Любовь нагрянет

***

      — Ши! Ши, ты чего? — занервничал Хизаши, стоило только ему увидеть, как девушка обессилено рухнула на пол.       — Что с ней стряслось? — оторопело взглянул на неё Аизава, едва успевший её ухватить, но из-за толком не прижившегося протеза не сумевший устоять на ногах. Очутился на холодной поверхности вместе с ней. — Она снова перетрудилась?       — Нет, — сухо ответил Хаяси. Ранее всегда паниковавший и теряющийся в подобных ситуациях, он выглядел сосредоточенным и спокойным, в отличии от своего собеседника. Этого пугало всех. Парень присел рядом, уложил пальцы на девичью шею, нашел артерию и посчитал пульс. — Очень слабый, едва слышится. Нужны врачи.       Ямада, с самого начала почуяв неладное, уже вел за собой бригаду скорой помощи, что всегда дежурит в аэропорту.       — Добрый день, — присел рядом с ребятами фельдшер. — Что произошло?       — Возможен перикардит. У неё сильный жар, боли в сердце и отдышка в покое, — заговорил Окада первым, не дав Аизаве и шанса. — Такое случалось шесть лет назад. После сильного стресса и переутомления она загремела в больницу с такими же симптомами, а там уже поставили этот диагноз.       — Как долго её тревожили данные жалобы?       — Дня три точно. До этого около полугода случались сильные боли в сердце, но не более.       — Вы говорили, что она переутомилась. Какого рода была нагрузка?       — Мы только вернулись с чемпионата по бальным танцам.       — Травмы, операции недавно были? — прикрепляя электроды на тело девушки, продолжал спрашивать врач.       — Пять лет назад, через полгода после выписки из больницы, произошла автомобильная авария. Её сбила машина. Шиюки получила сильный травматический шок. Сердце не успело восстановиться после воспаления из-за чего реабилитация была долгой и тяжелой. Прошлой весной сломала руку, а поздней осенью попала под завал во время землетрясения. Получила сотрясение и перелом ноги. В мае её избил один кретин, а в конце потасовки с полицией дважды выстрелил в неё из пистолета.       Парень рассказывал всё с неимоверной четкостью, с полным знанием дат, последствий, схем лечения и сроков выздоровления. Знал все тонкости её здоровья, знал о непереносимости некоторых лекарств и аллергических реакциях на них и продукты. Помнил почти все перенесенные болезни. Аизаве стало не по себе от этого. Он не знал и половины из рассказанного. Лишь ошарашено вглядывался в пустоту кафельного пола.       — У нас фибрилляция, — твердо произнес медбрат, глядя на резко запищавший экран небольшого кардиомонитора. Его голос раздался громом среди ясного неба. — Дайте аппарат!       Поднявшаяся суматоха не давала трезво соображать. Время вокруг остановилось и сконцентрировалось на паре квадратных метров, где медики боролись за одну единственную жизнь.       — Остановка! — вновь громыхал голос. — Тащите каталку и подгоните машину к ближайшему выходу. Она нестабильна.       Команда работала молниеносно, отточено и слаженно. Подключалась капельница, одевалась на лицо кислородная маска, крепился на шее фиксирующий воротник, звучали десятки терминов, названий лекарств. Тарахтели носилки, выли сирены.       Не такой встречи они ждали, не такой.       — Почему она в таком состоянии? — подошел к Хаяси Шота, едва держа себя в руках. — Как ты допустил подобное? — руки его потянулись к горловине цветочной футболки.       — Я допустил? — прошипел он в ответ и опередил собеседника в его намерениях. Схватился за воротник рубашки и притянул его к себе. — Я допустил? Да ты хоть знаешь, что с ней творилось эти чертовы пять месяцев? Ты хоть представляешь, через что она прошла? Сколько слез вылила? Сколько нервов потратила на твое лежащее в беспамятстве тело? — гнев в его дрожащем голосе звучал всё отчетливее. — Ты… Да ты чего вообще сюда приперся? Сюрприз решил сделать? Да лучше бы ты всё так же валялся в своей койке!       — Да знаю я! — рыкнул брюнет, вырываясь из чрезвычайно крепкой хватки. — Знаю!       Ещё немного и дело дошло бы до драки, но фраза из скорой, где продолжали оказывать помощь, оборвала всё внутри:       — Она не дышит, интубируй.       — Нам нужно, чтобы кто-то из вас поехал с нами, — выглянул наружу медбрат. — Необходимо срочно выдвигаться, девушка в тяжелом состоянии.       — Я ничего не имею против тебя, Шота, не подумай плохого, — вздохнул, поправляя рубашку мужчине, Хаяси. — Вы защищаете нас, жертвуя своими жизнями и здоровьем. Мой отец был вместе с вами в Джакку, в группе эвакуации. Он рассказал, чего вам стоило добиться хоть такого результата. Поэтому я не могу сказать ничего дурного в твой адрес, не могу обвинять тебя ни в чем. Но и ты не смей обвинять нас во всем. Ни меня с Франческо, ни Хизаши с Немури, ни Шинсо, ни Томико, никого. Мы старались, как могли, чтобы удержать её в относительно неплохом расположении духа. Чемпионат её просто добил. Она сама себя добила, словно нарочно не сказав о своем самочувствии никому из нас. Ей без тебя мир не мил, Аизава, — говорил он уже залезая в карету скорой помощи.       — Догоняйте, — закрывая двери, бросил напоследок фельдшер.       — Пойдем в машину, — похлопал друга по плечу Мик. — Я говорил, что это дурная затея.

