Лунные черновики

      Подойдя к огромной лестнице, ведущей прямиком в бальный зал, она вздохнула. Высокий потолок был увешан сотнями тёмно-красных бумажных фонариков, каждый из которых мерцал, омывая золотом всё помещение. В центре находился танцпол, а вокруг него рассредоточились круглые столики: их украсили чайными лампами, букетами орхидей, пионов и маленькими нефритовыми статуэтками. Стены же увесили шёлковыми ширмами, расписанными вручную замысловатыми рисунками журавлей и черепах, а по бокам поставили массивные урны с зелёными цветущими бамбуковыми стеблями. Древние признаки долголетия, передавшиеся от предков Восточного Содружества, гласили: долгих лет жизни Императору.       Отсюда она могла рассмотреть всех гостей и с лёгкостью найти императора Кая в толпе. Её сердце наполнилось радостью, когда она увидела его живым, невредимым, улыбающимся, держащим бокал вина в руке и разговаривающим с кем-то незнакомым. Он был одет в ту же самую бордовую тунику, в которой выступал ранее этим вечером. Его щеки порозовели — от радости или напитка, она понятия не имела. — Добрый вечер, мисс… Зола, я прав?       Она обернулась на голос и почувствовала, как все её надежды рухнули: Коэн стоял рядом с ней, сцепив руки за спиной. Зола живо вообразила, как где-то там прячется лазерный пистолет, но затем решила, что это просто нелепое предположение. — Мистер Коэн, — прохрипела она и присела в неловком реверансе, который стал еще более несуразным из-за маленькой ножки Наинси. — Не думал, что Вы присоединитесь к нам этим вечером. — Это было сиюминутным решением.       Он улыбался, но в его глазах проглядывала холодная безжалостность. Зола подумала, что не заметила бы этого, не знай она его намерений. Да и было вполне очевидно, что Коэн её презирает. — Что ж, — протянул он, растягивая губы в жестокой усмешке, — я уверен, Император Кай будет рад Вас видеть. — Я слышала его заявление сегодня днём, — произнесла она, нервно сжимая юбку в затянутых в перчатки кулаках. — Поздравляю с тем, что Вы следующий в очереди.       Он уставился на неё и без тени сомнения сказал: — Надеюсь, необходимость в этом не возникнет никогда, — последовала пауза, — долгих лет жизни Императору.       Слова ужалили Золу, хотя и не несли сейчас реальной угрозы.       Она сглотнула: — И, надеюсь, вскоре и императрице. — Да, — сухо ответил Коэн. — Думаю, к концу вечера будет объявлено о помолвке. Какое счастье, что народ Содружества наконец-то вступит в союз с Лунным Королевством после стольких лет.       Зола подумала, что один хороший удар металлическим кулаком по голове, вероятно, лишит его сознания на весь остаток вечера, однако она всё же сомневалась в том, что это разумное решение. По крайней мере, пока она стоит у всех на виду.       Потому она заставила себя вежливо склонить голову и согласиться: — Да, какая удача! Хорошего вечера, мистер Коэн. — Вам тоже.       Зола развернулась и вновь переключила внимание на гостей, осторожно спускаясь по лестнице: одной рукой она держалась за перила, а другой — за юбки. Кай стоял там же, где и прежде, но уже разговаривал с двумя женщинами и мужчиной. Никого из них она не знала.       Довольная тем, что император по-прежнему оставался в безопасности, она занялась поисками Адель и Перл. Их было трудней заметить, так как их розовое и серебряное платья сливались с остальными пастельными и блестящими нарядами.       И Зола была этому рада. Она полагала, что её золотое платье будет сильно выделяться, но её страхи не имели под собой никакой почвы, ведь почти все были одеты либо в золото, либо в серебро.       Перл и Пиона оказались в своей тарелке.       Наконец она заметила мачеху и сводную сестру — они стояли сбоку от танцпола, а их глаза были прикованы к императору. Щеки Перл горели — похоже, она пила.       Это было ещё одним поводом для радости. Очевидно, они ещё не успели представиться Каю, поэтому он не знал, что она киборг-лунатик.       