Взгляд с другой стороны

Там бескрайние океаны Волю дарят парусам. И не ведая обмана, Дети верят чудесам.

— Так у тебя есть старшая сестра? — на следующий день спросила Хоуп, когда они все снова собрались в их клубной комнате. Кажется, уже весь Хогвартс догадался, что у них есть «их место», когда никто не мог найти кого-то из Лотоса. — Кузина, — левитируя подушки в другую сторону, ответил Драко, и, заметив любопытные взгляды, пояснил. — У моего отца есть старший брат. — Но почему тогда мы о нем не слышали? — Потому что он сквиб, — вздохнул Драко. — Дядя старше отца всего на пять лет, но, когда ему исполнилось одиннадцать, стало ясно, что он в Хогвартс не поедет. Дедушка отослал его родственникам сквибам в Болгарию, а через очень много лет стало известно, что дядя женился на ведьме из России, и у них дочь-волшебница. — Из России? — глаза Гермионы вспыхнула из-за жажды знаний. Магическая Россия хранила свои тайны настолько сильно, что про нее было крайне мало книг. — Да, — усмехнулся Драко. — Полина из России. Мы в детстве виделись часто… — Малфой поморщился так, словно съел лимон. — Но обычно мы просто друг друга бесили. — Видимо, на данный момент мало, что изменилось, — подала голос Дафна. — А ты у нас с Асторией живешь душа в душу, да? — Ну… — протянула Гринграсс. — Вот именно. У нас тут только близнецы и Гарри с Хоуп не бесят друг друга. — Почему ты так решил? — подняла брови Хоуп. — Когда Гарри будит меня в семь утра, он меня сильно бесит. — Когда такое было? — возмутился Гарри. — Я сделала магический будильник с твоим голосом, так что ты будишь меня постоянно, — развела руки в стороны Хоуп и рассмеялась, увидев выражение лица брата. Справившись с удивлением, Гарри закатил глаза. Иногда Хоуп вела себя, как ребенок, но судя по улыбке Диггори, лично ему это нравилось. — Гарри, а ты свое имя в кубок будешь бросать? — тем временем спросил Фред (или Джордж, Гарри до сих пор не мог их отличать, с этим справлялись только Джинни и Луна). — Буду, — кивнул Гарри. Прочитав контракт, ему стало интересно. Турнир — это прекрасная возможность проверить собственные силы. Посоветовавшись с отцом, Майклсон решил все-таки участвовать, тем более возраст и магические силы позволяли. Он улыбнулся, вспомнив ответное письмо отца. Гарри, Мы с мамой поговорили и пришли к мнению, что решать в этом случае только тебе. В контракте нет ничего ужасного, к тому же возможность летального исхода была ликвидирована, что радует. Если ты хочешь участвовать, то мы тебя поддержим. Если нет — тоже поддержим. Но ты подумай несколько раз. Помимо школы, у тебя есть еще дополнительные занятия, которые никуда не исчезнут. Если ты уверен, что справишься, то вперед. С любовью, отец. Гарри бросил имя в кубок в тот же день. И сегодня наконец должны объявить результаты, но парень не чувствовал тревоги. Решать было кубку, и если он выберет кого-то, кого посчитает сильнее и достойнее, то Гарри не расстроится. Вскоре они вышли из когда-то заброшенного класса и двинулись в сторону Большого зала, только Гарри и Гермиона свернули обратно в подземелье, чтобы проверить все ли первокурсники добрались. Оказалось, что пара одиннадцатилеток все-таки заблудилась, и Гарри с подругой повели их в правильную сторону. Наблюдая за тем, как маленькие слизеринцы идут впереди, тихо переговариваясь, он улыбнулся и покачал