Тот, кто терял, будет снова любить За рассветом близится вечное лето Ночь до зари ты в душе береги свою птицу Не дай ей разбиться
— Ты достала? — хриплый голос встретил ее на пороге старого дома, в котором стены были покрыты вязкой и белой паутиной. В этом доме уже давно никто не жил, только совсем недавно двое волшебников, связанные одной целью переступили порог. От его вопроса послушалось шуршание — это те самые пауки резко перебежали с место на место, не желая попадаться этим людям на глаза. Они были достаточно умны, чтобы понять, что их жизнь висит на волоске. Только вот они не знали, что двум волшебникам было абсолютно все равно на пауков — у них была своя, великая цель, и на пауков, как впрочем на весь внешний вид дома, они внимания не обращали. — Конечно же, да, или ты сомневался во мне, мальчишка? — у нее был звонкий женский голос, но и в нем можно было расслышать хрипоту то ли от долгого крика, то ли от безудержного смеха. В ее случае это было последним. — Мы с тобой почти ровесники, — оскалился ее собеседник, глядя на то, как она снимает свою черную длинную мантию, кидая ее на пуфик возле двери и оставаясь в своем черном платье до пола с вырезом на груди. Не удержавшись, его взгляд скользнул по этому вырезу, после чего он поморщился. Он не понимал, как можно вечно ходить в этом платье, наверняка оно мешается. Однако, много лет он наблюдал за тем, как она сражалась на поле боя, много раз видел, как падают волшебники от ее убивающих проклятий. Что-что, а вот платье в пол ей точно не мешало. Но, все равно, ему никогда не нравилась она — резкая, дерзкая, идущая напролом к своей цели. И самое главное — свою цель она достигла. Вдруг на его лице возникла злая ухмылка. Цели то она достигла, да вот только эта самая цель не оправдала ее надежд. Кто бы мог подумать, что в самом конце все пойдет не по тому сценарию, на который все планировали. Однако, были еще запасные варианты, воплощением, одного из которых они и занимались. Зайдя в комнату, она поставила золотую чашу на стол. Даже приглядываться не надо было, чтобы увидеть знакомый с самого детства герб, вырезанный на чаше, сверкающей в темноте дома. Черно-белый барсук на золотом фоне как будто бы поморщился — его такие соседи не радовали. Однако, они оба этого не заметили, глядя, как переливаются цвета в такой драгоценной для них чаше. И дело было даже не в том, что по легенде чаша была способна превратить не только воду в мощнейшее лекарство, излечивающую любую болезнь, смертельную в том числе.***
Флер Делакур смотрела на собранный чемодан. Грустные синие глаза рассматривали каждый сантиметр, словно в них заключена разгадка к ее проблеме. Почти беззвучно открылась дверь в ее комнату, и внутрь вплыла Аполлин. Именно, вплыла. Аполлин Делакур, жена французского министра иностранных дел, ходила так, словно за ее спиной были два белокурых крыла — тихо, грациозно, практически не наступая на ноги. А, может, дело было в коврах, расстеленных по полу особняка Делакур. — Ты уверена? — ласковый голос матери проникал в самую глубину сердца, отдаваясь теплом и радостью. В ее синих глазах было видно не спрятанное отчаяние, которое Аполлин чувствовала уже два года. Сейчас же она беспокоилась еще сильнее, чем когда-либо, ведь ее дочь собиралась в другую страну, где она даже не сможет прийти ей на помощь. Девушка грустно вздохнула, слыша этот вопрос уже в который раз: — Я не собираюсь сидеть в своей комнате, как принцесса, ждущая дракона, мам, — мотнула головой Флер. — Я знаю, что мне суждено и сколько осталось времени. И я не собираюсь все это время снова заниматься бессмысленными поисками или, того хуже, сидеть дома и жалеть себя. Я еду на Турнир, хоть какое-то развлечение. Аполлин Делакур лишь вздохнула, в очередной раз проводя ладонью по серебристым волосам старшей дочери. Флер была красивой, даже по меркам вейл, все из которых отличались неземной красотой. Еще с детства ей пророчили долгую и счастливую жизнь, но все оказалось с точностью наоборот. Не бывает полукровок-вейл. Любая девушка с каплей вейловской крови становилась чистокровной после первого обращения. Вопрос был лишь в том, хватит