Наследница

       Это была весна девятьсот сорок седьмого года, точнее самое ее начало. Даже лед не успел сойти, так что корабли двигались с большим затруднением. В империи земли все еще спали, а крестьяне могли позволить себе небольшой отдых, пока поля не оттаяли и не начался сезон посадки. На острове Жизни ситуация обстояла по-другому.       Когда-то Ризе довелось побывать там, в далекие времена, где жили друзья а враги не догадывались о существовании девушки. Владения эльфов, никогда не знавшие снега, всегда привлекали гостей своим благоуханием и надолго оставались в памяти, однако первые весенние дни делали их еще прекраснее.       Трава, деревья, невиданные растения и экзотические животные — все источало странную энергию, что доселе не ощущалась воительницей. Запретный лес был иконой послесмертия — вечно спокойный, на вид холодный, но на самом деле едва теплый, как постель на закате, он навеивал тоску и дремоту, дарил покой. Здесь же по факту было тепло, только на деле холодно, словно тело окунули в родниковую воду и наполнили какой-то неведомой энергией. Хотелось бежать, петь, смеяться, писать картины, учить языки, мастерить лодочки, да хоть чем заняться, одним словом — жить.       Доводилось ли чужакам бывать на празднике? Мимолетный вопрос серьезно озадачил королеву. С одной стороны, никто никогда не запрещал плавать к соседям, не считая времен войны, естественно. С другой — а кто бы взошел на борт так рано, кто бы потратил кучу времени и сил, продираясь сквозь лед? И ради чего? Существа Паладии живут в своих мирах, им не интересны чужие традиции и культура.        — Великолепно, ты тоже видишь это? — Спросил супруг, выйдя на палубу.        — Цветущие земли, счастливых жителей и лучи рассвета? Да, потрясающее зрелище.        — Нет, другое. Следы блуждающих душ, они тут все покрывают, словно туман речку Серпент. После смерти все воры, висельники и прочие отбросы спешат к нам, чтобы прослужить рабами несколько лет, а остальные, похоже, направляются сюда. О таком не пишут ни в одной книге, и мне, наверно, не стоит писать — некоторые тайны следует открыть самостоятельно.        — Ах, следы душ? Прости, магия не самая сильная моя сторона, и видеть не в силах, но, кажется, чувствуем мы одно и то же.       Левой рукой правитель прижал любимую к себе, правую положил ей на лоб и прошептал так, что сам Владыка не услышал бы, словно хотел раскрыть великий секрет:        — Закрой глаза.       И она увидела. Много-много огоньков всевозможных цветов, их следы, похожие на хвост падающей звезды, покрывали и землю, и пространство над ней, создавали радужное сияние. Такой большой механизм, тем не менее, двигался в унисон, словно все души стали частью одного дыхания. Остров Жизни манил их тем самым прохладным ветром, что разжигал в беспристрастных мертвецах желание жить и давал им силы на перерождение. Стимы наверняка поразились бы такой синхронности, тогда они точно бы извинились перед эльфами за свои небрежные слова о несовершенных живых организмах.        Прибывших гостей сансай встречал лично. Даже в такой важный праздник, когда на душу приходило умиротворение, он не мог избавиться от волнений. Некоторые друиды, словно шпионы, могли подслушивать слова пророков и посланников других богов. Лишь слушать — не быть услышанными и уж тем более не влиять на них, и все же им удалось уловить волю ангелов. Если Люксилина пожелала так, вскоре одна волна может вызвать целый шторм, тогда дипломатия станет как нельзя кстати, а посторонние наблюдатели — дело ничтожное, на территории Лани они не смогут помешать ритуалам.        — Торжество начнется через три дня, а до тех пор я предоставлю вам покои во дворце. Настоятельно не рекомендую использовать магию, даже бытовую: если что-то понадобиться попросите слуг.       Следовало проявить вежливость и гостеприимство. До появления темных эльфов жилось проще, теперь же любое злое слово или жестокий поступок воспринимались как «дурная кровь». Об ушедшей кузине Азеркине весь народ говорил: «мать ее не иначе как с темными крутила роман, иначе откуда уродиться такому тирану»?!       