Что-то затевалось, воительница поняла это еще до начала собрания. Как обычно у гномов отдыхали день, а только потом вели дела. Правители гуляли по замку, обсуждали дела со слугами или родственниками, наслаждались развлечениями подгорного народа, изредка даже беседовали друг с другом.
— Горвай рассказала мне о вашей встрече и о том, как ты помогла ей добраться до дома. — Начиналась беседа с разговора о погоде, но Сумериэль постепенно перевел ее. — Учитывая все то, что случалось в прошлом, с твоей стороны было великодушно спасти мою невесту, а не отравить.
— Это было бы не честно, у меня хоть был шанс найти противоядие, а ты от наших проклятий защиты не достанешь.
— Как бы там ни было, такие поступки не остаются незамеченными, к тому же мы воевали вместе и даже были друзьями. — Сделав паузу, эльф ждал реакции, дочь ворона отвела взгляд и скорчила недовольную гримасу. — В общем, вы с мужем приглашены на свадьбу, когда бы она не состоялась.
— То есть ты приглашаешь, даже не зная даты?
— У нас есть кое какие традиции, не так то просто заключить брак, вот если бы я был принцем, а не правителем.
— Вот если бы я была принцессой, тогда бы точно отпросилась у отца и пришла, а так посмотрим, позволят ли дела.
Возможно, их разговор перешел бы в шутку, может, пришло время простить его, все-таки виновата в том случае по большей мере была Азеркина, однако в тот миг к ним присоединился третий — Зеон. Стим поочередно смотрел то на одного, то на другую, как обычно глаза не моргали, но при этом как-то странно светились. Еще тогда Риза почувствовала — у механизма есть цель, отличная от обычных дел сородичей.
— Вам что-то надо? — Дух рыцаря приказал побороть страх, это тоже могла быть фатальная ошибка.
— Просто хотел убедиться, что вы не обсуждаете дела раньше времени. — Ответил железный.
Собрание прошло, на положение дел оно особо не повлияло. Затем лето и первая неделя осени — все спокойно, как вдруг новое нападение инквизиции. Правительница отправилась на помощь жителям Альдегара, она ожидала конницу, магов, стрелков и крестьян, но никак не отряд механизмов. И если люди воевали с вампирами, эти разведчики нацелились конкретно на нее, окружили и поймали, ударив электричеством.
Андегур очнулась в ужасном месте, в один миг она перенеслась на сотни километров и лет вдаль от родного леса. Пленницу заперли в железную камеру, где едва хватало места, чтобы лечь. Там ничего не было кроме соломенной подстилки и ведра, трубы вели в соседние комнаты, а в двери было лишь одно окошко, и то с решеткой, через него ничего не было видно. Магию этот металл блокировал, оружие отобрали, замок едва получилось нащупать в темноте, и тот был каким-то странным, ключом такой не откроешь.
Первый день пролетел медленно, но спокойно. Воительница пробовала вышибить дверь, проверила несколько заклинаний, после чего выбилась из сил. На вторые сутки (о чем оповестил удар колокола где-то вдалеке) ей принесли железную кружку с кровью животного. Достаточно, чтобы не умереть, да и только. Надсмотрщик в тюрьме не был похож на других стимов — только одна рука была рабочей, вторая напоминала пилу с миллиардами зубцов и уголков.
— Тебя ждут. — Сухо сказал он, когда девушка выпила содержимое кружки.
Появились еще двое с такими же руками, они повели Ризу по коридорам, освещенным странными стеклышками, в которых сверкали электрические заряды.
Темница выглядела непривычно, она обошла имперские и мертвецкие на несколько веков. Освещение было минимальным — только стимы могли видеть все пространство, коридоров и поворотов сотни, очень узкие — не развернешься, а под ногами шумела вода, и чем ниже они спускались, тем сильнее становился запах серы.
А еще тишина. По всей Паладии пленники кричали. Толи от пыток, толи от отчаяния, иногда от желания освободиться или проклясть палача. Здесь никто не издавал ни звука, только стражи-механизмы шагали, как часы. Тем не менее дочь ворона замечала шевеление в некоторых камерах, значит кого-то держали, здешние невольники боялись даже дышать слишком громко.
Ее провели по мосту в отдельный корпус, где располагался один-единственный кабинет. В нем не было ни полок, ни книг, ни картин, ни ковров — один закрытый ящик, стол, три стальных табуретки, никаких окон и огромный кусок стекла на потолке, вспышки молний в нем сверкали слишком ярко, особенно на фоне полутемных помещений, они выжигали глаза так, что едва удавалось сдерживать слезы.