головой — неужели и он когда-то был таким маленьким? Рассевшись за столом на своих местах, они начали ужин. Драко снова принялся обсуждать с Виктором квиддичные приемы, даже договорились вместе полетать, после чего Малфой начал уговаривать Гарри присоединиться, аргументируя это тем, что они просто хотят полетать, а не играть. — А ты изменился, малыш, — хмыкнула Полина, наклонившись к кузену. Она опять сидела рядом с ним. — Вырос. — Ну, мне пятнадцать уже, — пожал плечами Драко. Полина покачала головой: — Я не про возраст. Он кинул на кузину непонимающий взгляд, но та уже обсуждала с Хоуп моду в России, и Драко решил оставить этот вопрос на потом. К тому же ужин уже подошел к концу, и директора школ вышли вперед, встав полукругом сзади синего кубка. Сейчас тот сверкал сильнее прежнего. Через синий хрусталь были видны всполохи огня, которые ознаменовали принятое решение кубка. — Итак, я буду зачитывать имена, которые появятся из кубка, после чего чемпионы должны будут пройти в эту комнату, — Альбус рукой показал на неприметную дверь за столом профессоров. И в этот момент кубок в первый раз разгорелся. Синий огонь метнулся вверх, после чего волна огня вытолкнула из себя первый листок пергамента, который был обгоревшим с нескольких сторон. — Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам! Старшекурсник встал со стола Слизерина под громкие аплодисменты. Аплодировали не только ученики Дурмстранга, но и истинные фанаты квиддича и слизеринцы, которые поддерживали своего соседа по столу. — Чемпион Шармбатона — Флер Делакур! — из-за стола Когтеврана грациозно поднялась неземной красоты девушка и также под аплодисменты прошла в комнату. Помимо аплодисментов, ее провожали около десятка жадных взглядов мужского пола и один удивленно-подозрительный, который принадлежал Джинни Пруэтт. Кубок разгорелся в третий, последний, раз, и снова обгоревший кусок пергамента был пойман ловкой рукой директора Хогвартса. Тот увидел имя и улыбнулся, а потом посмотрел на стол Слизерина, прямо на Гарри. — Чемпион Хогвартса — Гарольд Поттер-Майклсон! В этот раз аплодисменты были чересчур громкими. Аплодировала вся школа, провожая своего чемпиона под редкие свистки. Когда Гарри уже подошел к двери и открыл ее, собираясь зайти внутрь, кубок вдруг разгорелся вновь, выплевывая четвертый пергамент, что заставило весь зал замереть и повергнуло Дамблдора в шок. — Гарри Поттер, — зачитал он имя на пергаменте и обернулся к стоящему возле двери слизеринцу. — Я писал свое полное имя, директор, — покачал головой Гарри, отвечая на невысказанный вопрос. — Значит, будет расследование, — еле слышно проговорил директор и кивнул Гарри, чтобы он проходил внутрь. Однако, высказывание директора было услышано абсолютно всеми, так как зал до сих пор хранил молчание. Студенты принялись переглядываться и шептаться, думая, почему же появилось дважды имя Гарри. Сам Альбус очень сильно нахмурился, внимательно оглядывая пергамент в его руке. Это не мог быть Гарри, тот всегда даже свои эссе подписывал полным именем, как и остальные студенты. Значит, тот, кто кинул имя, решил просто пошутить? Или просто не знал полного имени Мальчика-Который-Выжил? Альбус спрятал пергамент в карман мантии, решив подумать об этом перед сном. Расследование обязательно будет, потому что старый маг чувствовал — это явно было неспроста.