ли ей сил пережить первое обращение. Флер, как и Габриэль, этого хватило, и обе ее дочери теперь были вейлами. А вейлы никогда не могли быть с мужчинами лишь по собственному желанию, каждой из них был кто-то предназначен. Сказки об истинных парах для вейл были не сказками, а реальностью. В этом и была проблема: Габриэль нашла своего истинного еще на первом курсе в школе, а Флер за семнадцать лет своей жизни так его и не отыскала. И если она не найдет его до восемнадцати, то Аполлин придется хоронить собственную дочь, чего ей не хотелось от слова совсем. Но поделать она ничего не могла. Поэтому, продолжила заплетать дочери косу, не желая мириться со судьбой и продолжая надеяться, что дочь найдет того, кто был ей предначертан. Сама Флер прикрыла глаза, наслаждаясь ласковыми движениями рук матери, заплетающих ей прическу. Смотреть на чемодан ей не хотелось, хотелось снова заснуть, увидеть тот прекрасный сон, в котором она танцевала под летящую со всех сторон музыку, а незнакомый ей партнер улыбался искренней, чистой улыбкой, которую ей никогда еще не приходилось видеть. Она не смогла различить еще какие-то черты лица незнакомца, кроме улыбки. Но даже эта улыбка давала ей немалую надежду.***
Элайджа тихо вздохнул: как же сложно быть отцом. Отцом ребенка, который оказался далеко не простым волшебником. С одной стороны, в новом наследстве сына он видел плюсы. Но с другой — сплошные минусы, начиная от дара некромантии, который сложно контролировать, и заканчивая тем, что Певереллов скорее всего истребили. Мало им было Майкла и вероятно в скором времени воскресшего Волдеморта, так теперь Гарри угрожали те, кто истребил когда-то весь род. Они вернулись из банка полчаса назад, и все эти полчаса им пришлось в красках пересказывать все, что они узнали. Все их семейство собралось в большой гостиной, которая за пару лет изменилась до неузнаваемости. Элайджа помнил ее в первозданном виде: телевизор, большой диван и пара кресел с прозрачными шкафами для посуды или антикварных вещей. Теперь гостиная сама по себе была больше по размеру, появилось еще пара кресел и два дивана, телевизор стал больше. Только шкафы были нетронуты и остались такими же. Зато, сейчас, в этой гостиной могли собраться абсолютно все члены семьи. — То есть, — подытожил Клаус. — Дженни, скорее всего здесь? Элайджа снова вздохнул: Ник специально постоянно переводит тему, чтобы разрядить обстановку, или он, на самом деле, считает нахождение в Британии какого-то вампира, который перешел ему дорогу, более важным? — Ты только это из всего рассказа подчеркнул? — озвучила его мысли Ребекка. — Конечно, нет, — отмахнулся Клаус. — Но если он здесь, то все станет еще интереснее… — Ник, ради всего святого, оставь бедняжку в покое, он и так от тебя сбежал в другую страну. — Я — вампир, ты про какое святое говоришь, Бекка? И, между прочим, Дженни мне сильно насолил. — Не согласился с тобой выпить? — Очень смешно, — закатил глаза гибрид. — Я просто не понимаю, почему вы все так сильно переживаете. Да, мой племянник в который раз отличился, — Гарри посмотрел на дядю скептически: вообще-то он не специально! Единственное, что он сделал сам — это привез с собой василиска. Кстати, надо его навестить, а то вдруг заскучал. — Но то, что он стал кем-то вроде короля, уверен, никак не изменит его жизнь. — Не стал я кем-то вроде короля, — не согласился Гарри. — Я только наследник. — Это не важно, — махнул рукой Клаус. — Ты понимаешь, что род Певереллов истребили? — вклинилась в разговор Кэролайн. — То есть, они убивали стариков, женщин, детей. Ради того, чтобы этот род больше никогда снова не появился на свет. Как думаешь, как они отреагируют на то, что этот род выжил? — Я хочу всем напомнить, — Клаус встал. — Что род Певереллов прекратил свое существование триста лет назад, верно? С чего вы взяли, что те, кто хотел уничтожить род, все еще живы? Не все в мире вампиры. А даже, если они и живы, то и что с того? По-вашему мы с ними не справимся? — Певереллы были могущественными, и то, что они не справились… — Думаешь, они действовали сообща? — перебил жену Ник. — Певереллы. Может, они вообще не