***
– Дин? – осторожно спрашивает Кас. – А? – На что ты смотришь? Дин развернулся и пристально смотрит на тропинку, по которой они только что прошли. Сейчас еще полдень, насколько он может судить по времени Чистилища, но он все еще не может отойти от бессонной ночи и утренней драки на поляне. Теперь ему мерещится всякое. В частности, он видит своих родственников. Плечо Дина неприятно зудит в том месте, где его пронзила стрела, и он на мгновение задумывается, не потерял ли он больше крови, чем думает. В последние дни его разум казался немного затуманенным – чуть менее отчетливым. Должно быть, что-то не так. Потому что иначе зачем бы ему видеть Сэма и еще одного Каса, стоящих позади него? Он изучает место, где, как ему показалось, он видел две фигуры, но там никого нет. Вообще никого. Его чутье значительно улучшилось с тех пор, как он прибыл в Чистилище, и он, присев, еще раз тщательно изучает путь, по которому прошел. Никаких следов, кроме их собственных. Дин бросает взгляд на Каса и снова удостоверяется, что ангел все это время был перед ним, а не в десяти шагах позади, чисто выбритый и в новом плаще. – Ни на что, – наконец отвечает Дин, запоздав на несколько секунд. Плевать. Это все потеря крови. Гребаные лучники-оборотни. Звучит как сюжет сериала на CW, который он смотрел, но никогда не признается в этом. Дин чувствует, как у него начинает болеть голова, и сжимает пальцами переносицу. – Боже. Я скучаю по обезболивающим. Я даже скучаю по автомобильной аптечке. Не открывая глаз, он угрожающе кивает в направлении, где, как ему кажется, стоит Кас. – Только не говори маме, что я скучаю по автомобильной аптечке. – Не говорить кому? – отзывается Кас, и искреннее замешательство в его голосе заставляет Дина открыть глаза. – Сэму, – медленно отвечает Дин, словно это Кас сморозил какую-то глупость. Он многозначительно смотрит на Бенни, но выражение лица вампира невозможно прочитать. – Только не говори Сэму, что я скучаю по аптечке, – повторяет он. – Пойдем. Они идут целый час. Потом еще один. Головная боль Дина нарастает, пока он не начинает думать, что его череп вот-вот взорвется, но он терпит. У него чертова дырка в плече и ангел, который спрашивает его об этом каждые три секунды. Он не собирается заставлять всех остановиться, чтобы он смог полежать с холодной тряпкой на глазах. – Дин! – Черт возьми, что? – резко спрашивает Дин и поворачивается к Бенни и Касу, которые последние полмили стабильно держат между собой и ним несколько шагов дистанции. Кас и Бенни переглядываются. – Никто ничего не говорил, Дин, – медленно произносит Кас, – не хочешь отдохнуть несколько минут? Мы должны как следует промыть твою рану. Дин трет глаза. – Нет, – огрызается он и продолжает идти. Либо он что-то слышит, либо Кас и Бенни – хреновы шутники. Его плечо пульсирует глубоко под кожей, но это отвлекает его от дрожащего импульса в мозгу. Может быть, у него алкогольная ломка. Меня зовут Дин Винчестер, и я не пил… Последний раз он пил… черт, когда это было? Когда Сэм и Кас поднимали стаканы за Джека? Хотя, у него вроде бы был еще случай, после того, как Джек вернулся из... Подождите. Кто такой Джек, черт возьми? Головная боль Дина достигает апогея, и он спотыкается. Ловит себя на дереве и смутно слышит голоса Каса и Бенни сквозь туман боли и резкости. Но он также слышит… реку… ветер... и… Сэма? – Господи, Кас, что с ним? Теперь он отчетливо слышит Сэма. Но Сэма здесь нет. Сэм не в Чистилище, он вернулся домой, он вернулся в Хитоми Плаза, он... Хитоми Плаза. Головная боль то отступает, то усиливается, как волны, обрушивающиеся на его череп. Он не уверен, сколько времени прошло. Он застыл, наклонившись вперед, опершись одной рукой о дерево. Он сосредотачивается на грубой коре, впивающейся в ладонь, и цепляется за это чувство, находя в нем якорь. Он не слышит ни голосов странной парочки из Чистилища, ни призраков, которые, кажется, крадутся за