Любовь нагрянет

***

— Ах вы маленькие негодники! — гонялась за детворой Томико. — Сейчас же верните мне сценарий! — Сколько уже можно репетировать?! — визжали они, убегая от грозного воспитателя и снося всё на своем пути. — Пойдем лучше на улицу гулять. Там такая погодка расчудесная! — А вам бы только дурака валять! — не унималась она. — Ши, скажи им хоть что-то. — Что я им скажу? — оторвалась я на секунду от поделок из бумаги в компании девочек. — Детям надоело. — Да! Детям надоело! — подхватили мои слова сорванцы. — У вас же выпускной на носу. Вы ведь хотите выступить лучше всех? У вас будет последний шанс утереть всем нос, — умела же она зацепить за живое. — Ну ладно, — остановилась вдруг толпа мальчишек. — Но потом пойдем на улицу! — Хорошо. На такой уговор я пойду. — Дитя, — строго взглянула на меня Исцеляющая девочка, слушая через стетоскоп моё сердцебиение. — Как давно ты перестала замерять пульс до и после тренировки? — Да я уже и не вспомню, — задумалась я на мгновение, застегивая рубашку. — Значит, пора начинать, — вздохнула она. — Всё так плохо? — виновато потерла я затылок. — Сейчас — нет. Но всё идет к ухудшению. — Нагрузки тоже контролировать? — Это было бы весьма уместно, но, зная, что сейчас творится в твоей жизни, в твоей голове, просить об этом бесполезно. Следи за пульсом, он стал немного неравномерным. Ты сама прекрасно знаешь, как обнаружить проблему в её зачатке. — Знаю. — Таблетки, что я назначила, пьешь? — Конечно. Только стала замечать, что порой чувствую заторможенность. — К сожалению, таков эффект от твоих лекарств. — Госпожа Чиё, чего ждать от того, чем сейчас заняты герои? — спросила я у старушки, не скрывая волнения. — Я не ясновидящая, милая, — вздохнула она. — Не могу я предугадать исход текущих событий. — Жаль. — Это может быть блестящая победа с минимальными потерями, а может случиться и полный разгром геройского общества. — Совсем не утешительно, скажу я вам. — Зато правдиво. — Ши, ты сегодня какая-то чересчур спокойная, — обратилась ко мне Миура, вырывая из потока мыслей, что в последнее время отказывались оставлять меня в покое. — Ты успокоительные стала пить что ли? — Нет, — мотнула я головой. — Много дел в последнее время, я просто устаю. — Не удивительно. У тебя столько событий намечается, что страшно представить, каково тебе. Я бы себе места не находила, окажись на твоем месте. — Кто тебе сказал, что я могу? — вздохнула я. — Радует, что выпускной перенесли на начало апреля. Иначе я не выдержала бы. — Опять будешь рыдать, — похлопала меня по макушке блондинка. — Буду, — шмыгнула я в ответ носом. — Слишком уж к ним привязываюсь. — А когда вы, кстати, в Хоккайдо вылетаете? — В полдень этой субботы. — Хотите с Аизавой побродить по окрестностям? — легонько пнула она меня в плечо и подмигнула. — Он не полетит, — удивительно сухо ответила я. — С чего вдруг? — опешила она. — Вы ведь билеты специально брали на день раньше конкурса. — Да, но их заварушку перенесли на утро понедельника. У него не получится. — Очень жаль. — Ты не представляешь, насколько. — Надеюсь, скоро всё закончится и вы вновь сможете беззаботно проводить время вдвоём. — Порой мне кажется, что жизнь героя слишком жестока. Для меня главное, чтобы он остался цел и невредим. Всё остальное — чепуха. Так хочется перемотать время вперед, чтобы поскорее узнать результат всего этого. Но… — резко встала я на ноги. — Ши, — сочувствующе взглянула на меня Томико. — Но мы, к сожалению, ничего не можем поделать, только пропустить всё через себя и прожить все те эмоции, которые предстоит прожить. Будем плыть по течению, так сказать, — натянув на лицо улыбку, зашагала я к столпившимся у высокого дерева детишкам. — А ну оставьте в покое бедную птицу!

