом просил. Он продолжал рассказывать, глаза его всё ещё горели.       — Конечно, довольно скучно играть с простой грушей для битья, поэтому нужно сделать его умным. Ну, чтобы он мог поддержать разговор. Представляешь — стоите вы с главным боссом игры и общаетесь; а оба ждёте, ждёте подходящий для удара момент. Стихи, там, друг другу читаете… Точно, стихи! Надо будет вбить побольше книг в программу — так он и умнее станет, и интереснее. Но он, конечно, может стать слишком умным… Ай, ладно, напишем ему какие-нибудь правила, чтобы он не смог их нарушить, не проблема… — Ты хоть имя ему придумал? — Лене наконец удалось сказать что-то длиннее «угу» и «да». Первым же вопросом она попала точно в цель. — Не-а. Вот представляешь, всё остальное придумал, а с именем проблемы. Но я хочу ему что-нибудь… Может, кельтское? — М-м, ну, пожалуй, неплохо. И пусть начинается на «м», «н» там, или на «р» — такое как раз подойдёт злодею — Я тоже об этом думал. Пожалуй, так и сделаю.       Через несколько дней в общий чат создателей и тестеров игры прилетело несколько сообщений, полностью состоящих из не самых печатных слов, которые, кажется, выпадали ликование. После чего появились ещё два слова, объясняющие происходящее:       — Придумал. Моргарт.