sua sacralità

      Лязг посуды и брызги воды на кухне почти не заглушали болтовню в ресторане. Был поздний вечер, обед потихоньку превратился в ужин, когда солнце попыталось зайти за горизонт. Оттенки неба сменились на более мягкие голубые, теплые и насыщенные красные цвета. Облака, закрывавшие заходящее солнце, вскоре должны были показать луну чуть больше чем через час. Те, кто заканчивал работу, теперь присоединялись к любовникам и друзьям, наслаждаясь временем, проведенным вместе, прежде чем расстаться и повторить свою ежедневную рутину.       Для команды Буччеллати это не было исключением – они планировали встретиться между четырех и пяти, но длительные миссии заставили их собраться ближе к семи вечера.       Встреча после долгого рабочего дня уже считалась традицией, которую они не собирались нарушать, независимо от того, насколько поздно она проводилась. Они могли бы больше вписаться в оживленный ресторан, если бы команда не боролась за звание самой разрушительной в здании.       Да даже с естественной суетой повседневной жизни, происходящей в ресторане, они были самой шумной компанией. Несмотря на то, что люди вокруг них наконец-то смогли выпустить смех, который они держали весь день среди своих коллег, чтобы освободить свое истинное «Я», команда Буччеллати каким-то образом умудрилась превзойти их всех в течение нескольких минут после их собрания.       Впрочем, Бруно уже привык к такому. Это была лишь одна из прелестей всех их личностей. Казалось, что они были семьей, сплоченной и достаточно удобной друг для друга… Даже если это немного раздражало, что они не могли просто сидеть там и есть эту чертову еду, не ругаясь по любому поводу.       - Наранча, ради Бога, перестань гадать! – что ж, если его уже подтолкнули так близко к краю пропасти, то вряд ли кто-то потянет его назад.       - Это трудно! Фуууго, давай просто дашь мне отдохнуть сегодня! Суп остывает! – на губах мальчика появилась такая гримаса, что он почти забыл, что является старшим в их паре.       Если бы на столе не было пасты Буччеллати, он уверен, что Фуго в отчаянии опрокинул бы весь стол. К счастью, парень решил нанести удар только по краю стола, расплескав содержимое своей тарелки по всему полу и разбив ее вдребезги. Он потянулся за ложкой и каким-то образом собрал достаточно сил, чтобы сломать столовое серебро пополам, как будто оно было сделано из пластика.       - Нет, может быть, тебе просто нужна простая гребаная демонстрация? Это моя вина, что я не научил тебя этому с самого начала. – Наранча вздрогнул, когда круглый конец ложки был направлен слишком близко к его лицу. – Деление на самом деле не такая трудная вещь, понимаешь? Ты просто разделяешь части, которые не нужны! Вот так! Я разделил эту ложку на две части и получил половину! Понял? Теперь сделай тоже самое с этим гребаным заданием на странице.       Судорожно сглотнув, мальчишка опустил глаза на обрывок бумаги, на котором было нацарапано несколько цифр.       Миста, соперничая с ними в споре, одной рукой схватил за шиворот официанта, а другой – меню.       Второй по старшинству член группы ничего толком не расслышал, не то чтобы он действительно обращал внимание, но похоже, что Миста жалуется на отсутствие какого-то Дольче, предположительно клубничного. Он сделал мысленную пометку проверить, сможет ли ресторан предоставить этот десерт к их следующей трапезе, чтобы свести к минимуму хотя бы одну проблему. По крайней мере, команда сидела дальше от других гостей, поэтому это не могло быть такой уж большой проблемой.       Прервав ход своих мыслей, Абаккио пробормотал что-то о необходимости заглушить кривляния подростков музыкой, а затем разразился несколькими проклятиями, когда понял, что забыл наушники где-то в другом месте.       Цок. Цок.       Цок. Цок.       Стук высоких каблуков эхом отдавался в атмосфере ресторана.       Звук был совсем рядом – он направлялся прямо к уединенному сектору, в котором находились Буччеллати и его команда.       Мужские темные локоны слегка сдвинулись, когда он повернулся на звук шагов.       Она стояла у входа, на шпильках, аккуратно зашнурованными кожаными ремешками на лодыжках. Они были первым знакомством с ее длинными оголенными ногами. Поднимаясь взглядом наверх, ее кожа была свободна от лишней ткани, за исключением кружевной сорочки, которая заканчивалась всего в нескольких сантиметров от сокровенной части тела. Ленты корсета были зашнурованы достаточно, чтобы позволить оборкам, свисающих с плеч, дразнить прохожих грудью. Конечно, платье можно было бы надеть и поскромнее.       Но она работала сегодня полный рабочий день.       Можно, конечно, посчитать такой наряд за невинную уличную одежду, и эта мысль была довольно милая, но она носила его с достаточной уверенностью так, чтобы заставить мысли думать о чем-то неприличном.       Простой золотой амулет покоился в углублении груди. Девушка убирала рукой все выбившиеся волосы, которые ветер мог бы растрепать, пока та входила в ресторан.       Ее глаза сразу же нашли командира команды.       Буччеллати – так назвал его Польпо.       Их никогда официально не представляли друг другу, но вчера ночью он стал… достаточно знакомым, чтобы узнать его в толпе.       Бруно застыл, ошеломленный ее приходом – как и вся команда.       Первым, кто отреагировал, был менеджер. Он извинился за то, что не поинтересовался о количестве участников встречи, и немедленно усадил ее.       - Recioto di Soave, grazie.* - он ушел, кивнув головой.       Брюнетка осмотрела содержимое стола.       На единственной нетронутой тарелке лежала какая-то паста. Она бы хорошо сочеталась с вином, которое она заказала. Со стола капала какая-то жидкость из опрокинутой чаши, на которую, как на незаконченную головоломку, падали осколки и кусочки стекла. Скатерть была почти полностью сорвана, а столовое серебро… знавало лучшие дни.       Она видела и похуже.       Девушка полагала, что именно так парни из Passione вели себя друг с другом.       Но Буччеллати сидел с невозмутимым спокойствием, которое вряд ли можно было бы ожидать от увиденного.       Они оба снова посмотрели друг другу в глаза, однако, прежде чем их невысказанный спор о доминировании мог начаться, чей-то голос загорланил на все помещение.       Девушка повернулась к источнику звука – ясноглазому мальчику с растрепанными как смоль локонами.       - И кто, черт возьми, будет оплачивать это чертово вино?!       С улыбкой поднеся к губам принесенный ей бокал белого вина, она пожала плечами в качестве немедленного ответа.       Повернув голову к мужчине в костюме слева от нее, она напела:       - Приношу свои извинения за визит в ваше нерабочее время. Насколько я понимаю, у вас есть несколько менее важных дел на сегодня, но Польпо уже поручил мне провести с вами беседу по поводу следующего задания.       Она пододвинула конверт к концу стола и почти сразу же возобновила свое пристрастие к алкогольному напитку.       Его глаза не отрывались от женских, хотя он принимает бумагу, подтягивая ее ближе за край.       Девушку чуть не вывело из себя то, каким остроскулым и красивым он был.       Его кожа была золотистой, а цвет лица теплым, как застежки на костюме и заколки в волосах. Выражение суровости на его лице также не было похоже на настороженность или отвращению к ее приезду. Казалось, что он был вылеплен прямо здесь и сейчас, когда одна нога была перекинута через другую, а рука лежала на спинке стула.       Но она знала, что это холодное поведение было притворством.       То, как он дергался и рос под ней прошлой ночью, то, как он дал ей дополнительную плату только за то, что танцовщица трахалась с его разумом для собственного удовольствия – это