Если, конечно, Коэн их не опередил.       У подножия лестницы Зола юркнула в толпу, подумывая направиться к шведским столам, где она сможет спрятаться и незаметно следить за передвижениями императора и его советника.       Она попыталась отыскать в толпе Мерлина, надеясь увидеть в нём надёжного союзника, но его нигде не было.       А потом её взгляд на секунду остановился на императоре, и её ноги подкосились, — он смотрел прямо на неё, не веря своим глазам.       Она мысленно выругалась и опустила голову. Как могло получиться так, что в огромном помещении, заполненном людьми — женщинами в прекрасных платьях — он заметил именно её?       Когда она осмелилась поднять глаза, то увидела сквозь опущенные ресницы, как Кай быстро заканчивает разговор и направляется прямо к ней.       Зола отвернулась. Она знала, что Адель и Перл будут наблюдать за ним и что через пару мгновений они заметят её, и тогда ей несдобровать.       Не поднимая головы, она снова бросилась в глубь толпы, молясь, чтобы Кай не последовал за ней. Но она знала, что это не так. Заметив выход с другой стороны бального зала, она поспешила к нему, все время повторяя про себя: «Будь грациозной», а потом услышала, как Кай зовёт её по имени.       Не слишком громко. Он не кричал во всеуслышание, но говорил так, чтобы ей пришлось остановиться. Что ж, хоть Адель не увидит её лица. — Зола? — он стоял позади неё. — Ваше Высочество, — заикаясь, Зола сделала реверанс.       Кай нахмурился. — Я не хотела вклиниваться в ваш разговор, — добавила она. — Просто подумала, что могу выйти на свежий воздух. Сады ведь в той стороне?       Он взглянул на массивные двойные двери, к которым она направлялась, затем снова посмотрел на неё, и тень улыбки озарила его лицо. — Да, это так. Можно мне пойти с тобой?       На мгновение она задумалась: с одной стороны, если Кай будет с ней наедине, она сможет рассказать ему всё, что знает, — если он будет слушать, а с другой — она была уверена, что Коэн следит за ней. Если он планирует убийство императора этой ночью, то ему ничего не помешает избавиться и от неё тоже. В таком случае лучше держаться вместе.       Она сглотнула. Ей просто нужно поторопиться. — Для меня это большая честь. Но я не хочу надолго отрывать Вас от гостей. — Они даже не заметят, что я ушёл, — сказал он, предлагая локоть.       Ей пришлось подать левую руку, и она изо всех сил старалась не касаться императора её металлическими частями.       Когда они вышли на улицу, она заметила, что Кай наблюдает за ней краем глаза, и он определённо счастлив видеть её рядом. — Я знал, что ты придёшь, — он понизил голос, хотя Зола сомневалась, что их мог кто-то услышать из-за скрипок и других музыкальных инструментов. — Правда? — Да, я чувствовал.       Но он почти ошибся. — И я рад, что ты здесь. Я уже начал бояться, что никогда больше тебя не увижу. — Мне нужно было тебе кое-что сказать, — робко произнесла она, обрадовавшись, когда двое охранников открыли перед ними двери и их окутал прохладный воздух.       Над ними сияла полная луна, заливая своим серебряным светом весь двор. — Я тоже хотел поговорить с тобой. Я послал тебе несколько сообщений.       Она опустила глаза, когда Кай вывел её на выложенную кирпичом дорожку, окаймлённую брусчаткой, маленькими декоративными статуями и камнями, покрытыми мхом. — Я знаю. Я хотела ответить, но мачеха мне запретила. — Запретила? — он выглядел удивленным, и она догадывалась почему.       Какая мать запретит своей дочери или даже падчерице общаться с императором? — Долгая история. — Что ж, я рад слышать, что ты не избегала меня, — произнеся это, он подмигнул.       Отойдя подальше, они остановились. Музыка затерялась в глухом шуме, а их лица наконец-то освещала луна, а не золотой ореол искусственных ламп. Кай повернулся к ней и взял её руки в свои. Зола вздохнула, когда его пальцы обхватили металлическую руку. Должно быть, император был полон мыслей, раз не заметил твёрдость металла под перчаткой. — Мерлин рассказал мне о тебе.       