***
– Ричард! – раздражённо сказала Кэтрин, как только они вышли на лестницу, – не веди себя так с моей подругой! Это верх неприличия. – Не все слизеринцы с детства научены манерам, некоторым приходится довольствоваться, чем есть, пардон, – буркнул он, не останавливаясь. – Она же ведь права, нам нужно это сделать, – быстро проговорила Кэтрин, пытаясь идти рядом с ним, что с учётом их разницы в росте и скорости ходьбы было тяжело, – да остановись ты! – воскликнула она, закипая. Ричард возвёл глаза к потолку и, остановившись у подножия лестницы, посмотрел на сурово скрестившую руки девушку. – Отдашь ты им этот... эту вещь, – прошептала она быстро, – что ты так взбеленился? – Я им не доверяю, – отрывисто заявил он, – никому не доверяю. – Ах, ну и поэтому я должна бояться каждого шороха у себя в спальне ночью, ведь за мной могут прийти убийцы, чтобы выпытать, где находится эта проклятая вещь! – истерично заявила девушка, её глаза подозрительно заблестели. Ученики, проходившие мимо, нервно посмотрели в сторону юноши и девушки, стоящих у лестницы. – Голубки уже ссорятся? – произнёс низкий женский голос, взявшийся, словно из ниоткуда, и поднявший в Кэтрин волну мурашек. Она резко повернула голову влево и увидела перед собой высокую женщину в тёмно–бардовой мантии, отделанной мехом, усмехающуюся краешками губ. Лицо её не было знакомо, что что–то неуловимо неприятное, колкое скользило в её взгляде. Ричард взял девушку под локоть и с подозрением посмотрел на статную женщину, с небольшим чемоданом в руках. Светлые волосы, высокий лоб, чуть вздёрнутый нос, узкие губы. Внешность её не была лишена определённого обаяния и мягкости, но вот выражение лица не соответствовало ему. Словно кто–то случайно перепутал маски на карнавале. Этот взгляд. В один момент в его голове промелькнула безумная догадка, но черты женщины тут же смягчились, и она добавила спокойно: – Простите, не хотела вас напугать. Я приехала сюда в качестве общественного наблюдателя на экзамены. Вы должно быть уже выпускники, верно? – Ричард отрывисто кивнул, – ну что ж. Тогда мы с вами повеселимся, – чуть прищурив тёмные глаза, она опять усмехнулась странно–кривоватой улыбкой и начала подниматься по лестнице. Кэтрин нахмурилась, усиленно что–то припоминая, и тут же с испугом посмотрела на Ричарда. Тот странным взглядом провожал женщину. Затем потянул девушку в сторону бокового коридорчика, в котором их никто не мог слышать. – Что ты там говорила про шорохи? – сказал он, глядя ей в глаза, – я скажу, какие заклинания тебе наложить на двери, чтобы ты спала спокойно. – Это… – с ужасным подозрением начала девушка, – это она? – Глаза, – проговорил задумчиво Ричард, – ты тоже заметила? – Кэтрин закивала головой. – Мерлин, – зажмурилась девушка, съёживаясь всем телом, – если это правда… Ричард неловко обнял её, мучительно прокручивая в голове последние несколько минут. Совпадение ли? – Тш, может, у нас с тобой на пару разыгралась фантазия, а эта леди лишь неудачно пошутила, – попытался подбодрить её парень, – успокойся, – а у самого в голове вертелось: Оборотное зелье не в силах стереть ненависть и презрение из её глаз.***
Мэри всё ещё пребывала в некотором шоке. Несколько странных призраков напало на неё, требуя чего-то, о чём она не подозревала, а затем словно из воздуха появился её загадочный спаситель, назвавшийся господином Романо. Даже для волшебницы это всё было слишком необычно. Ей нужны были ответы. Она отвела Романо в первую попавшуюся аудиторию, всё ещё чувствуя слабость во всем теле. Она осторожно села на парту, зажмуривая глаза. – Разрешите предложить вам кое–что? – спросил мужчина, а его голос как будто доносился из колодца. – Ну, если вы не собираетесь меня отравить, – пробормотала Мэри, принимая какую-то склянку и не глядя опрокидывая её в себя. На вкус было что-то кокосовое и приятное. – Мэри, вы крайне непоследовательны, зачем бы мне спасать вас трижды, чтобы потом отравить? – девушка почувствовала, что звук приближается, и в голосе мужчины скользила лёгкая ирония. – Кто вы такой? – спросила она перво-наперво, решив оставить благодарности на потом, – откуда вы в моих видениях? На лице Романо отразилось удивление. – Вы правда не знаете? – уточнил он с недоверием, – вы не понимаете? – Не знаю чего? – чуть раздражённо переспросила Мэри, – я знаю, что вижу мёртвых людей, я поняла это, когда увидела погибшего профессора, но я совершенно