Сыграй на струнах моей свободы

Кларибель, 10 лет назад В отличие от многих детей моего возраста я не хотела взрослеть. Мир взрослых казался мне куда более скучным и мрачным. Мне нравилось жить с мамой и папой: слушать, как они смеются или даже спорят, потому что их ссоры были недолгими и всегда заканчивались объятьями. Родители являлись для меня олицетворением настоящей самозабвенной любви. — Клари! Клари! – нарушил царящую в доме тишину мелодичный голос мамы. Мы с папой переглянулись. Он сидел рядом, с умным видом листал газету. Порой мне казалось, что он специально напускал на себя строгий вид, чтобы лучше понимать прочитанное. Мама позвала меня снова. В этот раз голос ее слышался куда громче. — Делаешь вид, что не слышишь? – насмешливо спросил папа. Я любила приходить в его кабинет. Вряд ли я выглядела также важно, читая истории про волшебниц, но мне хотелось верить, что я хоть немного похожа на отца. — Просто хочу, чтобы она пришла к нам, – ответила я, переворачивая страницу и сосредоточенно рассматривая рисунок белоснежного единорога. Папа хмыкнул, снова исчезая за большими газетными листами. Спустя еще пару минут дверь кабинета приоткрылась. — Дорогой, ты не видел нашу дочь? – услышала я, все еще скрытая от взора мамы. — Ума не приложу, куда она запропастилась, – начал методично складывать газету папа. Мама вздохнула, словно не знала, где еще поискать. Мне же пришлось задержать дыхание, лишь бы не засмеяться. Не распахни она дверь… Но она распахнула. — Так, так, так, – протянула мама, не слишком-то угрожающе. — Решили водить меня за нос? – войдя в кабинет, она прикрыла за собой дверь. — Только посмотрите, все семейство Рич проводит время за чтением. — Звучит как похвала, – пошутил папа, пододвигаясь, чтобы освободить для нее место. — Вот и что мне с вами делать? Возможно, стоит перестать печь вам фирменные блинчики? — Ну нет, – притворно взмолился папа. Бросив газету на журнальный столик, он приобнял жену. — Это слишком строгое наказание. Мы обязательно исправимся, так ведь, Кларибель? Я поспешила кивнуть и прижаться к маме с другой стороны. Мне казалось, что никто не был таким же теплым, как она. — Ну что ж, Ричард, – хмыкнула мама, все еще напуская на себя строгий вид, — тогда мне стоит принести сюда гитару, чтобы вконец оккупировать твой кабинет. Папа притворно закатил глаза. — Никак не дадут мне побыть одному. — А разве ты хочешь быть один? – шлепнула его по руке мама. — Ни в коем случае. Ее смех звучал у меня в ушах еще много дней после ее ухода. Он был единственной вещью, которую я одновременно мечтала и не желала слышать. Наши дни Клари посмотрела на себя в зеркало. Выражение ее лица было кислее, чем графин лимонного сока. Стоило бы натянуть улыбку для приличия, но она оказалась не способна на подобный подвиг. Больше тянуть было некуда, так что Клари поплелась на кухню, чтобы выпить воды перед уходом. К ее удивлению, там ее ждал отец. А ведь она-то думала, что он давно уехал. — Решил подвезти тебя перед работой, – сообщил Ричард, не обратив внимания, как при этом помрачнело лицо дочери. — Миссис Пинки будет ждать тебя у входа в торговый комплекс. Он направился к выходу, даже не попросив следовать за ним. Словно она не могла ослушаться. Кларибель пришлось сделать несколько успокаивающих вздохов, чтобы отогнать образ противной женщины и, наконец, заговорить: — Мне обязательно брать с собой миссис Пинки? Я могла бы прогуляться по магазинам с Черри… — Вкус Черри в одежде совершенно неприемлем, – отрезал отец. Клари была уверена, он хотел поскорее добраться до места и избавиться от этого обременяющего