ним. Плотина прорвалась в сознании Дина – та самая, которую уже столько раз ломали и латали. Разум Дина перелистывает сотни воспоминаний и пытается расставить их по своим местам. Но вездесущая светящаяся фигура вплетена во многие из них, испортив оригиналы. Это Михаил. Конечно, это Михаил. Пыль в голове оседает, и Дин делает глубокий вдох. Черт, сколько раз это было? Он помнит… он помнит, блядь, все. Но он чувствует себя сбитым с толку, как будто он больше не может расставить свои воспоминания в правильном порядке. Как будто он стал комбинацией слишком многих людей. Он выпрямляется от болезненного наклона, и его спина протестует против неловкой коррекции позы. Он не оборачивается. У него есть представление о том, что он увидит, и он чертовски боится ошибиться. Если он ошибется, Михаил покачает головой и начнет все сначала. Его ежедневный смертельный ритуал. – Дин? – слышит он чей-то голос и закрывает глаза. Сэм. Это Сэм. Но он остается лицом к дереву. – Сэм, клянусь Богом, если я обернусь и тебя там не будет, я тебя убью. Собеседник отвечает чуть нервным смешком. Это похоже на Сэма. – Как ты убьешь меня, если меня здесь не будет? – спрашивает Сэм. Дин вздыхает. – Я что-нибудь придумаю. Он берет себя в руки и, наконец, оборачивается.***
С Дином происходило что-то странное, и оно становилось все хуже и хуже, пока они тащились по неровной местности. Сэм внимательно наблюдает за Дином, пока они следуют за ним. Сэм клянется, что они шли не больше десяти минут, когда Кас-из-воспоминания спрашивает Дина, не нужно ли ему отдохнуть после нескольких миль пути. Сэм молча поворачивается к Касу, и вопрос остается невысказанным. Ангел встречает его взгляд, но только пожимает плечами. – Так работает память. Не всегда идеально. Для Дина, возможно, прошло несколько часов с тех пор, как мы тронулись с места, а возможно и несколько минут. Мы помним время по-разному, и мы воспринимаем его по-разному в зависимости от ситуации. Сэм качает головой, но не отвечает. Если он пропустил несколько часов ходьбы по Чистилищу, это его вполне устраивает. Что его не устраивает, так это то, что Дин, кажется, проигрывает схватку с самим собой. Сэм достаточно хорошо знает брата, чтобы понять, когда он выходит за пределы своих возможностей или скрывает травму. Прямо сейчас он делает и то, и другое. Он крепко сжимает раненое плечо, но Сэм также замечает, как Дин вздрагивает, когда яркий луч света пробивается сквозь деревья и скользит по его лицу. Верный признак того, что Дин борется с сильной мигренью. – Ты говорил про инфекцию в плече, – нарушает молчание Сэм. Кас кивает. – А это ты помнишь? – и он широко жестикулирует в сторону Дина. – Моя память о Чистилище несовершенна, но я не помню этого, – осторожно отвечает Кас. – Я понимаю, о чем ты думаешь, Сэм. Дин – боец, и если он пробил себе дорогу через каждое воспоминание, в которое его бросал Михаил, он пройдет и через это. Нам просто нужно набраться терпения и ждать. Сэм не хочет ждать, но признает, что Кас прав. Дин посмотрел на него раньше, Сэм знает, что Дин видел его. И неважно, поверил ли он, что Сэм на самом деле здесь, или нет, это все равно даст несколько трещин в фасаде. Прогулка, кажется необычно тихой. Бенни несколько раз пытается вовлечь Дина в разговор, но Дин дает односложные ответы, пока Бенни в конце концов не сдается. Сэм ловит встревоженные взгляды, которые Бенни бросает на Дина, пока тот не видит, и старается не обращать на это внимания. Конечно, он рад, что у Дина был кто-то, кто прикрывал его спину. Но каждый раз, когда Сэм смотрит на Бенни, он чувствует еще один укол вины глубоко в груди, что он не пытался найти брата. Это было очень давно. Но пребывание в Чистилище – даже имитация Чистилища – открывает старые раны. – Боже. Я скучаю по обезболивающим, – жалуется Дин чуть позже, потирая глаза, – я даже скучаю по автомобильной аптечке, – добавляет он, а затем кивает пространству, на