Её сердце пропустило удар. Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. — И о нашей встрече на прошлой неделе, в тот день, когда мы оказались у конференц-залов. — Что? Ты серьёзно?       Она почувствовала, что дрожит, но пальцы Кая мягко удерживают её, мягко поглаживая костяшки. — Да. Жаль, что ты не рассказала об этом раньше. Это многое объясняет.       Он знал. Знал всё и все же… и не отстранился от неё. Не смотрел на неё иначе. Казалось, он ей сострадает. — Я не знала, как такое рассказать. — Я понимаю, — он слабо улыбнулся. — Но когда он рассказал мне об этом, я почувствовал себя таким бесчувственным. Я целовал тебя, пытался убедить выйти за меня замуж, говорил обо всех этих обязанностях и решениях, в то время как ты…       Она что… Знала, что никогда не станет императрицей? Скрывала столь ужасную правду? Её коротнуло? — Ты всё ещё была в трауре. — Трауре? — Из-за сестры.       У неё отвисла челюсть.       Мерлин рассказ Каю о Пионе, которая умерла от летумозиса. Вот в чем было дело. Он не рассказ Каю о том, что она киборг. Что она лунатик.       Конечно. Конечно, он бы не прикасался к ней и не разговаривал бы, зная, кто она. — Она же была твоей сестрой? — Да, — выдохнула Зола. — Сейчас всё уже в порядке.       Наконец он отпустил её пальцы и взялся за предплечья, обнаженные и холодные из-за осеннего воздуха. Она судорожно вздохнула. Его руки были такими тёплыми и мягкими. И сильными. — После того как он мне рассказал об этом, я всё время думал о нашем с тобой разговоре и о том, что ты, должно быть, подумала. Неудивительно, что ты не согласилась. Теперь я понимаю, почему ты хотела увидеть Мерлина. Жаль, ты не сказала об этом тогда.       Она прикрыла глаза: — Кай, мне жаль, мне следовало рассказать.       И она не солгала. Лишь пожалела, что не рассказала обо всем раньше. Гораздо, гораздо раньше.       Тогда, возможно, он бы забыл о ней. Танцевал бы сейчас с прекрасной земной девушкой, подбирая подходящие слова, не тратя время впустую в садах. — Зола, ты должна знать. Раз ты здесь, это даёт мне надежду. И мне нужно знать, оправдана ли она.       Она виновато опустила голову, но не смогла заставить себя отстраниться от его тёплых прикосновений, несмотря на то, что её до сих пор это пугало. — Кай… — Знаю, что это не самый подходящий момент, что у тебя много забот, и последнее, что тебе нужно в жизни, — то, что я предлагаю.       Она прикусила щёку, желая, чтобы он никогда не заканчивал предложение, потому что не знала, что ответит.       Выйти за него замуж было не лучшим вариантом.       Но она не хотела, чтобы он женился на Леване. — Я знаю, что это несправедливо с моей стороны. Даже эгоистично, но… — он перешёл на шёпот и приблизился к ней так, что его волосы защекотали ей лоб. — Кажется, ты действительно мне нравишься.       У неё перехватило дыхание. Она ощутила странный жар в пояснице. — Кай, пожалуйста. — Выходи за меня, Зола, будь моей императрицей.       Она вздрогнула. Его руки вцепились в её плечи в тщетной попытке согреть. — Спаси меня, Зола. — Спасти? — прошептала она, сверкая глазами.       Он усмехнулся, как будто понял, что его слова прозвучали глупо. Даже мелодраматично. Но он не взял их назад. — Кай, я здесь только поэтому. Мне нужно тебе кое-что рассказать. Это очень важно.       Он слегка отстранился от неё, смущённо наморщив лоб.       Очевидно, он заметил, что она не ответила на его вопрос. — Это по поводу Коэна.       Кай нахмурился: — Коэн? — в его глазах показалась обида, и она не могла даже представить, что он заподозрил в её словах.       Она открыла рот, чтобы начать, но запнулась, а после услышала знакомый голос, исходивший из тени. — Да, дорогая. Что там с Коэном?       