Похитители Желаний

      Закари смотрел на своего бессознательного преследователя и пытался решить, что с ним теперь делать.       Стоило, наверное, оттащить парня в участок и предоставить его своим сослуживцам. Они его запрут, допросят, разузнают, что да как… и всё это будет происходить без участия Закари. Его, считай, перевели в Приму, и теперь он не может заниматься внутренними делами Куарто. Значит Закари вряд ли узнает, что это за парень, и как он вытворял свои фокусы. А ему было очень любопытно. Закари не мог просто так уехать и не узнать окончания этой безумной истории. Он же спать спокойно не будет. Ещё как ни странно, несмотря на все свои чудачества, этот парень не казался таким уж опасным. Ему просто была нужна та стрёмная лапка. Да, добивался он этого странными методами, но в конечном итоге только сам и пострадал. У Закари даже не осталось ни царапины. Кем бы ни был этот парень, но точно не убийцей.       «Пусть не убийца, но хулиган! И административный нарушитель!» - сварливо отозвался его здравый смысл.       Крыть это Закари было нечем. Но он ничего не мог поделать со своим любопытством. Пусть это будет его последним делом в Куарто, но он доведёт его до конца. В крайнем случае отвести в участок он его всегда успеет. Ну хорошо. А где тогда его можно допросить? Ведь парню очевидно нужна помощь. Он был ранен и истощён.       Мысль заявиться в общежитие Академии и расположить психа в собственной кровати погибла в зародыше: в таком виде Закари не только на территорию Академии не пустят, но ещё и выговор сделают, что сразу в участок не унёс это пугало. Тогда-то Закари и подумал про свой дом. Хотя их семейное поместье не совсем подходило для приёма оборванцев и психов. Да и Грейс будет недовольна. Но делать нечего. Тем более что запах свалки уже начал въедаться в кожу под грязной одеждой. Ничего-ничего, Грейс всё поймет. Грейс хорошая!.. — Закари Вилсон! Я думала, мы уже переросли тот нежный возраст, когда ты таскал в дом бездомных котят! Или с годами ты осваиваешь новые высоты? Щенки, котята, а теперь вот помойный бродяга!       Грейс его визиту была не рада. Чего и следовало ожидать. Рядом с ней Закари и правда чувствовал себя маленьким мальчиком, который приволок в дом кота с помойки… Черт, ну что за глупости лезут в голову?       Закари тряхнул головой и сделал самое серьёзное лицо, на какое только был способен. — Он не помойный. Наверное. — Пахнет, как помойный. Ты, кстати, тоже. — Грейс... ему, как бы, помощь нужна... — осторожно заметил Закари, смущенно проводя рукой по волосам. Он и сам явственно ощущал, что благоухает далеко не розами. А уж внешний вид кулем брошенного на низкий диван дебошира вообще оставлял желать лучшего.       Грейс картинно всплеснула руками. — Воспитывали мы тебя, воспитывали – а выросло что?! Приходит в дом родной раз в месяц, да и то только для того, чтобы натоптать на чистых полах и принести на закорках какого-то бродягу полудохлого! Да ещё и уложить на любимый матушкин диван! Чего встал, офицер недоделанный?! Вперёд за водой, эту нечисть отмыть надо! Закари только улыбнулся. Старушка Грейс поселилась в этом доме в те времена, когда дед Закари был ещё жив. Она следила за порядком и вела хозяйство. Грейс стала для Закари и его старших братьев няней, которая помогала их матери управляться с делами. Сейчас, когда родителей не стало, а старшие братья уехали из Куарто, дом совсем опустел. А после того, как Закари прописался в общежитии своей Академии, поместье и вовсе осталось в полном распоряжении старой Грейс.       Было немного стыдно, но всё-таки сержант Вилсон был рад, что перебрался в шумное и тесное общежитие – там он не чувствовал себя так одиноко. — Батюшки святы, да это самое тощее создание из всех, что я встречала за всю свою жизнь! – Грейс ахнула, когда они вместе с Закари вытряхнули бессознательного парня из его чёрного плаща. Сам плащ Грейс отшвырнула в сторону с каким-то особенным отвращением, как дохлое и давно завонявшее животное. На самого парня она смотрела так, будто его отправит вслед за плащом в стирку.       