Взгляд с другой стороны

Ты прячешь улыбку, Будто мы играем в покер Но в моей колоде карт, Ты — самый главный джокер

Арена для квиддича была заполнена полностью. Ученики, абсолютно всех возрастов и со всех факультетов и школ, заполнили трибуны, взглядами впиваясь в центр. Он еще был пуст, но каждый знал, что через пару минут здесь начнется первое испытание. Иногда все смотрели на палатку, расположенную в самом конце. Сейчас там находились чемпионы школ. — Гарри! — Хоуп ворвалась в палатку, отталкивая от себя пытавшегося остановить ее Людо Бэгмена. Он что-то воскликнул, но его голос потонул в овациях студентов, сидящих на трибунах. — Ты точно готов? — А разве у меня есть выбор? — усмехнулся Гарри, обнимая сестру. В этот момент они услышали щелчок камеры, и сразу же обернулись на звук. Напротив входа в палатку стояла волшебница в яркой зеленой мантии с длинным пером в руках. На ее лице сверкала предвкушающая сенсацию улыбка: надо же, она успела заснять момент, когда герой и чемпион Хогвартса обнимается со своей девушкой! — Даже не думай это куда-то выкладывать, Рита, — в тот же момент над ухом прошелестел голос ее бывшего однокурсника, и Скитер закатила глаза. — Ты забыл про свободу печати, Северус? — Я знаю с каким заголовком ты хочешь выложить это фото, Рита, — Снейп подошел к камере и забрал ее у оператора, находя колдографию и удаляя ее. Бедный оператор застыл в страхе: он учился у Северуса Снейпа. — Тебе стоит знать, что мисс Хоуп Майклсон является сестрой мистера Поттера-Майклсона. Возвращая камеру обратно, проговорил Северус, кивая на Хоуп и Гарри, которые наблюдали за тем, как Рита после слов Северуса сморщила лицо, ахнула, а потом развернулась на каблуках и ушла, махнув своему оператору. — Удачи, Гарри, — кивнул ему Северус и ушел в сторону мест для преподавателей. Гарри слабо улыбнулся, поцеловал сестру в щеку, после чего отправил ее обратно на трибуны. Хоуп ушла, бросая на него обеспокоенные взгляды. К счастью, Седрик ловко ее поймал возле трибун и увел подальше, успокаивая. — Итак, все готовы? — радостный Людо снова появился в палатке, тряся бордовым мешочком в руке. — Здесь маленькие фигурки зверей, с которыми вам придется сразиться. Сейчас каждый выберет вслепую фигурку. На ней будет номер, это порядок, по которому вы пойдете на поле. Ваша задача — выкрасть золотое яйцо из кладки и добраться до финиша живыми и невредимыми. Флер на словах «живыми» передернулась, спрашивая себя в который раз, а зачем она на это все согласилась. И хотя она знала ответ, и он был более чем исчерпывающим, девушка все равно продолжала его себе задавать. Гарри тихо вздохнул, успокаиваясь и собираясь с силами. Он знал, что на трибунах были его родители и, скорее всего, бабушка. А ей не помешает никакой щит, чтобы добраться до внука, если тому будет грозить смертельная опасность. Виктор же никак внешне не показал свою обеспокоенность, и только он сам знал, как внутри него оживает тревога за собственную шкуру. Людо был единственным, кто лучился радостью и чуть ли не подпрыгивал от предвкушения. Трое чемпионов неожиданно для себя самих переглянулись и в глазах друг друга увидели совершенно точную и идентичную мысль: этого волшебника не волновало ничего, кроме игры. Вскоре зазвенел звонок, и Людо, который уже покинул палатку и уселся на трибунах, собираясь комментировать каждое действие чемпионов, оповестил о выходе Виктора Крама. Ему попался маленький дракончик с номером один. Флер проводила соперника пустым взглядом, теребя в ладони фигурку с номером два. А Гарри уселся на диванчик и отставил свою фигурку на маленький стол. Цифра номер три мелькнула, когда на