Катарсис

Комната Страсуда, которую выделили ему сразу после приезда, неплохая, не считая обшарпанных стен и того, что воздух сюда проникал так же легко, как в тюремную камеру. С такими условиями для обычного человека легче было бы пожить в подвале, рядом с трубой отопления, которая проходит на кухню и в баню. Но этот раб на то и зовётся варваром, да не абы каким, а с севера! У него природные способности к сопротивлению низким температурам. Гораздо сложнее было жить на Юге, где ему приходилось открывать окно нараспашку для сохранения оптимальной температуры. Резко приняв положение сидя, Страсуд в панике оглянулся. Его сердце бешено билось, будто вот-вот остановится. Однако то начало постепенно замедлять ритм, когда он понял, где лежал. Вокруг всё было в мерзком холодном поту, а сам Страсуд, слава Богу, был голым. «Хотя бы одежду не испачкал», — успокоился варвар с этой мыслью. С его социальным статусом получить чистое бельё не светило. Нет, на самом деле, можно было и самому почистить одежду, хотя бы в бане. Но здесь это считалось дурным тоном. «Удел оборванца — ходить в грязном тряпье», — так, кажется, говорили о выделении низших слоев. Свободные господа носили чистую одежду, это выражало из статус и значимость, денежное состояние и даже род деятельности. Какой-нибудь рабочий с Юга мог бы подумать, что это правило очень глупое, но надо учесть, что здесь люди моются гораздо чаще, никто почти и не потеет, а грязи под ногами никакой нет. Наконец Страсуд встал потягиваясь. Он вытер своё тело остатками сухого белья на своей кровати и одел то, что было в комнате — единственный комплект одежды. «Как же мерзко я пахну», — с досадой подумал Страсуд, надевая чистую одежду. Он чувствовал вину за то, что выкинул свой прошлый костюмчик, заменив его на похожую броню, и был благодарен этому простейшему рванью. Хотя он мог бы попытаться забрать тот дешёвый фрак. Если его не додумались спереть с того места, то было бы неплохо вернуть одеяние обратно. Когда Страсуд вышел из комнаты, по счастливой случайности, по коридору, проходил малец. — О, Пресвятой Государь, от тебя просто пасёт! — тот отстранился, сморщив лицо. — Тебе бы в баню сходить, больной! — Тогда, может, покажешь где она, мальчик? — Страсуд намеренно сократил расстояние между собой и юнцом. Он был и сам заинтересован в том, чтобы поскорее очиститься. — Ладно, пошли. И не называй меня мальчиком — я мужчина! — злостно высказал юноша. — Зови меня Тюз. — Тюз? — насмешливо вопросил варвар. — Полное звучит как Тюзард. Мне дед не разрешает носить полное имя, так что я ношу укороченное, — хмуро проговорил мальчонка, продолжая идти по коридору. — А твой дед?.. — Сереброволосый надзиратель за рабами. Он тут всеми управляет. Ему скоро шестой десяток — а сам бодрячком. — Ясно, — Страсуд вспомнил того седого джентльмена, который постоянно приходил к нему. Было в нём что-то элегантное и высокое, и костюм его был подороже той дешевки, которую ему удосужились выдать. Мальчик, вон, носил такое же тряпье, в которое варвар и сам сейчас был одет. В это время впереди по коридору открылась дверь, из которой вышла Сипуста. Правда, увидев варвара, она тут же захлопнула её, скрывшись в комнате. — Она меня избегает? — недоумённо спросил Страсуд. — Да, недоумок. Похоже, тебе лучше быстрей готовиться к побегу, ха-ха! — Тюз усмехнулся. — В каком смысле? — варвар повернулся к нему. — Уж точно не в хорошем. Тебя уже секли? — Да, — Страсуд выдохнул, уже приготовившись ощутить пульсирующую боль в спине, но, на его удивление, он вообще ничего не почувствовал. Даже одежда, прикасаясь к коже, не вызывала раздражения. — Здесь это в порядке вещей. Будешь работать плохо — тебя будут сечь, а будешь работать хорошо — сечь будешь уже ты, — мальчик посмотрел куда-то наверх, но тут же брезгливо обернулся к варвару. — И вообще, иди помойся уже. — Да, пошли дальше, — Страсуд продолжил идти по коридору, в последний раз взглянув на дверь, отделяющую его от хозяйки.

