***
— Г-господин... епископ умер. — Кто сказал? — нервно вопросил через плечо мужчина средних лет. Гладкое лицо ясно указывало на его высокий статус в обществе. Конечно, бритьё не было элитным занятием, но низшие слои любили отращивать большие бороды, а средний — класс короткие. Что до рабов... они тоже низший класс, но лучшего представления, как товара им брили бороду. Что до волос — всё наоборот. Короткую стрижку носили рабы, солдаты и прочие вшивые твари, а вот густую шевелюру могли позволить себе только знатные люди. — Т-только что пришло два известия. Три тела было найдено нашими людьми в лабиринте под монастырём, — секретарь сжимался и топтался с ноги на ногу, пока тараторил. — Каким образом они умерли?!— мужчина ударил по столу, вставая. Если кому и было известно о отношениях епископа и его господина в этом городе, так это секретарю. В северных территориях, уже давно поглащённых ересью, оккультизмом и прочей пакостью, эти два человека сформировали прочный альянс. Этот союз удерживал власть в городе, сдерживая слой бедняков. Теперь же их ожидают волнения. — Т-также с северной стороны в город въехали двое неизвестных на коне. Стражник заметил на них лёгкую одежду, которая не подходит нашему климату. — Так почему этот дурак сразу не остановил их? — мужчина положил крепкую руку на плечо секретарю, начиная медленно сжимать то. У хилого старичка от такого напора колени подкосились. — Я... я отдам приказ забрать у него жалование, — секретарь в страхе потупил глаза. — Объяви награду за их захват. Они нужны мне живыми, — прошептал мужчина на ухо секретарю, после чего снова сел в кресло, пытаясь расслабиться.***
На отшибе трущоб, в доме милосердия, Сипуста стояла рядом с варваром. Ей было ясно, что он впал в бред. — Знаешь, — говорил он, — ты мне не нравишься. Ты слишком непредсказуема. Она не могла с ним не согласиться. Иногда даже она сама себя не понимала. — Понимаешь, — Страсуд продолжал, — такие люди опаснее всего. За улыбкой может скрываться самая жестокая сущность. За спокойной личиной стоять настолько яркая, что свет её души будет перекрывать самое доброе и красивое лицо в мире. Сипуста взглянула в его мутные глаза, которые начали погружать её в сон. Его глубокий и грубый голос проникал в сознание. Глаза слипались. Она облакотилась на стену и скатилась на пол под его монолог. Страсуд ещё пару секунд смотрел на Сипусту, пока не издал отстранённый вздох, повлекший за собой сон.***
Страсуд проснулся от жгучей головной боли. Он ощущал на своём лице теплоту своих слёз, пока приподнимался. Рядом всё ещё спала Сипуста. Но он не мог позволить себе смотреть на неё. Он всё ещё помнил ту боль, которую испытал, как только попал к ней в дом. «Ну, хотя бы я знаю, на что она способна», — подумал он. Слабость разлилась по всему его телу, конечности были ватными. В пару с бессилием всё тело изнутри терзала хаотичная энергия, которая была ему чужда и незнакома. Она была вовсе не похожа на привычную ему энергию тьмы, которой он вынужден был пользоваться. В ней были и другие элементы, подвластные еретикам и оккультистам. «Это и есть демоническая энергия?», — задал себе вопрос Страсуд, пока снова не ощутил прилив боли в голове. В этот момент в дверь постучали, а через несколько секунд в комнату вошла старушка. — Ох, дорогие гости, поешьте, — она внесла поднос с каким-то отваром. Он был настолько на вид странный, а на запах отвратный, что его не стала бы есть даже дворовая псина. Старушка положила поднос на пол: — Ох, путники, — она посмотрела на спящую девушку и оттого начала говорить тише, — вы уже слышали про бунт в шахтах? Кажется, что рабочие ни с того ни с сего начали крамолу. Господин лорд объявил какое-то положение, страшно становится за мужиков-то этих. Опасно здесь. — Что случилось? — через силу выдавил из себя Страсуд, начиная раздражаться от недосказанности. — Ох, кажется, что стража внезапно начала лезть в дома к людям.. Они ищут кого-то. Лорд объявил награду за их поимку, — старушка внимательно посмотрела на раба, а потом неслышно захихикала, — ...