Дивный мир тебя ждет! Вместо тайн и чудес Течет сердце вперед Для тебя открыта дверь Здесь начало пути Нужно много успеть Все пройти и все преодолеть!
Тихая ночь только вступала в свои права, когда девушка быстро и бесшумно продвигалась, как тень, между деревьями. Дойдя до калитки, вампирша остановилась и прикоснулась к дверце. Та беззвучно отворилась, пропуская ее на территорию. Брови вампирши поднялись от удивления. Откуда было ей знать, что защита, поставленная на особняк, пропускает тех, кто приходит к хозяевам без злых намерений? Когда она вступила на дорожку, ведущую к входной двери, та открылась, и на пороге показался Элайджа. Древний вампир сложил руки на груди и сканировал глазами нежданную гостью. Вампирша закрыла за собой калитку и молча сделала пару шагов вперед, после чего остановилась и ответила на требовательный взгляд. — Мы можем поговорить? — тихие слова подобрал ветер, гуляющий по двору. — О чем, Ая? — Элайджа вышел из дома, закрыв за собой дверь и подойдя ближе к Ае. Ая приложила все свои усилия, чтобы не развернуться и не убежать. Внезапно она вспомнила, как много лет назад, этот вампир протянул ей руку помощи, помешав бывшей семье ее убить. Она тогда была обычной девчонкой, ничего не понимающей в мире, а стала одной из основательниц ордена Неясытей. Когда-то и Неясыти были другими, к ним приходили те, кого интересовала наука, кто хотел заниматься делом, а не просто существовать, иногда выпивая досуха какого-то несчастного. Как она не заметила разницы, когда они стали теми, кого раньше презирали? — Ты можешь вернуться? — решила не тянуть Ая и выпалила сразу. — Куда? — черная бровь взметнулась вверх, но вампирша заметила намек на ухмылку. Конечно же, он понял сразу, зачем она сюда пришла и о чем хотела завести разговор. Но перед ней был уже не тот Элайджа, который был ранен изнутри из-за споров с братьями и разладом в семье. Сейчас перед ней стоял первородный вампир, который сумел отпустить прошлое. Он был целым изнутри, от тех прошлых ран не осталось даже шрамов, которые бы напомнили о пережитой ранее боли. Когда Элайджа основывал Неясытей, он хотел создать хотя бы призрачный намек на семью, которую потерял, но сейчас у него была настоящая семья. А семья для Элайджи была святым, это Ая знала не понаслышке. — На место предводителя Неясытей, — продолжила Ая, мысленно зажимая кулаки и надеясь, что Элайджа не сразу пошлет ее куда подальше. В конце концов, Неясыти давно уже не те. Но единственное в чем была уверена Ая, так это в том, что стоит Элайдже только вернуться обратно, как прекратятся многочисленные споры и недопонимания. Старые члены ордена все еще помнили и с радостью бы объяснили новым, что поменялось. Да и новые не стали бы спорить с тем, кто являлся сиром большинства из них. — Стать предводителем вампиров, которые большой группой нападают на людей и ставят под угрозу тайну существования нас самих? — вот теперь он действительно усмехнулся, и Ая вздохнула. Это будет сложно — его уговорить, но она больше не видела другого выхода. — А как же Тристан? — Элайджа спросил, поднимая глаза наверх и встречаясь взглядами со своей женой. Катерина смотрела на их встречу, сидя на подоконнике и попивая вино. Она теперь сидела или там, или возле кровати дочери. Удар, который нанес им Майкл, больше всего попал именно по ней и Колу. — Он сбежал, — тем временем ответила Ая. — Как только вы покончили с Майклом, он исчез. — Как неожиданно, — хмыкнул Элайджа. — Но меня не интересует твое предложение. Элайджа развернулся, собираясь зайти в дом и закончить разговор, но Ая была с таким решением не согласна. Вампирша резко приблизилась к нему, собираясь остановить его и схватить за предплечье. Элайджа среагировал мгновенно, оборачиваясь и останавливая женщину, погрузив руку в ее грудь. Ладонь Майклсона несильно сжала ее сердце, и Ая поморщилась. — Только выслушай, — попросила вампирша, не давая ему никак прокомментировать ситуацию. — Я знаю, кто твой сын и как к нему относятся здесь. И ты знаешь, как и я, что смерть — не всегда конец для магов, и тот, кого называют Темным Лордом, вернется. — Продолжай, — он ослабил хватку на сердце, однако руку не убрал. — Четырнадцать лет назад вампиры присоединились к нему, потому что он обещал другую жизнь. Маги считают вампиров неразумными и опасными существами, а он говорил, что это изменит, — Ая сглотнула. — Но он — маг, и много кто не готов ему довериться. Глаза Аи сверкнули, когда увидела заинтересованно поднятую