— Леди Андегур, вы уже очнулись? — Зеон не боялся рассекретить себя, отнюдь не от безумия. Стало понятно — стим не выпустит воительницу живой.
— Ваше счастье, что очнулась, убейте меня и все мертвецы Запретного леса накинуться на ваших ржавых солдат!
Одна пафосная фраза стала результатом титанического усилия. Королева по-настоящему боялась, сердце так не дрожало со времен плена Алессы. Никто не знал, где она и что случилось, могли сказать, что люди убили или похитили — а кто докажет присутствие стимов? И все же позволить себе отступить госпожа не могла, потому что лидеры мира сего не должны выказывать слабостей.
— Вам повезло, — обернул ее же слова соперник, — что это место стоит у подножия Серного острова, а не на берегу, иначе и вы, и другие пленники, и естественно, ваши воины, сдохли бы в мгновение ока.
Вот и первая подсказка. Хорошо. Она сможет забрать свое оружие и разнести все тут, отправить стражников к теням, или хотя бы сообщить об этом. Да! Связаться с любимым, используя медитацию, он найдет ее и спасет из ада, после чего стимов будет ждать жестокая война, и никакой Творец им не поможет.
— В любом случае цена моего плена слишком высока, зачем вам это?
Зеон предложил ей сесть взмахом руки, королева не удостоила даже жестом. Она все так же ровно держала спину, глядя на него сверху вниз гордым взглядом, так что железному пришлось встать, чтобы поравняться, из труб на шее повалил пар — ситуация его раздражала.
— Говорят, короли изучают разные науки, в том числе и мастерство стратегии, вы когда-нибудь играли в шахматы?
Пройдя мимо, словно пленница была статуей, посланник Творца достал из ящика деревянную коробку с фигурами, и вновь заговорил, расставляя их на доске.
— Мне чужды развлечения существ из плоти, смех и грусть, радость и печаль, но шахматы — воистину чудесное изобретение, их точно придумали творения нашего бога, только мои братья и сестры могли бы создать такое совершенство. Поглядите, эти пешки готовы отдать себя, чтобы захватить главную фигуру, могут так же погибнуть офицеры или кони, но перед началом новой партии их все равно восстановят. Не хотите ли сыграть?
Как блестели его глаза, когда фигуры опускались на клетки! Стим немного недоговаривал, называя себя бесчувственным: в нем пылала страсть, азарт игры.
— Один раз, у меня очень много дел. — Прозвучало почти как шутка, но железный не оценил иронии.
Партия прошла довольно быстро, Георг хорошо играл в шахматы, тем не менее никогда не учил наследницу — та просто не хотела, так зачем заставлять? Дочь ворона не сказала сопернику, а про себя отметила: шахматы — просто развлечение, на поле боя от них толку нет. Даже если все воины идеально послушны и никто не пойдет на бунт (нежить и стимы в этом плане были лучшими) их движения не ограничены правилами, а умения — рангом. Некоторые пешки умеют читать и стрелять, а офицеры откладывают меч, предпочитая магию. Нет, из хорошего шахматиста легендарного воина не получится, только тренировки и служба рыцарем — иначе ты жалкий фанатик.
— С вашей программой предстоит поработать. — Сказал Зеон, поглядев на партию, быстрая победа не принесла желанного результата. — Довольно долго, уж лучше бы взяли темного эльфа.
После этого правительницу вернули в камеру. Она попыталась забыть обо всем и заняться медитацией, что получилось не сразу, но пробить блок тела было проще, чем сотрясти стены заклятием, и в конце концов дочь оказалась в храме отца. Здесь же был и супруг — молился под деревом.
Андегур побежала к нему, через пару метров снова в своей камере. Сорвалось, что-то отвлекло, блок сработал, сил не хватило… Тем не менее девушка не теряла надежды, и попробовала снова.
Рука почти дотянулась до фигуры супруга. Она не видела окружения, не различала и тех, с кем говорит — думала только о нем.
— Седига, меня похитили сти…
Не успела договорить. В камеру пленницу откинули мощной волной, темница пустовала — стражей не было, соседние невольники молчали. Оставался только один маг, способный разорвать связь, осознав это правительница побледнела.
Он выкинул жену. Просто оттолкнул, как надоедливую шавку. Лидер Вечного союза слышал каждый крик души, после чего небрежно разорвал связь.
ОТСТАНЬ говорил такой поступок. Эти мысли пришли постепенно, держаться в борьбе с ними было тяжелее, чем при беседе со стимом.