разговора. — Я не говорю, что буду одеваться, как Черри. Просто я достаточно взрослая, чтобы… — Кларибель. – Ее имя, казалось, отдалось эхом от стен автомобиля. — Этот порядок заведен уже давно. Чего ради мы будем его менять? — Мое счастье не достаточно веская причина? – ответила она, призывая себя не жалеть о сказанном. Ричард медленно повернул голову и гробовым голосом произнес: — Именно ради твоего счастья я все это и делаю. Клари прикусила губу, чтобы не сказать что-то еще. Оставшуюся часть поездки они провели молча, а после сдавленно попрощались. Настроение Кларибель не улучшилось, когда пышная женщина средних лет, неодобрительно посмотрев на нее, произнесла: — Ты все также неопрятна, хотя я потратила годы, чтобы это исправить. В ответ на оскорбление Клари выдавила скошенную улыбку и поздоровалась. Миссис Пинки не посчитала нужным следовать правилам приличия. Только слишком уж ловко для ее веса развернулась на каблуках и зацокала в сторону центрального входа. Пару раз сжав и разжав кулаки, Клари пошла следом. Ей следовало бы просто пережить этот день, как она переживала его вот уже несколько лет. Кларибель прониклась бы к миссис Пинки симпатией, будь та хоть немного похожей на улыбчивых тетушек, позволяющих произнести больше трех слов за день. Однако эта женщина любила непреклонное следование правилам, которые считались правилами только для нее одной. И разве что для отца Кларибель, который был в восторге от несносной дамочки. Клари стойко снесла первую примерку. Даже несмотря на тошноту, которую вызвал у нее терракотовый пиджак, от которого за версту несло старостью. В нем Клари выглядела так, словно донашивала вещи за бабушкой. Следом шла серая юбка, которая мало чем отличалась от той, которая уже была на Кларибель. Чего ради иметь столько серых юбок в гардеробе? Разве только чтобы соорудить из них петлю и достойно уйти из жизни. Когда Кларибельь в очередной раз вышла из примерочной, миссис Пинки с недовольной физиономией восседала на пышном бордовом диванчике для посетителей. Она подняла руку и повертела указательным пальцем, приказывая Клари покрутиться. Заскрипев зубами, девушка выполнила «вежливую» просьбу. — Ничего не торчит, не выпирает, даже нет намека на вульгарность и распущенность. – одобрительно помотала головой мисс Пинки. Клари с опаской взглянула на себя в зеркало. На ней было ужасное, сливовое платье, с бантами и рюшами, от вида которых она впадала в ступор. Да это платье являло собой надругательство над модой в целом и над Кларибель в частности.. Сможет ли она набраться храбрости и выйти в этом из дома? Ноги Кларибель будто примерзли к полу. Как так получилось, что она не может решить, в какой университет ей поступать и что носить? Когда она успела стать такой… такой жалкой? Она снова подняла глаза и встретилась в отражении взглядом с продавцом-консультантом. Бедная женщина на вид была чуть младше миссис Пинки и смотрела на Кларибель с сочувствием. Казалось, еще немного и она замотает головой, намекая, что не стоит покупать это платье. Клари вспомнился разговор с отцом: он верил, что делает все ради ее благополучия. Так почему бы ей не потерпеть миссис Пинки еще разочек? Словно желая проверить собственную выносливость, девушка снова посмотрела в зеркало. — Что застыла, как вкопанная? – послышался писклявый голос ее надзирательницы. — Платье сидит идеально, и мы непременно его возьмем. А теперь ступай, переоденься. Неожиданно перед Клари предстал Чарли Эль в кожаной куртке, со скрещенными на груди руками. Он обвел ее придирчивым взглядом и усмехнулся: — Ну нет, страшилка, за такое издевательство