Взгляд с другой стороны

Тут покоиться чья-то надежда, Мне такого исхода не надо.

Большой зал, как в обычный школьный день, был заполнен шумными студентами, которые перекрикивали друг друга, махая руками каждому встречному другу или знакомому. Правда, это было явно заметно только возле столов Гриффиндора и Пуффендуя, когда как за столами Когтеврана и Слизерина царило спокойствие. — Как прошли ваши каникулы? — сел перед Гарри, Хоуп и Драко Тео, улыбаясь сидящей рядом с ними Гермионе и Джинни. От вопроса однокурсника Хоуп фыркнула, Драко заскрежетал зубами, а Гарри спокойно ответил: — Очень весело. Надеюсь, такого больше не повторится. — Настолько весело? — Ты даже себе представить не можешь. — Знаешь, Майклсон, — задумчиво протянул Тео, — я даже и представлять не хочу. Хоуп засмеялась, а Гарри ответил доброй усмешкой. — Интересно, — повернулась к профессорскому столу Гермиона. — Дамблдор здесь. В последние годы сам директор Хогвартса появлялся в школе редко. Да и в коридорах его уже было невозможно встретить. Альбус Дамблдор, казалось, вообще не выходил из своих комнат, и чем он там занимался, студенты понятия не имели. Сегодня, в первый день после каникул, директор восседал на своем стуле и ковырял вилкой в тарелке, делая вид, что увлечен едой. Иногда он кидал взгляд на гомонящих студентов и ностальгически улыбался. Увидев его улыбку, Гермиона еще подозрительнее сузила глаза, но директор до самого конца ужина, на котором поприветствовал всех с каникул, ничего не сказал и снова исчез за дверью возле стола профессоров. — Не нравится мне это, — прошипела Гермиона, когда они уже были в своих комнатах. На самом деле Гермиона до сих пор не могла осознать — всего год назад она не понимала ни слова на змеином языке. Для нее все это было лишь шипением, но после того как она узнала правду о своем отце — все перевернулось. Неизвестно как, но она начала понимать каждое слово Гарри на парселтанге и могла так же легко ответить. Один Драко в такие моменты, когда трое забывались и принимались шипеть, ничего не понимал и только закатывал глаза со словами «вот же змеи». — Что именно не нравится? — спросила на обычном языке Хоуп, переодеваясь и посматривая на входящую дверь их комнаты. Третья их соседка по комнате — Дафна Гринграсс все еще не вернулась в спальню. — Где Дафна? Уже полчаса назад все ушли спать, а ее все нет и нет. Гермиона резко подняла руку, поставив сигнальные и антиподслушивающие заклинания. — Во-первых, я понятия не имею, где Дафна. И с каких пор тебя интересует ее местоположение? Хоуп пожала плечами. — Просто странно. Она всегда приходила ровно к отбою, уходила в душ, а потом ложилась спать. — Может, она с Асторией? — Скорее всего, да. Так, и что там «во-вторых»? — Во-вторых, моя мать, — вздохнула Гермиона и села в позу лотоса. Хоуп, догадавшись, что эта тема для подруги все еще очень болезненная, пересела к ней на кровать. — Она пришла сначала ко мне, пытаясь меня забрать. Потом она ворвалась к Драко за какой-то книгой, которую уничтожила бабушка Эстер, и нам ничего не сказали о ее значении. Тебе не кажется это подозрительным? Она явно ищет что-то, что вернет Темного Лорда. — Да. Согласна, — кивнула Хоуп. — С тем, что она ищет способ воскресить темного придурка. Но вот то, что нам не рассказали о значении книги… — М? — Знаешь, родители ведь всегда не скрывали от нас правду. То есть мы с Гарри с детства знали, кто мы и какие у нас враги. Кто очень сильно не любит наших родителей. Папа вообще-то не хотел мне ничего рассказывать, но дядя Элайджа настоял, что мы должны это знать, чтобы быть начеку. Да и лучше, если мы это узнаем от них, а не услышим от кого-то другого. — Резонно и логично. Ты это к чему? — К тому, Герми, что если они нам не сказали о значении той тетради, то это гораздо, гораздо, серьезнее всех проблем. Девушки переглянулись с одинаковыми взглядами. Не успокаивал еще и тот факт, что четверо из взрослых неожиданно в день их отъезда, сразу после того, как их проводили, уехали в Америку. На утро они проснулись с решимостью попытаться узнать всю правду, переговорив с Драко, Гарри и Джинни. Единственное, Гермиона не