***

      — Как она? — встал на ноги блондин, когда из реанимационной палаты вышла Исцеляющая девочка.       — Едва удалось стабилизировать показатели, — вздохнула старушка. — Всё достаточно плохо, Окада оказался прав, у неё перикардит. Возникла тампонада, скопление крови в сердечной сумке. Из-за этого сердце перестало нормально функционировать, вплоть до фибрилляции и остановки. Моё исцеление тут не поможет. Не всесильно оно, к сожалению. Мы освободили перикард от крови, но она может скапливаться там вновь и вновь. Может понадобиться операция, но пока она так нестабильна, об этом и речи не идет, — то, как она разминала руки, как притаптывала ногой на одном месте, говорило лишь о том, что она сильно переживает.       — Госпожа Шизуенджи, — отозвался Шота. — Мы можем чем-то помочь?       — Ничем, парень, — строго взглянула она на него. — Если вдруг что-то изменится, я тебе сообщу. А пока вернись к себе в палату. Если снова сляжешь, я сойду с ума.       — Я могу её увидеть? — в его взгляде читалась паника и страх. Страх потерять ту единственную, что была дороже собственной жизни.       — Только на несколько минут, не более, — сдалась она. — Мик, сходи с ним.       — Хорошо.       Сотриголова вошел в палату следом за другом. Дверь открыла неприятнейшую для его глаз картину. Шиюки была бледнее смерти, под глазами виднелись темные мешки, а губы так посинели, словно из них всю кровь откачали. Дыхание поддерживалось рядом трубок, соединявших её тело с аппаратом искусственного дыхания. И без того худая, она казалась тощей и изнуренной.       Только тогда, стоя у её кровати, он отчетливо увидел, как ей плохо. Не в аэропорту, когда им двигали трепетные чувства, а здесь, в больничной палате, когда на него обрушился ужас осознания реальности.       — Садись, — встал со стула Хаяси. — Тебе, верно, тяжело стоять.       — Я должен перед тобой извиниться, — слегка поклонился Аизава. — Я вел себя, как законченный кретин.       — Да будет тебе, — потер затылок парень. — Я тоже хорош. Прости, что вспылил.       — Мы все знатно перенервничали, — заговорил Ямада после минутного неловкого молчания.       — Я пойду, — ответил Окада. — Не хочу мешать. С бабулей Чиё ещё поговорить надо и позвонить Франческо с Ами, чтоб не волновались. До встречи.       — Пока, — махнул ему блондин.       Шота лишь молча рухнул на стул и уложил свою руку поверх девичьей, сжал её, притянул к себе и мягко поцеловал.       — Прости, — прошептал он чуть слышно, не в силах выдавить из себя что-то другое. Подступивший к горлу ком мешался и в очередной раз убеждал его в собственной никчемности.       — Не думал, что вы поменяетесь местами, — вздохнул Хизаши, безучастно глядя в окно. — Во всяком случае, надеялся, что этого не произойдет.       — Исцеляющая предупреждала, а я, дурак, не послушал.       — Никто не мог предугадать, что случится подобное.       — Она ведь говорила, что у Ши сильный жар, — насторожился вдруг Шота. — Почему тогда руки такие холодные?       — Лучше ей… — начал было говорить парень, как вдруг пальцы девушки задрожали, распространяя дрожь по кистям, рукам, а затем и по всему телу. Аппараты запищали, вызывая этим в палату медицинский персонал. — Отойди, — оттянул он друга от кровати, освобождая пространство для врачей и медсестер.       — Что происходит? — ошарашено смотрел на происходящее Аизава.       — Фебрильные судороги, — пояснила входящая в палату Чиё. — Выходите отсюда.       — Но…       — Шота, у неё серьезная лихорадка, которая плохо купируется препаратами, — встревоженно смотрела она на него. — От этого и судороги. Организм не выдерживает. Мы сейчас всё исправим, но вам лучше выйти.       Выйдя в коридор, они наткнулись на Немури, Томико и Шинсо, сидящих у палаты на лавочке.       — Как она? — заговорила первой брюнетка.       — Ничего хорошего, — мотнул головой Мик.       — Я не ожидал, что всё так будет, — голос брюнета дрожал, взгляд потух.       — Ах, Шота, — обняла его подруга, уложила голову на плечо и мягко похлопывала по спине.       — Что за шум? — обернулся Ямада в сторону выхода из отделения, за которым слышались десятки голосов.       — Там ребятня наша, — ответила растерянно Миура. — Выпускники этого года. Как только узнали о занятом призовом месте, сразу начали звонить, но Ши уже тут очутилась.       — И наших немало, — потер затылок Хитоши. — Все готовились встречать её в академии. Директор Незу не согласился отпустить нас в аэропорт.       — И правильно сделал, — вздохнул блондин. — Было бы куда больше проблем.       — Держись, парень, — взяв в руки платок, Каяма принялась вытирать щеки другу, не смотря на то, что у самой слезы лились рекой. — Не стоит пугать детей своим мрачным видом, они и так сильно встревожены.       — Эй! Чей это ребенок? — послышался чей-то голос в конце коридора.       Не глядя под ноги, к ним бежала белокурая девочка. Рядом с дверью показался Всемогущий, что виновато кланялся перед ворчащей медсестрой.       — Эри, ты почему убежала? — схватил её на руки Хизаши.       — Мне ничего не говорил дяденька Тоши, — виновато смотрела она на него. — Я не могла больше ждать, прости.       — С такой группой поддержки у неё обязательно всё будет хорошо, — похлопал её по макушке парень. — Пойдем, мы тут только мешаем.

***

      Через сутки состояние Шиюки не улучшилось. Случались эпизоды фибрилляции и остановки сердца. Вновь приходилось откачивать скопившуюся кровь и быть постоянно настороже из-за резко возникающих предвестников судорог. Ещё через день стало едва заметно лучше. Начала снижаться температура, перестали дрожать руки, самостоятельное дыхание прорывалось понемногу. В палату всё это время никого не пускали дабы минимизировать влияние на её организм извне. Состояние удрученности близких росло с каждой минутой.       На третий день Чиё позвала к себе Аизаву и Мика. Ничего не предвещало беды, ведь она ничего не сообщила об изменениях в самочувствии девушки. Это означало одно — хуже не стало. Но и лучше тоже.       — Готов? — вошел в палату Хизаши.       — Если бы я знал, что она хочет обсудить, был бы готов, — вздохнул тот.       — Знаешь, я настолько привык к твоей больничной пижаме, что сейчас ты выглядишь странно, — окинул блондин взглядом черный комбинезон. — Чего принарядился-то?       — Меня сегодня утром выписали.       — Серьезно?       — Как видишь.       — Ах ты чертов негодник! Почему сразу не сказал?       — Не считал это необходимой темой для разговора.       — Будь пободрее, Стёрка, — пнул друга в бок Ямада, когда они уже поднимались вверх по лестнице.       — Меня раздражает твой бодрый настрой, — фыркнул Шота.       — Да будет тебе, — схватил тот его за шею, притянул к себе и растрепал волосы на макушке.       — Отпусти, — начал было вырываться брюнет, но его остановил вид бегущих по коридору отделения реаниматологов.       — Снова к ней? — отпустил руки Мик и выровнялся. — Боги великие, за что ей такое?       — Что-то не так, — быстрым шагом направился вслед за ними Аизава.       — Не ходи.       Дверь в палату осталась открытой, словно нарочно заставляя увидеть происходящее: над девушкой кропотливо работали медики, окружив её так, что тяжело было разглядеть хоть что-то; медсестры по просьбе врача что-то меняли в настройках аппаратуры, вливали дополнительные лекарства в систему и носили перевязочный материал. Среди вереницы голосов слышались хрипы, бульканье интубационной трубки, звук работающего насоса и прерывистое пищание аппарата жизнеобеспечения. В один миг удалось разглядеть извивающееся от боли тело, вцепившуюся в металлический поручень девичью руку, что после какой-то манипуляции бесчувственно опустилась на кровать. Кардиомонитор взвыл сиреной, насторожив врачей. Заработала исцеляющая причуда Чиё, тело девушки засветилось зеленым светом.       