***
Эстер еще раз перечитала описание к заклинанию перед тем, как резко вздохнуть и закрыть глаза. Нет, она не ошиблась, это все-таки, единственный способ спасти ее семью. Ее дети и внуки. Они все в опасности, и имя этой опасности — Майкл. Мужчина, которого она когда-то любила. Эстер не слушала Далию, не желала слышать мудрые слова старшей сестры, что этот викинг испортит ее жизнь, что принесет немало горя и страданий. Она была безумно влюблена и не видела недостатков. Майкл был безумен еще тогда. Он всегда был жаден до власти, ему хотелось, чтобы все шло так, как он этого желал и никак иначе. Ему хотелось семью: послушную жену и много детей. Он хотел, чтобы его просьбы исполнялись в тот же миг, как он этого просил. Он никогда не считался с Эстер. Но она заметила это слишком поздно. Эстер думала, что это правильно, в то время царил жесткий патриархат, и они с Далией были всего лишь пленницами, жертвами судьбы. Похищенные из собственной деревни. Майкл казался Эстер рыцарем, когда дарил ей полевые цветы и напевал песни, держа ее за руку на берегу реки. После того, как она была вынуждена проститься с Фрейей из-за своей глупой ошибки, он изменился. И тогда Эстер поняла, что он никогда ее и не любил. От разочарования и ненависти к мужу и самой себе, ей хотелось плакать, но она не позволила проронить себе даже слезинки. Майкл показал свое истинное лицо, когда ударил ее после того, как она посмела указать ему на то, что он не обращает внимания на детей. Она избавилась от детской влюбленности, но прошлое не вернешь, у нее на руках был маленький Финн и в утробе еще не появившийся на свет Элайджа. Да и ей было некуда бежать от ненавистного мужа и той жизни, которую она сама выбрала. Эстер смирилась и посвятила себя детям. После рождения Элайджи ведьма случайно наткнулась на того, кто завладел ее душой и сердцем. Ансель был другим. Он осторожно наблюдал за ней, когда она собирала травы. Улыбался, когда они сталкивались взглядами среди деревьев. Он называл ее ведьмой, укравшей его сердце ещё с их первой встречи. Они не могли быть вместе, их любовь была обречена, и они оба это знали. Но Эстер рискнула. Она решила, что имеет право насладиться и быть счастливой хотя бы одну ночь. Одна единственная ночь с любимым человеком. Результатом которой стал Никлаус. Его зеленые глаза стали отрадой для ее глаз. Эстер больше никогда не ходила в ту сторону леса, потому что знала, что не сможет выдержать взгляд Анселя, что позволит эгоизму взять верх и сбежит с ним, скрываясь в ночи. Но у нее было трое детей и еще не родившийся ребенок, потому что Майклу было все мало. И она снова смирилась. Ведьма открыла глаза. Нет, в этот раз она больше не сдастся, хватит с нее смирения жизни. Судьба бросает вызов? Майкл хочет убить ее детей? Что ж, она примет этот вызов и покончит со всеми угрозами в сторону ее детей и внуков. — Я нашла способ убить Майкла, — сказала Эстер, спустившись в гостиную. Никлаус и Фрея заинтересованно подняли глаза. — Серьезно? — Да. Но мне нужна одна вещь. — И где она? — нахмурился Никлаус, заподозрив что-то неладное. — В Мистик-Фоллс. — О нет! — простонал Клаус, обреченно закрывая глаза. Вот куда-куда, а возвращаться в Мистик-Фоллс ему хотелось меньше всего. — Я уезжаю в Новый Орлеан. — Зачем? — У меня там сын! — Никлаус, прекрати, — послышался голос Элайджи, и Клаус, на удивление, замолчал, заметив слишком серьезное лицо старшего брата. — Мы с Катериной после окончания каникул едем в Мистик-Фоллс. Мы можем забрать твою загадочную вещь, мам. Эстер покачала головой. — Чтобы найти этот артефакт нужна кровь гибрида и ведьма. — Так у нас на кухне стоят колбочки с моей кровью, в чем проблема? — Для заклинания нужна только что взятая кровь. — Мам, почему вы, ведьмы, вечно все усложняете? — Значит, едем мы с Катериной, Никлаус и кто-то из ведьм, — подытожил Элайджа. — Я могу, — предложила Фрея, и Эстер согласно кивнула: — Мне нужно будет обновить заклинание в точное время, поэтому лучше всего, если поедет Фрея. Значит, решено. — Кстати, Финн приедет через месяц, — оповестил всех Клаус. — Я ему сказал наш адрес, так что если мы не вернемся, впустите блудного брата в дом, пожалуйста. — Это кто из вас еще блудный! — Заткнись, Бекка! Кстати, Элайджа, я так и не понял, а вам с Катериной зачем в Мистик-Фоллс? Элайджа вздохнул и посмотрел наверх, где на перила балкона облокотилась Катерина Майклсон. Она накинула на плечи небольшой плед и бездумно крутила ложку в чашке кофе. Почувствав на себе взгляд мужа, она посмотрела вниз и встретилась с ним взглядами. Губы растянулись в небольшой улыбке, но Элайджа заметил, что у нее до сих пор дрожали руки. Они дрожали у нее с того дня, когда пришло письмо. — У Катерины там дочь, — сказал Элайджа, и Клаус закашлялся. — В смысле дочь? — В обычном, Никлаус. А то ты не знал, что у нее есть дочь. — Нет, я знал, что у нее была дочь, Элайджа. Не даром же родилась Елена Гилберт, но дочь Рины же… — Она жива. Ведьма-странник. — Рина, ты тоже ведьма? — прокричал Клаус. — Если бы я имела магический дар, то сейчас в тебя бы полетел цветок, Ник, — фыркнула Катерина, а потом поперхнулась воздухом, когда орхидея в горшке, стоящая на подоконнике, внезапно поднялась в воздух и полетела прямо в голову Клаусу, который успел вовремя увернуться. Все проследили за полетом несчастного цветка, который встретился со стеной и упал на пол, раскалывая на части горшок, а потом перевели взгляд на удивленную Катерину Майклсон. Та подняла руки вверх, показывая, что она тут не причем, и забывая, что в ее руке была чашка с кофе, которая благополучно полетела вниз, упав прямо перед Ребеккой, выходящей с кухни. — Обычный вторник. Ничего нового. — прокомментировал Кол, глядя как на полу растекается черный кофе.***