молчаливое обещание, что он вернется за добавкой.

      Он был таким же человеком, как и все остальные, но те были слабы, простодушны и легко поддавались контролю.       Она бы могла построить империю, основанную только на их диком желании.       И это, по сути, было тем, что она делала.       Девушка танцевала по ночам и забирала готовенькие кошельки мужчин в качестве подношения за то, чтобы позволить им разглядывать ее в первых рядах. В течение дня она передавала документы, оборудование и информацию, вероятно, тем же самым людям, только за двойную плату. Или тройную, в редких случаях, как прошлой ночью.       Теперь Бруно собрал весь пазл воедино.       - Все подробности в письме, который, я уверена, мне не нужно рассказывать как, воспламенится после прочтения. Все материалы, необходимые для завершения работы, уже доставлены.       - И как вы можете быть уверены, что они благополучно добрались до места назначения?       - Моя уверенность может быть связана тем, что я лично доставила их. – брюнетка щелкнула языком на последнем глотке вина – сухость и сладковатый привкус золотистой жидкостью наконец-то выступили наружу.       Оно прекрасно сочеталось бы с миндальным печеньем.       - Когда ты успела сделать доставку? – став более серьезным, он перевернул конверт на бок.       - Сразу после того, как мне заплатили за это вчера ночью. – бокал слегла застучал при соприкосновении со скатертью, - Ты же знаешь, что получатель был тем, кто оплатил, верно? Или я могу принять его за кого-то другого прямо сейчас?       В его глазах зажегся юмор, который означал понимание. Конечно, она доставила его, и должно быть, проследила вчера за брюнетом до его временного убежища прошлой ночью и сделала это тогда. Наивно было полагать, что что единовременная выплата – это просто деньги на замалчивание; его подозрение, что она и есть та самая uccelletto**, о которой ходили слухи, было верным.       - Что-нибудь еще? – ее ноготь мягко постукивал по стеклу.       Буччеллати слегка ухмыльнулся:       - Как тебя зовут?       Она сделала паузу.       Ее работа в Passione была предназначена только для капо. Нельзя было позволять знать о своем существовании почти никому, особенно это касалось таких небольших отрядов и их лидеров… но она была разборчива с тем, как много о себе она может рассказать. Опасно держать в голове столько информации, сколько она знала… и в конечном счете, женоненавистничество заставит мужчин поверить, что она всего лишь симпатичная мордашка.       Любой достаточно смелый, чтобы ненавидеть, иначе не посмел бы и пальцем ее тронуть.       Schifoso***, как будто она позволит им, если кто-то попытается.       - Гранита.       Она встала, теперь уверенная, что необходимость в ее присутствии отпала, напоследок сказав: «Если ты извинишь меня, Буччеллати».       Его пальцы оказались теплее женских: осторожное действие заставило девушку вернуть свое внимание к командиру.       - Соаве обычно подают как аперитив, почему бы не остаться на всю еду?       Она нерешительно вытащила свою ладонь из его руки и продолжила свой путь к двери.       - Ты и я оба знаем, что у меня работа впереди. Я могу ублажить тебя в другое время.       Все взгляды были прикованы к конверту, запечатанному следу от поцелуя.       Сейчас было не время ее открывать.       Но неизвестность не давала покоя ни одному из них.       Буччеллати чувствовал на себе пристальные взгляды всех присутствующих, прикованные к бумаге. Они прекрасно понимали, что он не станет копаться в его содержимом в ресторане, но мужчина ощущал, как в воздухе сгущается желание задать вопрос о происшедшем ранее событии.       Ярко-голубые глаза посмотрели на Фуго, который наконец выпалил вопрос, витающий у него в голове:       - Ты был с ней прошлой ночью?