Свет меркнул в глазах Шоты. Ему было больно смотреть на эту картину, больно было осознавать, что причина такого состояния самого дорогого для него человека в нем самом, в его беспечности.       — Присядь, — закрыл дверь в палату Хизаши и усадил мужчину на лавочку, продолжавшего ошарашено смотреть куда-то в неизвестность.       — Если она умрет, я рехнусь, — пробормотал тот, опустив голову.       — Не умрет, верь во врачей, — сел рядом с ним блондин. — Они смогли тебя и Каяму с того света достать, смогут и Ши помочь.       — Если бы могли, уже всё стало бы иначе. С момента нашей встречи, ничего толком не изменилось.       — Ты просто не знаешь, что видели мы с ней, когда вы оказались в больнице, в каком были состоянии. И никто даже не заикался о том, что кто-то здесь хоть что-то делает не так. Прекрати наводить смуту, говорю. Она бы этого не одобрила.       В воздухе повисла тишина, гнетущая и давящая на сознание. Порождающая в головах лишь дурные мысли.       — Вы уже пришли? — устало потерла лицо Исцеляющая девочка. — Давно?       — Минут двадцать назад, — взглянул на часы Ямада.       — Значит, всё видели, — вздохнула она.       — Да.       — Что произошло? — поднял на неё расстроенный взгляд Шота. — Ей хуже?       — Нет. Первая попытка очнуться.       — Ши проснулась? — вскочил на ноги Мик.       — Да, — кивнула старушка. — Но перед тем, как впустить вас в палату, хочу обговорить пару моментов.       — Говорите, — твердо произнес брюнет.       — Как скоро Эри сможет воспользоваться своей силой?       — В теории, уже может. Прошло почти полгода с момента, как она помогла Тогате, — задумался на мгновение Сотриголова. — Но зачем?       — Положение дел со здоровьем Ши стабильно тяжелое. В таком состоянии хирурги не могут взять её на операционный стол, она попросту не переживет всех манипуляций. Мы же здесь, в реанимации, не можем довести её самочувствие до необходимого порога, выходит только удерживать на месте то, что есть. Поэтому я хотела бы позвать Эри, если она не будет против и если ты дашь добро. Это должно помочь.       — Против? — усмехнулся Хизаши. — Эри ещё два дня назад рвалась к ней на помощь.       — Есть ещё один момент, — протерла старушка свой лоб вытянутым из кармана платочком. — Из-за постоянно скапливающейся в перикарде крови возникла тяжелая анемия. Нам нужна вторая группа крови с позитивным резусом. Вследствие инцидента в Джакку банки крови опустели, им попросту нечем нам помочь. Буду благодарна, если поможете с поисками. Так что скажешь, Аизава?       — Я поговорю с Эри и попробую решить вопрос с кровью. Но сейчас я хочу лишь войти к ней в палату.       — Конечно. Пойдем.       Девушка равнодушно смотрела в открытое настежь окно, когда дверь открылась и пропустила внутрь мужчину.       — Только недолго, — остановилась в дверном проеме старушка. — Она очень слаба и в любой момент снова заснет.       — Здравствуй, — тихо произнес Шота, садясь на стул около кровати и протягивая руку к тонкой девичьей кисти. Пальцы аккуратно вплелись меж её и мягко сжали исхудавшую ладонь.       Шиюки улыбнулась одними лишь глазами, как умеет только она одна.       — Прости меня, Ши, — с трудом у него выходило подавлять в себе все захлестывающие эмоции. — Я виноват. Я дурак, знаю.       В ответ получил лишь вялое отрицательное покачивание головой. Даже в таком состоянии она не позволяла ему выставлять себя в таком свете. Ни в чем не обвиняла, только смотрела на него потухшим, но полным любви взглядом.       — Я рядом, милая, — аккуратно провел он пальцами по её щеке, вытирая льющиеся слезы. — Я всегда буду рядом, слышишь? Я больше никогда не позволю тебе так страдать.