Правители пообещали придерживаться правил и направились во дворец. Там их должна была встретить Лазурина. Чудесная эльфийка — заботливая, хозяйственная, прекрасно разбиралась в расчетах и вела все финансовые дела государства. Хорошо что она никогда не рвалась попасть на собрание, получить свою печать или вставить слово поперек сансая, супруги правителей должны знать свое место, а некроманты… Все у них не по понятиям.        Несколько дней отдыха пошли Ризе на пользу. Дагарон прекрасно справлялся с работой — ни единого письма не доставили, еда казалась сказочной, даже добавление крови ее не портило. Возможно, это уникальные эльфийские приправы, а может просто долгожданный отдых и покой. Однако, в утро церемонии все же случилось одно неприятное событие.        — Таковы обычаи, это ритуальная одежда, для всех одинаковая. — Говорила остроухая служанка, протягивая госпоже изумрудный наряд.        — Больше похоже на бальное платье, в нем даже не сразишься толком. — Осматривая принесенное отвечала воительница.        — Так вам и не нужно сражаться, миледи, только наблюдать. На празднике Зарождения нет места войнам и кровопролитию, успокойтесь, никто не потревожит.       Побурчав минут пять дочь ворона все же надела мантию. С длинным шлейфом и рукавами, без карманов, с золотым поясом, крепко завязанным на два узла. Такое одеяние исключало любую возможность взять с собой оружие, даже ножичек, а эльфийские маги постоянно носили нечто подобное.        Выйдя в коридор она увидела любимого в таком же облачении, злобная гримаса с лица тут же пропала. Хотя, ему мантии было носить не в первой, а вот правительница без меча себя чувствовала почти что беспомощной.        Они направились во двор, чтобы присоединится к процессии друидов. Обычно жителям острова Жизни запрещалось носить облачения колдунов, но для такого события делали исключение. В толпе легко было потеряться, ведь в суматохе понять кто маг, а кто чужак не так то просто. Влюбленные быстро оказались по разные стороны, оставалось только двигаться в ритме со всеми. Ризу такое пугало, в империи так же проводили шествия, но там рыцари, крестьяне и знать держались в разных колоннах и девочка никогда не теряла из виду отца.       В каждом городе располагался один главный храм, у него и собрались паломники. Из толпы вышли несколько эльфов, вот они то и были настоящими друидами, теперь сомнений не оставалось. Первое время маги были единым целым со своим народом, сейчас им надо было отделиться и воззвать к божеству.       Колдуны начали читать молитву на эльфийском, и тут же засияли, подобно солнечным лучам. В тот день даже самый простой дурак, далекий от магии и тонких миров, мог воочию увидеть и почувствовать все то, что они ощущали ежедневно.       Насколько поняла королева, обращались они к Лани, с просьбой донести те души, что так и не смогли привести их собратья, после каждой строчки звучала благодарность богине и прославление ее милосердия, чего не наблюдалось ни в молитвах долины Ив, ни в обращениях к Владыке Вечности.       Постепенно с мраморно-изумрудных стен храма стали слетаться огоньки. Да, те самые души, которые собирались по всей Паладии, и которые пыталась отловить Рагосса. Кстати, новоиспеченная друидесса тоже была здесь, стояла в центре и руководила действиями собратьев. Воздух наполнила энергия, душ становилось все больше.       В какой-то миг Андегур начала ощущать себя таким же духом, будто и сама светилась изнутри, только тело держало ее, не давая подлететь в круг, остальные же, «бездомные», слетались в одну большую сферу. Еще секунда и что-то коснулось левой руки, где был перстень. «Он справа, впереди меня, на втором ряду» подумалось девушке, но бежать на поиски любимого она не собиралась — не сейчас, когда все вокруг замерло, в ожидании кульминации.        