В белую ночь, в час, когда я усну Приснится мне сон удивительно белый Птица взмахнет волшебным крылом И я появленье твое угадаю
— Я был уверен, что ты выкарабкаешься, — с изрядной долей презрения произнес Северус Снейп, глядя на сидящего Сириуса Блэка. Выглядел он, на взгляд зельевара, странно: не кричал, не бегал и не грозился уничтожить злых и плохих во имя добра. Он просто…сидел. — Еще скажи, что ты этого хотел, — прозвучало в ответ. Северус неопределенно пожал плечами. — Как тебе удалось сбежать? Повисло молчание. Сириус разглядывал зимние узоры на оконном стекле. Как только он очнулся, все его существо взывало к тому, чтобы узнать, как Гарри. Получив от ошарашенной медсестры «дома, сейчас каникулы», а после услышав этому подтверждение от непосредственно декана Гарри (это он помнил), Блэк утратил интерес ко всему происходящему. — Блэк? — Беллатриса, — Сириус перевел взгляд на школьного врага. Как же тогда, в школьные годы, все было проще! Добро — свет, зло — тьма. В детстве все делилось на черно-белое, без капель серого. Однако, он уже давно не ребенок. Азкабан не позволяет оставаться детьми. — Она словно сошла с ума. Начала еще больше беситься. Если раньше она, как умалишенная, смеялась и кричала о своем обожаемом Лорде раз-два в неделю, то в последнее время ее истерики происходили каждый день. Даже ее муженьку это надоело. На последнем предложении Сириус усмехнулся, вспомнив перекошенное лицо Рудольфуса Лейстренджа. Наверняка тому было неприятно слышать, как законная жена сочиняла любовные оды, посвященные совершенно другому человеку. — А в один день она затихла. Знаешь, Снейп, даже у меня мурашки побежали от ее отрешенного взгляда. Это было затишье перед бурей. Северус хмуро смотрел на Блэка. Его вылечили от проклятья, которое медленно поедало его душу, но мужчина так и остался безэмоциональным. Изначально Снейп полагал, что безразличие Блэка вызвано только проклятьем. Оказалось, что нет. Так в чем причина такого поведения? — Она была анимагом, — тем временем продолжал Блэк. — Как-то резко подпрыгнула, заверещала, превратилась в змею и уползла. Тогда я понял, что все три дня ее молчания она копила в себе магические силы на обращение. К счастью, я не тратил свои собственные все эти годы на истерики, поэтому мне хватило сил перевоплотиться и пойти за ней. Я просто не мог позволить ей уйти. Когда я уже почти схватил ее за хвост, она резко вернулась в человеческий облик и наложила на меня проклятье. Где в тот момент были охранники, ума не приложу. Когда я очнулся, то пошел искать Гарри и больше кузину не видел. — Так просто… — ошеломленно прошептал Снейп. — Что просто? — Оказывается, анимагам из Азкабана сбежать проще простого. — Не согласен, — покачал Блэк, а потом снова усмехнулся. — Некромантам легче. Северусу показалось, что его ударили чем-то тяжелым по голове. Сириус Блэк —гриффиндорец от головы до пят, лучший друг Джеймса Поттера, ярый приверженец света и вдруг говорит о некромантах? — Только не смотри на меня так, — заметил его смятение Сириус. — Я все-таки Блэк, и воспитание у меня в детстве было соответствующим. — Что ты намерен делать дальше? — Отправлюсь домой. — Куда? — Как куда? На Гриммо. Сириус действительно направился на Гриммо. Не желая разговаривать с Дамблдором, да и вообще с кем-то еще, он написал записку с благодарностью медсестре и покинул Хогвартс. Оказалось, его даже не держали никакие заклятья — выйти из Больничного крыла, а потом из самой школы не составило труда. Он пошел через Запретный лес. Сириус усмехнулся — сейчас бы Снейп обозвал его пустоголовым идиотом, который пошел в жилище всяких опасных тварей только-только выздоровев и без палочки. Но Сириус откуда-то знал, что в этот раз ничего не случится, что он спокойно дойдет до конца безапарационной зоны, а потом, возможно, вызовет Кричера. Лес был красив. Опасен, зловещ, но в то же время красив, поражая своими скрытыми тайнами за темно-зелеными листьями. Внезапно послышался