После "Чужака": Империя

      Деваронец снял наручники с запястий Кеннета, но лишь затем, чтобы приковать их встроенными в кресло браслетами. Теперь руки Кеннета вынужденно покоились на ручках кресла, и он в таком положении не смог бы даже встать нормально. Но в остальном помещение допросной оказалось всё же не настолько страшным — никаких механизмов для вытрясения сведений, вообще ничего подозрительного — просто неприятное, довольно тусклое освещение, серые стены, кресло, на котором он сидел, массивный металлический стол с компьютером и голопроектором, ещё какая-то техника, парочка кресел для сотрудников и большой шкаф с кодовым замком. Если в Республике и проводились допросы, которые первым делом рисовало воображение, это явно происходило в другом месте. И, очевидно, пока Кеннета не считали настолько важной птицей. И на том спасибо…       Полковник уселся за стол прямо напротив Кеннета и повертел в руках его идентификационную карту, а потом отдал помощнику. Тот сразу запихал её в хитрого вида сканирующее устройство и через минуту удовлетворённо кивнул своему боссу. Полковник положил карту перед собой и впервые с того момента, как забрал Кеннета из участка, заговорил:       — Что ж, карта настоящая. Ну, давай знакомиться, Кеннет Пратан. Я — полковник Сеш, Республиканская служба безопасности. Это капитан Аранто.       Кеннет посмотрел на них исподлобья и тоже решился заговорить. Они же ждут этого, разве нет?       — Не скажу, что планировал с вами знакомство. На каком основании меня задержали и привезли сюда? Договоры в Республике не в чести? Я точно нахожусь там, где болтают о торжестве демократии и мире?       Полковник улыбнулся краешком губ, словно слова Кеннета его позабавили.       — Ну, в таком случае чувствуй себя как в родной Империи. У службы безопасности слегка другие приоритеты, парень.       Кеннет невольно ощетинился.       — У меня дома никогда таких проблем не было, и там я чувствую себя прекрасно. Я законопослушный гражданин. И никаких ваших законов я тоже не нарушал!       Полковник пожал плечами.       — Мы это проверим. Собственно, именно поэтому ты здесь. Кажется, тебе уже сказали, что если ты ни в чём не виноват, мы тебя отпустим.       — Ну да, а решать это будете вы двое? Какие у меня есть гарантии, что вы не сделаете меня крайним за какой-нибудь ваш висяк? Вы обязаны оповестить представительство Империи о том, что меня задержали.       — Какой подозрительный юноша, — фыркнул капитан Аранто, но тут же замолчал, поймав предостерегающий взгляд начальства.       Кеннету же полковник подарил уже невозмутимый и безмятежный взгляд.       — Непременно. Как только хоть что-то прояснится. Так что в твоих интересах сотрудничать с нами и честно отвечать на наши вопросы. Поверь, никто не хочет торчать тут до самой ночи и вытаскивать из тебя информацию клещами.       Кеннет опять огрызнулся:       — Сотрудничать просят преступников, а я не преступник! И нахожусь под защитой Империи.       Полковник посмотрел на него как на неразумное дитё.       — Ты хочешь упражняться в демагогии или всё же хочешь поскорее покинуть это гостеприимное место? Я думал, второе. Не дури, парень. Быть примерным мальчиком сейчас прежде всего в твоих интересах.       Кеннета аж передёрнуло. Этот полковник Сеш играл с ним и явно продавливал… Но если он хочет, чтобы Кеннет выдал ему какие-то секреты, то не дождётся — он всё равно не знает ничего такого, чего наверняка уже не знает республиканская разведка. Да пусть хоть запытают… Просто потратят время впустую и поймут, что зря докопались и взяли не того.       — Чего вы от меня хотите? — буркнул он наконец.       — Просто чтобы ты ответил на несколько вопросов, только и всего.       — Если я сочту, что мои ответы навредят Империи, я отвечать не буду. — Кеннет сверкнул глазами. Пусть не думают, что его так легко запугать.       Полковник отчего-то снова улыбнулся.       — Для начала хотя бы выслушай вопросы.       Кеннет вздохнул.       — Слушаю…       — Ну вот так-то лучше. — Республиканец включил компьютер и активировал записывающее устройство. — Расскажи нам, зачем ты прилетел на Контруум на самом деле. И что же тебя так заинтересовало в обычном с виду доме в районе, который вряд ли мог бы заинтересовать туриста из Империи. Лейтенанту Гаслену ты сказал, что просто понравился особняк, но я тебе не верю. Ты не просто так там ошивался. Мы отследили тебя по камерам: приехал на аэробасе, целенаправленно шёл, больше нигде не останавливаясь, хотя по пути ты встречал и другие симпатичные особняки. Но нет, ты выбрал именно этот, а потом торчал возле него почти час.       Кеннет вздохнул. Как же это было глупо и нелепо… А он так устал, и вовсе не было никакого желания объяснять этим настырным типам очевидные вроде бы вещи. С одной стороны, никакой тайны он не выдаст, от правды в данном случае не должно быть никакого вреда. Но, с другой стороны, всё это напоминало копание в чужом грязном белье. Личным делиться не хотелось…       Какое-то время Кеннет боролся сам с собой, взвешивая все «за» и «против», а безопасники внимательно следили за его реакцией. Наконец он решился.       — Контруум — моя родина, полковник. Я здесь родился и прожил до трёх лет, пока моя семья не была вынуждена эвакуироваться во время захвата планеты Республикой. С тех пор ни я, ни мои родители не возвращались — не имели такой возможности. Сейчас, когда уже несколько лет действует мирный договор, такая возможность появилась. Я почти ничего не помню о жизни на Контрууме, и мне очень хотелось вспомнить. Посмотреть, какой он, что с ним стало. Это просто обычное любопытство, понимаете? Мой дом давно не здесь, но… Прошлое постоянно напоминает о себе. Теперь я имею полное право узнать хоть что-нибудь. Потому я здесь. Всё, чего я хотел, — пару дней побродить по Ториану и, возможно, съездить куда-то ещё. Вы мне не дали такой возможности.       Полковник и капитан переглянулись, но не произнесли ни слова, и Кеннет продолжил:       — Что касается моего пристального внимания к дому… Я имел полное право и на это. Этот особняк раньше принадлежал моей семье. Это наша собственность, понимаете? Родители купили его перед свадьбой. Мы счастливо и спокойно жили в нём, пока не пришли вы! Родителям пришлось оставить буквально всё, даже мои игрушки. Не было никакой возможности передать дом хоть кому-то под присмотр, забрать то, что было так дорого нашей семье. Вы считаете, что освободили Контруум, но кто-то потерял всё. Конечно, я не мог не посмотреть, что с ним стало…       Во рту вдруг появилась непрошеная горечь, Кеннет поморщился. Воды бы тоже не помешало… Но просить не хотелось, потому он просто облизал пересохшие губы.       — Внутрь я не полез бы, не дурак. Просто хотелось поглядеть, в каком состоянии особняк, есть ли у него теперь новые владельцы. Втайне я надеялся, что право собственности для вас, республиканцев, что-то значит, и вы не наложите просто так свои лапы на чужое имущество. Но куда там… Конечно, такой жирный кусок! Как же вы могли просто оставить его… Наверное, так приятно было забрать то, что принадлежало вашим врагам, да?       Деваронец что-то деловито отстучал на клавиатуре, видимо чем-то заинтересовавшись в рассказе, а полковник Сеш задумчиво посмотрел на Кеннета, уложив подбородок на сцепленные в замок ладони.       — А вот теперь я тебе верю, парень. Что ж, печально, но… А чего ты хотел? Судя по твоему рассказу, твоя семья из невозвращенцев. В период, когда Новая Республика завладела Контруумом, сбежали очень многие, но нами была объявлена амнистия. Никакие решения поспешно не принимались, хотя перед нами стояло очень много социально-экономических проблем. Тем не менее, каждому был дан шанс вернуться, вновь получить работу, восстановиться в правах и прочее. Главное условие — принять новую власть. И это сработало. В первые пару лет вернулось достаточно беженцев, и мы помогали им, как могли. Если мне не изменяет память, на восстановление в правах было дано пять лет. После этого срока собственность уехавших имперцев была передана в общий фонд, и Республика распорядилась им по своему усмотрению. Видимо, дом твоей семьи достался кому-то из нуждающихся. Точнее сказать сейчас не могу. Но вы сами выбрали этот путь. Сейчас у тебя прав нет, извини.       — Это я уже понял, — буркнул Кеннет.       