Последние сова молитвы обращались к душам, зазывая их лететь по домам за моря и леса, чтобы вновь вернуться в семью или же обрести новую, старые обиды забыть, а уроки — помнить и после перерождения. Тогда огоньки стали меняться и из сферы полетели всевозможные существа. Первые напоминали толи птиц, толи бабочек, они осели в окрестностях, вторые походили на змеек, чьи глаза сверкали как драгоценности, их понес ветер в Сумеречный лес, были и солнечные зайчики, пролетая над головами и касаясь зрителей оставляли чувство тепла — имперские души, сущности с острыми рожками кусючие и горячие, как угольки, летели к гномьим владениям, а звери всех мастей возвращались в племена чудищ. Стимы не подчинялись этим устоям, их тут не было, а еще среди сотен и тысяч огоньков можно было увидеть парочку зеленых, с крыльями ворона — кажется, лет через двадцать в Запретном лесу будут новобранцы, но немного — пять или шесть на всю кучу.       Воительница догадалась, что мало кто хотел бы получить такое чадо в семью, ведь его или ее следовало в дальнейшем отдать человеку-ворону, однако тот сотворил Паладию и с богами держал негласный договор, который теперь познала и она: выходца из своего рода заберете и воспитаете, а иначе будет на вашу голову и мор, и война.       Последние слова молитвы повторялись снова и снова, чередуясь с хвалой богине. Так продолжалось около пяти часов, и все это время друиды безустанно работали. Сколько душ накопилось, и все должны были отправиться на родину, чтобы до истечения этого года найти себе новое тело, при этом не попав в руки некромантов. Со временем восхищение в душе девушки сменилось страхом.       Правительница стала чувствовать себя одинокой, ведь зеленоватых огоньков больше не было, а среди разных народов дочь ворона потерялась, не способная боле найти братьев и сестер. Ей вспомнилась жизнь Ирри — девочки пажа во дворце. Как она впервые пришла в замок, как поразилась его красотой, но в месте с тем содрогалась от мысли, что потеряется тут и больше никогда не вернется домой.       Когда торжество закончилось, эльфы стали расходиться в разные стороны. Каждый спешил к родному дому, чтобы попасть на семейный обед и прогулять до самого вечера. Особое внимание уделялось беременным, так как они вполне вероятно сегодня повстречали кого-то из умерших родственников, и были готовы принять их в семью как можно скорее. Большой поток разделился на маленькие группы, праздник сбавлял обороты так же быстро, как до того набирал их.       Гости последовали за сансаем, были приглашены к его столу. Зал, который в обычных дворцах служил для приемов, у эльфов считался обеденным, и то там вмещалась далеко не вся родня. Как правило, во дворцах подавали пищу со всех уголков мира: ни один правитель не считал проблемой достать мясо или траву с соседних земель, однако в честь праздника Зарождения остроухие исключили всю иностранную пищу, оставили только свои блюда. В такой день хотелось быть ближе к Лани, своим предкам и идеалам. Дети богини наслаждались обедом, тем временем Риза выпила пару бокалов верескового сока и просто наблюдала за ними.        — Госпожа, мой племянник хотел бы с вами поговорить. — Неожиданно Ваниэль отвлекся от бесед с детьми и обратился к ней.        — Если ничего личного, пусть говорит здесь. — Ответила правительница.       К ним подошел довольно взрослый эльф — выглядел на тридцать человеческих лет. Одежда на пареньке была не из бедных, однако на порядок скромнее тех, что носили приближенные его короля. Воительница сразу догадалась, что от правящей династии собеседника отстранили, а через несколько секунд поняла почему.        — О, величайшая и милосерднейшая из воинов Паладии, — начал остроухий с замашкой настоящего поэта, — вы родом из долины Ив, той чудесной страны, где рождаются дети солнца, защитники, истребители теней. С тех краев, где родилась моя жена — графиня Дюран.        — Кажется, владения ее семьи располагались на побережье, но это было так давно, — поглядывая на напиток в бокале ответила девушка, — сейчас я не имею никакого отношения к империи и не знаю, живут ли Дюраны на тех землях.        — Но вы точно знаете имена тех краев и могли бы мне помочь. Этим утром у нас родилась прекрасная дочка, жена хочет назвать ее не эльфийским именем, скажите, какое бы вы посоветовали, как бы назвали свое дитя?        — Возможно, Виолетта, красивое имя. — После нескольких секунд размышлений ответила дочь ворона. — Никогда об этом не думала.        