Победа - удел храбрых

Я не могу понять, с какого момента моя жизнь стала превращаться с беспорядок. Принимая так много неверных решений, становясь жертвой обстоятельств, умудрялась тянуть за собой всех, кто пытался мне помочь этот беспорядок разгребать. Все было бы по-другому, если бы я умерла на дороге, после того, как в меня врезалась машина? Все было бы по-другому, если бы я позволила Кайлу убить меня в пещерах? Все было бы по-другому, если бы я умерла в пустыне? Если бы Мелани умерла, прыгнув в шахту лифта? Нет. Все было бы только хуже. Пришла пора принять реальность такой, какая она есть сейчас. Простить себе ошибки и научиться извлекать выгоду из всего, что уже произошло. Это время закрывать открытые раны и возвращаться к исходу. Мы заходим в помещение редакции, выпустившей тизер к совершенному глупому фильму о Душе, что влюбилась в Человека. Проходим мимо пустой стойки регистрации и поднимаемся на второй этаж. Моя кожа покрывается мурашками при виде разбросанных канцелярских принадлежностей вдоль коридора. От вида разлитого по белому ковру черного кофе и кусков разбитого фарфора сердце вздрагивает, нагоняя страх. Рон тяжело вздыхает, останавливаясь у входа в кабинет главного редактора. Внутри царит хаос, комод перевернут, все полки вывернуты, бумаги разлетаются от порывов ветра из открытого окна. Души здесь не просто собирались в спешке, они боролись со своими собратьями, чтобы защитить созданную Революцию. Вероятно, что не всем удалось сбежать. Так уж получилось, что не все из нас способны сражаться за собственные жизни – в нас не заложен человеческий инстинкт самосохранения. Но они вполне могли защищать Идею. На экране включенного компьютера беззвучно мелькают кадры из фильма. Сеть непрерывно передает информацию в центр регулирования рекламных щитов. Таким образом, невозможно было отследить, где находится командный пункт революционеров. Можно лишь предполагать, успели ли работающие здесь Души предупредить других. Недалеко я нахожу лист бумаги, на котором неровным почерком красуется набор цифр и букв. Мимолетный порыв, что сидит внутри моей головы, тут же заставляет меня начать печатать этот код – вбивать информацию в уже открытое окно диспетчера задач. Под непонимающий взгляд Рона я нажимаю на enter, и код отправляется в командный пункт. Нам требуется всего лишь пару минут, чтобы в таком же молчании спуститься на пустующий первый этаж. Именно к этому моменту все экраны включаются. На экране лица. Все они кажутся мне знакомыми: мои случайные соседи, как до пещер, так и после аварии, мои Целители, Искатели, студенты, работники центра Душ. Они говорят обо мне, но мне все равно что. С годами в человеческом теле приходят не только чувства, но и опыт. Но общую историю сложно не уловить – история о Страннице, полюбившей человека. Смешно. Будто я первая, кто перешел на иную сторону в этой войне. Да и неужели именно такие истории обращают нас в иные верования? Это поможет объединить две части разорванной на куски Земли? Хочется верить, что так и будет. Если бы это только была не печальная история. Если бы только она была вовсе не моей. - Ты суперзвезда, Странница! – присвистывает Рон и улыбается до ушей, будто в этом есть что-то забавное. А возможно это и вправду смешно, просто я больше не «Мелани» и не «Лепа», а нечто им чужеродное. Если это истинная я, то это еще более паршивая история. - Что же дальше? – спрашивает он, а мне хочется пожать плечами. Откуда я знаю? Почему все постоянно ждут от меня определенных действий? Но вместо колебаний я направляюсь к выходу. Рон без вопросов идет следом. На улице пусто. Пожалуй, даже слишком, будто все жители Чикаго резко собрали вещи и покинули город. Осматривая улицу, замечаю в одном из окон темный силуэт, который тут же исчезает за шторой. Значит, всех Душ предупредили о чрезвычайной ситуации, которая в нашем случае обозначает лишь одно: люди прячутся среди нас. Такую панику напустит лишь объявление о группе больше десяти человек. Однако, здесь только я и Рон. До тех пор, пока Искатели не разберутся, откуда идет сигнал, передающийся на все рекламные щиты, на все экраны телевизоров и мобильных. Чума вырвалась на свободу – попробуйте остановить. Или откусите и съешьте. В последний раз взглянув в окна домов, я нахожу нашу машину, сажусь на водительское сиденье и завожу мотор. Рон тут же оказывается на пассажирском. Мы выезжаем из города под громкие рассказы о людях, которые перестают быть монстрами, а становятся расой прекрасных начал и не всегда верных решений. Мы могли бы научить их быть добрее. Не быть человечнее – стать душевнее. В нашем случае необходима поддержка всей Земли, ведь у нас нет кого-то главного, того, кто стоял бы за вторжением и вершил судьбы. Мы связаны единой нитью, которую можно порвать, лишь приложив