надо в тюрьму сажать. Клари моргнула, но Чарли не исчез. Она, что же, сходила с ума? Хотя от этого платья кто угодно мог бы слететь с катушек. — Если купишь его, подожгу тебя вместе с ним, – не унимался воображаемый Эль, и Клари, наконец, поняла, почему видит его. Эль являлся олицетворением ее бунтарства. Той искры непокорства, что теплилась внутри. Раньше Клари скрывала это даже от себя самой, но в этот момент будто бы стала видеть то, что скрывалось за рамками, в которые ее вогнали. Она посмотрела прямо в зеленые глаза Чарли, и тот, широко улыбнувшись, подмигнул ей. — Кларибель Рич, ты что, оглохла? – Голос миссис Пинки заставил Эля раствориться. — Я уже пять раз велела тебе переодеться. — А… да, конечно, – пролепетала Клари и поспешила назад в примерочную. Захлопнув дверь, она обессиленно прислонилась к стене. Сердце билось, как сумасшедшее и, прижав руку к груди, Клари не знала, что делать дальше. Но в одном она была точно уверена, – она ни за что не станет примерять еще одно уродливое платье. В тишине кабинки завибрировал телефон. Лихорадочно отыскав его в сумочке, Клари разблокировала экран. «В пятницу намечается вечеринка, – гласило СМС. — Не приглашаю. Если идет собака, хвост обязан следовать за ней». Клари закатила глаза. Знал бы Чарли, в каких стесненных обстоятельствах она сейчас находилась… Клари, тихо ахнув, уставилась на телефон. Посмеет ли она? Ну нет, нельзя же быть настолько… Какой? Самостоятельной или способной, наконец, постоять за себя? Она сжала телефон сильнее, и, если ей нужен был еще один знак, то он не заставил себя ждать. От Чарли пришло еще одно СМС. «Не отвечать на сообщение невежливо. Напомни позже заняться твоим воспитанием». Не позволяя себе передумать, Клари начала набирать текст. «Я готова загадать желание». Ответ пришел тут же. «Уже? Устала напрягать единственную извилину?» У Клари руки дрожали так, будто она совершала преступление. Раз уж одна она справиться не могла, ей не помешала бы поддержка. Пусть и оказанная из-за проигранного спора. «Я не шучу. Дело серьезное». Минуту или две телефон молчал. Неужели Эль решил ее проигнорировать? Видимо, придется выкинуть эту идею из головы. Стоило бы догадаться, что она, Кларибель Рич, была не способна на подобное. Телефон ожил в ее руке так неожиданно, что она сдавленно вскрикнула. Он звонил, Чарли Эль звонил ей! Кларибель поспешила принять вызов. — И что случилось в твоем маленьком мирке с розовыми единорогами и белочками, что какают цветочками? Чарли хоть и пытался придать голосу скучающие нотки, но все же казался заинтересованным. Хотя, может, ей только показалось. — Приезжай в торговый центр «Империя». Прямо сейчас. – прошептала Клари. — Я, конечно, не люблю банальностей, но разговор шёпотом – это странно, страшилка. Если Эль продолжит тратить время на колкости, у нее не останется смелости объяснить ему все остальное. Что-то хлопнуло на том конце провода. Что-то, очень похожее на дверь, а затем послышался звон ключей. — Ты уже в вышел? – спросила она, отказываясь верить в происходящее. — Я ведь проиграл спор, – хмыкнул Эль. — Буду на месте минут через пятнадцать. Клари и вообразить не могла, что когда-нибудь будет с таким нетерпением ждать встречи с Элем. Теперь у нее появилась возможность убить двух зайцев одним выстрелом – избавиться, наконец, от ненавистной смотрительницы и при этом не запачкать руки. Да, подобный поступок не добавлял ей чести, но мог сойти за шажок в большой мир. Стать первым бунтом на корабле ее жизни. — Так ты поделишься подробностями или мне самому догадаться? Имей в виду, моя фантазия куда круче твоей. – вернул