Коэн стоял позади, на дорожке между ними и входом в бальный зал, неподвижно и самодовольно, спрятав руки в рукава.       Он мрачно улыбался, и это пугало Золу. — Коэн, — смущённо поздоровался Кай. — Что все это значит? Что происходит? — Почему бы Вам не спросить её? В конце концов, именно она должна сказать вам что-то очень важное. И мне очень интересно узнать, какое отношение это имеет ко мне.       Она ощутила на себе взгляд Кая, но не осмелилась отвернуться от Коэна.       Был ли у него пистолет в рукаве? Убьёт ли он их здесь, на открытом дворе? — Ну? Мы ждем, — иронично протянул он, и от этого у Золы побежали мурашки.       Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но неясный холодок пробежал по телу, и язык перестал её слушаться.       Как тогда в лифте. Когда всё вокруг резко замёрзло, когда она не могла ни двигаться, ни говорить, ни даже думать.       И это, поняла она, было колдовством лунян.       Стиснув зубы, она уставилась на него, проклиная себя за то, что не подготовилась лучше. Она должна была хотя бы прихватить оружие. Или сначала отыскать Мерлина и попросить его о помощи.       Но она сама оружие, подумала Зола, сгибая тяжёлые металлические пальцы. Если бы он подошёл поближе…       Она не помнила, когда Кай отпустил её, но сейчас ей было холодно. Зола снова открыла рот и заставила себя заговорить: — Я знаю… правду.       Коэн приподнял бровь, словно был впечатлён: — Правду? Ах да, правда, — его высокомерная ухмылка стала шире, — Я тоже знаю правду, — выпалил он. — Я знаю, что ты лунный мятежник. — Что? — Я в курсе, что ваша беглая преступная группировка не хочет союза между Землёй и Луной. И я знаю, что они послали тебя сюда, чтобы помешать нашему императору жениться на королеве Леване. Даже если для этого потребуется сила.       Она моргала, отчаянно пытаясь понять смысл его слов.       Лунный мятежник? Преступная группа? — Я знаю, что вы намеревались убить Императора Кая сегодня ночью, дабы завершить начатое. — Что? Но это… — Скажи ему, — Коэн повысил голос. — Скажите ему, мисс… Эш.       Её тело напряглось. Голова гудела от электрического жара, бурлящего в крови и костях. «Нет…»       Кай не стал поправлять Коэна — он был слишком занят, раздумывая над выдвинутым обвинением. — Скажи ему, что это правда.       Она облизнулась, её губы сами собой раскрылись, зубы и язык вмиг стали врагами, и даже когда её разум закричал, а тело взбунтовалось, она услышала, как говорит: — Да, это так. — Зола… — Кай вздохнул, но она не осмелилась взглянуть на него.       Она с отвращением смотрела на Коэна, пока его ухмылка стремительно разрасталась. — Скажи, что ты лунный мятежник. — Я лунный мятежник. — Скажи, что ты собиралась убить его сегодня ночью.       Её голос был едва слышен — он дрожал, но она не смела не подчиниться. — Я хотела убить тебя сегодня ночью.       Кай неуверенно отступил на шаг. — Хорошая девочка, — выдохнул Коэн. — Итак, я привел с собой охрану, чтобы убедиться, что наш император находится в безопасности, — его взгляд метнулся к окружавшим их стенам замка.       Полдюжины вооружённых людей — чёрные силуэты в ночи, заполнили окна на верхних этажах. Сердце Золы бешено заколотилось.       Все нацелились на неё.       Кроме одного.       Она громко крикнула.       Один стрелок целился в Кая. Не в голову и не в сердце, но она знала, что этот выстрел всё равно будет смертельным. А выставят это просто несчастным случаем: целились в Золу, а Кай встал у них на пути. — Коэн, это не так. — Прошу прощения за то, что подвергаю Вас такой опасности, Ваше Величество, — сказал советник. — Пожалуйста, поймите, что это было необходимо… чтобы все услышали правду.       Зола вытянула пальцы, радуясь, что Коэн только завладел её голосом. Если бы она была быстрее. Если бы могла защитить Кая! — Зола?       Ей пришлось посмотреть на него, и испуганное выражение его лица заставило её сжаться в комок.       