совместные усилия. Вот для чего те Души решили снять фильм. Если на Земле нет Странницы, то ее жизнь – это святая история мученицы. Люди часто прибегали к приему «сожалений о чьей-то судьбе», а мы лишь научились использовать это, чтобы убедить самих себя. Я человеческий Иисус Христос с Истока, что обязан обратить свой вид в иную веру. Мир – это открытая рана, в которую можно запустить любую инфекцию. Вопрос лишь в том, для чего это понадобилось самим Душам? Мы выезжаем из города, когда я наконец-то замечаю на хвосте серебряную машину Искателей. - За городом есть отличные скалы, где можно укрыться, - говорит Рон, указывая на темнеющие вдалеке валуны. Если чуть сильнее нажать на газ, то мы успеем скрыться, прежде чем нас заметят. Сгущающиеся тучи над головой уже успели закрыть за собой солнце, что дает нам преимущество. Которым я не буду пользоваться. Не сбавляя скорости, я выворачиваю руль. Машина со свистом разворачивается и оказывается передом к несущимся к нам Искателям, которые, в отличие от нас, вовсе не собираются менять направление. Рон вжимается в кресло. Знаю, что вопрос вертится у него на кончике языка, но он не задает его, потому что верит всему чему не попадя. Хотелось бы мне рассказать ему о настоящем страхе, убедить, что он выбрал не ту сторону, только времени остается лишь на то, чтобы отсчитывать секунды столкновения с реальным положением дел. Три. Два. Один. Машина останавливается прямо перед нами. По стеклу уже начинает моросить дождь, застилая лица Искателей, что уже идут в нашем направлении. Не желая оставаться в салоне, открываю дверь и подставляю лицо под освежающие дождевые капли. Меня даже не преследуют мысли о том, что будет, если меня и вправду поймают. Отчего-то страх давно пропал, оставив лишь ноющую пустоту. Хватаюсь за мокрую дверцу и поднимаюсь на ноги. Поправляю совершенно неудобное платье и наконец-то всматриваюсь в лица тех, кто пострадает от меня сегодня. Только вместо ожидаемых Искателей вижу перед собой испуганную Мелани и неуверенно топчущегося за ее спиной Нео. Последний то и дело стряхивает скатывающиеся капли дождя, будто именно они мешают ему полностью разглядеть меня – убедиться, что это та самая неугомонная Странница. Только Мелани уже не пытается убедиться, она быстрым шагом оказывается около меня, но в тот момент, когда я открываю рот, чтобы поприветствовать их, ее рука взметается вверх. С тяжелым шлепком ее ладонь опускается на мою правую щеку, и я инстинктивно закрываю саднящую кожу, ожидая нового удара. Рон тут же буквально выпрыгивает из машины, мчится к нам, но в растерянности останавливается в полушаге, совершенно не понимая, что же стоит сделать. Отдергивать разъяренную Страйдер - все равно, что пытаться образумить тигра, вздумавшего атаковать кролика. Я смотрю в его сторону, стараясь сказать это взглядом, и он тут же отходит на шаг назад. - Ты заслужила гораздо худшего, - почти шипит Мелани. От нее исходят такие волны ненависти, что их можно ощутить даже за бетонной стеной. Они врезаются в меня с силой бульдозера. Но я смотрю на нее, потому что понимаю, что она права. Мое наказание должно быть хуже, чем обычная пощечина. - Леди, давайте на секунду перестанем сверлить друг друга взглядом и напряжемся по поводу приближающихся Искателей, - влезает между нами Рон, стараясь оттащить меня чуть подальше от Мелани, будто опасаясь, что та не остановится и еще отпинает меня ко всем чертям. - Они едут по другому следу, - отвечает Нео, включаясь в нашу зону «комфорта». - И чем тот след интереснее нашего? – неугомонно спрашивает Рон, стряхивая со своей рыжей бороды воду. Бессмысленное занятие, когда дождь набирает обороты, и ты уже промок до нитки. - Да какая к черту теперь разница, - сухо отвечает Мелани. Она разворачивается и направляется к их машине. Достает из бардачка мобильный и набирает номер. Я вопросительно смотрю на Нео, ожидая от него куда большей разговорчивости, чем от взбешенной Страйдер. Только он мотает головой и вглядывается в сторону городу, точно вот-вот ожидая какого-то сигнала. Сигнал и вправду появляется. Только вовсе не свечением зеркальца или же красной тряпкой. Он превращается в оглушающий грохот, вслед за которым следует взрывная волна. Черный дым тут же начинает подниматься все выше, застилая небо над городом. - Я же просила дождаться! – кричит в воздух Мелани. Она заносит руку и со всех сил швыряет телефон на дорогу. Все, что от него остается, разлетается по сторонам. Мелани заводит руки за голову и пиная воздух ходит туда сюда. Даже издалека видно, как тяжело она дышит, точно только что пробежала всю пустыню. - Нам нужно забрать их оттуда, - говорит Нео, стараясь перекричать дождь. Он вопросительно смотрит в мою сторону, ожидая хоть какой-то реакции, но вместо меня реагирует Рон. Хватает меня за