***

Дни тогда пролетали слишком быстро, словно меня услышали высшие силы и решили ускорить течение времени, чтобы мы могли вернуться к спокойным денькам чуть раньше, чем ожидали. Но такие темпы только заставляли нервничать сильнее. Приближение неизбежного пугало, так как никто из нас не знал, что случится через пару суток. — Сколько времени осталось до регистрации на рейс? — шагал рядом Аизава, везя за собой мой чемодан. — Минут двадцать, — ответил вместо меня Хаяси. — Франческо с женой успевают? — Да, звонили только что. Пытаются найти свободное место на парковке. Чего было такси не вызвать? — Ты же знаешь, что они не доверяют нашу одежду таксистам и их машинам, — хмыкнула я. — Костюмы в чехлах же, — пожал он плечами. — Всё равно не понимаю. — Брезгливость Франческо порой патологична, — вздыхаю. — Мне кажется, или ты сегодня без настроения? — поравнялся с нами Хизаши, чем вызвал у всех удивление на лицах. — Что вы тут делаете? — негодовала я, увидев за нами улыбающуюся Немури. — Не могли же мы не проводить вас хотя бы до вылета, — ответила она. — Но вы ведь должны быть сейчас в агентствах, — всё ещё не верила я своим глазам. — Сбежать на пару часов оказалось сущим пустяком, — подмигнул мне блондин. — Так что с настроением, красотка? — Ничего, — мотнула я головой. — Просто нервничаю сильно. — Оно не удивительно, — вздохнула Полночь. — Через пару дней вы узнаете, оправдались ли ваши старания. — Нет, я не об этом. Я о вас волнуюсь, — взглянула я на неё с нескрываемым беспокойством. — Ой, да ну будет тебе, — расплылся в добродушной улыбке Мик и уложил мне на макушку свою руку. — Это такие пустяки. — Как можно так говорить о том, к чему вы готовились несколько месяцев? — удивленно изогнула я бровь. — А вот так, — хитро сощурился он. — Масштабы велики, но, поверь, ничего сложного в этом для нас нет. В тот момент Шота явно хотел оборвать речь друга на полуслове, но сдержался, словно не хотел, чтобы я расстраивалась, чтобы не поняла всей правды. — Дай мне слово, — будто нарочно обратилась я к парню с подобной просьбой. — Дай слово, что всё будет хорошо. — Ши, — вздохнула Каяма. — Не честно так поступать с нами. Мы ведь и сами не знаем, что в конечном итоге… — Обещаю! — перебил он её. — Если тебе так будет спокойней, то я обещаю тебе это. — Мик, прекрати, — рыкнул на него Аизава. — Нет, — с серьезным видом оглянулся тот к нему, но тут же снова засиял в улыбке, вновь взглянув на меня. — Всё будет в порядке. Я присмотрю за этими двумя. Но и ты должна мне кое-что пообещать, — состроил он картинно-загадочную рожицу. — Что же? — Если они всё же получат пару-тройку ушибов и окажутся в больнице, ты не будешь ругаться. — Конечно, — широко улыбнулась я, едва сдержав слёзы. «Внимание! Уважаемые пассажиры, объявляется посадка на рейс под номером Е4212 Токио-Хакодате. Самолет будет ожидать вас у терминала В8!» — прозвучал голос диктора из динамиков. — Вот же быстро-то как, — вздохнула Немури, всё это время не отходящая от меня ни на шаг. — Ну что ж, — обняла она меня что есть мочи. — Безграничной удачи вам. — Удача нужна их соперникам, — встал и Хизаши с лавочки, пожимая руку Хаяси. Позаботься о ней, парень. — Обязательно, — улыбнулся ему тот. — Пойдем мы, — обнял меня блондин и вместе с подругой направился к выходу. — Порвите там всех! — И