Закари глянул на своего нового знакомого и присвистнул. Казалось, будто с бродяги вместе с плащом сняли добрую половину его массы. Без верхней одежды, под которой у этого чудака не было ничего, кроме бинтов, он выглядел как-то… ужасно он выглядел, если быть откровенным. Жутко длинный, и, вместе с тем, тощий тип, грудная клетка — ксилофон над впалым животом, колени и щиколотки слишком острые и крупные для худых, как палки, ног. Кожа да кости. Кстати о коже. Тонкая, бледная, будто не видавшая солнца, она была покрыта кучей всевозможных шрамов.       Бинты разматывались один за другим, некоторые из них были изношены до полной негодности - настолько грязны и пропитаны потом, что не годились даже на тряпки. Этот моток, которого, явно, хватило бы не на одну мумию, Грейс вручила Закари и велела сжечь на заднем дворе. — И ни в коем случае не дыши этим дымом! Кто знает, сколько этим бинтам лет, — крикнула вслед старая нянька, прежде чем принялась за обработку многочисленных ран и синяков на теле парня.       Когда Закари снова вернулся в гостиную, Грейс методично снимала с рук и шеи молодого человека все его побрякушки: странный ошейник, всевозможные бусы, подковку, кристалл на цепочке, ожерелье из ракушек, амулет в форме глаза... и это не считая не менее странных браслетов, чёток и разбитых наручных часов, а также ядовито-зелёного пера в ухе. Что за ненормальный бродяга такой? Зачем ему с ног до головы обвешиваться всякой суеверной ерундой?       Стоило Грейс взяться за небезызвестную Закари «Изабель», как тот невольно вздрогнул. — Не-не-не! Оставь эту штуку так. — Да в ней живет больше блох и стрептококка, чем в шавке из Сикстона! Её бы сжечь вместе с бинтами. — Поверь мне – лучше оставить эту дрянь при нём, со всеми её блохами и бациллами, — тяжело вздохнул Закари, вспоминая про метательное ружьё. Грейс только недовольно пожала плечами.       Закончив с ранами, старушка получше укутала незваного гостя в одеяло и села возле Закари, задумчиво рассматривая лицо странного бродяги. Под глазами у парня залегли тёмные круги, щёки чуть ввалились и поросли щетиной – светлой и какой-то очень тонкой, как у мальчишки. Впервые за всё это время Закари подумал, что парень, возможно, даже младше него самого. — Грейс, он, как, жить-то будет?       Будто услышав вопрос, парень громко и от души захрапел. Грейс и Закари синхронно закатили глаза. ***       Парень беспокойно заворочался, дёргая головой и бормоча себе под нос что-то невнятное. Что-то про проваливающиеся горы и радужных динозавров. А потом он вполне разборчиво произнес: «Изабель!» — и подскочил на месте, судорожно себя ощупывая.       Грубый шнурок, на котором висела кроличья лапка, болтался на шее. Этот факт явно расслабил парня, настолько, что он снова откинулся на диван, будто намереваясь продрыхнуть ещё несколько часов. Только вот Закари надоело ждать. — Так и знал, что твою Изабель лучше не трогать.       Чужой голос явно стал неприятной неожиданностью для парня: он напряженно замер, сильнее стискивая в руке свою ненаглядную лапку. И притаился, прислушиваясь, как дикий зверь. — Ммм… сразу же хочу прояснить кое-что: все твои «Изабели», то есть, остальные твои сокровища из сувенирной лавки лежат здесь, рядом. Так что давай без истерик, договорились?       