руку и усаживает обратно в машину. Нео не медля тут же идет к Мелани и спустя пару секунд спора, они тоже оказываются в машине. Вопреки всем законом жанра, мы не спешим прятаться, а едем прямо к черному столбу дыма. Рон сидит за рулем и улыбается, будто только что выиграл в лотерее. За последний год поисков, он все-таки оказывается в центре человеческих страстей – это все равно, что очутиться внутри собственной мечты. Я же продолжаю следить за дорогой, стараясь совладать с нахлынувшими чувствами. Спустя пятнадцать минут мы оказываемся на другом конце города. Дым все еще клубится вдалеке, но Нео останавливает машину у высокого темного здания – там, где не селятся Души из-за частых заявлений о появлении людей. Таких отчаянных уже давно нет, но здания все равно обходят стороной. Мы выходим из машины, и Рон тут же спешит за Нео и Мелани. Бежит вперед, подпрыгивая точно мальчишка. Наивная Душа. Казался таким разумным пару часов назад и вот уже бежит вслед за незнакомцами, совсем не ожидая подвоха. За эту поездку я наконец-то поняла, что так влечет его в революции – возможность прикоснуться к чуду приключений, стать частью великой истории. Я создала атом, а он помогает ему сколлапсировать и создать еще один Большой Взрыв. Вопрос лишь в том, решится ли атом стать чем-то большим. Но драгоценность судьбы в том, что ты никогда не знаешь наверняка. Я иду следом. Хотя бы для того, чтобы следить за Роном и не дать ему втянуться в глупости. Давно пора было поговорить с ним о том, что люди недобродушны. Им свойственна непредсказуемость, адаптивность к ситуациям, но вовсе не вера в лучший исход событий. Они те, кто семь раз проверит, прежде чем резать провод. Но никто не обещает, что их глаз нельзя обмануть банальной правдой. Истории в моей голове доказывают, что лишняя деталь среди улик способна повернуть расследование в совершенно другое русло. Внутри здания темно и пахнет сыростью. В вестибюле никого нет, лишь вдалеке слышатся чьи-то голоса. Вопреки желанию узнать, кого же Мелани и Нео должны забрать, я иду к пустой стойке регистрации, где обычно сидят консьержки. Сажусь за потрепанный временем стул и начинаю раскачиваться взад вперед. На дороге у меня не было шанса дать себе ответ на многие вопросы. Что мне дает встреча со старыми друзьями? Это все равно что любоваться шрамами и снова пытаться прочувствовать ту боль, когда они были открытыми ранами. Это неизбежная возможность вспомнить то, о чем я вспоминать решительно отказываюсь, потому что правда выедает во мне огромные зияющие дыры, которые я не смогу зашить ни одной иголкой. Сколько раз я возвращалась в прошлое не только чтобы корить себя за содеянное, а вспоминая то, чего мне содеянное стоило? Кого оно мне стоило. Мне кажется, что я забываю, как он выглядит. Забываю, как звучит его голос: когда он счастлив или зол. Забываю, как приятно тепло его рук, особенно, когда он выводит на моей коже незамысловатые узоры. Мое тело не помнит его. Оно никогда его и не знало. Эгоистично, но по сравнению с этим фактом воспоминания об убийствах кажутся мне незначительными. Словно они были частью другой истории, в которой я не участвовала. В последнее время я все чаще оказываюсь там, где быть не должна. Вот и в этом вестибюле мое присутствие совершенно не к месту. Я решаю забрать Рона и вернуться в Портленд, поэтому вскакиваю с места так быстро, что стул тут же заваливается и с грохотом падает на каменный пол, взметая пыль. Вздрагиваю и тут же разворачиваюсь в сторону лестницы, чтобы оказаться лицом к приставленному к моей голове дулу пистолета. - Не двигайся. Перевожу взгляд на того, кто стоит передо мной. Воздух выходит из моих легких. Я чувствую, как протестует каждый нерв тела, будто тысячи иголок впиваются в кожу, каждая из которых равна десяткам воспоминаний. Несдерживаемый звук вырывается из моего горла, забирая с собой всю боль. Наэлектризованный воздух гудит, заполняет пространство вокруг нас. Спустя секунды глаза заполняются слезами, застилая его образ, который и без того кажется мне совершенно нереальным. Лишь больная игра воображения. Все это время он удивленно смотрит на меня, неуверенно переставляя пальцы на рукоятке пистолета, в замешательстве облизывая сухие губы. От напряжения он то и дело дергается, и я инстинктивно делаю к нему шаг, протягиваю руку, а тот отшатывается от меня, как от прокаженной. - Стой, где стоишь, - приказывает он, растерянно моргает, оглядывается в сторону лестницы и снова поворачивается ко мне. В нем что-то не так. Что-то совершенно неуловимое. В глазах не читается ни ненависть, ни осуждение. В нем нет даже банальной и совершенно очевидной злости, нет и хоть толики радости встречи. Потому что в нем нет узнавания. Я смотрю на него и вижу лишь отражение человека. Йен О’Ши будто никогда меня не знал.