треск ветки, и Сириус резко обернулся, вглядываясь в темноту. Уже подступали сумерки, а в Запретном лесу было еще темнее. Впрочем, здесь всегда было темно, но Сириус был возле полянки, которую пока еще освещал остаточный солнечный свет. И именно на этой полянке показался человек. Нет, не человек. Сириус громко сглотнул, увидев на лице незнакомца черные вены, обрамляющие лицо, и длинные клыки, жаждущие вцепиться кому-нибудь в горло. Это существо не могло быть человеком, но оно было разумным, если учитывать тот факт, что он смотрел прямо на Блэка. — Как интересно, — проворковал незнакомец. — Ты маг, что ли? Сириус заторможенно кивнул, глядя на вампира. К его счастью, он еще никогда прежде не встречал детей ночи, лишь слышал об их неиссякаемой жажде человеческой крови. Оборотней английские маги кое-как, со скрипом зубов, принимали. Точнее они заставили почти всех оборотней, проживающих на территории Соединенного королевства, почувствовать себя слабыми низшими существами, чего не скажешь о вампирах. Вампиры не старели. За свои сотни, тысячи лет они узнали свою силу, поняли свою власть, и их было невозможно убедить в том, что маги — сильнее их. Они становились вампирами обычно в зрелом возрасте, тогда как оборотни зачастую просто рождались оборотнями (Ремус Люпин был редким исключением на памяти Сириуса), и в их детскую голову Министерству магии было легче вбить свою правду. А вампирам нет. Поэтому их боялись, пытались у всех вызвать отвращение, ненависть и презрение к представителям этой расы. Даже находились те глупцы, которые пытались их убить. В итоге кланам вампиров это надоело, и они переселились в другие страны, а здесь осталась лишь кучка одиночек, которых иногда можно встретить в определенных барах. Но что больше всего удивило Сириуса, так это то, что этот вампир был в Шотландии. Ему говорила матушка, что оставшиеся вампиры обитали в Ирландии или Англии, а вот в Шотландии, тем более около Хогвартса, их было не видать. — Понятно, — тем не менее продолжил вампир, принюхался, а потом пошел дальше обычным шагом. — Как тебя зовут? — зачем-то решил спросить Сириус и крикнул в спину уходящего. Тот, не останавливаясь, крикнул в ответ: — Кол Майклсон. И исчез, растворившись среди темных деревьев. Сириус передернулся и позвал Кричера, решив, что компания ненавистного домовика будет получше всяких вампиров. А на подкорке сознания билась мысль: эта фамилия ему знакома.***
На удивление, само Рождество в доме Майклсонов было веселым. Атмосфера праздника позволила забыть о неприятностях и страшных событиях накануне (еще больше позволило вино, несколько бокалов которого выпила Гермиона). — Да кому он расскажет, в самом деле! — возмущался Кол на слова своей жены. — Ну встретил я какого-то мага, ну сказал ему свое имя, ну жив он остался, и что с того? Давина, Рождество же! Если он кому-то и расскажет, подумают, что спятил. — Ты не путай обычных людей, которые не верят в вампиров, с магами, для которых такие как ты отнюдь не сказка, — парировала Давина усталым голосом. На самом деле, ей уже надоело читать нотации своему сумасбродному мужу, а делала она это чисто по привычке. — Клаус, убери руки от курицы, она сырая еще, ей богу! — послышалось ворчание Кэролайн из кухни. — Марсель, если ты не окажешься на пороге дома через пять секунд, честное слово, я превращу тебя в… — это уже была Ребекка, разговаривающая по телефону со своим любимым и призывающая его приехать на праздник в дом. Слова Марселя о том, что в Новом Орлеане сейчас беспорядки и ему необходимо находиться там, она и слышать не хотела. — Мам, все хорошо? — спросил Гарри, глядя на непривычно тихую Катерину. Обычно во время праздника она была настоящим вихрем, который разносил веселье по всему дому. — Да, милый, просто задумалась, — поцеловала она его в лоб и вышла на улицу. Подставив морозному ветру свое лицо, Катерина закрыла глаза, раздумывая. Неделю назад ей пришло письмо, в котором давно знакомая ведьма сообщила