Наследница

      Ксана лежала на кровати, принадлежавшей некогда сестре короля, в комнате где она теперь была полноправной хозяйкой. Жизнь во дворце напоминала игру в кукольный дом: все чисто и красиво, тихо и спокойно. Жаль только, что люди не видели, что происходит за кулисами, или наоборот — что она видела, и не могла наслаждаться происходящим, как сородичи.        С раннего детства рогатую девочку выделяли среди других чудищ — она была столь же сильна и воинственна, как сородичи, но менее склонна к конфликту, и больше похожа на человека. Отец Тераса мог бы выбрать другую на эту роль, но ей пришлось бы все время находиться в окружении свиты нынешнего короля, и чем меньше подозрений вызывала наблюдательница, тем лучше для мессии.       Их первая встреча состоялась у алтаря — настоящего алтаря, а не того ангельского, где якобы молился главный советник. Божество полузверей не могло присутствовать в физическом мире: оно лишь использовало шамана, чтобы заговорить, объявило сыну свою волю, и исчезло. Ксане надлежало быть ушами и глазами, предотвращать интриги и заговоры, в то время как полукровке предстояло заняться развитием своих способностей.        Но Терас чем-то отличался от других детей теней. В нем было больше человечности, девушка поняла это, когда увидела, как тот общается с королем. Она спросила: а что будет после свершения пророчества, убьет ли он Юриана? Рогатая задавала этот вопрос снова и снова, что заставляло мессию продумывать свое правление и убирать с него излишнее кровопролития.       Пускай это противоречило воле теней, пусть все чудища смотрели на нее с осуждением, но Ксане Терас действительно нравился и она не хотела, чтобы такой рассудительный юноша топил свое имя в крови, превращаясь в бездумного зверя. Однажды шаман уже пробовал сместить ее — забрать дар убеждения и передать другой, более достойной телохранительнице, но тогда сам мессия заступился за нее.        — Ксана, наш господин зовет тебя, его величество желает отобедать в большом зале с семьей, так что поторопись!       Та самая «достойная» вырвала ее из воспоминаний. Это была Мадлен — во времена регентства Азеркины белокурая была совсем еще ребенком, именно королева и двор воспитали ее да так, что даже нынешняя правительница доверяла фрейлине как себе. Она давно уже мечтала стать чудищем, править миром, как когда-то ее мать (хотя Ксана была уверена, что матерью эльфийку соперница называла только в мечтах).       Нянька двойняшек была Терасу не безразлична, она потакала всем его наичернейшим желаниям, но, стоит отдать должное, и защитить его смогла бы куда лучше, чем мечтательная рогатая красавица. Именно она задушила шпиона некромантов (на удивление живого рыцаря, а не нежить) и подстроила все как несчастный случай, так что никто ничего не заподозрил. Тем временем Ксана только и делала, что витала в облаках, за что ей было жутко стыдно.       После того случая привязанность между парочкой возросла. Законы племени не запрещали заключать брак с двумя или тремя, что делало генеалогию полузверей очень запутанной, но рыжая никогда о таком не думала, не желая связывать себя ни с кем из одичавших соплеменников. И вот, через месяц после битвы в храме Владыки и возвращения свиты короля в столицу, мессия сделал ей предложение.       Бракосочетание состоялось в тайне, невест было двое, о чем Ксана узнала только на церемонии. Она ненавидела ту белокурую, готова была убить соперницу и разорвать, но только в мыслях — на деле рогатая была слишком доброй, и более того не желала озлобить Тераса, чтобы он в гневе не навлек страдания на целый народ.       Мадлен вышла в коридор, где уже ждали дети. Эллей и Сарина были наряжены в белые костюмчики — еще не зимние, но довольно теплые для осени. Почти годовалые крохи бегали так, словно прожили на земле два года — память прошлой жизни пробуждалась в них быстрее и сильнее, но брат с сестрой все равно оставались малышами.       Вчетвером они двинулись по коридору, принц и принцесса гордо шагали впереди, держа спину ровно, как научила гувернантка. Однако перед большой лестницей они остановились, Эллей посмотрел на старших, Мадлен взяла его на руки, Сарину понесла Ксана — они были слишком малы, чтобы прыгать по ступенькам.       Большим залом называли обеденный, где собирались родственники династии, которые приезжали по праздникам и на важные дела. Обычно он пустовал, все там накрывалось белой тканью, но сегодня по приказу короля слуги прибрали и подали обед.        — Эллей, Сарина! — Радостно воскрикнул правитель. — Ну же, идите к отцу, Мадлен сказала, вы перестали спотыкаться.        — Папа!       Ксана не поняла, кто из них это сказал — писклявые голоса звучали одинаково. Малыши зашевелились, начали вырываться, дамы поставили детей на пол и пронаблюдали за тем, как наследники наперегонки понеслись к отцу, который обнял обоих и улыбнулся.       