нее попали солнечные лучи. В палатке чемпионов ничего не было слышно. Видимо поставили чары, чтобы чемпионы не знали, как прошел испытание их соперник. Но эта гнетущая тишина нервировала Гарри больше, чем возможные крики и возгласы. Наконец послышался голос Людо, вызывающего Флер, и француженка, послав Гарри ободряющую улыбку, вышла. Гарри встал и принялся ходить кругами, в голове еще раз проверяя свой план. Он должен сработать, ему хватит сил. Конечно, была мысль просто поговорить с драконихой на парселтанге, но Гарри отказался от этой идеи. Ему не хотелось светить тем, что он знает змеиный язык, перед всем миром. Когда звонок зазвенел в третий раз, а Людо назвал его имя, Гарри все-таки удалось успокоиться, и он вышел из палатки со сосредоточенным выражением лица, слыша аплодисменты собравшихся вокруг людей. Взглядом просканировав зал, Гарри нашел своих родителей. Катерина сжимала предплечье Элайджи и смотрела на дракона с тревогой, а вот выражение лица отца было спокойным. Их взгляды встретились, и Элайджа прошептал одними губами: — Ты справишься. На лице Гарри расцвела улыбка. Он не расслышал, что именно сказал отец, но сумел прочитать по губам. Сделав пару шагов навстречу дракону, Гарри спрятал палочку — сейчас она ему никак не сможет помочь. С трибун послышались вздохи удивления, а Гарри закрыл глаза и начал читать заклинание. Шведский дракон, который выпал Гарри, не отличался умом в отличие от своих собратьев того же вида, однако отвлекать дракона чем-то парень не стал, решив, что это может сработать ненадолго. Вокруг него засвистел ветер, поднимая полы черной мантии вверх. Ветер кружил, а Гарри сосредоточенно посылал его в сторону дракона. Животное резко закричало и поднялось на все свои четыре лапы, но было уже поздно — вокруг его тела появился небольшой ураган, который становился все плотнее, повинуясь магии. Гарри стал тяжело дышать, но все равно продолжал уплотнять ураган, и, наконец, тот подхватил дракона. Все люди замерли в удивлении, некоторые даже подвинулись вперед, наблюдая за тем, как вызванный Гарри ураган поднимал дракона все выше и выше, пока цепь, которая держала Шведского тупорылого не растянулась до конца. Из-за урагана иногда были видны крылья, которыми дракониха пыталась выбраться. Захватив дракона в ловушку, Гарри бросился бежать к кладке яиц, и за минуту достиг цели, забрав золотое яйцо, которое светилось золотистым цветом, отражая солнечные лучи. Прижимая к груди яйцо, он бросился бегом к финишу, мысленно продолжая контролировать ураган. Когда он добежал и оставался лишь шаг до того, как покинуть поле, Гарри обернулся. Он резко выдохнул и принялся распутывать воздушный клубок, опуская дракона обратно. Когда ветер полностью стих, а дракон принялся головой мотать в разные стороны, стараясь понять, что вообще только что произошло, Гарри быстро вышел, и в этот момент трибуны взревели. Третий чемпион с успехом прошел испытание. Когда школьная медсестра, несмотря на то что на Гарри не было ни царапины, утащила его в специальную палатку для осмотра, судья принялись переговариваться, решая какие поставить оценки, и только Альбус Дамблдор хранил молчание. Старый волшебник улыбался. Он был прав — Гарри Поттер действительно был избранным. И то, что его изначальный план не сработал, ничего не значило. Обретя новую семью, герой стал еще сильнее, и Альбус теперь был спокоен. Магическая Британия выдержит возвращение Волдеморта, потому что есть те, кто встанет на защиту. К его сожалению, он больше ничего не мог сделать. В памяти возник разговор двухдневной давности в его кабинете. — Альбус, тебе нужно в Мунго, — Поппи нахмурилась, опуская