Парень глубоко вздохнул и, наконец, приоткрыл глаза. Закари сидел напротив и хмуро рассматривал своего незванного гостя. Тот хмурился, часто моргая и мрачно смотря на Закари полусонным взглядом. — Пришёл в себя? Эй, ты в порядке?.. Закари замолчал от неожиданности, когда парень поднял руку и показал пальцем ему в грудь. — Ага. Шибзик в военной форме. Ты тот южноморец, что спёр у меня Изабель. Закари от такого наглого заявления перекосило так, будто он попытался съесть лимон без сахара. Пожав плечами, парень, повертел головой, заметил свои амулеты, сваленные в груду, и сразу потерял интерес к разговору. — Т-ты… неблагодарный… — прокряхтел Закари, пылая праведным гневом. — Эй! Ты куда это намылился?! Живо ляг обратно! Наглого парня мотнуло в сторону, так, что ему пришлось привалиться к книжному шкафу, который под его напором пошатнулся и жалко заскрипел. — Эй! Прекрати рушить гостиную, иначе Грейс нас прибьёт! Алё, ты меня слушаешь вообще?! Между прочим, я вооружён! Закари тоже вскочил на ноги, подхватывая свое ружьё и направляя дуло буйному бандиту в спину. Парень задумчиво почесал щёку, немного озадачено рассматривая направленное на него дуло. На этом все проявления эмоций закончились. Ни страха, ни опасения. Такое ощущение, что ему было всё равно, что его держат на мушке. — Ты сейчас находишься в моём доме, но это ничего не меняет, ты всё ещё нарушитель порядка! Так что советую вести себя смирно и слушаться меня. Я понятно изъясняюсь? – с чувством произнёс Закари. В ответ ему послышалось откровенно насмешливое хмыканье. – Эй, ты чего ухмыляешься, оглобля? — У вас, южноморцев, такой забавный акцент. Закари приоткрыл рот от глубочайшего шока. Даже ружьё чуточку опустилось. — Эй, южноморец, куда ты дел мою одежду? — Я тебе не какой-то там южноморец! Я сержант Вилсон, и зови меня только так, — прошипел Закари, быстро взяв себя в руки и снова наводя ружьё на пошатывающегося парня. – А теперь сядь на место. Тебя шатает. — Охренеть, чё, правда? — хмыкнул проблемный парень, ковыляя обратно и плюхаясь на кушетку. – Я несколько суток не жрамши, потому и шатает.       Ещё какое-то время Закари мрачно прожигал взглядом долговязого наглеца, а после нехотя отпустил ружьё. — Здесь тебя накормят. Но за это ты скажешь мне, кто ты такой и откуда взялся. — Замётано, приятель. — Сержант Вилсон! — Вспыльчивый, как все южноморцы, — долговязый вздохнул, запустив пятерню в свои патлы. Волосы у него были невзрачно русого цвета и жутко всклоченные. – И как меня только занесло в эту глубинку? — Эй! Куарто тебе не «глубинка»! – голос Закари прозвучал обиженно. – Куарто – столица Южноморья, придурок. А в довоенное время наш город был одним из самых процветающих... — Во времена динозавров, может, и Прима была болотом, — нагло перебил его парень, удобнее располагаясь на кушетке. – Твой Куарто сейчас — просто глухая деревня, дыра, каких мало. Чёрт, да я трое суток просидел в засаде у грёбаного фонтана! А до этого ещё потратил полдня только на то, чтобы вообще его отыскать, фонтан этот задрипанный. Конечно, в словах этого придурка была толика правды — точнее, в них вообще всё было правдой. Но слушать, как какой-то проходимец поносит его родной город, Закари было неприятно. Да и интересовали его сейчас совсем другие вещи. — Тот фонтан, где я имел несчастье тебя повстречать — ты, что ли, действительно сидел там трое суток? И на кого ты устраивал засаду? Наверняка, поджидал там какую-нибудь хрупкую девушку или беспомощную старушку — кого-то, кто не смог бы дать тебе отпор, да? Признавайся, бандюга! — Ты, приятель, совсем дебил, — парень покачал головой и картинно вздохнул, изображая сочувствие.       Закари даже побелел от злости, поджав дрожащие губы. — Я сержант Вилсон, глухой ты остолоп! А вот ты живо представься и потрудись рассказать, что ты делал в том фонтане, да так, чтобы я тебе поверил. Тебе же лучше объясняться со мной, чем с моим начальством — оно у меня далеко не такое сговорчивое! Несколько минут они провели в тишине, нарушаемой, разве что, шумным дыханием Закари и тиканьем настенных часов. — Не психуй, приятель, — долговязый всё-таки подал голос. — Зовут меня Сальватор, а в том фонтане я ждал монет, а не беспомощных старушек. Хотя как раз со старухами у вас порядок, а вот с монетами полный швах. Такой фонтан, и ни единой монетки на дне — чистая деревня! Да вы, небось, и не знаете, что в фонтан можно бросать монеты.       