ее к реальности голос Эля. — Сейчас не могу, – протянула она, опасливо смотря на запертую дверь, словно миссис Пинки в ее розовых рюшах вот-вот должна была выбить ее ножкой в туфельке с бантиком. — Объясню все при встрече? Видимо, звучала она действительно жалко, раз Эль согласился. — Надеюсь, это что-то стоящее, страшилка, иначе сниму с тебя штраф за потерянное время. Клари не удержалась от замечания: — Ты отдаешь мне долг. Чарли хмыкнул, и она услышала, как взревел мотор его байка. Конечно, он так спешил не из-за нее. Она была бы полнейшей дурой, если бы допустила подобную мысль. В дверь примерочной требовательно постучали. Миссис Пинки устала ждать и, похоже, была не намерена и дальше восседать на своем бордовом троне. — Мне пора. Позвони, как приедешь. – бросила на прощание Клари и схватилась за нечто тошнотно-коричневое. В этой вещи она точно будет похожа на большую собачью… — Кларибель! Девушка поморщилась. Все-таки дьявол существовал, иначе кто еще мог наделить миссис Пинки таким скверным характером и совершенно невыносимым голосом. Уверив надзирательницу, что скоро выйдет, Клари вылезла из отвратительного сливового платья, чтобы залезть в не менее отвратительное, коричневое. *** Чарли был уверен, что у страшилки беда, но пока не знал, насколько большая. Вообще-то, у таких, как она, бедой могла быть и жвачка, прилипшая к подошве, но из-за жвачки мало кто начинал шептать голосом попавшего в капкан енота. Тем более, Кларибель Рич была не настолько глупа, чтобы тратить единственное желание, лишь бы увидеть его со скребком в руках. В общем, чем быстрее он прибудет на место, тем скорее во всем разберется и избавится от последствий их глупого спора. И вот спустя пятнадцать минут он уже припарковался и снял шлем. Ему не терпелось узнать, какая же муха укусила страшилку... Муха? Да муха бы с удовольствием присела на Кларибель, которая выглядела как кусок… он мог бы произнести это слово, но предпочитал сосредоточиться на том, что происходило, а не на ужасном коричневом платье, в котором его встретила страшилка. Какого черта они прятались в туалетной кабинке? Не то, чтобы он ни разу не оставался наедине с девушкой в сартире, но все же страшилка была не из тех, кто легко задирает юбку. Тем более, что сейчас ее юбка была настолько уродлива, что сама по себе служила поясом целомудрия. — Повтори, – выдавил он, смотря прямо ей в лицо. Она раскраснелась, быстро дышала и стояла так близко, что он мог чувствовать притягательный запах ее шампуня. Кларибель, явно пытающаяся подобрать слова, поправила волосы и тяжело вздохнула. Чарли нахмурился. Все было куда интереснее прилипшей к подошве жвачки. — Я…эм, я прошу тебя помочь мне избавиться от миссис Пинки. Формулировка получилась двусмысленной. Чарли усмехнулся. — Я больше не занимаюсь мокрухой. Дяденька полицейский, знаешь ли, запретил. Говорит, это пагубно на меня влияет. Она пристально посмотрела на него, будто бы вычисляя, лжет ли он, и к удивлению Чарли, похоже, не поверила ему. Черт возьми, неужели он терял хватку? Пора ли было уже записываться на курсы по актерскому мастерству для тех, кто притворяется конченным моральным уродом? — Знаешь же, что я не об этом, – буркнула она, отодвигаясь настолько, насколько вообще было возможно в столь тесном пространстве. Да он, черт возьми, понятия не имел, кто такая миссис Пинки и чем она прогневала страшилку. Вообще-то, Кларибель Рич не казалась ему кем-то, кого легко разозлить. Вывести из равновесия – пожалуйста, но заставить бунтовать – увольте. Она была сплошным сборником правил, как какой-то свод юридических законов. — Миссис