палочку, с помощью которой только что проверяла самочувствие директора. Дамблдор вымученно ей улыбнулся и перевел свои синие глаза на окно, за стеклом которого показывался Запретный лес. Ветер качал верхушки деревьев так сильно, что казалось, что они сейчас все поломаются и попадают прямо на землю. На минуту ему показалось, что он сам — точно такое же дерево, которое качается и находится слишком близко от того, чтобы сломаться и упасть. — Ты же знаешь, Поппи, — наконец заговорил директор, поворачиваясь снова к медсестре. — Даже самые умные и могущественные целители, которые, несомненно, находятся в Мунго, не смогут мне помочь. — Я бы не была так уверена. Сметвик… — Поппи, — перебил ее Альбус. — Ты говоришь надеждой, а не фактами. — А не ты ли сам утверждал, что в надежде спасенье? — Только если она не ложная. — Альбус… — Сколько мне осталось? — Максимум, до лета. Альбус печально вздохнул, окинув взглядом школьную арену, саму школу и окрестности. Как бы ему не хотелось, но с самой судьбой он не был в силах спорить, да и не хотел. Недавно он осознал один факт — он устал, и его время вышло. — Альбус, ты собираешься участвовать в обсуждении? — вырвал его из раздумий Игорь Каркаров. Директор Хогвартса обернулся к коллеге и, улыбаясь, покачал головой: — Я уже принял решение по баллам.

***

— Гарри, тебе поставили пятьдесят баллов из пятидесяти, так объясни же мне, почему ты сейчас сидишь и грустишь? — голос Драко вернул Гарри в реальность, и тот оторвался от разглядывания картошки. — Что? — То, — закатил глаза Малфой. — Такое ощущение, что мы на похоронах. Улыбнись. — Я не хочу идти на бал. Драко прыснул и покачал головой, потянувшись за кубком. Было раннее утро, и в Большом зале было всего пять человек, не считая Гарри и Драко, который решил встать рано вслед за лучшим другом. Вчера, после первого тура, объявили о Святочном бале, и Гарри целую ночь не покидали мысли о том, кого бы он мог пригласить. Он перебирал в уме всех, кого знал, начиная от однокурсниц и заканчивая девушками с других факультетов. Но никакое имя не вызывало у него внутри тех эмоций, которые он ждал. Гермиона была милой, доброй, иногда могла превратиться в фурию, но Гарри не чувствовал к ней ничего, кроме дружбы. Гермиона была ему как сестра, как Хоуп. Дафна, Астория, Трейси тоже не вызывали никаких чувств, поэтому Гарри с самого утра был в раздумьях: может с ним что-то не так? — Не знаешь, кого пригласить, да? — налив себе чая, угадал Драко. — Да. Ты, что, тоже? — в груди появилась надежда, что не он один в такой ситуации, но Малфой ухмыльнулся и покачал головой. — Нет, я знаю, кого приглашу. Внезапно Гарри заметил в глазах лучшего друга то, чего никогда не видел. Серые глаза заблестели, а губы растянулись в улыбке, показывая несильный румянец. Майклсон вдруг понял, Драко не просто знает, кого пригласить. Ему уже кто-то нравится. — И кого же? — Гарри развернулся к другу всем корпусом, впиваясь взглядом. — Да ладно, Драко, признавайся, кто покорил твое сердце? Драко вдруг смущенно отвел взгляд в сторону, и Гарри еще больше удивился. — Драко, я знаю заклинание щекотки, — шутя пригрозил Майклсон. — О, ты меня пытать собрался? — Драко! Малфой закатил глаза, а потом выдохнул, собираясь с силами. — Ладно, только обещай, что никому об этом пока не скажешь. — Обещаю. Кто это? — Джинни, — наконец признался Малфой, и Гарри удивленно поднял брови. Их маленькая Джинни? — Не знаю, как так вышло, но в этом году, после лета, я вдруг посмотрел на нее по-другому. Я не увидел той мелкой Джинни, которая закрывалась в своем одиночестве. Я увидел что-то большее в ее зеленых глазах, я правда не