догадались об угрозе, и их убивали исподтишка, один за другим. Но мы то знаем о возможной угрозе, и мы вместе, поэтому я вообще не вижу смысла переживать. — Мне это снится, или Ник действительно сейчас всех призвал действовать сообща? — протянул Финн. — Очень смешно, брат, — в который раз закатил глаза гибрид. — И сейчас нам разобраться с отцом, который находится к нам ближе всех врагов. Элайджа, твоя протеже ничего нового не рассказала? Тот покачал головой. Ая рассказала все, что знала, после чего решила поговорить с Тристаном, который в данный момент сидел в подвале их дома (точнее, на этаж выше того, что было когда-то подвалом, а сейчас было жильем для василиска), и до сих пор оттуда не вышла. — Я тут вспомнил, — заговорил Финн. — А Эмори Певерелл случайно была не из этого самого рода? Ник, Элайджа и Ребекка переглянулись. Пятьсот лет назад, во Франции, они пересеклись с ведьмой-некромантом. Кол еще тогда пытался за этой загадочной ведьмой ухаживать, да вот только она только смеялась с его действий, а потом сообщила, что родом из Англии и у нее уже есть жених. Девушка была по-своему доброй, общительной, и самое главное, то, что тогда так удивило вампиров, — она не ненавидела их за их существование и не считала их ошибкой природы. Она практиковала магию смерти и, как объясняла сама, провести время с первородными вампирами, которые хранили в себе самую могущественную магию смерти, было для нее чуть ли не чудом. Они провели время вместе около года, в течении которого Эмори путешествовала вместе с ними и даже помогала Нику улучшить ритуал, с помощью которого он мог себе вернуть свою волчью сущность. А потом Эмори попрощалась чуть ли не со слезами на глазах, обещая их никогда не забывать, и вернулась в Англию. Больше они о ней ничего не слышали, но тот год помнили — это был тот самый год, в течении которого они практически не ссорились, а с радостью проводили время друг с другом. — Скорее всего, была, — кивнул Элайджа. — Она ведь была из Англии. Мам, а кто мы для некромантов? — Живое воплощение самой черной магии — некромантии, — ответила Эстер. — Некроманты всегда любили сотрудничать с вампирами, ведь те уже мертвы, но все еще живы. Для таких магов это что-то вроде показательного примера, на что способна магия смерти. — Но ты ведь сделала нас вампирами не с помощью некромантии? Эстер усмехнулась: — Тогда была задействована магия двойников вперемешку с некромантией. Я много работала над тем, чтобы вы стали теми, кто вы есть. Но, — она кивнула головой. — Вы умерли, после чего воскресли. А воскрешение после смерти — часть некромантии. — Интересно, что стало с Эмори, — прошептала Ребекка. — В мэнорах обычно есть волшебные портреты, — подал голос Гарри. — Они хранят в себе воспоминания живого человека, могут перемещаться на другие волшебные картины и общаться с живыми. Возможно, в Певерелл-мэноре есть портрет Эмори Певерелл. — Для начала, — решила все подытожить Эстер. — Хоуп и Гарри нужно научиться контролировать некромантию. Если они в своей школе призовут мертвого, вряд ли им за это дадут дополнительные очки. А поиском портрета вы можете заняться и позже. — А мы можем призвать мертвого? — подняла брови Хоуп. — Круто. — У тебя видение мира передалось от отца, судя по всему, — с грустью проговорила Кэролайн. — Я просто ищу везде плюсы, — пожала плечами Хоуп, и Гарри рассмеялся, увидев, как Клаус и Хоуп дали друг другу пять. Внезапно по всему поместью раздался женский крик. Все сразу же подскочили со своих мест, оглядываясь и ища того, кто мог находиться в опасности. Почти все члены семьи находились в гостиной, обсуждая то, что узнали Элайджа и Катерина с сыном в банке. Переглядываясь, до всех быстро дошло, что в гостиной, как и в доме не было трех членов семьи. — Давина, — со страхом прошептал Кол и выбежал наружу. — Надя, — также прошептала Катерина и побежала за Колом. Давина Майклсон только совсем недавно вышла погулять с дочерью во внутреннем саду. Маленькой девочке нужен был свежий воздух и прогулки, а во внутреннем саду было безопасно, поэтому никто не волновался. Надя же полюбила рисовать, и большую часть своего времени проводила