не понимаю, как вы могли оказаться там и .... – она запнулась, – и здесь. – То есть вы делаете это неосознанно? – с всё более задумчивым лицом спросил мужчина, присаживаясь на парту напротив. – Клянусь Мерлином, после ещё одного вопроса я уйду! – вскипятилась девушка, неожиданно почувствовав прилив сил. Видимо, мужчина действительно дал ей какое–то волшебное средство, и теперь она точно отдавала себя отчёт в происходящем. – Прошу меня простить, но моё удивление можно объяснить тем, что вы совершенно не понимаете, что именно вы делаете, чтобы видеть этих людей, – начал объяснять Романо, – что вы знаете о «Завесе»? Мэри нахмурилась: – Я читала об этом, вроде как, друиды верили, что завеса разделяет мир света и мир тьмы. Что магия проходит сквозь завесу, чтобы вернуться в свой мир. Не знаю, что ещё, это какая–то легенда... – Только с поправкой на то, что это правда, – с отчётливым акцентом проговорил Романо, явно начиная раздражаться, – и мой род с древних времён охраняет её. А точнее «Путь» к ней. – Какой Путь? – Формально это, конечно, никакой не путь, не дорога, как вы могли себе представить, но мы привыкли это так называть. Это скорее пространство, в котором законы времени и магии ведут себя по другому. Если пройти его до конца, то подойдёшь к Завесе. Однако никому и никогда это не удавалось, кроме... – Тенебриса? – вырвалось у Мэри. – Откуда вы знаете? – ещё больше удивился мужчина, с всё большей заинтересованностью разглядывая эту девушку. – Это долгая история, но мы знаем о пророчестве... – не желая вдаваться в подробности, рассказала Мэри, – кое–кто пытается его вернуть. – Но этого им не удастся сделать, если я закрою весь Путь вовремя, – проговорил Романо. Мэри несколько секунд размышляла над это словами: – Но как же те люди? Куда денутся они? – Нам нужно будет пустить их дальше, – просто ответил тот. – НАМ? – тут пришла очередь Мэри удивляться. – По всей видимости, ты – Маг пути от рождения, – объяснил Романо, сбиваясь от восторга с уважительного тона на «ты», хотя Мэри это понравилось больше, – такое встречается крайне редко, нужно поискать в библиотеке моей семьи упоминания, но уверен, что последние полвека подобных тебе не было. Ты можешь просто «переходить» на Путь без каких–либо заклинаний, как будто, «проваливаясь». Ты не замечала? – он внимательно посмотрел на девушку. – Я не знаю, – прошептала Мэри в растерянности, – я иногда просто иду и, в одно мгновение, начинаю кого–то видеть, кого никто другой не видит. И время останавливается. – Вот в этот момент ты ступаешь на Путь. Я потратил около двух лет, чтобы научиться находить Путь и ступать на него, причём учил меня мой отец. А тем более научиться переходить и уходить правильно, чтобы не растрачивать свои силы. А ты, вероятно, подвергаешь все свои силы стрессу и из–за этого слабость и кровь из носа, ты просто растрачиваешь все силы и не можешь выйти назад. В первый раз тебя это чуть не убило. Хорошо, что я почувствовал колебание силы и пошёл проверить. Едва успел. – И что бы со мной случилось? – тихо спросила Мэри, едва осознавая, насколько опасна вся ситуация. – Честно говоря, мне остаётся только гадать. Ни один человек не возвращался в наш мир, если потерялся на Пути. Один мой предок – Альфредо Романо пропал без вести таким образом. Никто больше никогда его не видел. – Но как мне начать это контролировать? – с поднимающейся паникой в голосе спросила Мэри, – я же даже не осознаю этого.... – Для этого я тебя и нашёл. Я постараюсь обучить тебя. Ты перестанешь бояться тех, кто поджидал тебя в коридоре. – Но кто они вообще? – у Мэри в голове было больше вопросов чем ответов, а каждое объяснение мужчины добавляло новых. – Это остаточная энергия, «эхо», если тебе угодно, точно такое же как призраки или портреты. Тут уже действительно начинается сфера легенд и домыслов, но я попробую сформулировать понятно и кратко. У каждого человека есть магия внутри, которой он располагает или которую приобрёл, проведя обряд, и когда человек умирает, она уходит вместе с душой. Только если магия была «изъята» у волшебника в момент смерти, его душа или, как многие считают, остаточная энергия не может пройти «дальше», каким бы это «дальше» ни было. Эхо человека остаётся на Пути, и не может оттуда выбраться. Сейчас на Пути около 40 «эхо» людей, которые были убиты в Хогсмидской бойне. Меня специально пригласила Либра, чтобы исследовать эту аномалию