котором никого нет. – Только не говори маме, что я скучаю по автомобильной аптечке. Кас-из-воспоминания задает Дину уточняющий вопрос, но Сэм чувствует, как его сердце подпрыгивает к горлу. Мама. Дин думает об их маме, которая не воскреснет еще много лет. Дин меняет свои слова через несколько секунд, исправляет память обратно к оригиналу, но шаги Сэма после этого становятся легче. Дин борется. Он может с этим бороться. – Дин? – c надеждой спрашивает Сэм через несколько минут. Дин не реагирует. – Дин, – повторяет Сэм позже. Никаких признаков, что Дин его слышал. Сэм поднимает камень и бросает его в спину Каса-из-воспоминания. Камень попадает точно между лопаток ангела, но удар не вызывает никакой реакции. Кас укоризненно смотрит на Сэма, но тот пожимает плечами. – Просто... проверяю. Кас закатывает глаза к небу. Через несколько минут Сэм делает еще одну попытку. – Дин. Дин не реагирует, но сильно трет лоб, как будто боль усиливается. Сэм бросает еще один камень, на этот раз в Бенни. – Дин! – кричит Сэм десять минут спустя, уже с камнем в руке. – Черт возьми, что? – рявкает Дин, и Сэм в полном шоке роняет камень. Дин оборачивается и смотрит на Бенни и Каса. Он даже не смотрит в сторону Сэма, но тот вместе со своим Касом приближается. Кас-из-воспоминания спрашивает Дина, не хочет ли он сделать перерыв, и Дин дает резкий отрицательный ответ. Но что-то новое появилось в его позе. Что-то изменилось. Не успел Дин сделать и нескольких шагов, как внезапно привалился к ближайшему дереву. – Господи, Кас, что с ним? Сэм бросается вперед, чтобы проверить брата, но Кас удерживает его. – Подожди, – предупреждает он, но его лицо не скрывает их общего ожидания. Сэм беспомощно смотрит в спину брата, видит, как волны узнавания и смятения обрушиваются на него. Он вспоминает другое время, другое место, когда Сэм прорвал плотину в своем собственном сознании, ту, что удерживала мысли о клетке. Он содрогается от воспоминаний и подавляет их. Сейчас не время переживать травму многолетней давности. Но потом… кажется, все кончено. Дин приходит в себя и выпрямляется, прислонившись к дереву. Сэм видит, как напрягаются мышцы на шее Дина, и надеется, что худшее позади. В кои-то веки. – Дин? – осторожно спрашивает он. Кас опускает поднятую руку, но ни один из них не движется в сторону Дина. Рука Дина скользит по коре и медленно сжимается в кулак. – Сэм, – ровным голосом отвечает он, и Сэм чуть не падает от облегчения, – клянусь Богом, если я обернусь и тебя там не будет, я тебя убью. Сэм заливается смехом, и все напряжение и страх, которые он чувствовал в течение нескольких дней, отражаются в этом резком звуке. Но он подыгрывает. Он всегда будет подыгрывать Дину. – Как ты убьешь меня, если меня здесь не будет? Дин смотрит вниз и качает головой. – Я что-нибудь придумаю, – обещает он, и тогда наконец – Боже, наконец – Дин оборачивается, и Сэм впервые видит своего брата. Своего настоящего брата. – Господи, Дин, – бормочет Сэм, и это все, что он может сказать. Дин избит, окровавлен, измучен – и все же ему удалось отбиться от Михаила. Путь Дина Винчестера не усыпан розами, но он продолжает идти вперед, он преодолевает все. Всегда. Сэм начинает приближаться к Дину, но тот быстро отступает на шаг. Чистилище во всей своей красе встает между ними. – Даже если ты и вправду Сэмми, все равно держись от меня на расстоянии, – Дин растягивает слова, но в его глазах мелькает предостережение. Взгляд, который говорит: не испытывай свою чертову удачу. Сэм послушно останавливается, и Дин снова опускает оружие. – Михаил часто показывает фальш-меня в твоих воспоминаниях? – спрашивает Сэм, попутно пытаясь сообразить, как убедить Дина хоть в чем-то, когда Дин не верит ни единому его слову. – Никогда. Это первый раз. – Святое масло сработало – мы смогли ослабить Михаила. Мы надели на него наручники Бобби и отвезли его обратно в бункер, – объясняет Сэм, надеясь, что введение