бровь Элайджи. Значит, еще не все потеряно. — Маг, который не понимает никого из нас. Знаешь, сколько вампиров присоединится к нам, если они только узнают, что ты стоишь во главе? У тебя будет армия, которая сможет выступить против тех, кто пойдет за Волдемортом. Элайджа тихо вздохнул и отпустил вампиршу. Она сразу же схватилась за грудь, чувствуя, как заживает рана, образовавшаяся от проникновения. Майклсон молчал, думая над предложением. С одной стороны, ему не хотелось даже видеть во что превратилось его детище, но с другой — рано или поздно Волдеморт вернется, он был в этом уверен. Слишком много крестражей он создал, чтобы быстро их найти. И, действительно, вампиры, жившие в Англии, восстанут против власти магов, к которым принадлежит его сын. — Хорошо, — произнес Элайджа, и Ая улыбнулась. — Я вернусь. — Когда? — Сейчас.***
Слишком быстро, на взгляд Гарри, наступил ноябрь. Он сидел в гостиной Слизерина на диване перед камином, в котором горел огонь. Остальные слизеринцы его не трогали, понимая, что сейчас к Майклсону лучше не подходить — завтра первый тур. Гарри не знал, что хуже: само испытание или то, что никто так и не понял, кто подложил его имя в кубок. Наверное, последнее его беспокоило больше всего, ведь этот кто-то явно хотел его участия. Может, он подстроил ловушку? Какой-нибудь несчастный случай, который подстроить на испытании Турнира проще простого. Гарри знал, что у него много врагов. Начиная от пожирателей смерти и заканчивая врагами его родителей, которые могли выбрать его мишенью для совершения своей мести. — Думаешь о завтрашнем дне? — рядом сел Драко, сжимая в руках учебник по зельеварению. Гарри кивнул, все еще пребывая в своих мыслях. Как справиться с драконом, он уже понял. Правда, когда Северус ему шепнул про то, какой будет первый тур, Гарри еще час ходил в шоке. Кто придумал поставить против детей драконов? Серьезно, это уже переходит все границы. — Твои родители придут? Внезапно вся гостиная Слизерина погрузилась с тишину после вопроса Драко. Только младшие курсы продолжали о чем-то шептаться, а старшие внимательно прислушались к разговору. Фамилия «Майклсон» многим не давала покоя, когда Гарри и Хоуп еще поступили на первый курс. Никто не мог вспомнить эту фамилию в чистокровных списках, но объяснение, что родители Гарри — американцы, вызвало новый виток слухов. На каникулах те, кому было уж очень интересно, перебирали библиотеку, чтобы узнать, что это за семья. И совсем немногие нашли упоминания о том, кем являются Майклсоны. Но зато все нашли упоминания об Эстер Майклсон, которая считается основоположником темной магии. Ведьма, создавшая больше миллиона заклинаний, упоминалась в старых изданиях, причем абсолютно все авторы писали про нее с уважением, и даже через строки в тексте можно было понять, как маги боялись Эстер. В какой-то момент все вспомнили ведьму в белом до пола платье и длинными светлыми волосами, которая появилась в их школе, когда Гарри попал в Больничное крыло. И все это время их мучал один вопрос: неужели Эстер Майклсон была жива? — Да, отец и мама точно будут, — снова кивнул Гарри, игнорируя любопытные взгляды. В стенах гостиной слизеринцы становились по-настоящему детьми, не скрывающих свои мысли. Однако, поняв, что Гарри больше ничего не скажет, все вернулись к своим делам, и только Дафна, сидящая в углу с Панси Паркинсон, сказала на всю гостиную: — Мы будем болеть за тебя, Гарри. И вскоре послышались согласные выражения и вздохи остальных, которые поддерживали своего чемпиона. На лице Майклсона появилась слабая улыбка, а слизеринцы принялись гадать, кто займет первое место завтра. Большинство было за Гарри, остальные же ставили на Виктора Крама. В кабинете директора школы Хогвартс тоже было многолюдно. Этим вечером там собрались все профессора и деканы, и теперь они бурно обсуждали защиту над полем, где будет проходить испытание. Сам Альбус молчал и просто слушал, наблюдая за всеми собравшимися. Интуиция внутри кричала, что ему нужно быть внимательнее, что он вот-вот что-то может заметить, а кусочек пергамента с именем «Гарри» жег кожу даже через мантию. — Это безрассудство — отправлять детей против драконов! — возмущалась Помона. — Это решение Министерства, что мы можем сделать? — развела руками Минерва. — Послать их к Моргане, например, — предположил Северус, которого не воодушевляла идея того, что племянник его любимой (а Фрейю он теперь называл только так) выйдет против дракона. К тому же, на