За кадром

Утро в Воображении начинается рано. Он просыпается еще раньше, приводит себя в порядок, садится на кухне с чашкой чая и наблюдает. Первым из своей комнаты выбирается Логан. Его шаги легко отличить: больше никто из сторон не носит домашние тапочки, с характерным звуком скребущие ламинат. Через некоторое время он спускается на первый этаж в своей привычной строгой рубашке и отутюженных брюках, и только влажный блеск на волосах напоминает, что он был в душе пятнадцать минут назад. Идеальная осанка, не лучшая координация движений. Засыпая на ходу, но не подавая виду, Логан начинает варить кофе. Дженес беззвучно смеется: он не может жить без кофеинового доппинга, но продолжает наивно верить, что от заварного напитка будет меньше вреда для здоровья. Придумывает правила и соблюдает их до фанатизма, надеясь получить за это награду. А ведь Логан не так глуп, он прекрасно знает, что мир устроен иначе. Но жить по инструкции легче. — Ох! Ты уже здесь… — с акцентом на «ты». — Доброе утро. — Доброе, — соглашается Дженес, немного расстроенный, что его заметили. Некоторое время тишину нарушает только звук кипящей воды. — Во сколько ты встаешь? — не выдерживает Логан. — Я не слежу за временем… А что? — Ничего. Чисто научный интерес. — Понятно, — произносит он с такой интонацией, что собеседника передергивает. — Что тебе понятно? — Что твой кофе сейчас сбежит. Логан отворачивается к плите. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы знать, что он уже ненавидит это утро. От размышлений Дженеса отвлекает звук открывающейся двери на втором этаже. Он прикрывает глаза, вслушиваясь, но не может определить, кто это, пока из ванной не раздается самозабвенное пение. Тогда он вздыхает с облегчением: это Роман. Обычно он проводит в душе полчаса минимум, из которых двадцать три минуты поет. Значит, благословенный покой еще продлится… — Доброе утречко! …или нет. В дверном проеме появляется сонное личико Пэттона. Сам он одет в домашний комбинезон в виде кота, немного примятый, наверное, после сна. Дженес недовольно поджимает губы. Он недолюбливает эти комбинезоны за то, что в них не слышно шагов. — Доброе, — весьма прохладно отвечает Логан. Видимо, он тоже не очень рад. О тишине можно забыть до вечера. Пэттон садится за стол и кладет голову на руки, чуть заметно кивая в такт прилипчивой мелодии, доносящейся из ванной. Спустя минуту он уже вовсю подпевает, изменяя слова под свое настроение. Но вот пение прекращается, перестает литься вода в душе, и вскоре Роман собственной персоной заявляется на кухню. Дженес спокойно, но недостаточно медленно для сарказма апплодирует. — О, не стоит… Да, как кому спалось? Удивленный вниманием столь важной особы, Логан после короткой паузы начинает отчет: — Спасибо, я получил достаточные восемь часов сна с двадцати двух до… — Прекрасно, — перебивает Роман, садясь рядом. — Мне сегодня приснилось невероятное приключение! Сначала я сражался с каким-то существом, красным с синими пятнами… Или наоборот. Кстати, Пэттон, на нем почему-то был твой свитер. — Ого, круто! — Но потом оно сказало мне, что на нем лежит древнее проклятие, и чтобы избавиться от него, я сбросился с крыши небоскреба. Откуда там небоскреб?.. Да, после этого чудовище стало прекрасным юношей (не таким, прекрасным, как я, конечно), и он исцелил меня, но вдруг… Дженес тихо вздохнул. Насколько скучно должно быть человеку, чтобы он так яростно цеплялся за сюжеты снов? Насколько одиноко, чтобы до потери пульса влюбляться в каждого их персонажа и, едва проснувшись, хвататься за карандаши и отчаянно вспоминать размытые черты несуществующих лиц? Роман утверждает, что эти портреты — просто наброски прохожих. Дженес однажды намекнул ему, что не все поголовно жители города — симпатичные молодые люди, но тот лишь неуверенно отмахнулся: «Ты не умеешь видеть красоту». И больше не показывал ему свои рисунки. — …и он почти сказал мне свое имя, но я проснулся. Как всегда. — Ничего, сегодня спросишь еще раз, — Пэттон сладко потягивается и открывает холодильник. — Что хотите на завтрак, ребятки? Мюсли, блинчики или тосты? — Хотя углеводы предпочтительно употреблять в первой половине суток, это не значит, что можно объедаться сладостями. Позволь поделиться одним рецептом, который я недавно нашел. Итак, понадобится… — Это никто не будет есть, — усмехается Роман. — Я голосую за блинчики. Дженес от голосования воздерживается, отвлеченный хлопком двери и шагами на втором этаже. В душе включается вода… Но вот масло на сковородке начинает потрескивать, и больше ничего услышать не удается. Минут через двадцать на кухне появляется Верджил и с грацией мешка картошки буквально падает за стол. — Доброе… — с издевательски дружелюбной улыбкой начинает Дженес. — Заткнись. Он всматривается в непривычно светлые круги под его глазами и отмечает, что они не нарисованы. Конечно, Верджил снова смотрел документальные фильмы о призраках и НЛО, а потом не мог заснуть до рассвета. А сейчас, вместо того, чтобы обсудить это с друзьями и развеять страхи, он угрюмо молчит. Притворяется, что не любит эти теплые утренние моменты, что не сходит с ума от запаха кофе, что не рад слушать бессмысленные разговоры и чувствовать себя частью — вряд ли компании, скорее семьи. Все, что угодно, лишь бы не выходить из образа, который давно отличается от его настоящей личности. — Чего смотришь? — заметив его взгляд, хмурится Верджил. — На мне цветы не растут. — Мне показалось, ты надел цветные линзы, — на ходу придумывает он. — Наверное, освещение такое. Пэттон начинает накрывать на стол, отказываясь от предложенной помощи. Снова называет всех «ребятами», заботливо предупреждает: «Блинчики горячие, не обожгитесь». Больше по привычке, чем из интереса, Дженес всматривается в его глаза, мимику, жесты. Бесполезно. Мораль — лучший актер из всех сторон, потому что он убеждает не публику, а самого себя. Внушает себе, что все хорошо, что ему не нужна помощь, что ему не бывает грустно, одиноко или безпричинно плохо. Его сложно прочитать, но хуже другое: он искренне верит в свои выдумки и изо дня в день убивается ради других. Раньше Дженес считал, что это смешно. Теперь признает, что, наоборот, печально. За завтраком сама собой начинается традиционная беседа о погоде и планах на день. Не затрагивая вопросы основных жизненных ценностей, стороны общаются спокойно. В конце-концов, выбора у них нет: нельзя ведь жить в постоянном конфликте. Да и компания, пусть и своеобразная, не худшая из возможных. — Кстати, что сегодня за день? Сны ведь сбываются на пятницу? — Вторник, — не особо задумываясь, отвечает Дженес. У него нет чувства времени, просто необъяснимо захотелось вставить слово в общий разговор. — Неправда! — повышает голос Логан. — Сегодня четверг. Верджил только раздраженно фыркает: — А что вы ожидали? Он всегда врет.