И в будни светит солнце

Туман рассеялся, и обе воюющие стороны наконец-то смогли беспристрастно оглядеть поле боя и оценить результаты сражения. Когда действие «голубого сала» окончательно выветрилось из голов людей и эсперов, Дазай набрал заветный номер и пригласил Анго забрать солдат поверженного противника — разрабатывать «Надир» дальше должно было Министерство, которое все же нехотя дало обещание делиться информацией с Агентством. Почти все участники сражения получили травмы различной степени тяжести, к счастью, не угрожающие жизни. В основном это были вывихи, переломы, сильные ушибы и сотрясения мозга. Несколько огнестрельных ранений тоже оказались не опасными. Предусмотрительный Куникида заранее положил в бардачок своей машины походную аптечку, из которой Пушкину как можно скорее выдали таблетку от головной боли. Теперь он готовился в ближайшее время применить свою способность для допроса «надировцев». Враг получил сполна. Сорочкин, Барков и Шнур были обезврежены, связаны и находились под бдительным присмотром. Пока не прибыл Анго со своими бойцами, Тургенев с помощью Ацуши осматривал всех пострадавших и как мог оказывал первую помощь. Если ребро тигра уже почти зажило и лишь чуть-чуть давало о себе знать ноющей болью в правом боку, то нога Кёки сильно распухла в колене. Девочка, заметно прихрамывая и опираясь на руку Тургенева, добралась до раскладного кресла и была со всей возможной осторожностью в него усажена. К колену она прижимала охлаждающую повязку, добытую из той же аптечки. Досталось и Акутагаве. В этой схватке он израсходовал почти всю свою энергию, и теперь сидел прямо на земле, согнувшись в приступе кашля. Вокруг хлопотала Хигучи, а эспер только вяло отмахивался и просил ее помолчать, и так в ушах до сих пор шумело после действия способности «доберманов». Тургенев как раз закончил осматривать последнего из рядовых мафиози, который в числе прочих отражал первую атаку «Надира». Найдя его почти здоровым, только слегка контуженным, русский эспер также помог ему присесть, а сам направился к тем «оленям», что до сих пор валялись на земле, некоторые без признаков жизни. И тут с высоты железнодорожной насыпи на поляну парка спрыгнуло еще одно действующее лицо. — Эй! — недовольным голосом произнес Чуя Накахара. — Он что, собирается помогать этим отморозкам?! На знакомый голос первыми обернулись Дазай и Куникида, которые все это время бдительно надзирали за главными «надировцами». — О, кого я вижу! — тут же издевательски заулыбался Дазай. — К нам пришла подмога! Увы, ты опоздал, мой низкорослый друг. Что, выбирал в галантерее новую шляпу? Так иди обратно. Мы и без тебя справились. — Заткнись, скумбрия! Я не собирался вам помогать. Просто босс попросил меня понаблюдать за ходом дела, чтобы узнать информацию из первых рук. Я весьма удобно устроился здесь, за этой насыпью, и все видел. — Так убирайся к своему боссу. Передай ему пламенный привет, и пусть он купит тебе «Белый мускат красного камня». Ты наверняка не пробовал — это потрясающее вино из России. — У тебя совета не спрашивали, чучело в бинтах! А вот что делает этот русский? — и Чуя указал на Тургенева, который в этот момент осматривал разбитую голову одного из «оленей». — Может, ты и перевязывать его будешь, а, добрая русская няня? В самом деле, стоящий рядом с психологом Ацуши держал в руках вскрытую упаковку бинтов. Чуя в несколько прыжков долетел до Ивана и заорал: — Тоже мне, мать Тереза! Да добей ты их, и все дела! — Послушайте, юноша, — с невозмутимым видом отвечал ему Тургенев. — Во-первых, чем целее они будут, тем более внятные показания смогут дать полиции. Во-вторых, послушайте моего совета. Я часто общаюсь с детьми, попавшими в трудную жизненную ситуацию. Вы уже не ребенок, но явно в вас прослеживаются остатки комплексов, тянущиеся из самого детства. Плюс комплекс Наполеона… Приходите ко мне в гостиницу, я дам вам бесплатную психологическую консультацию. — Чего? — взревел Чуя, едва до него дошло, что имел в виду русский, упомянув давно почившего французского императора. — Я тебе сейчас такого Наполеона покажу! Он был так взбешен, что, наверняка, забыл про свою способность. Иначе чем было объяснить тот факт, что Тургенев легко уклонился от его взметнувшегося кулака. — Фу, как не стыдно, молодой человек! Вы ведете себя как натуральное МУМУ! — возвысил голос эспер и совсем легонько наддал ногой Чуе пониже пояса. Тот, ко всеобщему удивлению, от несильного толчка отлетел довольно далеко и плюхнулся прямо в дождевую лужу, красующуюся на краю поляны. Раздался громкий всплеск, в воздух взметнулся фонтан брызг, а с моря одновременно налетел сильный порыв свежего ветра. — Ах ты… ах ты… — Чуя буквально захлебнулся от злобы, так что не нашел слов для достойного ответа. Но он смог подняться на четвереньки, затем во весь рост, только, сделав шаг, поскользнулся на