Кажется, Сальватор был искренне расстроен тем, что ему не удалось наскрести немного мелочи на дне фонтана. Закари вздохнул, снова опустив ружьё. Похоже, это всего лишь нищий бродяга, который хотел собрать немого денег на еду. Всего лишь… Закари нахмурился. Нет, история была хороша, да только концы с концами не сходились. Сальватор, кажется, совсем проснулся и даже свыкся с тем, что его держат на мушке. По крайне мере, оглядываться он начал активнее, будто хотел что-то найти. — Хорошо, допустим, что ты сказал правду, — кивнул Закари. – Тогда у меня вопрос: у тебя плащ полный монет, так зачем тебе понадобилась ещё одна?       Чёрный поношенный плащ Сальватора и впрямь весь позвякивал от монет, спрятанных в карманах и пришитых к подкладке. Навскидку Закари определил, что этот так называемый нищеброд таскает с собой довольно приличную сумму.       При упоминании плаща Сальватор весь подобрался и зло посмотрел на Закари — и он снова поднял ружьё. Никакие нервы не выдержат, когда такая образина зыркает на тебя исподлобья. — Ты куда дел мой плащ?! – взревел Сальватор и вскочил с дивана, явно намереваясь броситься на Закари. Вот только попытка стремительной атаки закончилась тем, что очередной приступ слабости заставил парня привалиться к стене.       Закари опасливо попятился назад — уж очень всё это походило на поиски Изабель. Силы небесные, что за долбанутый парень?! — Я тебя предупреждаю, — гаркнул Закари, — ружьё заряжено! — Да по фигу мне, плащ верни, солдафон хренов, – зарычал Сальватор, уверенно шагая в направлении сержанта. Закари нервно сжал ружьё, и лихорадочно попытался подобрать слова, чтобы успокоить буйного парня, но тут что-то увесистое треснуло его по затылку. — Закари Вилсон! Ты совсем страх потерял, мальчишка?! Сколько раз я тебе говорила, чтобы в доме не снимал оружие с предохранителя и не направлял его на людей? Закари обернулся и встретился глазами с появившейся в дверях Грейс. Очень и очень злой Грейс. — Блин! Я, между прочим, при исполнении сейчас, с преступником опасным общаюсь, а ты! – взвыл Закари, смахивая с глаз выступившие от боли слезинки. Оказывается, Грейс не поскупилась и со всей своей старушечьей дури швырнула в него собственный сапог. Сальватор, будто вышка на ветру, молча стоял посередине гостиной и чуть пошатывался от слабости. — Знаю я ваших опасных преступников! — не унималась Грейс. — Вечно вам, мальчишкам, пострелять неймётся! Что ты, что братья твои бестолковые, вечно героев из себя корчите. Ты, морда страшная, — старуха ткнула пальцем в Сальватора, — живо сел обратно! Парень нахмурился. — Плащ верните… — Да вернём мы твой плащ. Кому нужна вообще эта рванина? Я его почистила немного, — бабушка Грейс брезгливо поморщилась. – Садись уже, каланча, не маячь. И не думай – может, этот мальчик и бестолковый, — Закари обиженно поджал губы, — но я-то вас, пройдох, насквозь вижу. К фамильным драгоценностям даже не думай руки свои протягивать — отобью! Сел? Вот и сиди.       Сальватор и, правда, уселся на диван, сцепил руки в замок и мрачно уставился на Закари. Тот лишь дёрнул плечом и поспешил навести некоторое подобие порядка в пострадавшей от сальваторовых шатаний и брожений гостиной. Если Грейс до сих пор не обратила внимания на то, какой здесь бедлам, это ещё не значит, что беда обошла их стороной.       Сальватор молчал, даже когда перед ним расставили тарелки с едой, молчал до того момента, пока в его руках не оказался злополучный плащ. Только тогда бродяга оживился и принялся методично пересчитывать все свои монеты. «Он боялся, что мы его обокрали!» — догадался Закари, следя за манипуляциями странного парня. Закончив с подсчётом и оставшись довольным, Сальватор, наконец, принялся за еду.       