и по возможности помочь им. – А куда должна попасть магия изначально? – уточнила Мэри. – За Завесу, откуда она и пришла в наш мир, – ответил Романо. – А призраки и портреты? – Призраки – это эхо людей, которые на Завесе попросили оставить их в нашем мире, поэтому они вернулись. А портреты пишутся сразу после смерти человека, когда ещё магический фон не весь ушёл на Путь, и удаётся выхватить черты человека как при жизни. – У меня сейчас голова кругом пойдёт, – призналась Мэри. – Я понимаю, пожалуй, я слишком много информации за один раз, но пойми моё удивление, – признался Романо, – я думал, что «рождённых» не существует, а вижу тебя два раза и два раза вытаскиваю тебя с Пути, это не могло быть простым баловством. Я был поставлен в тупик. – Спасибо, – наконец–то сказала Мэри, поднимая на него взгляд, – спасибо, что вы пришли. Меня бы здесь уже не было. – Благодарность принята, – мужчина, пожалуй, первый раз за вечер слегка улыбнулся, – у тебя настоящий дар. – Наверное, я бы хотела, чтобы его не было, – пробормотала Мэри, но тут вспомнила, что среди потерявшихся душ может быть её брат, – я могу вам чем–то помочь? – Для проведения обряда по освобождению душ потребуется много энергии, моих сил в одиночку не хватит, нужны природные... – Парад планет! – оживилась Мэри, – он даёт всплеск магической энергии. – Ты верно мыслишь, – кивнул Алессандро, – возможно, ты сможешь помочь. Мэри кивнула, думая о том, что ради брата она может попытаться.***
Алин шла по коридору, жалея, что не догадалась накинуть мантию. Ох, уж эти Хогвартские сквозняки. Или знобит её по иной причине? Она запустила руку в карман форменной юбки и ещё раз сжала маленький комок бумаги, на котором было нацарапано: 23.00. Кабинет 28. Противный, липкий страх поедал изнутри. Чего она боится? В прошлый раз ей удалось выйти победительницей из разговора с Бёрком–младшим, но как будет с Бёрком–старшим? Что ей скажет этот чокнутый фанатик, подготовивший убийства в Хогсмиде? Голова закружилась от ненависти, которая в ней вспыхнула от этого воспоминания. И её ребёнок будет отдан в семью, где будет этот человек. Может, пропади оно все пропадом? Девушка опёрлась ладонью на шершавую поверхность стены, стараясь сохранить равновесие. Как физическое, так и духовное. Снова она боролась внутри себя за сохранение трезвого мышления, но как она выяснила из одного женского журнала, который ей отправила сестра, у беременных гормоны вытворяют такое, что ни о какой трезвости речи быть не может. Она посмотрела на коридор, по которому ей нужно было пойти, и подумала, что он до боли напоминает её чертовое будущее. Узкий, тёмный, пахнущий сыростью, без каких–либо радостей и надежд. И темнота в конце. Нет, точно с гормонами плохо. Конечно, её жизнь не будет такой. Она родит ребёнка и, хоть и не будет жить с ним, но сможет участвовать в его воспитании. В душе немного прояснилось, и она выпрямилась. Она не позволит себя сломать. Кабинет 28 был старым кабинетом, в котором уже давно не проводились занятия, потому что в нем было слишком холодно из–за близости подземелий. Алин толкнула дверь и первое, что увидела, было скучающее лицо Адама, который сидел напротив двери на парте и, очевидно, ждал её прихода. – Надеюсь, ты взяла с собой осколки стекла, чтобы показать дяде то же самое? – протянул он, вставая с парты. – Хватит с тебя, – сухо ответила Алин, призывая все своё самообладание, – я не фокусник в цирке. – Что ж, она действительно сильна духом, как ты говорил, – заметил голос в конце кабинета, и Алин с ужасом заметила, что там сидит Бёрк–старший, которого она не увидела сразу, – присаживайтесь, пожалуйста, – сказал он, указывая на одинокий стул посреди почти пустой комнаты. Лунный свет, льющийся из незанавешенных окон и служивший единственным освещением, делал сцену почти что готической. Девушка, стараясь сохранять спокойствие, присела на стул и сжала колени. – Алин, верно? Извините, вы не учились у меня, поэтому я с вами не знаком лично, – продолжал Бёрк в раздражающе ровном тоне, играя с палочкой, – ваша мать, Лидия Торнтон, преподаватель Хогвартса? – Да,– сказала Алин, понимая, что голос предательски хрипит. Так, ничего страшного не происходит. Он всего лишь определит её судьбу. – А ваш отец? – Он маггл,– спокойно сказала девушка. Рядом пошевелился Адам. – Что ж, не лучшее родство, – нахмурился мужчина, вставая со своего места, – впрочем, принимать вас в свою