Взгляд с другой стороны

Отвернись и забудь, победи в себе страх. Ничего нет страшней чародейки в слезах… …Неприкаянным принцем из детской мечты На дороге случайно мне встретился ты

За три дня до конца рождественских каникул терпение Джинни лопнуло. Ей стало совершенно невыносимо находится в родном доме, где каждую минуту ей напоминали о ее «неверном выборе». Единственные, кто ее ни в чем не обвинял — это близнецы, Перси, который мог ее поддержать, уже рассорился с семьей и со скандалом покинул дом пару месяцев назад. Джинни намеревалась сделать тоже самое и плевать ей на последствия. Она знала адрес старшего брата и только надеялась на то, что Перси позволит ей побыть у него всего эти три дня. Закинув последнюю необходимую, по ее мнению, вещь в сумку, она открыла дверь своей комнаты и тихо спустилась вниз по ступенькам. Услышав голоса, доносящиеся из кухни, девочка остановилась и прислонилась спиной к стенке, дожидаясь пока брат и мама уйдут. Не будут же они вечно сидеть кухне, к тому же с улицы были слышны громкое возгласы близнецов, играющих квиддич. Рон вскоре пойдет к ним. — Мама, мне это надоело! Ты обещала, что Гарри станет моим другом, а не Джинни! А он на меня даже внимания не обращает! И Джинни совсем ничего не делает, а ты обещала, что она меня с ним подружит! — послышался крик Рон. Джинни нахмурилась. Это кого она с кем подружить должна была? — Ох, милый мой, — заворковала Молли Уизли. — Не волнуйся, Джинни вас подружит. Чего? Джинни распахнула в удивлении глаза. — Но она ведь против! Как ты ее уговоришь? — О, я всего лишь дам ей маленькое зелье, чтобы она подлила такое же зелье Гарри, и мы спасем бедного мальчика от тьмы, а Джинни ему станет прекрасной женой. — И я стану его другом? Не этот Малфой? — Конечно, ты, Ронни. Джинни, мягко говоря, офигела от такого плана. Ее собственная мать собиралась напоить ее зельем? Нет, это уже слишком. Она могла понять, что Молли Уизли была настроена резко против Слизерина, но опаивать свою дочь? Чтобы подружить ее идиота-брата с Гарри? Входная дверь со стороны сада открылась, и внутрь зашли шумные близнецы. Как раз в ту же секунду, когда с лестничного прохода показалась злая Джинни. — О, малышка Джин, а ты чего такая злая? — в унисон пропели близнецы. — Мама, ты совсем?! — закричала вдруг Джинни, обращаясь к Молли. — Ты хотела напоить меня зельем?! — Что ты такое говоришь, мил… — Я все слышала! На щеках Джинни блестели холодные слезы. Пусть ее семья была экстравагантной, внутри, глубоко в душе, Джинни их любила. Даже Рона, поведение которого ее бесило и злило. Но сейчас, она чувствовала только разочарование. Как ее мать посмела играть с судьбами дорогих ей людей? С ее судьбой? Станет прекрасной женой, полюбит из-за зелья?! Как Молли Уизли так могла? — Я не хочу иметь с вами ничего общего. — вздохнув, твердо ответила Джинни, принимая тяжелое решение. — Джиневра Молли Уизли, что ты такое говоришь?! — Я отрекаюсь! Я не буду участвовать в твоих безумных планах, и не позволю напоить себя и Гарри зельями! Я больше не член этой идиотской семьи, по мнению которой мой факультет — это сборище ужасных людей и темных магов. Да что бы ты знала: мы дети! Мы обычные дети, которые проводят вечеринки, смотрят в окна на глубину озера и учимся. Мы не придумываем планы по захвату мира, и если всего лишь два ученика Слизерина стали Темными Лордами, то это не наша вина! Но у вас стереотипы, из-за которых вы подумали, что имеете право подливать зелья. Ты почувствовала себя богом или что? Больше слышать и видеть никого из вас не желаю. Джинни крикнула эти слова в лицо матери, у которой оно побледнело, а потом стало красным. Не сразу, но Джинни заметила, как вокруг нее светится белый свет, и почувствовала, как тонкие нити, связывающие ее с семьей Уизли, начали разрываться. Ее слова подтвердила магия, разрывая связь с ее семьей. Пожав плечами, девочка выбежала из дома, не оборачиваясь. Как она раньше не заметила, что ее мать сошла с ума? Что она уже решила за саму Джинни, как та будет жить? Девочка бежала, пока не увидела маленькую деревню, находящуюся в паре километров от их дома. Посмотрев на нее, она села прямо на землю и закрыла лицо руками. Уйти из дома было правильным решением, но что теперь ей делать? Куда идти и у кого просить помощи? К Перси она пойти не могла — искать там ее будут в первую очередь, а когда найдут сразу же вернут обратно. К тому же, сейчас Джинни не хотелось видеть ни кого из своей семьи. Она понятия не имела, кто еще в курсе маминого плана. И кому она могла теперь доверять? Снежные хлопья падали на ее яркие огненные волосы. Скоро ей станет холодно, и даже палочку она не сможет использовать — студентам нельзя пользоваться магией вне учебы Хогвартса. И если раньше она могла на это наплевать, так как жила в волшебном доме, которые не отслеживаются Министерством, то сейчас она точно потеряла эту возможность. Внезапно послышался хлопки крыльев совы. Джинни убрала руки от лица и посмотрела на полет птицы. Теперь она как эта птица — свободно может лететь куда пожелает. Только вот, сова может найти место, где ей переночевать, поесть, да даже справить нужду. А Джинни не было, куда идти. У нее не было даже монеты, так что даже темную и обшарпанную комнату в захолустье она не могла себе позволить. К явному удивлению Джинни, та самая сова подлетела к ней и пошевелила лапкой, показывая письмо. Осторожно девочка отвязала письмо, на котором каллиграфическим почерком было подписано:

Гарри Поттер-Майклсон.

Джинни усмехнулась. Знал бы Гарри, что задумала ее мать и как она решила их судьбу! «Привет, Джинни! Как твои дела? К нам недавно Драко приходил, рассказал, что у вас снова был групповой сон. Ты в порядке? Хоуп и Гермиона все время спрашивают о тебе и кричат, что сильно скучают. Ой, не кричат, а «мы просто слегка эмоционально об этом говорим!». Если что, совсем не слегка, но мы упустим этот момент, так как эти две ведьмы сейчас сидят рядом. Если я не вернусь после каникул, ты знаешь, что случилось! Мы собираемся в кино. Драко тоже приедет, хотя так и не понял, что означает «кино», может быть и ты сможешь? Если да, то мы тебя ждем. Моя бабушка зачаровала письмо, и, если ты все-таки сможешь и согласна, то прикоснись к нему три раза подряд, оно тебя к нам перенесет.

Гарри»

На душе потеплело. Четверка старших слизеринцев на самом деле стала для нее важными людьми. И они о ней не забыли, вписали в свою компанию. Джинни осознала, что единственным, кто задал ей обычный вопрос «Ты в порядке?», был Гарри. Не братья, не родители, а друг. На пару минут, девочка забыла о поступке матери и просто улыбалась, глядя на письмо. Когда они так глубоко запали ей в душу? Когда Джинни смогла забыть об одиночестве? Когда нашла тех, кто спокойно принимает ее характер, успокаивает после очередного видения и слушает ее слова? Она была уверена, что Гарри и остальные не будут обвинять ее в планах матери, поэтому не задумываясь, Джинни трижды прикоснулась к письму и почувствовала, как все вокруг нее начало вращаться и расплываться. Встретится с друзьями, чтобы хоть на немного отвлечься, казалось ей хорошей идеей, поэтому она не заметила, как внутри в душе поднимается волна отчаяния, готовая разрушить все на своем пути. В самый последний момент, девочка заметила, как к ней приближается крупная фигура с рыжими волосами до плеч. Джинни догадалась, что это ее мать, и, судя по всему, та пошла за ней, чтобы вернуть блудную дочь. В потоке телепортации Джинни грустно улыбнулась. Она даже издалека видела ярость на лице матери. И злилась она на то, что дочь посмела нарушить ее безупречный план. Ее способность видеть будущее уже показала Джинни картинку того витка будущего, и результат ей совсем не нравился. Она была Истинной банши, но ей также было все тринадцать — она еще ребенок. Через секунду, рыжая девочка стояла перед порогом красивого особняка, посреди небольшого заснеженного сада. — Джинни? — девочка обернулась, встречаясь глазами с Клаусом Майклсоном, отцом Хоуп. Рядом с ним стояла блондинка с яркими синими глазами, напоминающими небо. Они держались за руки, и Джинни предположила, что это Кэролайн Майклсон, мама Хоуп. — Здравствуйте. Меня пригласил Гарри. — ответила девочка и для убедительности помахала письмом, все еще зажатым в ее руке. Клаус улыбнулся. — Да, я знаю. Они сейчас ушли с Катериной и Ребеккой в торговый центр. — Если хочешь, ты можешь подождать их в гостиной. — улыбнулась Кэройлан и отпустила руку мужа, подходя к девочке. — Пойдем, я тебя провожу. Хочешь чай? Какао? — Можно просто воды? — тихо спросила Джинни, а потом добавила, — С успокоительным. Кэролайн и Клаус переглянулись.