мокром камешке, попавшемся под ногу, и снова окунулся прямо пузом в грязную воду. — Ха-ха! Охладись, коротышка! — зазвенел над поляной смех Дазая. — Наполеон!!! Теперь так и буду тебя звать! Ха-ха-ха! Чуя наконец выбрался из лужи, отряхнулся и с самым угрожающим видом двинулся к бывшему мафиози, но Дазай жестом велел ему остановиться: — Ты что, Чуя? У нас сейчас перемирие, ты не забыл? Давай лучше прими приглашение господина Тургенева. А потом закатим очередную вечеринку «а-ля рюс». Совместно с нашими двумя организациями. Как вам идея, Пушкин-сан? — Положительно, — ответил Пушкин, но не стал развивать тему, так как был всецело поглощен своими мыслями. В конце концов, Чуя, злобно пыхтя и поминутно оглядываясь, покинул мизансцену. Тем временем один из рядовых «оленей» самостоятельно поднялся с земли и сделал несколько шагов по направлению к сводному отряду мафии и Агентства. — Вы думаете, что победили? — проскрежетал он злобно, утирая кровь, капающую из раны на виске. — Нет. Мы все предусмотрели. Вы тоже получите по заслугам! С этими словами он достал из кармана что-то, похожее на длинную жестяную банку консервов, потянул за кольцо на донышке и, с трудом размахнувшись, бросил в самую гущу людей. Банка приземлилась на каменный бордюр, звякнула, отскочила и упала на траву, после чего зловеще зашипела. От места ее падения начал распространяться белесый дым. — Это еще что? — недоуменно спросил Пушкин, оказавшийся к банке ближе всех. — Вирус! — хрипло рассмеялся «олень» — Я распылил тут смертельный вирус! Вы все скоро умрете! Он смеялся, не останавливаясь, просто заходился в приступе истерического хохота, пока не начал задыхаться и, в конце концов, снова рухнул замертво. — Бедняга, — жалостливо произнес Пушкин. — Столько усилий — и всё впустую. Они что, не знали, что мы давно сделали себе прививки от вируса? — Может, и знали, — пожал плечами Дазай. — Как далеко проникла сеть их наблюдателей, нам пока неизвестно. Вероятно, просто решили перестраховаться и приберегли этот вирус как последний аргумент. — А… а как же я? — послышался испуганный голосок Хигучи. — Я же простужена, поэтому мне нельзя было делать прививку. Ах, неужели я заболею?.. Нет, мне не жалко себя, но, семпай, как вы будете без меня один? — всхлипнула девушка. — Успокойся, Хигучи, — Акутагава, который наконец-то прекратил кашлять, положил ей руку на плечо. — Все будет хорошо. Помнишь, что нам рассказывали про эту болезнь? Ты среди нас одна не приняла вакцину. Но вирус действует только на пару «близнецов». Поэтому тебе ничто не угрожает. — О-о, семпай, спасибо вам. Вы как никто умеете успокоить, — заулыбалась Хигучи. — И вообще, — произнес Акутагава, взяв ее за руку. — Ты просто молодец. Замечательно проявила себя во время операции. Я попрошу босса выписать тебе премию. — Спасибо! — засияла блондинка. Тем временем легкий свежий бриз развеял и зараженный туман. Солнце между тем опустилось еще ниже. Наступали сумерки. Вскоре прибыли отряд под командованием Анго и дополнительные силы Портовой мафии, которые должны были эвакуировать раненых. Спецназовцы подняли на ноги трех главных «надировцев» и поволокли их к бронированному микроавтобусу. — Вы позволите? — Пушкин подошел к Анго и что-то тихо ему сказал. — Конечно, прошу вас, — кивнул тот. Все с интересом глядели на них. Пушкин поднял вверх правую руку, немного постоял с задумчивым видом, затем прищелкнул пальцами и негромко выкрикнул: — Факел! — после чего пристально посмотрел по очереди на каждого преступника. На этот раз вспышка света была немного сильнее, чем та, что была применена к Шосаку. Стоящие вокруг люди и эсперы невольно зажмурили глаза. А когда снова открыли их, увидели, что грозные «доберманы» стоят в обнимку друг с другом и заливаются слезами, а Сорочкин вытянул дрожащие связанные руки в сторону Пушкина и повторяет как заведенный: — Прости, Саня… Я не хотел, чтобы так вышло… Я просто завидовал тебе. Ну почему у тебя все так легко и просто всегда получалось? Я сделал это только из зависти. Прости, я не хотел. Я просто… Я не хотел... Его не стали слушать и уволокли в микроавтобус. «Оленей» также погрузили в военные машины и увезли. Остальные посовещались и решили, что лучше всего сейчас ехать в больницу — там и пострадавшим помогут, и все действующие лица наконец-то смогут собраться в полном составе. Дружная компания распределилась по автомобилям. Причем, несколько пар любопытных глаз не упустили из виду, как трогательно Хигучи помогала своему начальнику добраться до машины. А тот, вопреки обыкновению, не отмахивался и не отбивался от помощницы. — Действие способности Тургенева? — вопросительно поднял одну бровь Дазай, обращаясь к Ацуши. — Ты же видел, как это бывает? — Возможно, — пожал плечами тигренок. — Акутагава не из тех, кто вот так сразу проявит эмоции. — Это точно, — подтвердил Осаму. — Эх, вот же история!