хотела, чтобы Джинни снова пришлось возвращаться к тому состоянию, когда она одновременно видела и прошлое, и настоящее и будущее. Она только-только научилась это контролировать, чтобы не сойти с ума. Один неверный шаг, и все может разрушиться. А Джинни наверняка пойдет на этот шаг из-за желания помочь. Гермиона вздохнула и встала с кровати, а затем нахмурилась. Почему никто из них не задумался раньше поискать артефакт, который может помочь Джинни лучше контролировать видение? — Хоуп, мы идиотки, — заключила Лейстрендж. — Почему? — зевая спросила Майклсон, в то время как расчесывала волосы. — Мы ни разу не задумались о том, чтобы поискать артефакт для Джинни. Чтобы ей было проще контролировать собственные силы. Хоуп замерла с расческой волосах и повернулась к Гермионе. — Ты права. Мы идиотки. Сегодня этим займемся. — Что-то на сегодня у нас много планов. — Ничего! Прорвемся! — оптимистично воскликнула трибрид, вызывая усмешку у Гермионы. Лейстрендж по дороге к душевой комнате остановилась возле третьей кровати и с нахмуренным лицом повернулась к подруге: — Дафна не ночевала в комнате. — Почему у меня плохое предчувствие? — спросила Хоуп, уставившись на идеально застеленную домовиками третью кровать, по состоянию которой было ясно, что Дафна Гринграсс так и не появилась в спальне. Плохое предчувствие Хоуп только усилилось, когда обе девушки увидели бледную Джинни, сидящую на диване. Рыжая девочка обнимала руками колени и смотрела на камин, в котором тлели дрова. Огонь уже давно погас, и только небольшие красные искры мелькали за решеткой. Гарри и Драко, заметившие состояние Джинни, синхронно нахмурились. — Джин, все хорошо? — спросила Гермиона, и девочка резко содрогнулась, а потом перевела на друзей потрясенный и ничего не понимающий взгляд. Она помотала головой, осмотрев помещение, а потом снова посмотрела на друзей, глядящих на нее с беспокойством. — Как я здесь очутилась? — тихо прошептала Джинни, вызывая у всех еще большее недоумение. — Так. Тебе надо переодеться, потом все обсудим, — решила Хоуп, заметив, что на них уже кидают любопытные взгляды однокурсники, и сама Джинни в одной ночной рубашке. — Ты хорошо себя чувствуешь? — Я не знаю. Все очень странно, но переодеться — это действительно хорошая идея, — прошептала в ответ Джинни, также заметив, во что она одета. — Может, это лунатизм? — сам в это не веря, спросил Драко, смотря в след уходящей Джинни, которую решили проводить Гермиона и Хоуп. Парни остались внизу из-за древнего заклинания, запрещающего парням заходить в спальни девушек. — Уверен, что нет, — ответил Гарри и сел на диван. Когда девушки спустились вниз, все пятеро направились в Большой зал, захватив с собой школьные сумки, чтобы не возвращаться обратно. Гарри и Драко снова начали обсуждать темные зелья, привлекая внимание девушек и пытаясь заговорить Джинни, которая все так же была бледной. — Джин, может в Больничное крыло? — не выдержал Гарри, когда Джинни хватилась обеими руками за голову. — Не надо… Все хорошо… Я просто хочу… — шептала Джинни, сильнее зажимая голову. — Хочешь что? — Гарри подошел к ней ближе и попробовал взять ее руки в свои, но девушка так сильно сжимала ими голову, что Гарри не смог даже их передвинуть. — Джинни? — Я хочу кричать, — ответила Джинни и в то же мгновение закричала. Рыжие волосы внезапно приобрели красный оттенок, а глаза стали полностью белыми, в них не было видно даже зрачка. Крик банши оттолкнулся от стен и эхом распространился по всей школе, от чего абсолютно все ученики и профессора Хогвартса зажали уши. В этот же момент на территории Ирландии, в одной из комнат большого, но темного и давно уже одинокого дома, красным цветом засиял гобелен, висящий на стене. Старый волшебник, увидевший сияние через щель в дверях, поднялся с кресла в гостиной и бросился в комнату. Войдя, он зажмурился и смог войти внутрь лишь тогда, когда свет погас. А когда он посмотрел на то, что вызвало свет, то удивленно расширил глаза и схватился за сердце. — Нам надо уходить отсюда. Срочно, — проговорила Хоуп, когда Джинни перестала кричать и упала бы на пол, если бы Гарри не успел поймать ее