глазах его родителей, которые могут за секунду перебить половину судей, если с их сыном что-то случится. Альбус вздохнул. Ему идея с драконами тоже не нравилась, хорошо, что он хоть смог отговорить министра от испытания в озере в середине февраля! Это надо было такое придумать — отправить детей в ледяное озеро зимой. Особенно в Шотландии! После его пламенной речи, когда он услышал о такой идее, другие директора тоже запротестовали, и министру не оставалось ничего, чтобы придумать другое испытание, пойдя им навстречу. — Да, справятся они, хватит вам гудеть, — махнул на них рукой Аластор, и Альбус нахмурился. С каких пор Аластор так спокойно относится к проявлению небезопасности для детей? На прошлой войне он потерял сына, и с тех пор всегда был за защиту детей, а сейчас махает рукой на то, что детей оставят один на один с драконами. Дамблдор почувствовал, как его волосы на голове зашевелились. Что-то было не так, но не может же стоять за всем его верный друг Аластор? — Я понимаю, что вы учили авроров, но стражи правопорядка — это не школьники, Грюм, — оскалился Снейп. — А ты вообще помолчи, пожиратель! — вдруг вскинулся Аластор, и Снейп резко встал, выхватывая палочку. — Тихо! — крикнул директор, и все оглянулись на него. — Сядьте. Просканировав друг друга взглядами, оба сели, уставившись на Альбуса. А сам директор боковым зрением заметил, как Аластор нервно достал из кармана фляжку и отпил. Вроде ничего такого, Грюм часто принимал разные зелья или просто алкоголь, но никогда на важных собраниях. — Мы ничего исправить не сможем, — продолжил директор, продолжая незаметно следить за другом. — Однако, мы должны быть рядом с щитом, чтобы в случае чего каждый смог ворваться внутрь и помочь студенту. Это всем ясно? Все покивали и принялись расходится, и в этот момент директор заметил, как Аластор облизнулся. И так знакомо, что у Альбуса чуть в этот момент не остановилось сердце. Знакомый глазу движение языка, соприкоснувшегося к верхней губе, разбудило в Альбусе старые воспоминания. Бумажка с именем словно загорелась — так жгла кожу, а от понимания, что произошло, Альбус застыл в кресле, потеряв на пару секунд возможность двигаться. Когда же его кабинет опустел, седые брови сошлись на переносице. Этого просто не могло быть, но все доказательства были налицо. Нет, ему необходимо было проверить. Директор облокотился на спинку кресла, крепко задумавшись. Завтра, он все точно узнает завтра. Альбус знал, как понять, кто скрывается за личиной его друга — тот, кто должен быть мертв, или все-таки его верный друг.***
— Бесит, — проворчал Северус, кидая мантию черного цвета на подлокотник дивана. — Кто там тебя бесит? — Фрейя как раз вышла из камина, и на лице Северуса появилась улыбка. — Рад, что ты пришла. Ведьма усмехнулась и прислонилась к спинке кресла, начиная перебирать пальцами пряди его волос. — Не увиливай от темы, Северус. Что произошло? — Да этот Грюм, — сквозь зубы ответил Северус. — Напомнил мне о том, что я хочу забыть. Он вытянул левую руку и закатал рукав рубашки, показывая черный рисунок, который резко контрастировал с его бледной кожей. Ведьма нахмурилась и обошла кресло, рассматривая ближе рисунок и ветления магических потоков. — Выглядит изящно, — вдруг сказала Фрейя, проводя указательным пальцем по черной метке на предплечье Северуса. — Тебе нравятся змеи? — изумился Снейп. — Что? — ведьма подняла голову и недоуменно посмотрела на зельевара, а потом снова опустила взгляд вниз и вздохнула. — Ох, я смотрела на переплетения магии, а не на сам рисунок. Тот, кто придумал такое переплетение, может вправе называться сильным магом. — Его имя — Волдеморт, — прошептал Северус, закрывая глаза и пытаясь не вспоминать события минувших лет. — Он ставил такие метки всем своим… приближенным. — И по ней сразу можно понять, что он жив, — кивнула Фрейя. Северус открыл глаза и заметил, как она нахмурилась и серьезно посмотрела на стену. — У него в планах убийство моего племянника, если я не ошибаюсь. — Скорее всего, он захочет отомстить за проигрыш, — кивнул Снейп. Фрейя обернулась к нему с решительным выражением на лице. — Ты в курсе, что моя мама может легко убрать эту метку? Северус изменился в лице. Он и подумать не мог, что кто-то действительно может убрать ее с его предплечья и растворить в прошлом воспоминания о его жизни, как пожирателя смерти. Снейп смотрел в глаза той, которую полюбил несмотря ни на что, и пытался понять: а готов ли он сам к таким изменениям?