Гарри казался сюрреалистичным тот факт, что прошло всего две недели каникул. По внутренним ощущениям, прошел месяц, а то и больше. Слишком много событий и новостей обрушилось на них во время рождественских каникул. Неудивительно, что в купе все пятеро молчали. Гермиона задумчиво смотрела в окно, накручивая на палец прядь волос. Хоуп читала книгу, иногда улыбаясь или закатывая глаза, поэтому Гарри решил, что сестра нашла очередной какой-нибудь фантастический роман. Драко тоже читал книгу, только это был справочник по зельеварению, а Джинни неожиданно заснула, положив голову на плечо Гарри. Оставшиеся три дня до каникул она провела в поместье Майклсонов. Сначала Джинни была против того, чтобы остаться с ними, аргументировав тем, что их и так много, зачем ей всех смещать? В ответ на ее аргументацию она получила скептические взгляды, а Гарри взял ее за руку и провел экскурсию по дому, после чего Джинни поняла, что вампиры любят пространство. Большое пространство. — Как думаете, в этом семестре мы вляпаемся еще во что-нибудь? — все также задумчиво спросила Гермиона, нарушая тишину. Гарри пожал плечами, Хоуп нахмурилась, а Драко хмыкнул и покосился на Джинни. — Отвали, Драко, — заворчала рыжая и устроилась поудобнее. — Я сплю, видения будущего строго после пяти вечера по средам. По купе впервые за всю поездку разнесся веселый смех, который вырвал всех из пучины грусти. Хоуп закрыла книгу и принялась обсуждать с Гермионой их последний поход по магазинам. Гарри вместе с Драко начали пытаться вывести новую формулу для зелья, после чего решили по окончании уроков ее опробовать. Джинни заворчала на всех и свернулась комочком, снова засыпая, и все начали общаться потише. За всю поездку их никто не беспокоил. То ли хорошо работало заклинание, заблокировавшее дверь в купе, то ли Рону Уизли сегодня было не до этого.***
Самолет приземлялся на землю с сильной тряской, из-за чего Катерина сжала ладонь Элайджи еще сильнее прежнего. Клаус, смотрящий на все это, задался вопросом, не сломает ли его невестка руку брату. Фрея ничего не замечала: ни пейзажей за окном, ни тряски. Она была занята важным делом: перечитывала в сотый раз заклинание, которое дала ей мать. — Не переживай так, — прошептал Элайджа жене. — А вдруг она не хочет меня видеть? — Когда я уезжал из Нового Орлеана, я тоже так думал, — внезапно ответил Катерине Клаус. — Про Марселя. Я уехал и сказал сам себе: «я ему не нужен, он не хочет меня видеть, он не хочет меня знать». А на самом деле, мы оба были гордыми идиотами, не желающими признавать, что нужны друг другу и скучаем. Старые обиды тогда взяли верх. И мы помирились только спустя десять лет с последней встречи. Не повторяй этой ошибки, Рина. Рискни. Лучше сделать, а потом жалеть, чем не сделать и жалеть. — Полностью согласна с Ником, — поддакнула Фрея, и Катерина натянула слабую улыбку, чувствуя, как Элайджа в поддержку тоже сжимает сильнее ее руку, кидая на брата благодарный взгляд. Клаус ухмыльнулся, когда заметил в этом взгляде еле читаемое послание: «вот можешь же быть не клоуном, когда захочешь». В самолете раздался голос пилота, извещающий о прибытии в аэропорт Атланты. Теперь им оставалось только забрать небольшой багаж, взять машину (которую, конечно же, уже купил Клаус, решивший, что они обязательно должны добираться на своей машине) и поехать в дом Майклсонов в Мистик-Фоллсе. Катерина с улыбкой вспомнила реакцию Давины и Кэролайн, когда они узнали, в скольких городах у Майклсонов есть квартиры или дома. После двадцать восьмого города, блондинка замотала руками и заявила, что «все с вами понятно, дальше можно не слушать». Через пятнадцать минут они забрали багаж и вышли на улицу. Клаус быстро нашел машину, и вскоре она заскользила по дороге I-285. — Здравствуй, Мистик-Фоллс, — хмыкнул Клаус, когда они проехали вывеску «Добро пожаловать в Мистик-Фоллс». И в этот момент Катерина вспомнила, что в этом городе не только ее дочь, а еще два бывших любовника. Видимо, это вспомнил еще и Клаус, потому что он повернул голову вправо и прокричал, крутя руль: — Эй, Рин, а к братьям Сальваторе заедем? Элайджа бросил в брата недовольный взгляд, но это не помешало Клаусу дальше смеяться. На самом деле, все четверо хотели оказаться в совершенно другом месте, далеко отсюда, но Катерина была обязана хотя бы поговорить со своей дочерью, а Клаус с Фреей должны были найти артефакт. У них не было выбора.