И в будни светит солнце

Дорога из международного аэропорта в Иокогаму заняла меньше часа. Все шло по плану. Головную машину колонны вел Куникида, в автомобиле Тургенева кроме дорогого гостя находились Кёка и Ацуши — ударная сила группы. Замыкал кортеж Дазай. Еще в дороге Пушкин попросил ребят проложить маршрут так, чтобы можно было увидеть в окно знаменитые три башни — Короля, Даму и Валета. — Я так мечтал их увидеть! — воскликнул русский гость в переговорное устройство, — Три карты, три карты, три кар-р-рты, — пропел он весело. — Любите Чайковского? — повернулся он к сидящей рядом с ним Кёке. — Любим, конечно, — ответил за нее Ацуши. — Кто ж его не любит… «Вальс цветов» и все такое... Проезжая мимо достопримечательностей, водители немного сбросили скорость, чтобы гость мог хотя бы из окна автомобиля посмотреть на эти красивые здания. Затем машины направились из центра в деловую часть города. И вот когда они проезжали мимо небольшой и почти безлюдной в будний день площади, от одного из домов начала отъезжать припаркованная машина. Да так неудачно, что перегородила путь кортежу. Тут же Куникидой была объявлена готовность номер один. Вместо того, чтобы попытаться вырулить на свою полосу, чужой автомобиль выключил двигатель. Затем открылась правая передняя дверь, и вышел водитель. Им оказалась молодая девушка в джинсах и стеганой жилетке. Она, не захлопывая дверь, какой-то странной походкой, на негнущихся ногах, подошла к головной машине и что-то беззвучно сказала. В движении ее губ Куникида отчетливо увидел слово «помогите». — Внимание, я выхожу, — предупредил он коллег через свою гарнитуру. — Возможно, это ловушка. Кёка-тян, подстрахуй меня. Девочка вышла и встал немного позади шефа. — В чем дело, госпожа? — спросил Куникида незнакомку. — Что случилось? Девушка распахнула свою жилетку и показала, что под ней спрятано. Почему-то никто не удивился, увидев бомбу. Тут из машины вылез и пассажир, ранее сидевший рядом с девушкой-водителем. И нехорошее предчувствие Куникиды мигом переросло в твердую уверенность. Эта черная челка, скрывающая глаза, эта змеиная улыбка, разболтанная походочка — все это могло принадлежать только одному персонажу. Особенно напрягал небольшой продолговатый предмет в правой руке… — Кацура Шосаку! — Доппо воздел руки кверху и закатил глаза. — О боги! Опять ты! Как же ты меня достал! Оставь уже меня в покое, а? Ну что у тебя на этот раз?! — Добрый день, Куникида-сан, — ухмыльнулся в ответ Шосаку. — Ну вы опять недовольны. А между прочим, я тут решил начать новую жизнь. И выработать для себя хоть какие-то правила и идеалы! — Куникида-кун, почему ты просто не вырубишь его или не прикажешь отобрать пульт? Снежный демон сделает это так быстро, что придурок не успеет и пальцем двинуть, — прозвучал в гарнитуре голос Дазая, так лениво выговаривающий слова, будто они обсуждали, что отберут у мальчика-хулигана рогатку. — Подожди, Дазай. Я сейчас разберусь с этим клоуном. Ну-ну, продолжай, Шосаку. Хорошее начало для новой жизни, ничего не скажешь. — Что поделаешь, Куникида-сан. Суровая реальность — это вам не какой-нибудь возвышенный идеал. Осмотрелся я вокруг, а у меня — ни кола, ни двора, ни гроша… Вот, решил немного подзаработать. — Девушку отпусти, — как мог миролюбиво предложил оппонент подрывника. — Что за подлая манера брать в заложники женщин и детей! — Ой, а у вас на этот раз снова симпатичная маленькая помощница? Чем вы лучше меня? — Оставь в покое девочку. Отпусти заложницу. — Конечно, отпущу. За этим я и пришел. Отпущу девушку взамен на… Кстати, сегодня лично вы меня не интересуете. Мне нужен ваш гость! — Кто тебя послал, дурачок ты безмозглый? Сколько они тебе заплатили? — Ну что, меняемся? — Нет. Кёка, отбери у него пульт. — Можно я отрублю ему руку? — своим ангельским голоском поинтересовалась Кёка. Шосаку отпрыгнул на шаг назад, демонстративно вытянул вперед правую руку и положил указательный палец на красную кнопку. — Хватит шуток! Эй, иностранный господин, выходите! — воззвал он издевательским тоном. — А то идеалы Куникиды-сан в очередной раз окажутся под угрозой! — Он так и не понял, что я не шучу, — заметила Кёка, — Снежный… — но призвать способность она не успела. — И в самом деле, почему бы не выйти и не поговорить с молодым человеком, — раздался в переговорном устройстве неунывающий голос Пушкина. — Сидите на месте! — приказал Ацуши, вцепившись в одежду гостя. Удерживать его силой тигра он не рискнул. — Не бойся, мальчик, — обратился к нему Иван. — Он справится. Отпусти его. Пушкин мягко высвободился из рук Ацуши, вышел из автомобиля и направился