мы пойдем. Нужно очередь занимать, народу много летит, — потянул за собой моего партнера тренер. — Не задерживайся. — Хорошо, — кивнула я, понимая, что нас с Шотой оставили вдвоем специально. — Ши, я буду рядом, пусть и фигурально, — вздохнул он как-то слишком тяжело. — Просто представь, что я сижу в зрительском зале, как и должно было быть, и танцуй. Танцуй, как ты это умеешь, легко и в тоже время величественно. — Шота… — такие его слова тронули меня до глубины души. — Как только доберетесь до отеля, сразу же меня набери. И завтра, после окончания первого этапа, тоже позвони. Хочу в подробностях узнать, как всё прошло. — И не боишься, что прожужжу тебе все уши? — усмехнулась я. — Устанешь слушать. — Никогда не устану, — прижал он меня к себе так, словно мы не на два дня прощались, а на целую вечность. — Слушал бы и слушал. — Я буду скучать, — уткнулась я носом ему в шею. — Я тоже. — Береги себя, прошу, — снова с трудом остановила я слезы. — Понедельник выдастся крайне тяжелым для меня. — Не забивай себе голову лишними вещами, — гладил он меня по голове. — Сосредоточься на том, что сейчас гораздо важнее. — Как ты можешь так говорить? — негодующе взглянула я на него, вынырнув из объятий. — Ты — самое дорогое, что у меня есть. — Я рад это слышать, — сделал он шаг навстречу, приподняв за подбородок голову и заглянув в глаза, поцеловал меня в губы, мягко и нежно, от чего по всему телу галопом пронеслись мурашки. — Я люблю тебя, Шиюки. И посему всё, чем ты занимаешься, всё, чем живёшь, в стократ важнее для меня, чем то, что делаю я сам. — Спасибо тебе, — шмыгнула я носом и приподняла уголки губ. — За что? — За твои слова, за твою доброту и за твою поддержку. Это невероятно ценно для меня. — Беги, — уложил он свою руку на мою макушку. — Я здесь подожду, пока самолет не поднимется в воздух. — Угу, — кивнула я. Развернулась и зашагала в сторону длинного эскалатора, что должен был поднять меня на этаж выше, к терминалу. Всё время, пока металлические ступеньки везли меня всё дальше, я не сводила с Аизавы глаз. Его поза и внешний вид невольно вызвали во мне воспоминание о нашей первой встрече: всё тот же слегка потрепанный геройский костюм с лентами на шее, руки в карманах, небрежно разбросанные по плечам растрепанные иссиня-черные волосы, неизменно уставшие глаза, серьезно смотрящие мне вслед. Только было и то, что заметно изменилось с того момента — блеска в глазах стало куда больше. Заметив впереди ребят, очередь на посадку которых подходила, я помахала ему рукой и направилась к друзьям. Но, когда я почти дошла к ним, меня что-то остановило и заставило обернуться, словно было необходимо запечатлеть дорогого человека в памяти именно в этот момент. Мотнув головой, дабы отогнать дурные мысли, я развернулась и буквально подбежала к перилам и, слегка перегнувшись через них, крикнула настолько громко, насколько могла: — Хей! Аизава Шота! Я люблю тебя! — улыбнулась во весь рот и отправила ему воздушный поцелуй. Но больше внимание толпы посетителей привлек его жест: он вскинул руку вверх, будто словил мой поцелуй, сжал кулак и приложил его к сердцу. Его улыбка в тот момент едва не отговорила меня куда-либо лететь. — Эй, Ши, поторопись! — вовремя окликнул меня Хаяси. — Да! — ответила я, подмигнула брюнету и, радостная, ускакала к терминалу.