Дина в курс дела убедит его в правдивости Сэма. – Я так и понял. Михаил в тюрьме. Это объясняет, почему он уделяет мне такое личное внимание. В следующий раз давай купим ему журналы, – за глазами Дина пробегает тень, но он сдерживает ее. Сэм не хочет в этом признаваться, но отсутствие Михаила заставляет его нервничать. Кас перенес их как можно ближе к памяти Дина, а это значит, что у Михаила есть время и возможность расставить очередную ловушку в воспоминаниях, либо спланировать что-то еще худшее в реальном мире. Сэму просто нужно верить, что Джек выключит устройство, если что-то пойдет не так. – Мы использовали устройство Тони, чтобы синхронизироваться с твоим разумом. Кас связался с тобой и со мной, но мы не знаем, сколько времени у нас есть, пока Михаил снова не появится. Дин медленно кивает, и Сэм видит, как его слова снова и снова прокручивается в голове брата, который пытается понять, не новая ли это уловка Михаила, и если да, то каково наказание за то, что он на нее клюнул. Сэм дает ему время подумать – он не хочет отпугнуть Дина, навязывая ему этот вопрос. Сэм с изумлением обнаруживает, но если он внимательно посмотрит на Дина, то увидит, что тот... стареет. Становится старше. Его память догоняет настоящее, и его тело, кажется, следует за ним. Это всего лишь 6 лет, почти неразличимые, на самом деле, но Сэм видит, как вокруг глаз Дина прорисовываются морщинки, как накапливаются эти несколько лет. Сэм не уверен, как Кас инстинктивно понимает все это погружение в воспоминания, синхронизацию мыслей. Для Сэма... это чертовски странно. – Ладно. Допустим, я тебе верю, – и Сэм видит, что Дин очень, очень хочет верить, – какой у нас план? Я не могу выгнать Михаила. Я пытался. Кас впервые подает голос, и только тогда Сэм осознает, что Бенни и другой Кас исчезли. – Возможно, в настоящее время мы не сможем исключить Михаила. Но мы можем спрятать от него Дина. Дин нетерпеливо сжимает в руках оружие. – Только настоящий Кас может быть таким чертовски расплывчатым, – бормочет он без особого энтузиазма, но ловит взгляд Сэма и подмигивает. Сэм прячет улыбку. Он должен поверить, что это настоящий Дин, а не очередной трюк Михаила. Потому что он не знает, что будет делать в противном случае. План Каса относительно прост. (Да, конечно.) Михаил топит Дина в его воспоминаниях, прекрасно. (Э-э, не так уж прекрасно, вообще-то…) Но его главная цель – найти то воспоминание, из которого Дин в конечном счете не сможет вырваться, и тогда – по мнению Михаила – Дин Винчестер исчезнет. (Можно не использовать шахматные метафоры, а то у вас пафос из ушей лезет). Суть в том, что Михаил всегда знает, где находится Дин, и когда Хитоми Плаза наконец разрушает стену, которую Михаил ставит в голове Дина (мерзость), он просто стирает Дина из этого воспоминания и начинает все сначала (как офигенно красивый "Волшебный экран"* – Дин, перестань перебивать). Но если получится поместить Дина в новое воспоминание, и Михаил не узнает, какое именно, тогда, возможно, Дин сможет оставаться вне радаров Михаила. А Сэм и Кас тем временем выяснят, как изгнать Михаила извне. – Не план, а лошадиное дерьмо, – безапелляционно заявляет Дин, и в его голосе снова слышится твердость Чистилища, – может просто дать Михаилу то, что он хочет? Я не собираюсь прятаться от этого сукина сына. Я не собираюсь сидеть сложа руки и притворяться, что согласен идти по дороге памяти так долго, как это потребуется. – Дин, – вмешивается Сэм. Он не ожидал такого сопротивления от брата, – это только временно. Ты же не будешь утверждать, что предпочел бы, чтобы Михаил топил тебя и снова и снова погружал в новое воспоминание? Ты хочешь, чтобы тебе пришлось снова пробиваться наружу? Это звучит… это звучит как ад. Дин даже не задумывается над словами Сэма. – Если хотите знать мой ответ – это твердое "нет", – и его глаза вспыхивают сталью и чистокровным винчестерским упрямством. – Я ни на