Третий день заточения воительница провела так же тихо, как другие пленники. Сперва ей не хотелось верить, вчерашнее списывала на случайность, но на второй и третий раз все повторилось. Не получалось даже увидеть места где сейчас был маг — он отшвыривал ее мощным потоком энергии, не сказав ни слова.
С трудом дочь ворона заставила себя поесть, она не понимала, как теперь освободиться и главное зачем. Наверно, именно эту боль чувствовал Георг, понимая, что его дочь стала вампиром и больше не вернется домой. Когда любимая малышка Конзекрейт убежала, покойный король пытался поговорить с ней, а до тех пор жил, сражаясь с болезнью сердца, ей также предстояло увидеть мужа, умирать не было права.
Колокол прозвенел в четвертый раз, когда Андегур посмотрела в соседние камеры через трубы. Правая была пустой, в левой кто-то шевельнулся, засветились глаза. Еще один стим, как странно.
— Ты один из них, почему в заточении?
— Я дух человека, который по ошибке был помещен в железное тело. Они обнаружили это, и теперь хотят дезактивировать меня. — Ничего не стесняясь ответил пленник.
— Если ты один из них, можешь сказать, что это за место, и зачем тут держат живых существ?
— Тюрьма, очевидно! Но не простая — здешние надсмотрщики со своими целями. Скажите, юная леди, вам знакомо слово «программа»?
— Зеон что-то говорил о моей, но ведь я не театр!
Невольник рассмеялся. Словно несколько шестеренок сломались, или что-то лопнуло, и скрип — каждый смешок сопровождался отвратным скрипом, в камере напротив кто-то завыл. На шум пришли стражи, поколотили то чудище, несколько минут тишины, тогда собеседник снова заговорил.
— Программа чем-то похожа на душу, как ее копия, только в теле. Она говорит, что вам делать, как думать, и даже как сражаться — последнее особенно интересует полководцев. Чтобы создать программу, нужно труп перемолоть в дробилке, но осторожно, и полученную массу добавить в металл — выплавленная плата станет основой для духа стима, и дополнит его знания о внешнем мире. Они пробовали многих воинов, а все-таки лучше бы отыскали правителя — я предположил, что те хорошо разбираются в войне, это было незадолго до моего заточения.
— Почему они сразу не убивают?
— Труп как и плата должен быть свежим, пока что кандидата не нашлось.
Полученная информация не обнадеживала. Времени могло быть сколько угодно, но вряд ли больше двух недель — ищейки механизмов хорошо работают, а инквизиторы не только нежить убивают.
— Как они выходят от сюда? — Задала последний вопрос Андегур. По крайней мере телепортироваться враги не умели.
— Только одна дверь, ее, как и все решетки здесь, открывает ключ на руке специальной модели, их создал Творец, когда его главный представитель решил построить темницу.
Затем пришел другой механизм, он о чем-то спорил с соседом и сломал голосовой аппарат. На пятый день невольника утащили с концами, Риза не жалела того, хоть бы его и убили. Из-за размышлений гада ее заточили сюда, так что недостим заслужил свое наказание. Ее дела обстояли не лучше: дочь ворона пробовала связаться с каким-то жителем Серного острова через медитацию и взять под контроль, безрезультатно.
Шестой дал эффект. Девушка, судя по голосу, модель рудокоп, усовершенствованная для работы под водой. Сперва волшебница думала, ничего не вышло, а потом поняла что темнота — ничто иное как морская бездна. Контролировать жертву было рискованно, перво-наперво надо было наладить путь и укрепить связь.
Прошла неделя, когда подчиненная отыскала ту самую темницу. Огромное здание, половина которого уходила под воду, даже вход удалось найти, но туда не пустили стражи. Требовалось отыскать какое-то оружие и вырвать руку одному из них, но перед этим изучить ходы внутри здания, ведь второго шанса сбежать не будет.
А ведь никто не выпускал пленников просто так. На первый раз Ризе удалось сильно ударить стима кружкой, так что слабое место — стеклянные глаза — сломалось. Тот не смог сопротивляться, девушка пробежала по коридору и нескольким лестницам, удалось найти дорогу ко второму крылу, но не сам выход. Ее поймали через несколько минут и на девятый день оставили без еды. Тогда воительница вновь прибегла к медитации, на этот раз став не контролером, а наблюдателем, и вселилась в одного стража.
После несколько часового обхода Андегур узнала, как найти заветную дверь. Теперь план окончательно сформировался и дочь ворона была готова к побегу, к тому же время поджимало: по стене прополз один из тех поисковиков, которые вылавливали души механизмов по всей Паладии, а значит скоро кому-то понадобится новая плата.