***

Хаяси в очередной раз вздрогнул, когда кто-то из ребят в раздевалке, резко мотнув головой, тем самым разминая мышцы, взглянул на него исподлобья. От прежней, едва заметной усталости, казалось, не осталось и следа. — Какие тут все жуткие, — нервно сглотнул он, поправляя бабочку на шее. — Словно мы не на паркет выходить собираемся, а на бойцовский ринг. — Что ты хотел, — протерла с салфеткой лоб от выступившего пота. — Тут все готовы глотки друг другу грызть за победу. — Боюсь представить, что будет в Пекине, — не унимался он. — Если будем так трястись, не видать нам чемпионата, — вздыхаю, подавляя внутреннюю дрожь в теле. — Пойдём, скоро наш выход. В танцевальном зале зазвучала последняя перед сменой участников музыка, будоражащая и волнительно-страстная. Каждый начал по-своему, от чего паркет, казалось, должно было разнести в клочья. Всему виной танго, танец характеров. Вот партнёрша в бело-голубом платье медленно возносит руку, стоя совершенно одна. На начале следующей восьмёрки она вдруг резко уходит вниз, от чего возникает ощущение, будто её одну сбил поток уже несущихся в своём ритме пар. Ладонь невольно прикрывает рот, чтобы ненароком не вскрикнуть. Но, как только вновь открывается обзор, уже видно, что партнёрша, шагая резко и уверенно, буквально чеканя каждый шаг, подошла к своему партнёру, до этого стоявшему довольно далеко. Другие пары уже вошли во вкус и образ, однако эти оставались на месте. Невольно в голове промелькнула мысль — это их начало. — Что-то они слишком затянули, — пробубнил Хаяси, глядя на них. — Считай, проиграли. — Нет, — мотнула я головой. — Ты абсолютно не прав. — С чего ты взяла? — надул он губы. — С того, что твой взгляд до сих пор прикован к ним, — хитро улыбнулась я. — Да ну тебя. Партнёр, не глядя, заносит руку назад, буквально вытаскивая свою пару из-за спины, чтобы поставить перед собой. Одна секунда. Она заносит ногу в шпагате. Две секунды. Следующий миг — пары нет на месте, она уже в противоположном углу. Ещё миг. Партнёршу чуть не сбивают локтем другие, однако на её месте уже спина партнёра, которого удар заставил лишь едва пошатнуться. — Ты ведь сам знаешь, что в танго не нужна техника, как в той же самбе. Наивысший балл тебе обеспечат образ и эмоции. Музыка стихла. Пары замерли в самых немыслимых позах, не шевелясь до тех пор, пока она вновь не заиграла. Та пара, за которой до этого следили глаза, вновь несётся по залу, плавно обходя других и избегая столкновений. Пошли последние секунды. Разразилась целая битва эмоций, шквал которых переполнял всех, заставляя испытывать непередаваемые ощущения. Ещё миг. Через основной шаг, вписавшись в пивот, партнёрша летит на пол. В последний удар музыкального такта, когда до паркета остаётся буквально пять сантиметров, партнёр ловит её за талию, а другой рукой — за шею. Всё это с широкой улыбкой и горящим, буквально безумным, взглядом. — Ну что ж, — загорелись глаза Окады, когда он протягивал мне свою руку. — В этот раз всё гораздо серьёзней. — В-а-а-а, как же я устала, — вечером после душа завалилась я на кровать. — Вы сегодня постарались на славу, — улыбнулась мне Ами. — Да мы вообще молодцы! — выглянул из ванной Хаяси, держа зубную щётку в руках. — Были бы, если бы в списке первыми, а не вторыми оказались, — ворчала я на него. — Завтра вырвемся вперёд, не переживай. Не любила я радоваться результатам раньше времени, чтобы не сглазить. Хотела было уже снова что-то ему возразить, но меня отвлёк зазвонивший телефон. — Аизава? — хитро сощурился Франческо. — Да, — сняла я полотенце с головы. — Ещё и по видеосвязи. — Здравствуй, — заговорил в трубке родной голос. — Не отвлекаю? — Нет, что ты. Как раз собиралась тебя набрать, — легла я на кровать, подложив подушку под грудь. — Как всё прошло? — появился вдруг в экране Хизаши, отпихивая в сторону друга. — Замечательно. Сегодня в списках мы вторые по количеству набранных баллов. — Жаль, что вы не видели, как мы станцевали, — сел рядом со мной Окада. — Видели, — усмехнулся Шота. — Это было потрясающе, как и всегда. — Ши была такая мягкая и воздушная в том белом