***

«О чёрт, это же он! И что мне ему сказать? Спасибо? — девушка прижалась к двери. — Да чтобы я такое сказала кому-нибудь... Тем более рабу! Нет уж!» Хотя, конечно, в глубине души она чувствовала, что должна поблагодарить Страсуда за помощь, ведь её собственная сила возросла после проведённого им ритуала. Но с другой стороны она также чувствовала обиду на него. «Нет, ему я точно этого говорить не буду, — проворчала себе под нос Сипуста. — Теперь из-за него тот день неизбежен.» «А может я могла бы убежать с ним? Верно, если уж он вытащил меня из постели, то ему и спасать меня», — девушка усмехнулась. В голове она уже начала продумывать дальнейшие шаги к достижению своей цели. Отец будет разъярен, но если скинуть всё на варвара, то она не понесет наказания. «Решено, так я и сделаю», — Сипуста отошла от двери, с удовлетворением наблюдая будущую картину собственного триумфа.

***

Кабинет главы дома. Трое мужчин собрались для обсуждения важных вопросов. Демид сидит в своем кресле, слушая всадника. — Они что-то не договаривают. Возможно, отравление пищи их рук дело, — воин хмуро сидел в кресле, подперев голову. — Не исключено. Пробы той гадкой еды, которую дали нашему эквиту, не несут в себе ничего особенно, кроме низкого качества, — врач задумчиво смотрел на кусочек сухого мяса. — Я думаю, надо было сразу спросить у моей дочери. — С вашего позволения, так мы и поступим, — доктор отложил кусок свинины. — Так что насчёт ситуации в том городе? Было что-то необычное? — Демид вновь обратился к воину. — Кажется, там вспыхнул бунт. Его подавили. На этом все, — всадник поднял глаза к мужчине. — А чем там питаются люди? — врач повернулся к мужчине, облачённого в броню. — Не знаю, — недоумённо сказал эквит. — А что? — Это ведь начало территории Гипербореи. Там нет живой природы, кроме скрывающихся в снеге хищников, — доктор посмотрел на Демида. — Если богатые импортируют пищу, то откуда её берут нищие? Грибы? Или ещё что-то? — Ты думаешь, что?.. — Да, возможно, что-то, чем питаются люди в том городе, и спровоцировало такую бурную реакцию у вашей дочери. Не сомневаюсь, что тот раб тоже питался чем-то подобным, — доктор развёл руками. — В общем, обязательно спросим вашу дочь, да? — Стой, а зачем нам вообще узнавать, чем они это там питаются? — воин с растерянным видом взглянул на врача. — Верно, это же совершенно бесполезная для нас информация. Я тебе не за эти глупые дела плачу, — Демид сложил руки на столе. Его безжалостный взгляд проникал в самые дальние уголки души доктора. Им и правда уже не нужна была эта информация, ведь дочь была в порядке, а других больных не было видно. — Н-но эти исследования помогут оккультизму продвинуться... — врач потупил глаза. — Никаких «Но», Арчибальд, — Демид грозно ударил по столу. — Пошёл вон! Доктор, дрожа, удалился из кабинета. «Отлично! Если кто мне и поможет, то только сам раб, — врач решительно оглянулся. — Пойду и найду его.»

***

Чистый и бодрый Страсуд вышел из бани для слуг. Однако он вовсе не понимал, что же ему делать дальше, так что пошёл слоняться по особняку. За окном шёл лёгкий снег, а духи, редко пролетавшие перед его взором, приносили только бальзам на душу. Он мог бы ещё долго гулять, если бы серебровласый старик, подзывающий Страсуда к себе. И как ему удается искать людей в этом огромном и запутанном месте? Прибыв в столовую, он заметил в ней обедающих Демида и Сипусту. За столом также сидел её единственный брат — Ланкассо. Смышлёный парень в его-то тридцать лет. Он нечасто бывал в родительском доме, но на этот раз ему повезло застать интересную сцену. — Дочь, — начал отец очень властным тоном, — передай мне под управление своего раба. — Ч-что?! — возмущённо вскрикнула Сипуста. Да это же ставило под угрозу её безупречный план! — Ты смеешь перечить отцу?! — глаза Демида сузились, он ударил по столу. — Монсеньёр, я думаю, вы должны уважать её права на собственность, — врач попытался встать на сторону девушки. Доктор просто не мог упустить раба, потому что Демид уж точно ничего хорошего с ним не сделает. — И ты туда же?! — мужчина дико посмотрел на врача, а потом повернулся к своему выходцу. — Сын?! — Отец, перестань орать. Ты взрослый человек, — Ланкассо сделал один глоток вина. — Тебе лучше защищать её права. — Ладно, ваша взяла. Но ему в этом доме не место! — Демид повернулся к рабу — и вдруг застыл. — Он... он вам никого не напоминает? — А? — даже его равнодушный сын поднял голову, отрываясь от еды, чтобы посмотреть на отца. — Где же я видел это лицо? — Демид прищурил глаза, смотря на раба. А потом уголки его губ поднялись, чтобы застыть в высокомерной усмешке.