Итак, утром десятого дня госпожа подчинила рудокопа, и заставила ее оставить лодку за скалой неподалеку от темницы. Затем отвела жертву как можно дальше, отключилась и отдыхала, набираясь сил. Вечером настроилась на проходящего мимо стража, сперва заставила открыть дверь, после — вырвать руку и отключить себя. Тело воительница затащила в камеру, ключ взяла с собой. Она могла либо двигаться сама, либо управлять кем-то из механизмов, так что от остальных пришлось прятаться.
К сожалению, долго скрываться не получилось — их было много, и территорию знали хорошо. На полпути сразу трое заметили беглянку и подняли тревогу, но свернуть или оббежать воительница не могла — слишком плохо ориентировалась. Один выскочил прямо на дороге, правительница позволила действовать своим инстинктам, которые лишь усиливались от жажды. Резкий рывок, несколько незначительных ран, полурабочий стим остается позади.
На выходе еще одна проблема — стрелки. Лишь нырнув в ледяную воду девушка поняла, что те попали несколько раз. Кое-как она доплыла до спрятанной лодки где почувствовала, как адская боль а затем онемение сковывают правую ногу. Через минуту солнце исчезло, даже горизонт пропал из поля зрения. Где-то позади стимы садились на лодки, но что-то мешало им тронуться с места.
Огоньки. Они налетали на врагов, а ей показывали путь. Почему? Королева не знала. Возможно, среди них были души тех, кто когда-то получил помощь от госпожи, или природа подчинялась магии (ее или супруга, если он таки решил спасать любимую), или же все народы ошибались и вспышки работали по-своему, а ей просто повезло. В любом случае ночь увела беглянку достаточно далеко от опасного места, а дальше пришлось довериться течению.
На лодку наткнулись торговцы из рода Горвай, оказалось, мир был довольно тесным местом. Они доставили ее в Сумеречный лес и даже предложили остаться до выздоровления. Риза согласилась, да еще и потребовала позвать к себе Сумериэля. Выслушав воительницу, остроухий задал только один вопрос:
— Почему ты сказала мне, а не ему?
— Седига меня оставил там умирать, не думаю, что он найдет время, чтобы разобраться со стимами.
Такой мрачной он подругу еще не видел, даже в день похорон Альпона и то была веселее. Правой рукой дочь ворона постоянно касалась перстня, хотела снять, но никак не решалась.
— Получается, тебе еще ничего не известно. После атаки инквизиторов тени напали на Запретный лес, они появились перед столицей, нацелились на святилище. Говорят, их вел мессия.
— Что? Как? И кто же… одержал победу?
— Не знаю. Никто не сунется во владения некромантов, но все мы чувствовали, как храм Владыки содрогнулся, а речка Серпент уменьшилась, словно ее кто-то высушил.
— Мне нужно в столицу, срочно!
На минуту луназир вспомнил об их помолвке и даже пожалел, что она не состоялась. Если бы Горвай так бросилась за женихом, только вот эльфийка была слишком чувствительной для кровавой войны.
— Издеваешься?! Ты ведь только что собиралась побыть тут еще неделю, он же бросил тебя на смерть а ты его…
— Запретный лес — совсем другое. Если бы только Седига сказал… Я бы никогда не ревновала его к долгу.
А в те времена долг был тяжел, как никогда.
***
Терас хорошо знал, кто охотился за ним задолго до рождения, даже находясь в кругу короля никогда не забывал об этом. Чем старше становился сын теней, тем активнее проявлялись его силы. После захода солнца и до нового рассвета юноша мог перемещаться по темным углам, общаться с сородичами и вести их в атаку, чем воин не раз пользовался.
Обычно они находили углы, где не действовали защитные заклятия, от туда мессия шел сам, так как в отличии от отца мог выйти на свет. Иногда он нападал на лидера Вечного союза, но их стычки уходили в ничью. Приближение первых лучей зари прогоняло врага, однако тот не собирался отступать.
Поэтому, вместо того, чтобы сражаться с противником в открытую, друг Юриана решил напасть на святыню, для чего несколько месяцев изучал защитную магию, и таки нашел способ. Он ослабил барьер, после чего повел сотни воинов в самое сердце Запретного леса.
Утром оставалось лишь молиться, так как вечером они приходили снова. Это нападение сроднило даже тех, кто никогда не признавал друг друга. Все градоправители бросили дела, чтобы сражаться. Тьма укрывала каждый уголок, иногда цепляла храм, один из пяти шпилей рухнул, да так, что в Сумеречном лесу все проснулись от удара.
