***
Край мира, здесь сидел мужчина, Согнув колени, вниз смотрел. В ту пустоту, как в озеро глядел. (Здесь маски вдруг подходят. Одна смеётся, золотая, другая — в серебре грустит.) — В начале хаос был. Что значит это? — вдруг жалуется маска света. — В начале пустота была, и в ней всё было, — вдруг отвечает друг паршивый. Мужчина, повернувшись, взгляд кидает кривый, За ухом почесав, уста открыв, молвит: — В начале мысль была, и в этом сила. (Те вскидывают руки и подходят ближе, начиная диалог между собой; мужик же рот закрыл.) — И мысль жизнь вдохнула? — Верен след. — Но что такое сила? — Чёрствый бред. — В начале дело было, — голос скрыт. И в дрожь бросает, светом вскрыт. — Ты прав, но что такое дело? — Начало всех начал, основа всех основ. — Ты абсолютно смела. — Верен твой ответ. (Свет открывает девушку, которая тут же, припеваючи, подходит к мужчине.)***
Очнувшись, Страсуд уже был далеко от той картины. Фанир обеспокоенно смотрел на него, что вызывало у раба чистое отвращение. «Сон чётче стал, похож на... театр», — подумал он с тревогой. Пугал его тот сон уже давно. С детства, когда впервые он увидел бога, что в тот же миг уверовать заставил мальчика того. Не доверял он также и священнику, и другу. Он стал закрыт, и проклял жизнь свою. К свободе тянется, как птенчик. Упасть он не готов уже. В конце концов, не каждый шрам в душе затянут, телесные же отдаются пульсирующей болью. И в то же время жизнь надеждой блещет, он здесь, на родине, в родном снегу! Улыбка же священника его пугала. Та искренность была поддельна, маской стала. Фанир же чисто улыбался, но любопытство пропускал. Не говоря уже о заботе, любопытство тоже вызывало не лучшие чувства у варвара. Наконец священник остановился перед железной дверью. Старая, поцарапанная чем-то, неуклюже сделанная, но очень надежная преграда для любого, кто попытается войти... или выйти. В комнате было совершенно пусто, но взгляд Страсуда не мог подвести его. На полу была начерчена огромная пентаграмма, но было в ней что-то не так. «Она же неправильно нарисована», — всплыло в голове Страсуда. А потом он вздрогнул, и ткнул паладина в бок. — Что такое? — шепнул Фанир через плечо. Но после того, как заметил его обеспокоенность, раздражился, — Да не бойся ты так! Он активирует твою печать раба, чтобы обнаружить местоположение Сипусты. Священник вдруг вскинул руку и активировал магию, оттолкнув паладина к стене. Удар об стену выбил из него дух, и тот, закатив глаза, бессильно свалился на пол. Рядом стоявший Страсуд увидел в этом заклинании примесь тёмной магии. От него было трудно скрыть это. Варвар, как бы иронично это не звучало, был совершенно хилым. Всё-таки трудная жизнь закалила его разум, а не тело. Он попытался атаковать настоятеля, но был также безжалостно отброшен. В его голове ещё надолго застыла зловещая улыбка епископа. И, пока сознание гасло, окончательно встала мысль: «А где остальные слуги Милправа?»***
— Значит ты, жалкий аристократ, поклоняешься тёмным богам? — едко начала Сипуста, двигаясь за маркизом. — А знаешь, кто ещё им поклоняется? Нищие и уличная шваль. Бенарь на секунду остановился, сжимая цепь, но тут же продолжил идти. Его лицо потемнело. — Да и что за имя такое, «Бенарь»? Даже фамилия выглядит крайне странно для наших краёв. Наверное, выходец из трущоб, верно? У мужчины дёрнулась губа, но он продолжил идти по руинам древнего храма. Эхо её голоса заглушали только шаги и свист свирепого ветра. — О, так ты женат? — заметила, наконец, Сипуста, поднимая уголки рта. — Наверное, она тоже из канавы вылезла, прям как ты? Теперь маркиз уже со всей силы сжимал цепь, а его лицо стало тёмно-красного цвета. Он медленно повернулся к девушке. — Что? Я тебя разозлила? Стой, ты же не собираешься... — девушка обеспокоенно подняла брови, но не успела договорить. Бенарь ударил её по лицу тыльной стороной ладони с такой силой, что она упала на землю. — Не. Смей. Так. Говорить. О. Моей. Жене! — прорычал маркиз. Его грудь вздымалась и опускалась, пока он тянул цепь на себя, ставя юную госпожу на ноги. — Кажется, ты не уяснила своё место. Ты — не мой гость, ты — мой заложник. Сипуста нахмурилась и сузила глаза, приоткрыв рот, но не стала продолжать эту тему.