Деваронец отвлёк полковника, слегка тронув его за рукав и указав на монитор. Тот пробежался глазами по строчкам, и брови его сложились домиком. Что могло его так удивить? Кеннет невольно подобрался, особенно когда Сеш буквально пробуравил его взглядом.       — Как интересно, юноша… Если бы я прямо спросил тебя о твоей семье, ты бы мне сказал правду?       Кеннет сглотнул. Хатт подери… Что они там раскопали?! Словно прочитав его мысли, полковник решил не тянуть банту за хвост.       — Мой помощник пробил адрес по базе данных и очень легко нашёл информацию о твоих родителях. Занятно… Теперь понимаю, почему они возвращаться не захотели. Такие не возвращаются. Мать — инженер на верфях, отец… Оказывается, наш имперский коллега. И о нём есть кое-какая информация, несмотря на то, что ИСБ подчистила свои архивы перед эвакуацией. Но спешка — всегда враг секретности. Судя по всему, твой отец очень рьяно выполнял свои обязанности. Х-м-м, да.       Кеннет помрачнел.       — Какое это имеет значение? Ну знаете вы теперь, почему мои родители уехали. Что дальше?       — А дальше, молодой человек, появляются интересные вопросы. То, что тебя воспитали верным сторонником Империи, было очевидно и до этого. Но очень любопытно, насколько в тебе велика ненависть к Республике. И на что ты готов пойти ради справедливости, как ты её понимаешь. Скажи, твой отец ещё работает в службе безопасности?       — К чему вы клоните? — вместо ответа спросил Кеннет. — Всё же хотите приписать мне какой-то злой умысел просто потому, что отец в ИСБ работал? Знаете… Я вам тогда больше ничего не скажу. Я рассказал всё как есть. Ничего от вас не скрыл. И я ничего плохого не сделал! — последнее он почти выкрикнул.       Ответом ему был очередной снисходительный взгляд. Любопытный деваронец снова защёлкал по клавиатуре, а потом широко улыбнулся.       — Ну, чтобы мы узнали про твоего отца, тебе даже отвечать не обязательно. Знаешь, в чём плюс мирного договора? Мы теперь с господином Пратаном старшим вроде как коллеги. И у нас иногда даже бывают кое-какие общие дела с ИСБ. А потому информация о коллегах с той стороны больше не тайна за семью печатями, хоть и крайне скудна. Да, сэр, Чейс Пратан до сих пор находится на действующей службе. И он… о-о-о, он уже целый генерал.       Полковник хмыкнул.       — Интересно получается. Отец — не последнее лицо в отделении ИСБ Бастиона. Матёрый, принципиальный, верный гражданин Империи. А сын поехал поглазеть на Контруум, который давно находится под юрисдикцией Республики. Лично у меня в голове картинка немножко не складывается. Тебе точно больше нечего добавить, парень?       Кеннет злобно зыркнул на него.       — Нечего! Если хотите, ройте и ищите двойное дно там, где его нет. Я — не мой отец, ясно вам? И я совершеннолетний, сам решаю, где мне быть, куда поехать. Я не шпион, если вы так дипломатично мне на это намекаете! Я в этом ничего не понимаю, и оно мне нафиг не сдалось! Я простой кадет военной Академии и мечтаю служить во флоте. Пока у меня каникулы, я прилетел повидать родину. Всё!       — Я не говорил, что ты шпион, — фыркнул полковник. — Но теперь действительно придётся проверять более тщательно. Извини, но ночь тебе придётся провести у нас. Капитан, уведите задержанного в камеру временного содержания, предоставьте ему всё необходимое.       Он снова посмотрел на Кеннета.       — Не расценивай это как заключение. Уже поздно, закончить разбирательство сегодня мы не успеем, да и ты устал, я вижу. Так что мы просто даём тебе возможность отдохнуть. Утром продолжим.       Сеш махнул рукой, и деваронец тут же вскочил, поспешив выполнить приказ начальства. Наручники на Кеннета снова надевать не стали, видимо, решив, что никуда он отсюда не денется, и Кеннет с облегчением размял затёкшие запястья.       Сопротивляться и выпендриваться сил действительно не было — Кеннет еле волочил ноги, особо не запоминая дорогу, и просто рухнул на койку, как только его оставили одного в камере. К его удивлению, на небольшом столике стояла тарелка с нехитрым ужином и стакан воды. Но, несмотря на голод (всё же ничего не ел с обеда), заставить себя поесть Кеннет не смог. Потому, просто выпив воды, он отвернулся к холодной феррокритовой стене всё того же унылого серого цвета и сам не заметил, как отрубился, хотя думал, что заснуть сегодня не сможет.