йоту не уступлю Михаилу. Я не сдамся без боя, и я не облегчу ему жизнь. Если Михаил хочет отполировать планету, я отказываюсь прятаться в этом гребаном бомбоубежище! Гнев и разочарование Дина от собственного бессилия обрушиваются на них, как буря. Сэм вынужден прикрыть глаза ладонью, когда ветер начинает вырывать комья земли и мертвую траву. Черная река поднимается и опускается с белоснежной пеной, и даже настоящее солнце, кажется, болезненно мерцает. Перед глазами Сэма Дин Винчестер сбрасывает остатки своего Чистилищного взгляда и стоит перед ними, точно такой же, каким он был до того, как Михаил открыл дверь и пробрался внутрь. И Сэм видит то, с чем Михаил сражался все это время – разъяренный, мстительный Винчестер, который скорее исчезнет вместе со всем миром, но не уступит бой. В своем брате Сэм видит силу, достаточную, чтобы сразиться с архангелом и предотвратить надвигающийся апокалипсис. Дин сопротивлялся. Он не перестанет… увиливать. Борьба тускнеет в глазах Дина, но не исчезает. Она кипит на заднем плане его сознания, и Сэм вспоминает, что Дин прошел через почти триста случаев этого самого ада, был раздавлен, утоплен и похоронен снова и снова. И это только сильнее разозлило его. Но Дину удается обуздать нахлынувшие эмоции, и все вокруг погружается в тишину. – Ладно, Дин. Хорошо. Мы придумаем что-нибудь еще, – говорит Сэм и делает медленный шаг к Дину. Дин не отшатывается от него и Сэм воспринимает это как хороший знак. Он осторожно кладет руку на плечо Дина, и тот, кажется, немного расслабляется. – Я рад, что с тобой все в порядке, Дин. Мы рады, что ты здесь.***
Дин немного смущен своей эмоциональной вспышкой поистине космических масштабов, но у него накопилось так много ярости, что выместить ее можно только на всемогущем архангеле. И это может получиться, если он действительно захочет. Кас выслушал тираду Дина в задумчивом молчании. Дин понимает, что Сэм и Кас думают о его безопасности, но некоторые вещи имеют слишком высокую цену. Дин разорвет петли памяти еще миллион раз, прежде чем позволит Михаилу утопить его в грязи. – Может, мы хотя бы перенесемся в другое воспоминание? Лучше перегруппироваться там, где Михаил не сможет сразу нас выследить, – резонно предлагает Кас. Взгляд Дина падает на ангела, он моргает, и картина перед ним меняется. На короткое мгновение он видит Каса и Бенни из Чистилища, а Сэм и нынешний Кас исчезли. Дин знает, что это просто... флешбэк. Эхо. Но он скучает по Бенни, и он скучает по легкому товариществу, которое они втроем разделяли здесь. Он никогда не признается Сэму, но иногда он скучает по Чистилищу. В Чистилище ему не приходилось иметь дело с архангелами, монстрами Михаила и Апокалипсисом номер 20. Эхо затихает, и Кас с Сэмом возвращаются, ожидая ответа Дина. Он кивает. – Пойдем. Кас слегка улыбается Дину, стремясь утешить его, но, по мнению Дина, он слишком близок к жалости. Кас сжимает плечо Сэма, и Дин пытается не вздрогнуть, когда два пальца тянутся к его лбу. Он закрывает глаза. Постоянный гул леса исчезает, и следующий звук, который слышит Дин, – это отдаленный автомобильный сигнал. Его глаза распахиваются, и он обнаруживает себя в одиночестве сидящим на краю кровати в мотеле. Номер выглядит как любой из сотен, в которых он останавливался, и он не может вспомнить, где именно оказался сейчас. Стандартный мотельный номер – простыни пестрые и отвратительные, окна закрыты грязными жалюзи, на тумбочке согреваются до комнатной температуры шесть банок пива в упаковке. Дин с трудом поднимается на ноги, но прежде чем он успевает сделать шаг, в комнате появляются Сэм и Кас, вытесняя застоявшийся воздух мотеля. Сэм кажется дезориентированным и ловит себя на стуле, чтобы не упасть вперед. Он успокаивается и обводит взглядом комнату. Когда его взгляд падает на Дина, его глаза расширяются, а рука прижимается ко рту, чтобы сдержать смех. Дин смотрит на себя. – Ну ты и сволочь, Кас!