знаю, как объяснить это, Гарри. — И на что это похоже? — Словно что-то теплое разливается внутри, хочется постоянно быть с ней рядом. И то, что раньше бесило, начало казаться привлекательным. Ты сразу поймешь, когда почувствуешь это, Гарри. — Будет ли это когда-то, — грустно ухмыльнулся Гарри, понимая, что ни одна из девушек ему не нравится. — Когда-нибудь будет, я уверен, что есть та самая, которая сможет пробиться сквозь лед к твоему сердцу. — Чего? — Это строчка из любовного романа Гермионы. — Гермиона читает романы? — Я сам в шоке. — Мерлин, мы действительно это обсуждаем? — Согласен, кошмар. Передай, пожалуйста, джем. Не выдержав, оба рассмеялись, и Гарри вдруг наткнулся взглядом на Луну, которая зашла в Большой зал, помахав им рукой. Нет, он не почувствовал никакого тепла в груди, но ему показалось, что рядом с Луной будет спокойнее. Именно поэтому, когда к концу дня он наконец-то нашел в себе силы, он пригласил Луну на бал. — Конечно, Гарри, я с радостью пойду с тобой на бал, — только и ответила Луна, а в ее глазах Гарри прочитал понимание, словно она знала, почему он пригласил именно ее. И Гарри на самом деле был ни капли этому не удивлен.

***

В середине ноября Альбус был почти уверен в своих догадках. «Почти» потому что он не мог просто поверить, что его хороший друг и боевой товарищ мог так подставиться, но все доказательства были на лицо: во-первых, Альбуса никогда не обманывало его предчувствие, а, во-вторых, движение языком Аластор Грюм повторял чуть ли не каждый разговор. Но это никогда не было привычкой самого Аластора. — Альбус, все в порядке? — раздался рядом голос Северуса Снейпа, который заметил, что директор ведет себя как-то странно. Словно он нервничал. — Все хорошо, Северус, — машинально кивнул директор, а потом тихо вздохнул и слегка повернул голову к профессору зелий. — На всякий случай, держи палочку рядом. Северус нахмурился, но положил правую руку в карман с палочкой, взяв кубок с соком в левую, и сделал вид, что пьет. Вскоре показались остальные профессора и ученики, собравшиеся на обед, но Северус продолжал следить за директором. Что он задумал? Что происходит? — Аластор, — приветливо позвал Альбус друга. — Как твои дела? Ученики не сильно нервируют? — Все хорошо, Альбус, не больше, чем те юнцы, которые решили, что могут стать аврорами, — усмехнулся в ответ Грюм, нанизывая вилкой кусочек ветчины. Альбус почувствовал, как у него всё похолодело. Аластор ненавидел ветчину. — Не скучаешь по дому? Все-таки ты впервые в пансионате, — продолжал разговор Альбус. Минерва нахмурилась вслед за Северусом. С каких это пор Альбус разговаривает за обедом? Обычно он только слушал их разговоры, а сам наслаждался обедом или вообще не приходил в Большой Зал на обед. — Нет, все хорошо, — махнул рукой Аластор. — А как поживает Оливия? Минерва поперхнулась кусочком сыра, ошарашенно уставившись на директора. Он что, совсем с ума сошел на старости лет, что забыл про обычные нормы морали? Как можно спрашивать такое? Но ответ Аластора удивил Минерву еще больше. — С ней все хорошо. Аластор ответил очень неуверенно, и этого хватило Альбусу. Он резко вскочил со своего кресла и направил палочку прямо в сторону Грюма. К сожалению, у поддельного Грюма, а теперь директор не сомневался в том, что перед ним был не настоящий Грюм, была такая же хорошая реакция, как и у настоящего Аластора. Он успел отбить заклинание, вылетевшее из Старшей палочки, и помчался вниз, к ученикам. Этого Альбус допустить не мог, и поставил непробиваемый щит, накрыв им шокированных учеников. Только потом он снова начал посылать в незнакомца, скрывающего свою личность, новые