Казалось, Сальватор готов есть вечно. Грейс раз пять пришлось идти на кухню, за добавкой для этого троглодита. С каждой новой порцией парень становился все оживлённее, даже пытался начать разговор. Только говорить с набитым ртом у него получалось плохо, и Закари мало что смог разобрать. Но не только еда улучшила его настроение. Получив свой плащ, Сальватор почувствовал себя уверенней. Хотя Закари не мог взять в толк, как можно чувствовать себя уверенным, сидя за столом в плаще, но без штанов.       Когда Грейс объявила, что «этот обжора» съел всё, что она приготовила, и удалилась на кухню с горой посуды, Закари решил продолжить допрос задержанного: — Послушай, Сальватор… — Да, приятель? Закари вздохнул. — Сальватор, давай, наконец, нормально поговорим. Я знаю, у нас с тобой не очень получается найти общий язык, но всё-таки.       Парень только пожал плечами, смачно зевнул и лениво потеребил кроличью лапку на своей груди. Закари решил, что это означает согласие на переговоры. — Ты сказал, что три дня просидел в засаде у фонтана, охотясь на… монеты, так? — А все южноморцы так слабо соображают? — Чёрт! Мы, кажется, договорились поговорить нормально! – мгновенно взъярился Закари. – И прекрати уже гнобить Южноморье! — Всё-всё, утихни, я ж не со зла. — Гадёныш… – пробормотал Закари, пытаясь найти в себе силы продолжать беседу. – Кхм, хорошо. Раз мы выяснили, что ты делал в фонтане, то у меня первый вопрос: зачем тебе была нужна какая-то монета из фонтана, когда у тебя все карманы мелочью забиты? В конце концов, ты мог просто попросить у прохожих денег. Что за надобность такая, лезть в фонтан? — Ты что, совсем тупой? – искренне удивился Сальватор. Когда Закари был маленьким, его старший брат Джейк часто говорил ему про владение своими эмоциями и какую-то там дыхательную гимнастику. Что-то вроде того, что новый ритм дыхания и новое количество поступающего кислорода заставляет мозг так же начинать работать по-новому, очищаясь от неприятных эмоций и… да ну, к чёрту всё!!! Нужно отдать должное Сальватору, он довольно быстро сориентировался и успел поймать ружьё, прежде чем разъярённый Закари опустил его на голову своего обидчика. — Ну ни хрена же себе! Это в вашей деревне «нормальные разговоры»? – прокряхтел Сальватор. — Ещё одно слово, и я стравлю на тебя Грейс. Скажу, что ты ворюга, покусившийся на наши фамильные броши! Парни молча сверлили друг друга недобрыми взглядами и шумно сопели. Закари успел отметить, что глаза у этого бродяги серые, блеклые, почти прозрачные. Вздохнув, Закари вырвал ружьё из рук Сальватора и снова уселся на стул возле кушетки. — Кхм… в общем так. Либо объясняй, зачем тебе монеты из фонтана, либо нормального разговора у нас не получится. — А ты как думаешь, приятель, на фига я именно фонтан в вашей глубинке искал и именно в нём добывал монеты? – раздраженно спросил Сальватор. Не получив никаких предположений от молчаливо ждущего Закари, он трагично закатил глаза. — Ох уж мне эти пограничные, небом забытые селения! Я – Похититель, теперь понятно? Глаза у Закари стали круглыми, как те самые монеты. Сальватор высокомерно хмыкнул, скорчил жутко самодовольную рожу и поднялся на ноги. Выпрямившись во весь свой рост, он уже довольно ровной походкой двинулся к куче своих амулетов, приговаривая на ходу: — Да, да, я один из этих страшных Похитителей Желаний. Тот самый омерзительный тип. Живу тем, что краду ваши самые сокровенные мечты, которые вы так глупо вкладываете в монеты. Да умей я загадывать желания, ни за что бы ими так не разбрасывался! Вы такие тупые, ребята.       Сальватор застегнул на правом запястье крупные часы с треснувшим циферблатом, а на левое натянул напульсник и несколько ярких фенечек. — Но Похитителям даже на руку, что вы такие дураки. Без монет красть ваши желания было бы сложнее. Намного. Эй, ты чего там примолк, южноморец?       