***

Поздней ночью директор Хогвартса смотрел на две записки, лежащие на дубовом столе. Первая была местами обгоревшей — это пергамент из Кубка. Имя «Гарри Поттер» было написано печатными буквами, и Альбус не знал, кто это написал. К тому же заклинание подмены почерка, остатки которого заметил директор, говорили сами за себя. Тот, кто написал это имя, желал остаться в тени. И это очень сильно не понравилось Дамблдору. Он скосил взгляд на свою левую руку, которая была наполовину черного цвета. Мало того, что болезнь, настигшая его пару лет назад, итак подкосила мага, так сейчас еще и проклятье! Альбус горько вздохнул — у него осталось катастрофически мало времени, чтобы упокоить Тома. Он посмотрел на вторую записку: Темному Лорду. Я знаю, что умру задолго до того, как ты прочитаешь это, но хочу, чтобы ты знал: это я раскрыл твою тайну. Я похитил настоящий крестраж и намереваюсь уничтожить его, как только смогу. Я смотрю в лицо смерти с надеждой, что, когда ты встретишь того, кто сравним с тобою по силе, ты опять обратишься в простого смертного. Р. А. Б. Бедный мальчик! Альбус покачал головой. Когда он направился в пещеру, то нашел не крестраж, а подделку с этой запиской внутри. И он прекрасно знал, кто написал эту записку, и кто был настолько смелым, чтобы пойти против Тома. Альбус помнил его: всего на три года младше Сириуса, Регулус несмотря ни на что тянулся к брату, как цветы к солнцу. Ему всегда не хватало внимания Сириуса, который был настроен решительно против слизеринцев. Чего стоили только шутки над Северусом! Однако, директор знал — Сириус любил брата. Он аккуратно положил записку обратно в медальон и наложил на руку иллюзию. Уже было поздно, но завтра утром он обязательно отправится к Сириусу и отдаст ему медальон, попросив помочь найти настоящий крестраж. Наверняка домовик Регулуса в курсе, где проклятая вещь. А пока что он может подумать над тем, кому понадобилось писать имя Гарри Поттера и настолько сильно хотеть, чтобы Мальчик-Который-Выжил участвовал в Турнире, что для этого заколдовал целый кубок — творение великих магов тысячелетия. Рано утром, как только проснулись петухи во дворе Хагрида, Альбус встал, как и задумал. Отправив письмо с домовиком Блэку, он снова сел за стол и написал там пару слов: Дневник Кольцо Медальон Три слова чернели на белом пергаменте, и Альбус задумался: сколько же крестражей было создано? Сколько раз Том ломал собственную душу? От воспоминаний о красивом парне, который звал всех за собой харизмой, его отвлекло появление домовика, который молча протянул Дамблдору ответное письмо. Не заставляя ждать ни себя, ни Блэка, он шагнул в камин и исчез в изумрудном пламени. — Директор Дамблдор, — поприветствовал его Сириус, кивая и жестом предлагая сесть. Жильцы дома еще спали. По крайней мере, большинство из них — Марлин вообще не спит, ей сон не нужен. Чаще всего она проводит ночь в детской, глядя на их сына и, в случае чего, укачивая его от кошмаров или кормя, когда ребенок просыпался. Андромеда, видевшая это, вслух причитала, что ей тоже надо было стать вампиром — намного проще ухаживать за младенцем, когда не нужен сон. — Здравствуй, Сириус, — присаживаясь проговорил директор. — Я так понял, вы хотите мне что-то рассказать про моего брата? По выражению лица Сириуса было трудно понять рад он или нет такой новости, но одно было ясно — его это волновало. Исчезновение Регулуса ударило по всем членам рода Блэк, даже по сестрам, которые ушли в рода мужей. Регулус был самым младшим, отчего абсолютно все опекали мальчишку, который этим пользовался и выпрашивал новые игрушки. Даже когда он вырос, остался всеобщим любимцем. И несмотря ни на что, Сириус продолжал любить младшего братишку, с которым в детстве играл в догонялки или прятался от матушки, подслушивая взрослые разговоры. Они были братьями, и ничто не могло разрушить связи, которая установилась в тот самый момент, когда маленький Сириус