"Я тебя прощаю..."

      Ночь была слишком короткой, чтобы успеть принять хоть какое-то решение и, одновременно с этим, слишком длинной, потому что Фатмагуль не успела сформировать объективное мнение на счёт случившегося в её жизни. Улёгшись спать, девушка наивно полагала, что сумеет отдохнуть и телом и мыслями, однако сон всё не «шёл» к ней. Луна тревожно заглядывала в окно и, в какой-то момент, Фатмагуль не выдержала. Скинула с себя одеяло и рывком села, подтянув под себя ноги. Лёгкая туника для сна из хлопка была лишь чуточку ниже колен и без рукавов, поэтому девушка зябко поёжилась и обняла себя руками. В доме было тепло, но ей почему-то казалось, что холод охватывает каждую клеточку её тела. Прожорливые мурашки прокрались под ночнушку и терпеть их посягательства на ощущение долгожданного умиротворения было невозможно.       Фатмагуль вцепилась пальцами в свою подушку и прижала её к быстро колотящемуся сердцу. Вырвать бы его, чтобы так сильно не стучало и не причиняло боли. Несносное, маленькое, коварное сердце, столь необходимое, но лживое и… горячие. Фатмагуль чувствовала, как эта неугомонная мышца проталкивает густую, обжигающую кровь.       Человек, на самом деле, может привыкнуть ко всему, свыкнуться, стерпеть, но не принять. Сердце всё равно ведь будет противиться, сопротивляться и, не найдя покой, откажется исправно работать, устроит забастовку, заморозит всё холодом. Это произошло бы, но Фатмагуль вовремя взяла собственную судьбу в свои руки. Пора уже не просто плыть по течению, а по-настоящему жить.       Яростно вернув подушку на место и отвесив ей несколько сильных ударов сжатыми кулаками, девушка улеглась обратно на постель и закуталась в одеяло чуть-ли не с головой. Откуда-то появилась мысль позвонить Вуралу и Фатмагуль почти потянулась руками за мобильным телефоном, но в последний момент отдёрнула себя. Уже поздняя ночь и, каким бы хорошим другом не пытался быть для неё Вурал, нельзя было вот так просто пользоваться его добротой. Да и что она скажет ему? Она же понятия не имеет, что творится в этом сумасшедшем сердце и как чувства обратить в слова?       Фатмагуль промаялась часов до трёх, а только потом смогла заснуть. Её сон, однако, был беспокойным, так что девушка умудрилась скинуть на пол одеяло, разворошить простынь и сжаться в комок, словно котёнок в поисках тепла. Проснулась Фатмагуль из-за каких-то громких разговоров и истеричных возгласов. Устало вздохнув, девушка сразу же узнала в этих воплях голос невестки. Мукадес, как обычно, была чем-то недовольна, Мурад всё упрашивал её погулять с ним в саду, а Рахми извинялся и пытался успокоить и жену, и сына, но получалось, из рук вон, плохо.       «Хотя бы у них ничего не меняется…» — какое-то странное умиротворение накрыло девушку, вроде причин для такого чувства не было. Скандалы — это всегда ужасно грустно и несправедливо, от этого всегда страдают невиновные — именно те, кто хотят сохранить в семье мир. Так уж вышло, что не было в семье её брата такой уж великой любви, хотя он искренне заботился о жене и сыне, делал всё что только мог и всё что умел на благо своей семьи. Мукадес ворчливо и неблагодарно пользовалась его добротой и мягкостью характера, с точной периодичностью устраивая мелкие недоразумения и истерики.       — Тётя? — дверь тихонько скрипнула и в комнату Фатмагуль забежал её племянник.       — Что дорогой? — девушка провела рукой по лицу, чтобы прогнуть сонливость. Устроившись на боку, она улыбнулась ребёнку.       — Ты пойдёшь со мной гулять? Я уже оделся. Ну вставай… Пойдём гулять! — Мурад потянул её за руку, настойчиво уговаривая поскорее подняться.       — Мурад, не нужно. Не тяни так сильно. — Фатмагуль поймала обе руки мальчика и попыталась его успокоить, — Я же не могу вот так пойти. Мне нужно переодеться и…       — Тогда переодевайся поскорее! — Мурад закапризничал, что было ему свойственно, потому что он рос немного избалованным ребёнком. Мукадес не уделяла воспитанию сына должного внимания, а Рахми был слишком мягок, чтобы запрещать что-либо и основательно объяснять, а уж о том, чтобы ругать его и речи быть не могло.       — Мурад! Мурад, где ты? Ах… я уже с ног сбилась, а он тут! Мурад, идём же ну. — Мукадес протянула ему руку и поспешно вывела из спальни Фатмагуль, а потом и вовсе хлопнула входной дверью.       Завтракать наедине с братом было спокойно и эта знакомая атмосфера окунала Фатмагуль в счастливое прошлое, когда они жили только вдвоём. Сегодня Фатмагуль решила не выходить на работу. Немного поговорив с братом, она занялась своими делами. А когда вернулась Мукадес и Мурад, Фатмагуль провела время с племянником.       Фатмагуль целых три раза меняла своё решение по поводу приглашения Вурала. Он был для неё относительно безопасной территорией. Фатмагуль его совсем не боялась и иногда это спокойствие рядом с ним даже удивляло девушку. Однако, дом Яшаранов — это совсем другое. Она неосознанно вздрагивала, всякий раз когда произносила эту фамилию. Что ей делать в том доме и с теми людьми? Фатмагуль весьма утвердительно сказала себе, что ноги её там не будет. Но, чем больше она размышляла об этом, тем сильнее злилась. Чего ей бояться? Хмыкнув, она представила себе зелёные лица Яшаранов и Мунира… Нет, ей однозначно стоит появиться там.       До самого вечера в голове Фатмагуль крутились два ответа: «да» и «нет». К обеду она обнаружила отсутствие какого-либо страха или неудобств. Её душа переполнялась встревоженным ожиданием и даже предвкушением, словно внутри всё сжалось, замерло. Фатмагуль вовсе не была уверена в правильности своего выбора, но что ей мешало поступить так, как велит сердце?       Собравшись, Фатмагуль долго смотрела на себя в зеркало. Нежный фасон и цвет платья создавали утончённый образ, простой, но при этом подходящий именно ей. Волосы она поправляла так часто, что руки онемели. Никакой косметикой она не воспользовалась, то-ли нарочно, то-ли от того что вся эта мишура была как-то не достойна особого внимания.       — Ты погляди, как она прихорошилась? — всё ёрзая на стуле и щёлкая семечки, Мукадес недовольно разглядывала девушку, стоящую перед зеркалом. Во взгляде Мукадес, нет-нет, да и проскальзывала зависть, хотя она маскировала это неприятное чувство под банальное раздражение и беспокойство. И когда за Фатмагуль приехал Вурал, Мукадес ещё больше надулась и, расфыркавшись, потеряла настроение на весь оставшейся вечер.       — Ты не обижайся, Фатмагуль, но… — Вурал как-то странно посмотрел на неё.       — Что? — насторожилась девушка, забравшись на передние сидение и пристёгиваясь.       — Ты красивая. — было ей ответом, даже не комплимент, а просто как данность. Фатмагуль глупо захлопала ресницами, словно ничего не поняла.