Сальватор обернулся, ткнувшись носом в уже хорошо знакомое ему дуло ружья. — Ты меня за дурачка держишь?! Какие на хрен похитители желаний?! Хватит ломать комедию, рассказывай всё как есть! — поорал красный от злости Закари, решительно смотря в лицо Сальватора сквозь мушку ружья. — Да ты обалдел? Я правда Похититель Желаний! — Так я и поверил в эту ахинею! — Сам ты ахинея! – на этот раз, кажется, расстроился Сальватор. – Что за город у вас долбанутый такой, если вы даже не боитесь Похитителей Желаний? Совсем страх потеряли в этой глуши. — Нормальный у нас город! — Чай! – Грейс опять появилась как нельзя вовремя. Закари поспешно убрал ружьё от головы Сальватора и несколько истерично обратился к вошедшей старушке: — Грейс! Ты знаешь, кто такие похитители желаний? Грейс молча расставила на столике чайную утварь и только потом ответила: — Похитители Желаний? Проклятые от рождения и обреченные на вечное невезение. У Закари даже дыхание сбилось. Так Грейс о них знает? — Невезение, да, — продолжала Грейс, — а ещё желания они загадывать не могут. А любая их мечта обречена на полный провал. Потому они крадут чужие желания, которые загадывают люди, когда бросают монетки в колодцы и фонтаны. Да-да, знаю я эту историю.       Сальватор самодовольно хмыкнул. — Очередная байка этих высокородных пустобрехов из столицы! – всё говорила Грейс. – Эти дурни из Примы вечно придумывают всякую ерунду, сами в неё верят, боятся и думают, что мы, приграничные жители, на это поведёмся. Ха! Мы, может быть, и из глубинки, но здравый смысл ещё не растеряли. Кому вообще может прийти в голову, что колодец или фонтан исполнит его желание? О, звонят. Наверное, Лейла пришла помочь мне с посудой. От вас, молодые люди, беспорядок один! Сальватор с громким шлепком опустил лицо в ладонь и печально покачал головой. Закари зарделся до ушей. Грейс ушла, поселив в его душе странное сомнение в своей правоте. — Ну… ладно. Предположим, ты — тот самый Похититель из столичных легенд. Чем докажешь?       Сальватор нацепил на мочку левого уха крючок, к которому было привязано ярко-салатовое перо, надел на шею моток бус. Тот самый амулет-глаз, который запомнился Закари, почему-то был закинут за спину. Когда с амулетами было покончено, Сальватор соблаговолил обратить внимание на вооруженного солдата, стоящего за его спиной. — Доказательства? Ты думаешь, что ходули и метательное ружьё на веревке я взял из волшебного кармана?       Закари чудом удержал себя от позорного кивка. Странный парень громко фыркнул, откопал среди прочих сувениров на своей груди кроличью лапку и принялся мусолить её в ладони. — То есть… ты хочешь сказать… вся эта чертовщина появилась, когда ты… — Когда. Я. Использовал. Желания. – сказал Сальватор чуть ли не по слогам, будто разговаривая с недоразвитым. Закари это не понравилось, и он снова поднял ружьё, дулом толкнув в грудь так называемого «Похитителя». — Повежливей, тут по-прежнему вооружен только я, — напомнил ему Закари. – Давай объясняй всё по порядку. — О, небо! – Сальватор зарычал, резко отодвинул полу плаща, демонстрируя Закари стройный ряд пришитых к подкладке монеток. – Всё это я нашёл в фонтанах и колодцах. Каждую из них какой-то человек зарядил своим желанием. Теперь их желания в моих руках. Я беру монету и выпускаю желание, которое в ней хранится. И я могу их использовать, как захочу. У Закари голова шла кругом. — То есть тогда, чтоб догнать меня, ты захотел себе ходули? Не мог бы выбрать чего получше? — Нет, я не знал, что в той монете ходули.       Внезапная догадка посетила Закари: — Ты «выпускаешь» желания, не зная, какие они? — Как использую, так и узнаю, — буркнул Сальватор, уводя от себя дуло. Закари не сопротивляясь, опустил ружьё. — Так ты в самом деле крадёшь чужие желания… — пробормотал Закари. В голове настойчиво билась мысль о том, что этот гад прибрал к рукам и его монетку. Слава небу, этот Похититель судя по всему не знал, что в ней. — Да-да-да, я мерзкая проклятая тварь, живущая за счет чужих желаний, — закатил глаза Сальватор, проходя мимо Закари обратно к кушетке и чаю с десертами, оставленными Грейс.       