Катарсис

— Госпожа Вислиц, на самом деле вы прибыли очень вовремя, — посол мило улыбнулся. — Господин Бернулли, заезжавший в этот прекрасный город на время, остановился здесь, в Имперском Посольстве. — Господин Бернулли? Это который? — холодно вопросила Сипуста. — Торговец с Запада. Заезжал по делам. Вы его не знаете? — Торговцы мерзкие лицемеры, — Сипуста коснулась взглядом картины на стене кабинета. Она полностью проигнорировала вопрос посла. Можно сказать, она считала какого-то Бернулли недостойным её внимания. Картина показывала поле боя, мужчина гордо стоял на обломках колесниц и трупах, держа черно-белый флаг. Кругом был яростный бой, но люди, покорно стоящие у его ног, с неким трепетом смотрели на его гордое величественное лико. «Что-то мне это напоминает... да и его лицо...» — девушка предалась размышлениям, из которых её совершенно бестактно вывел посол. Никто раньше не смел так грубо прерывать её мысль. — Если вы думаете, что торговцы — лицемеры, то вы не видели настоящих лицемеров, — уголки губ посла непроизвольно поднялись в этот момент. Он то ли насмехался над ней, то ли кокетливо шутил. — В любом случае поспите немного. Вы и ваш друг... — он осмотрел Страсуда, а насмешливое выражение спало с его лица, снова приняв серьёзный вид, — ...в рваном тряпье. Я прикажу достать ему сменную одежду. — Спасибо, — девушка выдавила из себя признательную улыбку. Ей очень не нравилась идея дать рабу одежду, которую тот не заслужил — ни по статусу, ни по достижениям. То, что раб будет пользоваться плодами упорной работы её отца невыносимо терзало её душу, и естественным образом было бы для неё в этот момент прочувствовать полное неприятие ситуации. Всё-таки попасть сюда, в Посольство, мог не каждый. Это надо заслужить. «Ни за что!» — девушка отвернулась от лица посла, когда больше не могла поддерживать улыбку на своём лице. Оттенок странной жестокости и презрения промелькнули в её глазах, когда она посмотрела на раба, разглядывающего дорогую вазу. Она точно оденет его во что-то более подобающее по приезду к какому-нибудь родственнику на Западе. И будет он снова стоять перед ней на коленях. Этот человек стал её инструментом. И он останется таким вплоть до срока окончания его эксплуатации. Как рабовладелец с жарких пустынь далеко на Юге гонит рабов хлыстом, пожиная их упорный труд, так и она полностью истощит ресурсы своей игрушки. Что до конфликта с отцом... Раб будет хорошей марионеткой для достижения её цели. На этой ноте Сипусту выпроводили в роскошное место, сравнимое с её собственной спальней.

***

Измазанный в грязи бродяга посреди трущоб Мезоста просил милостыню. Многие люди проходили мимо, некоторые протягивали ему редкую монету. Однако, когда мимо него бесстрастно прошёл видный человек в серой накидке, бродяга любопытно поднял на него взор, и, пряча в карман полученный грош, побрёл за ним. В отличие от тяжёлой походки хромого нищего, этот сеньор, казалось, летал над землей. Его небесная мягкая походка не издавала никакого шума. Вытащив острый нож, бродяга приподнял уголки губ в зверином оскале. Острые и грубые зубы, некоторые из которых успели почернеть, делали его улыбку более безобразной и противной, а кожа, давно покрывшаяся волдырями, стала очень сухой. Загадочный глупец, забредший в Город Нищих, скрылся в каком-то мрачном переулке, где того ждал лишь тупик. Когда бродяга зашёл вслед за ним, то обнаружил дрожащего мужчину. Он как-то странно смотрел на нищего, что тот расценил как страх и ужас. Уроженец трущоб в уме представлял, как будет ликовать, продавая вещи своей жертвы на чёрном рынке. Сегодня он заработает много денег. Облизнув потрескавшиеся губы, разбойник вскинул нож и закричал гнусавым голосом: — Отдавай мне все свои деньги или умрёшь. Глупец отходил всё дальше, а его лицо всё сильнее скрывалось во тьме переулка. Бродяга подходил всё ближе, и когда он увидел чудовищный блеск в глазах своей жертвы, было слишком поздно. Прижавшись к тупиковой стене, фигура отпрыгнула от неё и врезалась в своего недавнего охотника. Странный кинжал вонзился в его грудь. Нищий шокировано опустил глаза вниз и увидел как по руническому кинжалу течёт густая кровь, принимавшая зелёный оттенок, пока спускалась по острому лезвию. Бродяга шокировано отшатнулся от напавшего, схватив себя за грудь в области удара. Сеньор схватил рукоять клинка и надавил своим сапогом на живот нищего. Со скрежетом рёбер кинжал вышел из тела обреченного на смерть бандита, создавая кровавую струю в воздухе. Сам умирающий с грохотом повалился на землю, отлетев из-за удара. Никто не будет помнить его, человека без настоящего, жителя трущоб. Разве стал бы человек семейный разбойничать и убивать обычных людей? Кто знает... А в свете кинжала, вкусившего кровь живого человека, наконец, осветилось лицо напавшего. Это был маркиз. На его лице появилась щетина, а волосы местами поседели. Даже цвет его глаз выцвел и потускнел. Он безучастно смотрел на труп, пока ощущал, как клинок вибрирует в его руке. Это колебание энергии доставляло ему удовольствие до самых кончиков пальцев. По крайней мере Бенарь знал, что в конце пути его ожидает долгожданная награда. Чего не сделаешь ради любви?