впервые увидел в колыбели ребенка, закутанного в зелёное одеялко. Сириус полюбил Регулуса как только он родился, и продолжал любить, даже когда они были по разные стороны баррикад. Альбус молча протянул ему записку, которая была в медальоне, и сказал: — Думаю, тебе известно про крестражи. Сириус принялся читать записку, и именно в этот момент директор смог уловить настоящие эмоции на лице лорда Блэка: удивление, неверие, сомнение, ошеломление и печаль. Последняя эмоция так и осталась на лице Блэка, когда он дрожащей рукой отложил записку на стол. Без сомнений это был почерк его брата. Как оказалось, погибшего брата. Несмотря ни на что, он надеялся, что директор сейчас скажет, что его брат жив, что он потерял память, был в тюрьме, да что угодно! Главное — что он жив, но все оказалось с точностью наоборот. Сириус помнил тот день, когда его мать ворвалась в Аврорат, крича на всех и заставляя начать поиски младшего сына. Тогда Сириус просто встал и смотрел, как она кричала, просила, угрожала, а потом без сил опустилась на стул возле стола аврора и замолчала. Вальбурга уже тогда знала — Регулус мертв. Вот и сейчас она молчала с картины и сверлила взглядом бумажку. Сириус отлевитировал ее прямо к лицу матери, давая ей время ее прочитать. Когда послышалось пораженное «Ох», Сириус вернул записку обратно на стол. Все в гостиной продолжали молчать: Альбус — давал время семье принять тот факт, что Регулус Блэк был мертв, Сириус — пытался поверить в смерть брата, нарисованная Вальбурга — молча оплакивала своего смелого младшего сына. Марлин, которая все слышала и поняла, что старая записка раскрывает тайну исчезновения Регулуса, также молча прошла на кухню, а потом принесла двум магам по чашке чая и стакану вина. И то и другое лишним не будет. Вальбурга же смахнула со щеки слезу, а потом исчезла на другой картине, на которой были нарисованы фрукты и напитки. — Вы знаете, где этот крестраж? — нарушил молчание Сириус, почувствовав, как на его плечи опустились ладони Марлин. — Наверное, домовой эльф Регулуса знает, — кивнул Альбус, и Сириус вызвал Кричера. Домовик сначала говорить не хотел, отнекивался, но с главой рода не поспоришь, поэтому через пять минут на столе между директором и Сириусом лежал зеленого цвета медальон с буквой «S» посередине. Альбус осторожно вынул из кармана мантии завернутый в ткань клык василиска — когда-то ему его подарил Аластор Грюм, вот и настало время использовать. — Думаю, это нужно сделать тебе, — и подвинул клык в сторону Сириуса. Тот кивнул и попросил защитные перчатки, после чего сжал в кулаке клык и со всей ненавистью и болью вонзил его в медальон. Тот раскрылся, и из него вырвалось облако черного дыма с красными глазами. Облако кричало, угрожало, но больше ничего сделать не могло — яд василиска, оставшийся на клыке, исключал это. Вскоре оно со вспышкой света исчезло, и на столе остался лежать сломанный медальон, принадлежащий Салазару Слизерину. Сириус молча осушил стакан вина, вспоминая улыбку младшего брата. Альбус тихо попрощался и ушел через камин. Он не хотел мешать Сириусу прощаться с братом, да и к тому же чувствовал себя виноватым в смерти Регулуса. Если бы он понял раньше, что Том сделал крестражи! Если бы он просто нашел способ помочь ребенку в школе, то Том бы и вовсе не создал крестражи. Но прошлого не изменить, и остается только исправить ошибки. Пока у него еще есть время. Поэтому, Альбус сразу, как только вышел из камина в своем кабинете аппарировал на магловскую улицу в пригороде Лондона. Ни капли не сомневаясь, он двинулся в сторону неприметного домика, в котором, он был уверен, устроился волшебник с комфортом, ему присущим. Как только он постучался во входную дверь, ее открыли, и Альбус улыбнулся, встречаясь взглядом с глазами цвета бледного крыжовника. — Здравствуй, Гораций, не пригласишь на чашечку чая? Кто мог знать о количестве крестражей, как не любимый профессор Тома Реддла?