ей о местоположении ее родной дочери. Катерина думала, что больше никогда ее не встретит. В самом деле, она не могла быть живой, прошло пятьсот лет. Оказалось, могла. Ведьма-странник. Надя Петрова. Ее родная дочь, которая на данный момент находится в Мистик Фоллс. В письме ведьма писала, что Надя и сама ее искала, да вот только не могла найти. Никакие заклинания не работали, отчего братья Сальваторе вздыхали с облегчением, а Надя все больше отчаивалась. Естественно, не работали, ведь заклинания были на имя «Кэтрин Пирс», когда она сама уже больше десяти лет носила другое имя. — Катерина, — послышался голос Элайджи, и вампирша откинула голову назад, опираясь затылком на плечо мужа. — Попробуй не грустить. — Я не хочу туда ехать. — Если ты не поедешь, то, возможно, никогда больше ее не увидишь. — Я знаю. Но все равно не хочу в Мистик Фоллс. Элайджа лишь обнял ее. Они бы так и стояли в более-менее тишине под темно-синими небом, с которого падали снежинки, если бы не крик, доносившийся из их дома. — Что на этот раз? — спросил сам себя Элайджа и отправился в дом. На этот раз главным паникером оказался Кол, который закричал, когда Давина, держась за живот, согнулась пополам. — Что произошло? — спросила, прибежавшая Фрея. — Понятия не имею, — покачал головой Кол. — Она просто чуть не упала, хватаясь за живот. — Отойдите все, будьте добры, — растолкнула всех Эстер и начала колдовать над сидящей Давиной. — Все вроде бы уже хорошо, — бледность на лице исчезала, да и в целом Давина выглядела здоровой, только все равно держала правую ладонь на животе. Эстер нахмурилась и начала еще больше колдовать, а потом ее глаза расширились, и ведьма сделала несколько шагов назад, не убирая ошарашенного взгляда с живота Давины. — Мама? — позвал ее Кол. — В чем дело? — О боже… — прошептала Эстер. — Мама! Что с ней? — С ней… с ней все хорошо, — сглотнула Эстер. — В смысле? — Эти магические ростки. Они исчезли. — Почему мне кажется, что это совсем не конец? — послышался голос Клауса. Гибрид подошел со стаканом виски в руке к Колу и посмотрел на мать. — Ты вся побледнела. — Нет, ничего страшного, — покачала головой Эстер. — Это даже… прекрасно. Просто я не ожидала, что когда-нибудь вообще такое увижу. В глазах Эстер начали появляться слезы, и она часто заморгала, скрывая соленую влагу. — Мам, да объясни ты нормально, в самом деле, — паника словно передавалась воздушно-капельным путем, потому что в этот раз не выдержала Ребекка. А Давина тем временем прижала ладонь к животу сильнее, уже зная, что скажет древняя ведьма. Это было из разряда «невозможно», но, когда ты замужем за одним из Майклсонов, границы этого самого «невозможного» стираются, если не пропадают, и вырисовывается совершенно другая картина. Единственное, что нужно было Давине — это подтверждение своим догадкам. Эстер вдруг улыбнулась и покрутила головой, глядя на всех собравшихся. — Ладно, раз вы так просите… — ее улыбка стала еще шире. — Давина носит под сердцем дитя с вампирским геном. Ребекка уронила телефон. Кэролайн со вздохом села в кресло и прислонила ладони к лицу. Элайджа и Катерина переглянулись. Хоуп, Гарри и Гермиона молча потянулись за вином. Давина радостно улыбнулась, а Клаус передал замершему от слов матери брату стакан своего виски. — На, пей, я, когда узнал, что отцом стал, бутылку осушил, — прокомментировал гибрид, и Кол молча выпил содержимое стакана. — Охренеть, — выдавил вампир, а потом обернулся к Давине. — Но как?! — Зелье, — произнесла тихо Давина. — Я не знаю, что именно это за зелье, но… Я подозреваю, что дело именно в нем. — Скорее всего, — подтвердила Эстер. — Прошло около трех недель с тех пор, как ты его выпила. Все это время магия зелья обвивала твои магические каналы, словно чего-то ждала. Сегодня она исчезла, но диагностическое заклинание заметило ранние сроки беременности. — Еще один Майклсон, — подала голос Айрис. — Этот мир перевернется. — Да даже мир уже привык, — отмахнулась Фрея.