семью, я все равно не планирую, – пробормотал он, доставая из кармана какую–то бутылочку. Он приблизился к ней, – позвольте вашу руку. В блёклом свете она увидела у него на лице шрам, идущий от виска к щеке. Алин с опаской протянула ему правую руку, которая оказалась холодной как лёд. И ей было чего опасаться. Вмиг острый краешек склянки сделал надрез на её пальце и капелька крови стекла в прозрачную жидкость. Девушка даже ойкнуть не успела. – Простите, – бросил Бёрк, явно не сожалеющий, и проделал такую же операцию со своим племянником. Чуть поболтав жидкость в пузырьке, и взмахнув палочкой, он поднёс ее к свету. В лунном свете Алин показалось, что жидкость стала алой, как сама кровь. Она присмотрелась к лицу Бёрка–старшего: вид у него был озабоченный, явно недовольный. – Это правда, – сказал он с долей… разочарования? – её ребёнок твой, – хотя он даже не посмотрел на Адама, – она не солгала. Алин почувствовала себя уязвлённой. Ну, конечно, он подозревал её во вранье, чего это стоит мерзкой полукровке. – Я сказала чистую правду, – произнесла она, стараясь звучать уверенно. – И то, что этот ребёнок – благословенный? – тут же спросил Бёрк, нависая над ней как тёмная скала. – Его магия проявилась ещё две недели назад, когда он залечил моё сломанное ребро, – ответила Алин, вставая со своего места, чтобы быть на одном с ним уровне, – и я думаю, вам решать, насколько он силён. – Пожалуй, действительно мне, – протянул Бёрк, чуть отойдя назад. В следующую секунду он резко рассёк палочкой воздух, – Круцио! Алин, не ожидавшая подобного, закрыла одной рукой лицо, а другую инстинктивно прижала к животу, вся сжавшись в предчувствии удара. Но его не последовало. Отняв руку от глаза, она в последний момент заметила, как красный луч врезался в противоположную стену, оставив на камнях выбоину. – Какого черта, дядя! – взвился Адам, вскакивая с парты, – что ты творишь! – он подбежал к девушке, тронув её за плечо, – всё в порядке? Девушка в ужасе попятилась назад, упираясь спиной о стену и чуть сползая по ней. В голове все ещё не укладывалось произошедшее. Безумец. Бёрк–старший же сиял ярче начищенного галеона. – Отразил! – восхищённо воскликнул он, – какая сила! И всего лишь два месяца! – Дядя, вы могли её покалечить! – рыкнул Адам, впервые почувствовав некую жалость к девушке. Он протянул ей руку, помогая встать. – Но ведь этого не случилось, – равнодушно пожал плечами тот, – после выпуска ты будешь жить у нас в поместье. Мы скроем тебя от родных и общественности. Ты родишь этого прекрасного ребёнка! – его глаза буквально загорелись огнём, – наш род снова станет великим! Мерлин, я знал это! – он отвернулся к окну. Все ещё тяжело дыша, Алин буравила взглядом его широкую спину, а на её глазах были слезы. Это не человек. Это бездушный монстр. Но пути назад уже не было.***
– Крис, добрый вечер, вы хотели меня видеть, – произнёс мягкий мужской голос, когда молодой человек уже полчаса ждал гостя за столиком в Трёх Мётлах. – Да, я хотел с вами встретиться, – кивнул головой Крис, – мистер Сагредо. Мужчина изящным движением расстегнул фигурную заколку на мантии и распахнул её, небрежно вешая на стул. В его манерах была некоторая склонность к актёрству, как подумалось Крису. Но он был самым лучшим легилиментом современности, если верить Либре. – Молодой человек, вам принести что–нибудь? – услужливо поинтересовалась официантка, хлопая ресницами. – Минеральной воды со льдом, будьте любезны, – томным голосом сказал мужчина, прожигая девушку своим взглядом. Та предательски покраснела и унеслась выполнять заказ. – Так что же у вас за дело? – спросил тот, едва поморщившись, видимо, от чрезмерного внимания женской половины трактира, которая прямо–таки пожирала его глазами. – Я хочу вернуть мои воспоминания, – произнёс Крис, открывая желание, которое у него сформировалось ещё в штаб–квартире Либры, – я хочу вспомнить мою прошлую жизнь. Сагредо на минутку задумался, прижав руку к подбородку. – Воспоминания – это не бумага, захотел написал, захотел стёр, – проговорил он, – это будет не так просто. – Но это будет возможно? – с надеждой спросил молодой человек. Официантка принесла посетителю стакан с водой с воткнутым туда зонтиком. Сагредо скривил губы в усмешке, заметив номер телефона на обратной стороне. Они никогда не меняются. И мысли все одни и те же. – Мы посмотрим, – сказал он, комкая зонтик и отпивая из своего стакана.