Во рту Сальватора поместились три коржика за раз, но говорить ему это не мешало нисколечко: — Поверь, я уже миллион раз всё это слышал. Ничего нового. Закари помолчал, вспоминая вчерашний день и ту сумасшедшую погоню на ходулях. — А что такое «вспышка»? — Это значит «пшш»! — с энтузиазмом объяснил Сальватор, щедро поливая бисквиты вареньем. Но заметив недовольное лицо Закари, продолжил разъяснять. — Все желания разные. Их сила и продолжительность зависят от того, кто эти желания загадал. Если человек бросил монетку просто так, наобум, то и желание будет таким же. Яркое, но короткое. Вспышка, пшш! Максимум, два-три часа может продержаться, — Сальватор деловито вылизал банку из-под варенья и принялся за бисквиты. – Сейчас всё чаще стали попадаться эти вспышки. А вот нормальное желание, в которое человек вкладывает душу – это уже кое-что. Тогда уже всё зависит от силы Похитителя. От того, как долго он сможет удержать это желание. Ты понимаешь или мне медленней говорить? — Нет, я всё понял. Спасибо, — мрачно ответил Закари. Он хмуро наблюдал за активно жующим Сальватором, мысленно желая ему подавиться. – И зачем вам всё это? — Крадём то, что нам не дано природой, — важно сказал Сальватор. – Такие, как я, желания загадывать не могут.       Сальватор замолчал, запивая съеденное. Закари же молчал, пытаясь переварить всё услышанное. Здравый смысл настойчиво просил не верить этому парню, как не верила Грейс в россказни про Похитителей. Но блин! Всё, что говорил Сальватор, хоть и не укладывалось в голове, зато хоть как-то объясняло всё случившееся. — Не веришь, да?       Сказав это, Сальватор снова потянулся за пазуху, достал одну из монеток и покрутил её в пальцах, как какой-нибудь шулер или мошенник. Но тут монета мигнула. Похититель хмыкнул и, щёлкнув большим пальцем, отправил её в полёт. Та, взлетев высоко вверх, снова мигнула и пропала в кулаке Сальватора, сквозь пальцы которого засиял знакомый Закари свет. Он невольно подался назад, грохнувшись на спину вместе со стулом. А с Сальватором, меж тем, творилось что-то странное. Яркий свет окутывал его, меняя одежду, прическу, весь облик, и вот уже перед Закари стоял не какой-то нищий оборванец, а... — Я – оооооперный певееееец! – заголосил этот ненормальный, картинно вскидывая вверх руки. Закари сглотнул. — Ты издеваешься?.. — А что, похоже? Смотри – лалалАЛАЛААААА!       На всякий случай Закари отполз подальше, прихватив с собой стул. Либо Сальватор был обладателем разработанных связок и поставленного голоса, либо… либо это, и правда, действие той монетки! — Охренеть! – выпалил Закари, поднявшись, наконец, на ноги.       Сальватор, взобравшись с ногами на кушетку, продолжал издеваться над своим вновь приобретенным голосом, завывая на все лады. — Я верю-верю, только прекрати так орать! – закричал Закари, зажимая уши. Кажется, из холла его окликнула Грейс, но он не был в этом уверен – в ушах звенело просто нещадно. – Я верю тебе! Послушай! Та монета, что ты подобрал в нашем фонтане… Моя монета… — Даааа, я знаююю, чтоооОООооонаааа твооояяя! – продекламировал Сальватор, размахивая руками. — Сальватор, послушай! Моя монета… ты можешь отдать её мне?       Похититель посмотрел на Закари как-то очень презрительно. — Я заплачу за неё! Просто отдай мне мою монету. В ней нет ничего особенного, она ничем тебе не поможет!       Вспышка ослепила Закари, и вот уже перед ним стоял самый обычный Сальватор: одетый в свой безразмерный плащ, увешанный побрякушками и в одних трусах. Похититель сел на кушетку в позу лотоса и взялся за вторую чашку чая. — Не-а, не выйдет. — Но почему?! Просто отдай мне мою монету! В ней, правда, нет ничего такого! — Расслабься, приятель, правда, не выйдет. Видишь ли, я её уже потратил.       Закари обомлел. — Мою монету? — Твою, твою. Когда пытался отбить у тебя Изабель. Думал, ты загадал себе что-то такое эдакое. Типа конницы или пушки. Ты ж военный. А там была муть из разряда… Эй, приятель? Тебе плохо?       