бессознательное тело. — Скоро все отойдут от удивления и будут искать источник крика. — В нашу комнату, — отрывисто произнес Гарри и, наложив заклинание невидимости на себя и Джинни, побежал в названную им комнату. Остальные повторили эти действия, а потом на всякий случай осмотрели на первый взгляд безлюдный коридор, чтобы точно удостовериться в том, что не было свидетелей. Достигнув своей комнаты, Гарри положил Джинни на диван, присев в кресло. Гермиона молча достала из тайника огневиски и сделала пару глотков прямо из бутылки. — Без комментариев, — предупредила девушка. — У меня до сих пор в ушах звенит, мне сейчас плевать на этикет. — Согласен, — кивнул Драко и, взяв у девушки бутылку, так же сделал пару глотков. — Алкоголики. Дайте и мне, — взяла бутылку Хоуп. — Гарри? — Нет, спасибо. Мне воды, — покачал головой зеленоглазый парень. — Девочки, никто из вас не замечал сегодня ночью что-то странное? — Да вроде нет, кроме того, что Дафна не ночевала в спальне. А что? — А то, что банши просто так не кричит. Она кричит, когда рядом смерть. От слов Гарри все угрюмо переглянулись, а потом снова посмотрели на лежащую на диване бессознательную Джинни. Она все так же была бледной, руки девушки дрожали несмотря на то, что она была не в сознании. Иногда она хмурилась, и между бровей появлялась складочка, а губы искривлялись. — Может, ее разбудить? — предложила Гермиона. Драко покачал головой. — Нет, она должна сама проснуться. — Кстати, — вспомнила утренний разговор с подругой Хоуп. — Мы с Гермионой сегодня поняли, что даже не попробовали найти какой-нибудь амулет для Джинни. Чтобы ей было легче. — Нет такого амулета, — вздохнул Гарри. — Джинни спрашивала у бабушки, когда была у нас. Я случайно услышал. Бабушка ответила, что ничего не может сдержать силу банши, кроме самой банши или того, кто будет с ней связан. — В смысле «связан»? — Я и сам не понял. Гермиона грустно опустила глаза, задумавшись. Хоуп и Драко присели на подоконник и принялись смотреть на заснеженный сад, который был виден из окна когда-то заброшенного класса. В комнате воцарилось угрюмое молчание. Джинни Уизли была для всех четверых как младшая сестра. Она действительно была самой младшей, поэтому все четверо пытались защитить третьекурсницу, уберечь от бед. У них получилось отогнать от Джинни всех, кто пытался ей угрожать, а именно друзей ее брата Рона, которые решили, что единственная дочь в семействе Уизли — предатель. Но уберечь Джинни от ее собственного дара, который проснулся в ней слишком рано, они были не в силах. Все еще помнили, как она пересказала свое первое пророчество, после которого дар захватил девушку полностью. Долгое время Джинни не могла контролировать свои силы, пропадая в другом пространстве, где видела будущее и прошлое каждого, находящегося рядом. Сейчас Джинни умела отгораживаться от видений или вызывать их специально. Но до этого Джинни кричала лишь один раз — когда проснулся ее дар. — Идите на завтрак. Я с ней посижу, — ответил Гарри. — Если кто-то меня спросит, скажите, что… — Не переживай, братец, придумаем что-нибудь. Если что — зови, — кивнула брату Хоуп, заметив, что он не может придумать причину. Парень в ответ ей благодарно улыбнулся, и трое слизеринцев покинули комнату, направившись на завтрак. Они ни капли не удивились, когда заметили переполох среди студентов. Абсолютно все слышали крик, и все хотели узнать, в чем была причина. Однако на вопросы студентов не могли ответить даже профессора. Только Северус Снейп, в обычной манере, хмуро оглядывал зал и кинул на вошедших подозрительно-обеспокоенный взгляд. Его левая бровь только поднялась, когда он не обнаружил присутствия Гарри Поттера-Майклсона и Джинни Уизли. Студентов одним движением руки успокоил директор, но ненадолго. Во время короткой тишины, возникшей по воле директора в зале, старый волшебник сказал лишь пару слов, после которых Гермиона, Хоуп и Драко переглянулись и еле сдержались, чтобы не встать со скамейки, на которую сели пару минут назад, и не побежать обратно в их класс. Директор известил всех о том, что пропала студентка четвертого курса Слизерина — Дафна Гринграсс.