платье, — мечтательно взглянул куда-то блондин. — Но латина мне всё же больше по душе. Ах, эти движения бедер… — По-моему, ты говорил, что тебе спину сводит при виде того, как они двигаются, — строго взглянул на него друг. — Конечно! Ты видел, как Шиюки спину-то выгибает? Голова практически пола касается! — вскочил тот с места и попытался повторить одну из фигур вальса, но вышло это, мягко скажем, коряво. — Ну вот глянь! Мне кажется, позвоночник должен пополам сломаться от такого. — Я думала, что герои достаточно гибкие, — расхохоталась я, глядя на них. — Мы гибкие, но то, что делаете вы, явно называется иначе, — хмыкнул парень. — Но как вы могли видеть наше выступление? — Франческо прислал запись, — пояснил Аизава, уложив руку на лицо не унимающегося друга и отпихивая его от экрана. — Как вам наши новые костюмы? — горделиво спросил Окада. — Мы были хороши, не так ли? — Безусловно. Вы хорошо поели? — Я бы сказал, что чересчур, — без зазрения совести икнул в ответ тот. — А вот кое-кто слопал целых три порции лапши, — сощурил он глаза, глядя на меня. — А кто-то так объелся местной уличной еды, что до сих пор никак не перестанет икать, — показала я ему язык. — Последний кебаб был бесподобен, я ни о чем не жалею, — с довольным видом уставился на меня парень и погладил своё заметно увеличившееся пузо. — Если завтра на тебе не сойдутся брюки, не рыдай, — фыркнул тренер, схватил его за шкирку и поволок за собой. — Пора баиньки. — Ну во-о-от! — Мне кажется, или между вами двумя сегодня искры в воздухе летают? — спросил Аизава, наблюдая за нашей перепалкой. — Не кажется, — надула я губы. — Что стряслось? — не сразу понял он суть происходящего. — Это ты просто никогда не отбирал у неё еду! — крикнул напоследок Хаяси. — Тот кебаб должен был быть моим, вечно голодное создание! — не выдержав, швырнула я в него подушку, но попала в уже закрывшуюся дверь. — Так всё из-за этого? — искренне рассмеялся Шота, что стало для меня неожиданностью. — Ничего смешного, — едва не плача пробубнила я. — Я обязательно куплю тебе всё, что захочешь, когда вернетесь. — Правда-правда? — Правда. Но надо будет сделать это втайне ото всех, — усмехнулся он. — Иначе эти двое снова за нами увяжутся. — Кстати, а где Немури? Что-то её не видать. — После собрания она рванула в какой-то магазин, а затем с сияющим лицом отправилась к себе в комнату что-то заканчивать. Я так и не понял, что именно. — Проследи, пожалуйста, чтобы она не засиживалась, — по-доброму улыбнулась я, догадываясь, чем занималась подруга. — Хорошо. Во сколько вы завтра заканчиваете? — Ориентировочно в четыре часа дня, но награждение победителей и закрытие отбора могут занять ещё некоторое время. А что? — склонила я голову на бок. — Хочу о вашей победе узнать первым, — зевнул в ответ Шота. — Прости. Позвони, пожалуйста, когда освободишься. — Не выспался? — Как оказалось, мне без тебя чертовски плохо спится, — потер он смущенно затылок. — Это взаимно, — улыбнулась я. — К слову, не отвлеку ли я тебя своим звонком завтра? — Думаю, нет. Надеюсь, к тому времени мы со всем разберемся, — пояснил мужчина. — Даже если и буду занят в полицейском участке, тебе отвечу в любом случае. Мне так будет спокойней. — Я так жду нашей встречи, — вздохнула я. — Я тоже. Мне очень тебя не хватает. — Эх… Прощаться совсем не хочется… Но тебе нужно отдыхать. — Тебе вообще-то тоже, — изогнул он удивленно бровь. — Или у вас другие планы? — Кроме сна, никаких. Отключусь же мгновенно, стоит только улечься поудобней. — Тогда давай ложиться. — Агась. Береги себя, пожалуйста. — Я постараюсь. Доброй ночи. — Сладких снов. Попрощавшись с Аизавой, я ещё некоторое время лежала, глядя в потолок и улыбаясь как дурочка. Для него, всегда такого серьезного и степенного, подобные разговоры со временем стали более привычными, не вызывающими того безумного смущения, что возникало раньше. Он очень изменился с момента нашей первой встречи, стал более открытым, добрым и мягким. Мысли об этом грели душу, заставляли расплываться в широкой улыбке и лишний раз убеждали в том, что люблю я этого человека больше жизни.