Закари было не просто плохо, а очень плохо. Кто бы мог подумать, что, кинув в фонтан монетку и загадав свое самое заветное и сокровенное, он вручит это самое заветное Похитителю Желаний! Который, мало того, что присвоил себе его мечту, так ещё и потратил так бестолково.       Стоп! Если этот шут гороховый в плаще потратил его, Закари Вилсона, желание, это значит, что… — Нееет!!! – Закари взвыл, схватившись за волосы. Сальватор молча наблюдал за мучениями южноморца, нагло поглощая его порцию чая и сладостей и теребя в руке кроличью лапку. — А я говорил тебе, что фигли я доверил бы своё желание какой-то монете. Особенно если бы захотел, чтобы какая-то там тёлка в меня влюбилась.       Закари уже стонал. Ужас… Кошмар! За что?! Чем он заслужил этот личный конец света?       Похититель спокойно допил чужой чай и, смачно срыгнув, поднялся на ноги, оглядываясь в поисках своих штанов и ботинок. — Не ной, южноморец. Всё не так уж и плохо. — Да? – вяло отозвался безутешный Закари.       Сальватор, наконец, заметил свои штаны, аккуратно развешанные на стуле в другом конце гостиной. Выглядели они намного чище и опрятнее, чем были. — Понимаешь, южноморец, бывают желания материальные. Например, ходули или пулемёт.       Я называю такие желания полезными. А есть желания, типа, духовные. Ну, там всякая сила, талант, бесстрашие и подобная муть. Есть ещё желания сверхъестественные – дающие всякие крутые супер-силы. А ещё есть желания… не для себя. Ну, например, какая-нибудь девочка просит, чтобы её щеночек выздоровел, бросает монетку. Я краду желание, взламываю его, и что? Да ничего! У меня же нет щеночка. Тем более, болеющего щеночка. Желание запущено, но оно никак не даёт о себе знать, пока я не заведу себе щенка, и он не заболеет. А если я его не заведу, через какое-то время желание просто рассеется, догоняешь? — Да, догоняю. Ты просто бесчувственная скотина, которая крадёт детские мечты о здоровье щенят... — Ну сколько можно? Я ж не про то! Я те про то толкую, что если я не повстречаю твою фифу, то желание просто растворится... Хотя, желание было сильным. Когда держал его в руках, думал, сейчас шваркнёт что-то эдакое. Даже жалко, что ты потратил его на такую ерунду. В общем, сейчас я собираюсь свалить из твоего города и больше никогда в этой дыре не появляться. Так что расслабься, приятель. Твоя тёлка в меня не влюбится, потому что мы никогда не встретимся.       Закари молча наблюдал за тем, как Сальватор зашнуровывает свои тяжёлые ботинки. А точнее странным образом путал между собой шнурки, превращая их в жуткий на вид узел.       На самом деле, изначально он не хотел так просто отпускать Сальватора. Тем более, что этот парень оказался одним из каких-то странных Похитителей... Но риск, что Софи случайно столкнется с Сальватором, был слишком велик. Этому парню и правда пора отсюда валить. Да, именно так. Сальватор уйдёт, и всё вернётся на круги своя. С той лишь разницей, что Закари никогда больше не отдаст свою судьбу в руки какой-то ерунде вроде обычной монетки. Нет, никогда. Уж лучше сказать всё Софи и получить отказ, чем отдать свои чувства в чужие руки.       Закари перевёл дух. — Эй, приятель, из какого окна мне выйти, чтобы попасть на главную дорогу? – окликнул его Сальватор. — Вообще-то для выхода из дома обычно используют дверь. И это я ещё деревенщина, — пробубнил Закари, поднимаясь на ноги. – Пошли, провожу.       Дверь в коридор резко открылась, чуть не стукнув Закари по лбу. В гостиную вошла Грейс. — Закари, сколько можно тебя звать? Что за шум вы тут устроили?! Тебя, знаешь ли, Софи ждёт, а ты! — недовольно сказала Грейс. И не успел Закари переварить это, как Грейс обратилась к кому-то за своей спиной: — Детка, не стой в дверях, проходи, всё хорошо — они уже не убивают друг друга.       Закари даже рта не успел открыть, чтобы возразить, а Софи уже последовала совету Грейс и вошла в гостиную. «Провались же небо!».