Если бы её глаза не были такими сухими. Если бы только слёзы горя и тоски пробудились в ней, он бы знал, как ей сейчас тяжело.       Но нет. Она понимала, что должна была выглядеть холодной и бесчувственной, потому что просто не в силах ни говорить правду, ни даже плакать.       Но было одно, что она могла сказать. Даже если он никогда ей не поверит.       Она попыталась смягчить страдание, отразившееся на её лице. — Кай, — прошептала она. — Я тоже в тебя влюбляюсь.       Она услышала фырканье Коэна, но проигнорировала его, интересуясь только реакцией Кая. Это было замешательство, недоверие, может быть, даже отвращение.       Конечно, не надежда. Конечно, не счастье. — Не стреляй, — сказал он в отчаянии, и это было уже кое-что.       Он взглянул на Коэна, потом на охрану. — Не стреляйте. — Они не станут стрелять, если она сдастся сама. Но, мисс Эш, Вам будет нелегко. — Пожалуй, тогда не буду. — Зола, — упрекнул её Кай. — Кто из них выстрелит первым? — спросила она, глядя на Коэна. — Тот, что у северного окна?       Он проигнорировал вопрос, и та же самодовольная усмешка снова искривила его губы. — Подойди к императору, — это прозвучало как угроза, но она знала, что это приказ. — Отлично, — отрезала Зола.       Она успела сделать три шага и короткий выпад, прежде чем раздался выстрел. Она обхватила Кая руками и толкнула его на землю. Раздался испуганный крик, а потом и глухой удар.       Молния пронзила её позвоночник.       Зола закричала и рухнула на принца.       Даже в агонии она чувствовала гордость от осознания того, что ей удалось. Стрелявший не попал в императора.       Она стиснула зубы, когда пламя пронзило спину, обжигая кости и воспламеняя нервы.       Зола не думала, что пуля может так сильно ранить. Она ожидала боли, но думала, что за ней последует, по крайней мере, шок.       Но это…       Ей казалось, что все её тело вот-вот воспламенится. Ей казалось, что пламя лижет кожу, мышцы ноют, а мозг кипит.       Всё в огне.       Она всхлипнула без слез, а когда сделала глубокий вдох, лёгкие наполнились дымом.       Но вскоре, очень медленно, боль стала утихать. Внутри неё собралась сила, которую нужно было только разжечь.       Она все еще сидела на Кае, свернувшись калачиком на его груди. Он тяжело дышал, и она слышала, как колотится его сердце, чувствовала, как сжимаются лёгкие и напрягаются сухожилия, мышцы рук. Кай прижался всем телом к мягкой земле, тщетно пытаясь вырваться.       Она отстранилась и посмотрела на него сверху вниз. Он был в порядке. Он не пострадал.       Но он был в ужасе. Смотрел на неё с таким откровенным, нескрываемым ужасом, что она отпрянула, обхватив себя руками. — К-Кай? — Ты лунатик, — пробормотал он.       Она растерянно уставилась на него, потом осмелилась взглянуть на себя и отдёрнула руки от талии.       Левая рука ничуть не изменилась, а вот правая человеческая рука теперь светилась.       Она задрожала.       Обнаженная кожа светилась так, будто луна просочилась сквозь облачную дымку.       Зола ахнула и дотронулась до раны.       Пуля попала ей в позвоночник. Спина была тёплой и влажной, но не сломанной. Она не была парализована или мертва. — Остановите её! Она лунатик! Она охотится за императором!       Зола подняла глаза на разъярённый голос Коэна. Он казался ошеломлённым, но не испуганным.       Вероятно, он и раньше видел немало лунатиков. Неужели советник всё это выдумал, чтобы привлечь её к уголовной ответственности?       Во двор стала просачиваться толпа, услышавшая крики Золы.       Но всё её внимание было поглощено истинным злодеем, предателем, жаждущим крови. Коэн посмотрел на стрелка, и ненависть с горечью вскипели в Золе.       А потом ей вдруг стало всё равно. Она была единственной, кто знал правду.       Кай не отрывал взора от Золы, пока она она левитировала в воздухе, защищая его, пока боль в основании позвоночника душила и новая сила наполняла тело. Она подняла свою ладонь и выпустила унцию жгучей ненависти в сторону советника.       