***

«Комитет бальных танцев и весь состав жюри ещё раз выражает свою благодарность за участие каждого из вас в нашем замечательном мероприятии!» — зазвучал более громко голос ведущего. — Если мы проиграли, это всё из-за меня, — буквально трясся от волнения Хаяси, стоя рядом со мной. — Если бы мы не упали тогда, всё точно было бы хорошо. — Тот мужчина уже получил наказание за свою выходку, — прошипела я, вспоминая, как один из соперников нарочно выставил ногу перед ногой Хаяси, от чего тот не успел вовремя сориентироваться и мы полетели на паркет. — Но жюри снизило нам баллы за это. — Всего три балла, успокойся. — Целых три балла. «В этом году в отборе на Чемпионат Азии произошли небольшие изменения, — продолжал вещать ведущий. — Из-за присоединения к этому грандиозному событию ещё четырех стран, было принято решение об участии в нем всего двух лучших пар от каждого государства. Третье место будет озвучено в любом случае, ведь так гласят правила.» — Вот так дела, — откровенно помрачнел парень. — Получается, что третье место останется с носом. — Не нервничай. — Как тут не нервничать, когда наши шансы теперь катастрофически снизились? «Начнем же объявление победителей! — снова прервал наш тихий спор мужчина во фраке. — Приветствуйте! Пара, занявшая третье место — пара под номером сто семьдесят три, Коитэ Хидэо и Хирано Аюми!» — Сейчас в обморок свалюсь, ей-богу, — в один голос пробормотали мы с Окадой, оглушенные громкими аплодисментами. «Второе место — пара под номером десять, Мори Тсунео и Гато Натсуми!» — Мы пропали, Ши, — пищал Хаяси. — Нам крышка, не видать нам Пекина. Я и слова в тот момент вымолвить не смогла, даже понимая, что партнеру критически необходима моя поддержка. Он всегда переживал в такие моменты слишком сильно, когда я просто слегка нервничала. Только в этот раз всё, казалось, намного хуже, чем раньше. — Где твой привычный оптимизм? — с долей ужаса в глазах спросил он меня, будто в подтверждение моих мыслей. «А теперь давайте встретим лучших из лучших! — после этой фразы глупый мышечный комок совсем перестал биться. В животе всё сжалось и затаилось. — С отрывом в целых двадцать семь баллов, не смотря на неудачу во время фокстрота…» — Любят же они интригу тянуть, — шиплю, прикрыв глаза от нетерпения. — Эй, Ши, — пнул меня Хаяси. — Не пугай меня. «Победителями отборочного состязания в преддверии Чемпионата Азии по бальным танцам становится пара под счастливым номером семь, Окада Хаяси и Атосагава Шиюки!» Зал взорвался аплодисментами. Мы же не сразу осознали случившееся из-за переполняющего чувства, что можно было описать лишь смесью безграничного счастья и жуткой тошноты, настолько сильно было переживание. — А-а-а-а-а-а! — визжала я от радости и душила в руках охапку букетов. — Ещё раз поздравляем, — улыбались наши тренера. — Вы большие молодцы. Не зря так выкладывались. — Я думал, что помру, пока узнаю результат, — передернуло моего партнера. — Не помер же, — стукнула я его по спине так сильно, что он едва не влетел в двери нашего с Ами номера. — Ты чего? — опешил он. — Это всё от переполняющих эмоций, прости, — расхохоталась я. — Сегодня я тебе это прощаю, — улыбнулся он во весь рот и крепко обнял, да так, что