к подрывнику, не выпуская из рук чемодана. — Пушкин-сан, что вы делаете! — закричал Куникида. — Немедленно назад! — Не бойтесь, друзья. А ну-ка, скверный мальчик, подойди сюда! — обратился Пушкин к Шосаку. — Не-ет, уважаемый. Это вы подойдите ко мне. А ты стой здесь, — ткнул он пальцем в несчастную девушку. — Мы сейчас с этим господином сядем в твою машину, отъедем, и тогда, если ты будешь хорошо себя вести, я деактивирую пульт. — Я вижу, добрых слов ты не понимаешь, — задумчиво произнес Пушкин. — Ну что ж. Тогда… Искра!!! — неожиданно выкрикнул он и щелкнул пальцами правой руки. Все вздрогнули — с его ладони как будто слетела маленькая шаровая молния. Слетела и зависла между ним и Шосаку. Повисела, потрещала как неисправная розетка, разбрасывая вокруг себя синие искры — и взорвалась ярко-голубой вспышкой. — Смотри мне в глаза! — приказал Пушкин. И Шосаку послушался. Он уставился в глаза своей несостоявшейся жертвы. И его взгляд не был взглядом победителя. Скорее, это был взгляд загипнотизированного удавом кролика. Окружающие не смели двинуться, понимая, что сейчас происходит что-то очень важное. — А сейчас ты отдашь пульт господину Куникиде, — сказал Пушкин после недолгого молчания. Шосаку выглядел как человек, у которого только что на глазах произошло что-то страшное. Его взгляд стал потерянным, губы затряслись, а из глаз полились слезы. Он протянул пульт Куникиде, и тот немедленно нажал кнопку деактивации. Пока старший детектив и Кёка освобождали заложницу от прикрепленного к ней заряда, с Шосаку происходило что-то все более и более странное. Он задрожал, осел на землю и принялся рыдать. Его скрутили и бросили на заднее сиденье, а он не сопротивлялся ни словом, ни движением и только всхлипывал. — Вот как! — сказал Ацуши Пушкину, садившемуся в автомобиль. — Вы, оказывается, не менее сильный эспер, чем Тургенев-сан! — Что ты, мальчик. Он куда сильнее меня! — улыбнулся Тургенев. — Браво, браво! — раздался в переговорном устройстве голос Дазая, как всегда слегка глумливый. — Пушкин-сан, а нужна ли вам вообще охрана? — А вы не меня охраняете, — заметил русский в ответ. — А мой груз! — Анго, я убью тебя, — пообещал Дазай и надолго замолчал. Воистину эта сцена была достойна лучших театральных подмостков мира. И зрители у нее тоже были. Стояли на некотором отдалении и наблюдали из укрытия. Было их трое. — Что ж, — глубокомысленно изрек один из них, когда кортеж из трех машин отбыл по своему маршруту. — Думаю, никто из нас всерьез и не надеялся, что план А сработает. Двое слушателей с крайне задумчивым видом покивали головами. — Переходим к плану Б, — заключил оратор. Русских гостей встречали с почетом. В холл здания министерства вышли сам Танеда Сантока, Анго и небольшой отряд сопровождения. Им навстречу уже торопились гости и сотрудники Агентства. Позади всех плелся вконец деморализованный связанный Шосаку. Его держал за шиворот Ацуши, поскольку детективы не пожелали ни на секунду оставлять негодяя без присмотра. Шосаку был похож на ударенного пыльным мешком по голове, еле переставлял ноги, вздыхал и всхлипывал. Шеф Танеда лично поздоровался с каждым гостем. Пристально взглянув на Пушкина, он чуть прищурился и медленно вымолвил: — Очень рад. Чрезвычайно рад. Если в результате наших переговоров мы придем к желаемому итогу, я буду просто счастлив. Ваша помощь будет неоценимой. Надеюсь на это. — Он считал его способность, — тихо шепнул Дазай своим спутникам. — И, видимо, эта способность очень сильна. Шеф явно впечатлен. Здороваясь с Тургеневым, Танеда широко улыбнулся: — Много про вас слышал. Рад познакомиться лично! Делегация направилась на переговоры. Анго задержался и кивнул на связанного Шосаку: — А этот здесь откуда? — Анго, дорогой мой, — ласковым голосом пропел Дазай. — Ты слишком многое скрывал от нас. Сегодня ты должен прийти к нам в гости и обстоятельно с нами побеседовать. Иначе… Иначе я тебе ухо откушу! — Оставь свои шуточки, Дазай-кун. Что там с этим бедолагой? — Он пытался похитить нашего гостя. И явно работал не в одиночку. Отдашь его нам на несколько часов? Мы его хороше-е-енько допросим, — Дазай чуть ли не облизывался, хищно глядя на бедного вконец морально убитого Шосаку. — Хорошо. Итак, переговоры продлятся несколько часов. Можете пока поговорить с ним, но не убивайте. Шосаку зарыдал в голос. — Затем я свяжусь с вами, и вы приедете, чтобы отвезти гостей в отель, — продолжил Анго. — Договорились, — кивнул Дазай. — Но учти, тебе не удастся от нас отвертеться! — Все, хватит, мне некогда! — правительственный агент резво развернулся на месте и побежал догонять своих.