Пинки, она, о, господи… – в глубоком отчаянии страшилка повернулась к нему спиной и запрокинула голову. Чарли удивленно изогнул бровь. Неужели ей и правда было так сложно все объяснить? — Я не собираюсь встречать старость в туалетной кабинке, – подтолкнул он, глядя на коричневую спину Кларибель. Это платье сзади было также уродливо, как и спереди. — Честно говоря, я рассчитывал на ящик пива и парочку телочек под рукой, когда бес начнет бить в ребро. — Ох, как же я устала. – Когда она снова повернулась к нему лицом, Чарли поверил. Поверил, что именно поэтому она и попросила его приехать. Потому что не могла справиться сама. Что-то внутри него щелкнуло. Пусть происходящее казалось ему смехотворным, для Кларибель оно, похоже, имело большое значение, поэтому Чарли постарался засунуть собственное эго подальше и сосредоточиться на ситуации. — Давай-ка по порядку. Миссис Пинки – это… — Миссис Пинки… она… мы… папа… – страшилка поморщилась. Такими темпами они проведут здесь вечность. Кто-то прошел в соседнюю кабинку, и Клари испуганно уставилась огромными глазами на Чарли. Он, как ни в чем не бывало, приложил указательный палец к губам. Для верности страшилка даже дыхание задержала, в ответ на что Чарли закатил глаза. К их общему счастью, посетитель соседней кабинки быстро покинул туалет, и Эль вопросительно посмотрел на страшилку. — Не думала, что будет так сложно. В голове выстроился своего рода план… – затараторила Кларибель, и Чарли решил, что она единственная, кто, когда нервничал, одновременно и терял дар речи, и болтал без умолку. — Отложи всю эту ерунду в дальний ящик своей кишащей тараканами головы, и просто скажи мне, что нужно сделать, – не вытерпел он. — Миссис Пинки – моя… Честно говоря, не знаю, как назвать человека, в чьи обязанности входит превращать меня в чучело. – Она красноречиво указала на собственное платье, и Эль приподнял густые брови. — Так твой кошмарный гардероб ее рук дело? – уточнил он. Кто, скажите на милость, нанимал человека, чтобы ходить вместе за покупками? Ответ находился один – сумасшедшие богачи. Но даже если так, богачи обычно получали от этого удовольствие, а не звали знаменитого на весь университет хулигана уволить их работника. Что ж, все оказалось куда проще, чем он думал. Чего ради она так нервничала? — А фразочки вроде «Ты уволен» в наше время уже не действуют? Зачем я вообще сюда притащился? — Ее нанял мой отец, а мой отец… Ее отец значился красным пунктом в их договоре. Пусть Чарли и не хотел этого признавать, но он был бы не против узнать побольше о жизни Кларибель. Хотя бы чтобы понять, зачем ей вообще понадобилось заключать договор с таким, как он. — Строгий? – подсказал он, чтобы подтолкнуть Кларибель продолжить. — Можно и так сказать, – расплывчато отозвалась она, опустив взгляд в пол. — Я пыталась решить вопрос без твоего вмешательства, но я не умею… — Понятно, – протянул он, проводя рукой по волосам. — Вся грязная работенка, как обычно, досталась мне. Страшилка готова была добавить что-то еще, когда Чарли усмехнулся и изрек: — Мне к такому не привыкать. Радуйся, что выиграла спор. Сегодня мы избавимся от миссис Пинки. — Правда поможешь? – выдохнула Кларибель. Чарли хмыкнул. С чего вдруг такая надежда в глазах? На него в последний раз так смотрели в детстве, когда он попал в футбольную команду или впервые взял в руки гитару. В общем – сделал что-то, заставившее его родителей вздыхать от умиления. Подобный взгляд быстро забывался, а в после, спустя столь долгое время, уже казался ненастоящим и незаслуженным. — Просто ткни в эту сумасшедшую пальцем, а остальное я сделаю сам…