не знаю, правда, что за люди. Страсуд был напряжен до предела, а слова её пробуждали в мужчине небывалую тревогу. Однако, как только она вышла, он тут же налёг на похлёбку. Она была мерзкая, как он и думал. Кислый вкус разливался во рту, вызывая тошноту. Приходилось есть медленно, чтобы не вырвало. Выбора у раба не было, да и он уже привык к вкусу отвратной еды, которую ему скармливали. Лишь иногда ему позволяли съедать остатки с господского стола. В те моменты еда казалась для него бесконечно вкусной. «Неужели все люди здесь питаются этим?», — пронеслось в голове у Страсуда сквозь боль и чувство рвоты. Со стороны послышался зевок девушки, что после пробуждения начала потягиваться. Она, привстав, взглянула на подобие супа и брезгливо поморщилась, глядя на раба. Тот, не обращая на неё внимания, спокойно опустошил свою порцию. Еда чуть-чуть убавила жар, пылающий внутри груди. Страсуд уловил журчание живота, доносящееся от его госпожи. Она смущённо отвернулась. — Пошёл вон из комнаты, шавка, — вырвалось из её уст. В глазах читалось презрение. Неохотно, но не в силах сопротивляться приказу, варвар встал на слабые ноги и поплëлся к двери. Даже мигрень начала медленно отступать. «Вкус другой, — с некотором удивлением Страсуд заметил, когда боль совсем пропала. — Что добавляют в еду в этих местах?»***
Через десять минут ожидания наконец из комнаты вышла Сипуста. Для неё это было поистине трудное время. Страсуд шёл за ней мимо коек больных, прямо к выходу. На каждом тёмно-сером лице читалась агония, оно застывало в выражении боли и отчаяния. И если у раба это вызывало только тяжёлое равнодушие, то Сипуста не скрывала своего презрения к этой картине. Старушка кое-как ухаживала за больными, но было видно, что ей не хватало ни рук, ни денег. Страсуд, опустив взгляд к ногам, на удивление снова почувствовал в них силу, а в голове чистоту и ясность. А вот у Сипусты дела были хуже. Сразу после приёма пищи её настигла слабость, а в сознании образовался туман.***
На самом деле такие места были далеко не нормальными. Обитель Милосердия — это обычно помещение при городском монастыре либо при храмовой организации помощи больным. В этом городе же, на удивление, эту функцию взяли на себя простые жители, как эта одинокая старушка. Хотя на её руке было видно кольцо. Интересно, где же её муж? Денег на лечебные травы не хватало. Было даже непонятно, откуда же врачи в этом городе берут себе растения, если кругом была ледяная пустыня? Неравнодушные трезвенники жертвовали докторам лишние пару медяков, не желая тратить их на выпивку. Некоторые из таких людей и занимались поиском ингредиентов для лекарств. На самом деле, именно такие, недовольные положением вещей люди являлись зачинщиками быстро разгорающегося мятежа, который прямо сейчас бушевал в городе не хуже окружающей метели. Пока Сипуста выводила спрятанную лошадь, которую хозяйка разрешила оставить на заднем дворе дома, в шахтах проводились жестокие бои между рыцарями и рабочими. Полуторные мечи пытались бить мужиков, но, на удивление, они не могли пробить кожу самых сильных из них. Слабые же шахтёры и рабочие прятались за баррикадами с тяжёлыми кирками, с трепетом наблюдая за тем, как варвары ломают воинам позвоночники и кости с болезненным треском.