заклинание. Тому пришлось их отбивать, но Альбус Дамблдор не за просто так назывался Великим магом. Пусть он уже был не так молод, как во время дуэли с Геллертом, но справиться с одним волшебником средней силы вполне мог. Поэтому через пару секунд на полу лежал связанный Аластор Грюм. Альбус подошел к нему и достал флягу, открыв которую, еще больше убедился в своей теории. — Северус, понюхай и скажи нам, что это, — протянул он ее профессору зелий, который быстро выбежал из-за стола и подошел к бывшим дуэлянтам. — Оборотное зелье… — с удивлением прошептал Северус, но в Большом зале было так тихо, что его услышали абсолютно все. — Альбус! — нервно прокричала Минерва. — Что происходит?! — Кажется, я нашел того, кто заколдовал кубок и кинул в него имя мистера Поттера-Майклсона повторно, — ответил ей Альбус, не отрывая взгляда от связанного Грюма, который скалил зубы. — Ты все равно проиграешь, старик, — выплюнул волшебник под оборотным. — Даже раскрыв меня, у нас все получится, и ты умрешь! Все умрут от его руки! — От чьей руки? — нахмурился Альбус, хотя уже знал про кого говорит связанный. — Минерва, вызывай авроров. — Повелитель никого не пощадит! — продолжал голосить побежденный, а серебристый патронус Минервы МакГонагалл пролетел мимо всех, исчезнув в стене. Северус сглотнул, поняв, о ком говорит поддельный Грюм, и даже отступил на шаг, поймав взгляд Игоря Каркарова. Директор Дурмстанга побледнел так, словно его лицо накрасили мелом. Он тоже понял, о ком шла речь. Тишину, воцарившуюся после таких слов, нарушил стук чего-то деревянного об пол. Это протез настоящего Грюма выпал, так как оборотное зелье прекратило свое действие. Альбус невербальным заклинанием убрал волшебный глаз, позволяя настоящему глазу без вреда вернуться на свое место. Через минуту Большой зал услышал крик Минервы, которая узнала человека, лежащего на полу. Волшебные веревки директора Хогвартса не давали ему выбраться, но Филиус Флитвик, который до этого момента стоял с палочкой на готове, резко выкрикнул заклинание, лишая пленника сознания. — На всякий случай, — ответил он на многочисленные немые вопросы коллег и учеников. Альбус благодарно кивнул декану Когтеврана. От этого человека можно было ожидать всего, и раз Азкабан не смог его остановить, то и на веревки было мало надежды. — Но как же… Он же мертв… — обрела голос Минерва. — Не все умирают, только потому что их решили объявить мертвыми, — печально ответил Альбус. — А ведь он был таким способным юношей, пока… Северус и Игорь вновь переглянулись, понимая, что именно только что сказал Дамблдор. И снова почти на весь мир, учитывая присутствие учеников, Альбус Дамблдор почти прямым текстом сказал о возвращении Темного Лорда. В этот момент двери в Большой зал открылись, и внутрь вошли авроры в красных мантиях и с палочками в руках. — Что у вас произошло? — спросил Руфус Скриджер, который решил, что он лучше лично отправится в Хогвартс. А то мало ли, в прошлом году в этих стенах произошло столько всего, а они узнали в самый последний момент. Тут он заметил лежащее без чувств и связанное тело, и чуть не отступился. — Это… — Барти Крауч-младший, — кивнул Альбус Дамбдлор. — Не хотите нам объяснить, как он выбрался из Азкабана и оказался в моей школе, Руфус? — А я говорил, что пора укреплять защиту Азкабана, — прошептал Джон Долиш. Руфус заскрипел зубами, мысленно решив отправить в Азкабан как минимум два отряда для лучшей защиты, а то уже два узника покинули тюрьму по своей воле. Тогда, осенью 1995 года Руфус Скримджер, глава Управления мракоборцев, еще не знал, что это его решение перевернет историю и спасет десятки невинных жизней.