как раз в саду, рисуя пейзажи. Однако, страшный женский крик говорил о несчастье. Выбежав вслед за Колом и Катериной, все сразу заметили лежащую на земле в крови Надю с закрытыми глазами и Викторию, отчаянно плачущую в детской кроватке. Катерина вскрикнула и подбежала к лежащей без чувств дочери, проверяя ее дыхание. Кол схватил на руки малышку, принимаясь прижимать ее к груди, и оглядывался вокруг, ища Давину. Но Давины нигде не было. Только дверца открытой калитки за садом со скрипом качалась от ветра, а на торчащем гвозде все увидели кусочек зеленой ткани. Точно такой же, какого цвета была блузка Давины, которую она надела на прогулку. — Кол, стой! — крикнула Ребекка, которой Кол успел передать на руки ребенка и выбежал за калитку, принимаясь звать свою жену. — Мам, отойди, — попросил Гарри, садясь рядом со своей сводной старшей сестрой. Надя еле-еле дышала, красная кровь продолжала течь из открытой раны в груди. Ник и Элайджа переглянулись: такая рана говорила о том, что ей пытались вырвать сердце, но словно не успели. Гарри провел палочкой над сестрой, вспомнив одно из диагностических заклинаний, которое оно недавно изучили в своем клубе в школе. — Если мы не сможем закрыть рану и восстановить… — Гарри пораженно замер. — О мой бог, — изумленно воскликнула Хоуп, посмотрев на результаты заклинания. — Как она вообще жива до сих пор? — также удивленно прошептала Гермиона. — Она — странник, — к лежащей Наде подошла Эстер. — Ее магия все еще поддерживает ее жизнь, но, боюсь, нам понадобиться для нее новое тело. Мы не сможем… — Да что с ней?! — перебила свекровь Катерина, продолжая держать дочь в объятиях. В карих глазах плескался страх потерять дочь, которую она только-только нашла, с которой она недавно нашла общий язык и почти стала семьей, создав доверие. Элайджа тихо подошел, сжимая плечи жены в знак поддержки, и взглядом попросил Финна последовать за Колом, который продолжал кричать за территорией дома. Чтобы здесь не случилось, было ясно, что Давины больше здесь нет. — Ненавижу вашу привычку вырывать сердца! — с чувством крикнула на детей Эстер. — Видимо, Давина и Надя вышли за границу чар и попали в засаду. Наде пытались вырвать сердце, но то ли попался неумеха, который делал это в первый раз, то ли сработало защитное заклинание. — Ей вырвали сердце? Эстер покачала головой: — Ей разорвали сердце и вырвали часть органа. Кэролайн почувствовала, что ее сейчас стошнит, и отошла подальше. Катерина замерла, глядя на тело дочери, которая продолжала сражаться со смертью. Надя не была вампиром, она была странником, которые могли легко умереть, если не успеют вселиться в новое, подготовленное для этого, тело. — Я смог остановить кровотечение, бабушка, — отчитался Гарри. — Наверное, нам стоит наложить коматозные чары, чтобы держать ее на этом свете, и найти новое тело. — Ты прав, — кивнула Эстер, принимаясь колдовать. — По-другому ей не выжить.***
Близнецы шепотом рассказывали старшим братьям (Билл ведь все равно их брат, не важно, кто его отец) и Тео, который в последние дни проводил время в Пруэтт-мэноре, свои идеи на счет своего магазина, когда внезапно с криком, который оглушил весь квартал, с дивана встала Джинни, недавно спавшая на этот самом диване. Рыжие волосы принялись развиваться словно от сильного ветра, а от ее крика разбилась в дребезги хрустальная ваза, стоящая на столе. Парни зажали ладонями уши, не успев среагировать и поставить щит. Сейчас его поставить было невозможно — стоит убрать ладонь, как крик дойдет до ушей и есть вероятность и вовсе слух потерять. Все-таки голос их младшей сестренки был очень звонким. Когда девушка прекратила кричать и принялась глубоко дышать, в гостиную вбежали Александр Пруэтт и Филипп Нотт, глядя на Джинни с беспокойством. — Джинни, что произошло? — испуганно прошептал Александр. Крик банши никогда не нес в себе благих известий. Он попытался отогнать мысли о том, что банши кричит, когда кто-то находится на грани смерти. Девушка подняла на дедушку свои зеленые глаза, продолжая глубоко дышать, и звонко, словно только что вообще не кричала, произнесла: — Мне нужно к Майклсонам. Срочно.