***

У Сириуса сегодня был сложный день. Хотя, у него после того, как он очнулся, все время были сложные дни. В первый же день его встретила с криками мать (называть ее просто портретом у Сириуса не получалось никак), а потом еще и Кричер начал кидать презрительные взгляды и бубнить себе под нос: «неблагодарный наследник довел госпожу». Сириусу не впервые захотелось кинуть в домовика что-нибудь тяжелое. После трехчасового горячего душа, Блэк наконец почувствовал себя живым. Как же он скучал по горячей воде и мягкой подушке, находящейся на его кровати в его комнате, куда Сириус завалился сразу после душа. О том, что он в подростковом возрасте ненавидел эту комнату, он напрочь забыл, сразу же заснув. А на следующий день ему пришло письмо из Гринготтса, в котором гоблины спрашивали, навестит ли он их в ближайшее время, чтобы принять наследство. Ворча, единственный из Блэков все-таки пошел в банк, где ему пришлось час слушать гоблина о куче документов, которые ему нужно было в обязательном порядке разобрать. Из приятного, он стал Лордом Блэком, а из неприятного — он был последним Блэком. И ему было необходимо или жениться и зачать наследника, или ввести кого-нибудь в род. Сириус написал письмо Андромеде. Она все еще не ответила. А потом он зарылся в бумаги и пропал на несколько дней, разбираясь с делами. К счастью, его матушка больше не кричала, а только провожала сына изучающим взглядом с портрета. Домовик тоже заткнулся и послушно подавал и еду и несколько чашек кофе. Но сейчас, отвлекая Сириуса от бумаг, в окно постучалась серая сова.