Его отношение к потомкам сильно изменилось. Весной Конзекрейт считал отпрысков отродьями, живым воплощением пророчества, чужаками, что использовали его семью для исполнения воли Люксилины. Затем Сарина заболела и чуть не умерла, Терас говорил, товарищ волновался, хоть и пытался убедить себя, что не должен переживать за чужих.       Но вот дети подросли, с матерью им было не интересно. Она относилась к ним так же, как и супруг — посланники ангелов, только не пренебрегала, а возводила на пьедестал, не давая им побыть маленькими, не даря любви, готовя к трону с первых дней жизни.       И в этом сын Георга увидел сходство с собой, вспомнил Азеркину и ее показательные объятия. Он признал, что был лишен хороших родителей после смерти отца, но это не значило, что новое поколение должно было повторить путь. Да, вопреки ожиданиям придворных холодный, как его регентша, правитель, превратился в добродушного опекуна, почти такого же весельчака, как и старый король. Только с детьми — на троне он был холоднее стали и никогда не выказывал лишних эмоций.       Полуэльф сел во главе стола, детей усадил на маленькие стулья, Терас устроился справа, Мадлен внаглую подошла к нему, Ксана подвинулась поближе к детям — они пока еще не сильно проявляли характер, были куда лучше остальной свиты столицы.        — Ты гувернантка, вот и будь рядом с воспитанниками. — Раздраженно заметил мессия, а рогатую взглядом поманил к себе. Похоже, первую супругу он любил чуточку больше, что не могло не оставить улыбки на лице рыжеволосой.        — Я бы хотел поесть в кругу семьи, и, признаться, думал, что кроме меня у тебя нет родных.        — Ксана спасала мне жизнь на поле боя, как и ты временами, если я не могу назвать ее семьей, то кого же?       Терас поступил очень мудро. Он не стал рассказывать о своем браке, Мадлен пригласил под видом няньки, Ксану — как сестру по оружию. Ну и правильно, это их личные дела, нечего носителю короны в них лезть.       Принесли еду. Младшим — пюре и компот, старшим вино, отбивную и суп из баранины. Мадлен почти не ела — служанка пересела к детям и помогала Эллею, в то время как его сестра напрочь отказывалась есть.        — Сарина, это что такое? — Нахмурив брови, поинтересовался советник. Он, не спросив разрешения короля, подошел к девочке, смотрел то на нее, то на тарелку.        — Не пуду, яса хошу! — Ответила принцесса, у которой не все зубы прорезались.        — Ваше Высочество, вы еще слишком малы, чтобы есть мясо, потом живот будет болеть.        — Не хошу! — Повторила девочка, скинув ложку на пол. Терас ловко поймал ее.        — Ну, если не за себя, тогда за папу, вы любите отца?       Хоть и не особо счастливая, Сарина открыла рот.        — За маму?        — Не!        — За Мадлен, кто собирает ваши игрушки и переодевает перед сном?       С этим будущая королева согласилась.        — За братика своего, смотрите, он чуть больше вас, потому что хорошо кушает и не капризничает.       И эту ложку съела.        — И за дядю Тераса!       Малышка заулыбалась во весь рот. Она любила сына теней, даже больше чем Эллей, ведь тот боялся кататься на плечах, а девочка постоянно лезла на руки. Она так же любила играть с деревянным мечем, «дядя» как его называла сама принцесса, был не прочь подыграть.        — Я так рад, что мы собрались вместе, что у меня есть время на семью, даже сейчас. — Сказал Юриан, когда обед закончился.       «Сейчас» подразумевало под собой кучу проблем. Соревнование за власть с королевой, борьба с голодом, нападения со стороны лесных эльфов, попытки наладить отношения с темными… В общем, скучать правителю не приходилось, а Ксана была в курсе их проблем, так как Терас нередко просил совета, чтобы закончить дела поскорее и заняться действительно важными поручениями.       После еды они поиграли с детьми — поднять их на руки и покружить, как мало надо было для счастья. Розовая пелена снова заслонила глаза — смех, отблески солнца, мечты о том, как они вот так же соберутся после восхождения теней, и не будет никакой крови. А тогда два слова       мой король        все испортили.        Звал новый капитан рыцарей — самого элитного отряда, столичного. Он доложил о плененном эльфийском шпионе, требовалось допросить свидетеля.        — Мадлен, займись детьми, Терас, займись им, я же поеду осмотрю окрестности, где поймали наглеца, без хорошего капитана эти идиоты даже… сам знаешь.       Не хотелось ругаться при малышах, но настроение было неизменно испорчено. В коридоре застучал протез, дети запротестовали — они не так часто обедали вместе, хотелось еще побыть в этом раю, да и Ксана была бы не против.       Но иллюзия расползлась. «Семья» разошлась, гувернантка удалилась, а рогатую мессия позвал за собой. Она была миролюбивой, однако хорошо знала свое дело и стала незаменимой помощницей на допросах.       Из солнечного зала в сырое подземелье, где даже факела погасли — Терас не боялся теней, любил темноту. Они же сообщили ему местонахождение эльфа — едва заметным шепотом, от которого у перепуганных до смерти стражников поджилки затряслись.        — Оставьте нас. — Приказал советник, стражи ушли, как зазомбированные.       Допрос шел около часа, и там дядя Терас был совсем другим, увидали бы Эллей и Сарина такие перемены, их крошечный мирок раскололся бы на части. Сперва несколько ударов, сопровождаемые вопросами, затем отшвырнул к ногам Ксаны, и та попробовала разговорить пленника. Без кнута — только сладкими речами, и он все рассказал, у рогатой отлегло от сердца, однако слишком рано.        — Теперь королю ты не нужен, и я могу использовать тебя в своих целях. — Оскалившись протянул мессия.       С физической силы сын теней перешел на магическую. Он не хотел повторять ошибки, допущенной с Ризой, поэтому начинал с пальцев — забирал их по одному, заставлял гнить даже кости, растворяясь в абсолютной темноте.       Помещение наполнил запах прогнившей и одновременно поджаренной плоти, крики разнеслись по всему подземелью. После двадцати попыток советник подошел ближе, уже не взглядом, а руками ухватился за тело, позволяя разложиться коже, изучая свою силу — как быстро она подействует на органы, сколько боли принесет? Но было совсем не так, даже близко не похоже на то, чем сопровождались пытки до смерти королевы мертвецов.       Стороннему наблюдателю могло показаться, что будущий правитель Паладии невероятно силен, да он и был в сотню раз могущественнее любого недомага, только не научился еще на полную использовать силу. Однако Ксана была с ним с самого начала и видела, на что главный советник был способен раньше, как минимум в два раза сильнее. Нарушение обета ослабило его, и пусть сами тени да и чудища верили в свершение пророчества, Терас начинал сомневаться.       Его жестокие пытки, крики, изощренные способы убийства — все это было попыткой вернуть былое, криком отчаяния, способом доказать себе, что не зря родился на свет. Рогатая не раз говорила ему: как бы там судьба не сложится, она не оставит своего посланника тьмы, и будет с ним до последнего. Увы, ему была не нужна любовь, только миссия — единственное вечное, что не пройдет и не исчезнет, без чего он даже не советник и не друг Юриана, а просто оборванец.        Такой была его точка зрения, без влияния Мадлен не обошлось. Спасение с корабля, встречу с маленьким королем, талант к битвам и пост советника — все юноша приписывал удачи мессии, воле отца. Рядом с первой супругой он становился мягче, обретал свои мысли и свой путь, рядом со второй мог избежать любой беды, стать сильнее, только сердце приходилось выключать.        — Терас, он уже умер давно. — Сказала рыжеволосая, отводя любимого в сторону.        — Да, люди быстро умирают, эльфы тоже, а мне учиться на ком-то надо.        — Что же ты на мне свою магию не испытаешь? Или думаешь, что пинать трупы — дело благородное? Скольких врагов ты одолеешь, издеваясь над мертвыми телами? — Не боясь говорить с осуждением продолжила Ксана. — Некроманты и те вон с ожившими телами учатся сражаться, потому что от бездвижного манекена толку мало.        — Не напоминай. — Процедил сын теней сквозь зубы. — Он только и ждал, чтобы я потерял силу, специально подослал эту вот, теперь может ударить в любой момент.        — О ком ты? — Уже мягче спросила девушка. — Терас, тебя ни один воин или маг не одолеет, даже самый слабый полукровка, рожденный от тени, в несколько раз сильнее человека.        — Он не человек.       Сперва рогатой показалось, что супруг ее обнял. Возможно, он и хотел так сделать, чтобы найти поддержку. Но в итоге все перешло в параноидальные объятия, и советник едва не сломал жене кости.        — За его плечами сотни лет опыта, и последнее двадцать восемь направленны на изучение теней, а может и все тридцать или полвека… Как давно этот труп узнал о пророчестве?! Без понятия, он мог бы задушить меня еще в колыбели, и не успокоиться, пока не отправит вслед за матерью.        — Кто он? — Преодолев боль, не обращая внимания на собственные слезы, спросила Ксана.        — Седига, лидер Вечного союза. — Наконец-то отпустив ее ответил юноша.       Ксана была моложе Тераса — ей недавно исполнилось двадцать. После изгнания принцессы никто не обсуждал лидера некромантов, все старались забыть о нем, вспоминая только о приказах и договорах, которые вампир подписывал с долиной Ив. Рогатая видела его только раз, в храме Владыки, тогда он показался ей довольно рассудительным, спокойным, и даже добродушным, вопреки байкам крестьян.       Только вот мессия был прав. Сын ворона стоит на пути их великой цели, и он намерен не просто помешать, а уничтожить проблему на корню. Раз так ум придется выключить, долой рассуждения и правильности своих решений! Пока она раздумывала, Мадлен обезвредила шпиона, а что если и его прикончит, станет первой, любимой, а Ксана отойдет на второй план?       Нет, такого не случится, и она не останется милой куколкой, перешагнет через свою доброту, если так надо. От одной мысли о том, что белокурая дева принесет голову врага своему мужу, кровь в жилах вскипала. Мадлен действует по ситуации, ее соперница же пойдет на опережение.