Полководцы не раз задавались вопросом: где же королева, почему оставила их в такой непростой момент? В конце концов, все они защищали Владыку, какими бы разными не были. Седига зашел в храм, чтобы набрать воды из источника и пробудить мертвых стражей, это сопровождалось короткой молитвой, как того требовали традиции. Тогда он почувствовал в первый раз.
Она была жива, хотя сильно ослабла. Из последних сил рвалась к любимому, а он оттолкнул ее движением руки и побежал на помощь к другим, игнорируя жуткую боль в голове и налетевшие мысли.
Через несколько дней атаки ослабли, тогда маг позволил себе отыскать сознание Ризы, но, увидел лишь темноту и вспышки электрических сфер. Такого вампир еще не встречал, оно могло существовать на том свете, или вообще быть ложным видением, но проверить не получилось.
Снова тени, только теперь в сопровождении чудищ. Полузвери многому научились у имперцев, стали в разы умнее и хитрее, а люди наоборот одичали под страхом войн и голода, с чем сейчас боролся Юриан Конзекрейт.
Таким силам некроманты проигрывали, враги подошли впритык, им удалось уничтожить двух градоправителей. Поле боя укрывали трупы, точнее то, что осталось от них после пиршества теней — те позаботились о том, чтобы упавшие больше не вставали. Не жалели ни своих, ни чужих.
***
Тем временем Риза Андегур стояла на балконе опустевшей столицы, где было видно лишь очертания святыни. Перед ней медными отливами выблёскивала чаша, в которой находилась вода из источника. Хорошо что муж держал запасную в ящике стола. Ладонь сжимала колбочку с серым порошком — ее дал Сумериэль после того, как мертвые эльфы начали выскакивать из-под земли. Он сказал, надо помочь соседям любой ценой, и предупредил, что данную отраву использовали только раз.
Дочь ворона знала, что повлечет за собой это заклятие, и полетит оно следом за Терасом, то есть в империю, знала так же, что может прерваться род Конзекрейтов, но в тот миг ей было плевать. На кону стояло большее, она перевесило даже собственную жизнь девушки, поэтому ученица произнесла то, что даже учитель запретил говорить магам:
— Дух Владыки, боли, тлена,
Свои крылья обрати на зов,
Пусть тела гнилого плена
Не снимут десять лет оков,
Приходи ты в каждый дом,
Никому не дай пощады,
Пусть предсмертный вздох
Твоим ушам станет усладой.
Порошок попал в чашу, темно-зеленая пена повалила за край. Тут же с неба полетели вороны, они окунали лапы в проклятое варево и летели на горизонт, к храму.
***
Свою жену Седига нашел на балконе. Она так и стояла около чаши, хотя вороны давно улетели, их зараза разлетелась на каждое чудище в проклятом полку, и теперь мор возвращался в долину Ив. Юриана ждали годы ада, а виною тому был друг и советник Терас, о чем король никогда не узнает.
— Риза, хвала Владыке, с тобой все хорошо!
Он подошел к ней и хотел было обнять, но тут заметил следы недавно проведенного ритуала.
— Знаю, болезнь может разлететься по всей Паладии, в прошлый раз чуть не выкосила целый народ. — Предугадывая его вопрос ответила королева. — Но ты же сам понимаешь, Запретный лес превыше всего.
В голосе чувствовалась сильная обида. Естественно, воительница никогда бы не сказала о таком вслух, тем более сама согласилась на условия. С первым поцелуем и первым письмом — она знала, что когда-то выбор появиться, и любовь отойдет на второй план.
Правительница сильно ошибалась. В тот миг бывшая принцесса даже подумала, будто он велит казнить ее, и могла бы смириться с такой участью, но то, что сказал ей любимый, спрятав от всего мира (даже от богов) под балдахином кровати, удивило больше чем казнь.
— Риза, храм не мог себя защитить, в отличие от тебя. Порой мне кажется, ты сильнее самого Владыки, и от этой запретной мысли я еще больше восхищаюсь тобой.
— Значит ты любишь меня сильнее бога, больше мира и крепче самого могучего заклинания?
Вампир лишь кивнул, он не хотел снова повторять обидных человеку-ворону речей, но Андегур хватило и одного раза, она сама была ошарашена не меньше мужа. Правда, вместе с улыбкой на уста пришла жуткая фраза:
— Когда-то я снова пойду в одиночный бой, но вряд ли вернусь.
