Катарсис

Кабинет главы дома. — Ну почему ничего не работает? — Демид с досадой ударил по столу. — Он точно что-то скрывает! — Отец, я думаю, что тебе стоит успокоиться. Ты желаешь силы, но на что она нам? — Ланкассо отпил вина из бокала. — Наша семья и без того сильна, а положение её в обществе стабильно и крепко как никогда. Дорогу молодым, старик. — Увеличение моей силы и силы моей семьи сделает нас могущественнее, — отец сложил руки, кусая губу. — В каком таком месте? Ну запугаешь ты кого-нибудь — что дальше? Император сильнее тебя. — Император делами людей не интересуется, ему не будет дела до разборок между кланами, — Демид тоже взял свой бокал и отпил вина. — Когда в последний раз он что-либо делал? Я уже и сам забыл. — В любом случае я с тобой категорически не согласен, отец. Мы вступаем в эру торговли и производства, — Ланкассо потёр свой голый подбородок, разглядывая оставшуюся в бокале жидкость. — Знаешь что? Я отправлю к нему костолома. Пусть он выбьет из этого варвара всю дурь. Я добьюсь того, чего хочу, — решительно сказал Демид. Его крайне не удовлетворяла неспособность раба делать то, что надо. Он же смог как-то усилить способности его дочери. Так почему он не может сделать того же для других членов семьи? «Он точно что-то скрывает. Просто не хочет этого делать», — недовольно думал мужчина. — Ох, кстати, отец, насчёт моего бизнеса. Тут такое дело... — В любом случае мне пора идти. Пока, сын, — после этих слов отец семейства встал и вышел из кабинета. Ланкассо грустно вздохнул, а потом осушил свой бокал.

***

Тёмная комната на цокольном этаже, где очень старое стекло украшала ржавая решётка. Голые кирпичные стены и грубый бетонный пол давали твёрдое ощущение заброшенности, но именно здесь оставили ночевать Страсуда. Тяжёлая железная дверь надёжно сдерживала раба от побега, хотя ему и бежать было некуда. Не говоря уже о желании скрыться. На цокольном этаже жили преимущественно слуги, которые не отличались особой квалификацией (например, образованием или мастерством), а были обычными рабочими: помощниками на кухне, садоводами, уборщиками и прочее. Однако, в отличие от тех, кто попал в опалу к свободным господам, обычные слуги располагались в более освещенных и уютных помещениях. Спасибо и на том, что тут было отопление. Хотя за это Страсуд благодарить бы и не стал. Он жутко потел от температуры в комнате. Может быть, он потел после тяжёлой работы? Всё-таки, выросший без материнской заботы и отцовского уважения, он не смог получить постоянного окружения, что сделало его замкнутым человеком. А такой человек, чтобы получить хоть толику признания, будет стараться из-за всех сил. Должно признать, что он провалился, потому был немного мрачен в этот момент времени. Хотя на его лице редко можно было увидеть какую-либо эмоцию. Он давно похоронил своё истинное «Я». Да и кому оно, собственно говоря, нужно? Он же всего лишь раб. Но, смотря на его состояние, любой врач мог бы сказать, что тут роль могла сыграть и третья причина. И эту причину Страсуд видел прямо перед собой. «Грязная чумная крыса», — подумал варвар, стискивая кулак. С каждой минутой ему становилось всё хуже и хуже, и он был уверен, что это не духовное истощение, как в тот раз, в монастыре на Севере. «Удивительно! — грудь Страсуда вздымалась и опускалась под натиском тяжкого груза, сжимающего сердце. — Чтобы я, житель Севера, заболел какой-то чумой!» Этой жалкой болезнью вряд ли заболел бы даже местный житель. А что им до его иммунитета? Он первоклассный человек! Там, откуда он родом, в семье у людей рождается до десяти детей, и семь из них умирают в самом раннем возрасте. Тем же, кто выжил, небеса несут великую судьбу, ибо в их жилах течёт лучшая кровь предков. По крайней мере, если они доживут до совершеннолетия, то, скорее всего, не умрут. Что их может вообще убить в этих опасных землях? Бурые медведи не такие сильные против мифриловой ковки древних. Да, те умели делать оружие. Жаль, что нынешнее качество оружия у северных племен упало по сравнению с тёмными временами. Под всеми этими размышлениями Страсуд заснул, постоянно ворочаясь на сложенной соломе в углу тёплой комнаты. И где-то у северных врат в эту ночь появился маркиз Бенарь. Глупое имя, глупый титул, но в его глазах не было былого спокойствия и равнодушия. Осталось безумие, азарт и гнев. И он не остановится ни перед чем, чтобы воплотить желаемое.