***

Молча дав девочке воды (обычной воды, без успокоительного, потому что Кэролайн до сих не могла разобраться с бесчисленными зельями, стоящими у них на полке в кухне, заменяя все лекарства), Майклсон нежно взяла холодные ладошки девочки и спросила, что у нее случилось. Тогда Джинни во второй раз прорвало — волна отчаяния все-таки вырвалась, и девочка, всхлипывая, начала все рассказывать. О том, как ее семья не приняла ее распределение на Слизерин, о том, как Перси рассорился со всеми ими, даже с ней, несмотря на то что, Джинни всегда старалась поддержать старшего брата, о том, как Рон докучал ей своими криками и о том, что сегодня услышала. Не забыла она сказать, что отреклась от своей семьи, потому что больше не чувствовала себя там в безопасности. Также она рассказала о видениях, в которых ей появлялся Майкл. Она рассказала, как он ее пугал, после чего Клаус закашлялся и позвал Элайджу. А Кэролайн принялась баюкать на руках тринадцатилетнюю девочку, которая не переставала плакать. Клаус только молча пододвинул поближе бумажные салфетки и графин с водой, дожидаясь брата. Старший вампир спустился сразу, выслушал об отце, позвал мать и спросил ее, какие еще есть способы убить их отца, так как белого дуба больше нет, и, соответственно, сделать кол не было возможности. Эстер задумалась и вернулась в свою комнату, попросив дать ей пару часов, чтобы проверить одну из своих теорий. Клаус же пошел наверх, сказав, что ему нужно связаться с Марселем. Давина и Фрея к ней присоединились, а Кол принялся пить коньяк, стараясь не думать о грозящей им опасности в виде отца. Теперь Кол боялся не только за свою жизнь, но еще за жизнь своих братьев и сестер, жену и их еще не рожденного ребенка. Честно говоря, факт о том, что у него будет родной ребенок, все еще казался ему нереальным, но это не мешало ему радоваться. Кэролайн в это время обнимала Джинни и гладила ее по голове, а девочка продолжала тихо всхлипывать, выплескивая все накопившееся в душе. Майклсон не могла понять — как можно было поступать так со своим ребенком? Да вообще с детьми? Кто такая эта Молли Уизли, которая решила все за ее племянника? Джинни же цеплялась за Кэролайн Майклсон со всей силой, впервые в жизни ощущая кожей нежные поглаживания по спине и волосам, несущие в себе тепло. Молли Уизли никогда не хватало времени на дочь. Джинни всегда оставалась одна со своими детскими и не детскими проблемами. И только сейчас она вдруг почувствовала то, что обычно называют материнским теплом. Кожа вампирши была холодной, как сталь, но Джинни никогда еще не было тепло так, как сейчас. Поэтому, она спокойно закрыла глаза, доверившись этому теплу и внутреннему голосу, говорящему, что сейчас она в безопасности. Серьезную атмосферу, застывшую в воздухе, нарушила Ребекка, которая влетела в дом, словно ураган. — Братец, ты полный идиот! — с чувством закричала на весь дом Ребекка. А, чтобы стало еще понятнее, что она очень злая, вампирша для верности с силой захлопнула входную дверь и прошла в гостиную. — Ты про кого из своих братьев? — осведомилась Кэролайн, продолжая поглаживать уснувшую Джинни, которую не разбудил даже громкий хлопок двери. — О Нике. Где тебя носит, о гибридная королевская задница?! — снова закричала Майклосон и уперла руки в бока, закатывая глаза. — Бекка! Тише. — остановила Кэролайн вампиршу, видя, что та собирается еще раз закричать, и глазами указала на спящую Джинни. — Ой. Она спит? — дождавшись кивка от Кэролайн, Ребекка зашипела. — Клаус-с-с. — Что он снова натворил? — спокойным тоном поинтересовался Элайжда. — Никлаус! — яростно зыркнув на старшего брата, снова зашипела со злостью Ребекка, и наконец объект для выплескивания ее эмоций показался в гостиной, немного раздраженный. Марсель никак не хотел покидать Новый Орелан, и даже известие о том, что ему тоже грозит смертельная опасность, никак не влияло на его мнение. Честно говоря, Клаус и не предполагал, что его сын может оказаться таким упрямым. — Хватит орать, Ребекка. У меня все ушные перепонки скоро полопаются. Что, деньги на кредитке закончились? - Кэролайн снова на всех шикнула, и вампиры стали говорить на пол тона тише. — Упаси Господь. Брат, не пугай так. — послышался с дивана наигранно испуганный голос Кола. — Ой, заткнитесь. — фыркнула на их колкость блондинка. — Не так важны мне эти ваши деньги. И вообще, у нас проблема намного масштабнее. — Может уже скажешь какая? — Я видела Аврору. — Поздравляю, Бекс, у тебя есть глаза, и ты тысячу лет назад видела данную особу, дальше что? — Ник, иди ты в задницу. Я ее видела десять минут назад. Здесь, в Лондоне. — Никлаус удивленно заморгал. — Блеск. — прокомментировал Кол. — Мало нам отца, теперь еще бывшая любовница Ника нарисовалась. А одна была или со свои братцем? — В магазине нижнего белья одна. — скрестила руки на груди Ребекка. — Кстати, Ник, там на твоей карте всего две тысячи осталось. Просто та слегка дорогая комбинация была настолько шикарна… — Ребекка, на моей карте еще утром было пятнадцать тысяч, ты издеваешься?! Элайджа поперхнулся, а Кэролайн замахнулась на мужа подушкой, потому что гибрид забыл о спящем ребенке на руках блондинки. Зашедшие следом за Ребеккой Катерина, Гарри, Хоуп и Гермиона застали членов семьи, находящихся то ли в шоке, то ли в отчаянии. А в углу гостиной лежала диванная подушка, оставшаяся незамеченной.