Использовать таинственный лунный дар оказалось проще, чем она могла предположить в самом начале.       Огонь поднялся внутри неё, и из пальцев выскочил бурлящий пламенный шар.       Коэн взглянул на девушку, и раскалённое добела пламя поглотило его. — Нет! — закричал Кай, от отчаяния царапая под собой землю.       Он не мог пошевелиться, так как металлическая рука Золы всё ещё покоилась на его груди. Она лишь защищала его, но он никогда об этом не узнает.       Крик советника наполнил двор, но вскоре прекратился. Его тело превратилось в груду белого пепла, развеянного по дорожке. Толпа была в ужасе.       И тут Зола заметила Адель и Перл, которые пристально смотрели на неё.       Они была напуганы даже больше, чем император. — Ты, — выдохнула она, задыхаясь от напряжения.       Зола прищурилась, глядя на Адель. — Это сделал ты. Ты сказала ему слово, чтобы контролировать меня. Это была ты!       Адель отшатнулась назад, столкнувшись с другими лицами в толпе, и покачала головой. — Ты не моя дочь, — выкрикнула она, — она не моя! Я не знаю этого демона!       Пальцы Золы дернулись. Она могла бы протянуть руку прямо сейчас и…       Адель вскрикнула и упала в обморок.       В этот момент толпу внезапно осенило: перепуганные мужчины и женщины бросились наутёк, спасая свои жизни, плача и крича, но Зола едва слышала их.       Она отвернулась от упавшей в обморок мачехи и посмотрела на окна, выходящие во двор. Стрелки остались на месте, хотя и выглядели не такими решительными, как раньше.       Но в любую минуту они могли прийти в себя и осыпать её градом из пуль.       И Кай тоже.       Никто не посмеет покуситься на его жизнь, пока за ним наблюдают. Тем не менее, пока Зола находится так близко, ему также грозит опасность.       Она посмотрела на его лицо. Кай всё ещё смотрел на неё широко раскрытыми глазами, потрясённый и жутко бледный, но с любопытством. — Мне очень жаль, — прошептала Зола.       А потом она вскочила на ноги и побежала.       Сама того не ожидая, Зола просто сбежала. Она была права.       Не шквал пуль и не магия, пожирающая изнутри, привели её к гибели. Нет, это была глупая бесполезная механическая нога.       Эта модель оказалась слишком мала, абсолютно не сбалансирована, разболтана.       Она не подходила для бега.       Зола добралась до лестницы в конце двора, лестницы, которая, как она надеялась, вела на городские улицы. Внезапно провода в её ноге оборвались, и она закричала.       Споткнувшись, она повалилась на нижнюю ступеньку лестницы и распласталась на боку: её левая нога точно будет в синяках и ссадинах, а правое колено закровоточит.       Красные разводы запятнали красивый кремовый шёлк, оставшийся от перчатки на правой руке. Зола даже не попыталась встать, когда стражники догнали её и остановились, уставившись на избитую и изодранную девушку.       На мгновение шальная мысль залетела ей в голову: она могла бы убить всех на месте. Только вот она не знала, точнее, не имела ни малейшего представления о том, каковы были её реальные возможности.       Но это была идея.       Если бы она действительно была злодейкой! Все было бы гораздо проще.       Вскоре Кай добрался до лестницы.       Каким же идиотом он был, зачем следовал за ней. Она почему-то обожала его за это, хоть и понимала, что им могло двигать лишь мазохистское любопытство. Даже если теперь он узнает всё, правду или ложь — без разницы.       Его глаза упивались ею, и в то же время она видела себя в них настоящей потерей. В них читалось и отчаяние, и боль.       Она не могла смотреть ему в лицо, поэтому вместо этого, задыхаясь, подняла глаза к холодному тёмному ночному небу.       Никогда ещё луна не казалась такой большой и яркой.       И где-то вдалеке она услышала тонкий, ритмичный бой часов, что пробили полночь.