чувствовалось, как ребра захрустели. В дверь тут же постучали и мы уже решили, что работники отеля пришли к нам с просьбой быть потише, но в проеме стоял парень с огромным букетом белых роз в руках. — Мне нужна госпожа Атосагава, — заговорил он. — Это я, — подошла я к нему. — Господин Аизава заказал доставку цветов к пяти часам. Распишитесь, пожалуйста, — протянул он мне планшет с бумагами. — Благодарю. — Что в открытке? Что? — подскочили ко мне все. — Ни один из этих цветков никогда не сравнится с тобой! С любовью, Шота, — прочла я вслух послание напечатанное на небольшом листе белого картона и тут же расплылась в улыбке. — Мне же надо ему позвонить! — спохватилась и бросилась искать телефон. — Да не спеши ты так, — усмехнулся Аллегро. — Вдруг он занят. Не слушая, я уже набирала заученный наизусть номер. Гудки шли так долго, что вызов завершился из-за истечения время ожидания. Я повторила попытку. Ещё одну. И ещё. Внутри отчего-то неприятно заныло. Я хотела было набрать ещё раз, но меня опередили. — Здравствуй, Шота, — с довольным видом протараторила я. — Как думаешь, кто сейчас прыгает на месте, как дитя малое? — Здравствуй, Ши, — зазвучал в трубке тот, кого я никак не ожидала услышать в тот момент. — Мои поздравления. — Мик? — удивилась я больше не ему самому, а разбитому состоянию, которое чувствовалось даже в голосе. Шутить о том, что он решил опередить друга, я уже не стала. — Что случилось? — насторожилась я от его долгого молчания. — Включи, пожалуйста, телевизор, — пытался он говорить более бодро, но у него, честно говоря, ни черта не вышло. Дрожь в его голосе выдавала его с потрохами. Внутри что-то словно оборвалось, упало и разбилось в щепки. Тревога заполнила всё моё нутро. «В последствии выжившие с передовой линии фронта и те, кто бросились к ним по завершению своих обязанностей по эвакуации и спасению, объединили свои силы, чтобы не дать злодеям сбежать, — голос телеведущего на ближайшем новостном канале звучал отрешенно и удручающе. Картина, что предстала перед глазами, заставила кровь стыть в жилах: разрушенные в пыль города; в буквальном смысле раздавленные и сожженные леса; лежащие на земле люди; гора пыли, океаны крови и нескончаемый, пробирающий до дрожи ужас. — Были захвачены шестнадцать тысяч девятьсот двадцать девять человек. Однако, по сведениям, ста тридцати двум удалось сбежать, включая высокопоставленных советников. В то же время, невероятная одержимость Шигараки стоила много жизней.» — Что за чертовщина там произошла? — взялся за голову Хаяси. — Что с Шотой? — с огромным трудом удалось мне выдавить из себя вопрос. — Ши, мы вышлем за вами частный самолет Юуэй, — пытался перевести тему Хизаши. — воздушное пространство Японии для общественных рейсов сейчас перекрыто. Завтра утром… — Что с ним? — Ши… — Говори, как есть. — Он в реанимации… Дела совсем плохи, прости. — Что с Немури? — Там же. — Ты сам как? — Относительно нормально. — Дети? — Они не были готовы ко всему этому дерьму. Как физически, так и морально. — Чертовщина… Два дня… Буквально два дня назад всё было так хорошо… — слезы предательски хлынули по щекам. — Когда ждать самолет? — Через полтора часа он уже будет в аэропорту Хакодате. Там будет Всемогущий. — Хорошо.