Казалось бы, на этом разговор должен был закончиться, но не тут то было. Толи поэта попросил дядя, толи он сам перестарался со своим рвением отблагодарить королеву, только вот тени потянули глупца за язык и он ляпнул:        — Ваша дочь была бы прекрасной, унаследуй она ум и красоту матери, вы могли бы стать тещей иль свекровью каждому правителю Паладии, будь бы у вас дети.       Сложилось такое впечатление, будто все эльфы в меру своей долгой жизни мечтали об этом. Завести трех или четырех детей, переженить их с соседними принцами и принцессами, а тогда единолично править миром. Возможно, это план Азеркины вдохновил других, а может просто совпадение и неудачная шутка, в любом случае правительница не собиралась терпеть такого.        — Столь грандиозные планы рушатся быстрее, чем строятся. К счастью Запретный лес — мой единственный ребенок, и уж его я не отдам чужакам. — Грубо, холодно и с ноткой торжества ответила Андегур.        — В старые времена, — вмешалась какая-то эльфийка, — дети считались высшим проявлением любви, если боги скрепили ваш союз дитям, разорвать его было невозможно.       Лидерша почувствовала, как злоба подступает к сердцу. Она, подобно Конзекрейту, не выносила, когда чужие меряли ее жизнь своими мерилами. Только вот покойный король мог сдерживать свой нрав, а его падшей принцессе только дай слово, и война продолжится лет на десять, не меньше. Лучшим вариантом было промолчать, хотя бы ради партнера.        — Наша история знает немало примеров такой любви. — Видя, что воительница потеряла дар речи, Седига решил заступиться за нее. — Вспомнить хотя бы законы гномов, по которым отпрысков убивают за неподобающую связь, или Георга — короля долины Ив, его разводу с Галией не помешали даже ангелы, а стоит ли вам напоминать о династии Клорд? Было предсказано, что сын короля займет его место, и тот без зазрения совести убивал всех мальчиков, рожденных королевой. Скажите, ни это ли высшая мера ваших чувств?        — Клорды правили чудищами, они варвары и все делают против законов. — Возразил хозяин обеда. — Впрочем, у каждого народа свои традиции, мой племянник не хотел вас оскорбить.       Эта перепалка испортила настроение, а возвращение в спальню еще больше. Оказалось, слуги забрали одежду стирать, но ходить до конца дня в зеленом платье (или как местные это называли обрядовая мантия) бывшая рыцарь не собиралась. Она стянула ненавистную одежду, хотела так просидеть до вечера — утром они уплывут домой, все закончиться. Однако, сидеть долго на одном месте оказалось не так то просто. О том, чтобы выйти в библиотеку или еще куда в нижнем белье не могло быть и речи.       Подождав возвращения Седиги еще три минуты (видимо он пошел разбираться с сансаем, раз до сих пор не вернулся) воительница нашла выход. Она побежала малолюдным коридором в то место, которое Ваниэль показал, когда девушка помогала оборонять столицу.       Недалеко от дворца росла ива. Не просто большая, огромная, самая древняя из всех! Поговаривали, будто бы именно с нее взяли побеги первые гости остроухих и привезли в долину Ив, в честь которой позже была названа целая империя. Плакучие ветви дерева защищали ствол от солнца, за ними можно было спрятаться, как за шторой, а корни спускались к подводному источнику, до которого не смогли бы добраться даже лучшие землекопы стимов.       Вода проходила по корням, пропитывала дерево. Листья и кора ивы считались целебными, эльфы срывали их, чтобы потом сварить много-много супов и настоек от простуды, язв, головной боли и сотни других недугов. Древо создавало вокруг себя ореол прохлады, даже мертвые испытывали дрожь рядом с ним.       В землях Ризы был обычай — плести венок из ивовых прутьев, носить, пока тот не упадет, а потом сжигать — и грустные мысли уходили. Пускай о таких обрядах не писали в трактатах по магии, они работали, каждый ребенок имперского рода мог подтвердить.       И так веточка за веточкой, одно сплетение за другим. Прошел ни один час — работа была кропотливой, да и спешить королева не хотела. Как вдруг на плечо сел черный ворон, сердце тут же встрепенулось — неужели, Дагарон с чем-то не справился, или божеству угодно дать новое испытание? На деле все оказалось куда проще — птица просто искала ту, к кому ее направили.        — Дитя, ты здесь совсем одна, не замерзла? — Маг говорил так, словно не было никаких ссор.        — Я так увлеклась, что забыла про холод, но теперь, — надев на голову венок ответила воительница, — мурашки по коже.        Королева пригласила мужа сесть и рассказала о ритуале с родных земель. Сперва он рассмеялся, словно рассказ был о какой-то небылице, а тогда спросил вполне серьезно, будто ему открыли страшную тайну.        — Работает?        — Да, только венок надо делать своими руками. И гномам помогает, и эльфам.        — Покажешь, как их плести?       Пришла очередь королевы смеяться. Вампир, знавший о магии больше чем половина мудрецов Паладии, способный призывать дракона и лично беседовать с богом, не умел плести венки.       И все же учился быстро. К тому моменту, как солнце зашло за горизонт а землю осветили светлячки, он уже создал себе венец, да такой красивый, что воительница даже позавидовала. Прежде чем наставник надел его на себя, ученица ловким движением стащила резинку с волос — когда темные пряди каскадом спадали на плечи он выглядел красивее, но вместе с тем юнее и немного веселее.        — Лишь бы Ваниэль или кто из свиты не приперся, — позабыв про манеры проворчала девушка, — всего пару дней, а уже от него устала. И что эти девочки из любовных романов находят в эльфах?!       На второй вопрос муж ответил удивленным взглядом. Уж ни ему знать, почему юные принцессы и графини обожают остроухих выскочек. Живут они, в сравнении с нежитью, недолго, многие клянутся в любви до гроба и сдерживают эту клятву тридцать три раза, переживая жен, да и магия у них странная.        — Об этом не переживай: они всецело поглощены праздником, после окончания спать будут до полудня, не меньше.        — Хорошо, что я не осталась подольше, представляю, какие гадости его родные наговорили после нескольких бокалов вина.       Вот они снова вернулись к неприятной теме. Сперва Седиге пришлось разобраться с хозяином торжества, а теперь ту же историю пройти с Ризой. Только вот Андегур прожила меньше полувека, а сансай был старше самого вампира.        — Каждый смотрит на ситуацию со совей точки зрения, в какой-то степени обе стороны и правы, и неправы. По факту, ты выполняешь роль королевы, но у нас нет такого титула, есть звание лидера Вечного союза, которое остальные могут истолковать как «король», потому что им так привычнее.        — Значит, в своем лесу я не госпожа? — Скрестив руки на груди дочь ворона отвернулась, и тут же почувствовала приятный холодок на плечах — он обнял ее так, словно нашел после ста лет разлуки.        — Почему же, моего сердца госпожа и души хозяйка, а Запретный лес — наше творение.       Правительница одарила его сладким поцелуем, а тогда прижала к дереву и провелась ладонью по темным волосам.        — Ты так прекрасен, когда не собираешь их в хвост. — Призналась супруга.        — Но правитель мертвых земель должен быть не прекрасным, а непреклонным. Это портит образ, никто не должен видеть меня в подобном свете.        — Хорошо, как пожелаешь.       Риза закрыла глаза, но это не помешало ей коснуться щеки Седиги, и положить руку точно на сердце. Любимый поцеловал кончик уха, и сказал, прежде чем покрыть поцелуями шею:        — Для тебя могу сделать исключение.       Им было хорошо той ночью, хоть рядом был дворец эльфов и парочка не хотела заходить слишком далеко. Влюбленные беседовали, прижавшись друг к другу, ловили светлячков и отпускали их, читали стихи, написанные ими много лет назад. Остров Жизни делал невозможное: давал им снова почувствовать себя детьми и хотя бы временно забыть про свои обязанности.       В какой-то миг воительница подняла партнера и закружила, тогда венки слетели с обоих. Они разожгли костер около дерева, используя сухие ветки и кремень. Когда венки догорели Седига заметил, что рассвет приближается, он сказал, что сходит в замок и принесет одежду, чтобы любимая не повторяла вылазку в таком виде, супруга согласилась, думая, что ничего за полчаса не случиться.       Но буквально через три минуты ее окликнул голос. Он показался девушке знакомым, а увидев собеседника Андегур сразу поняла: тот самый друид, которому ее поручил Георг.        — Миледи, я рад, что вы у нас гостите, но еще более доволен, что нам удалось встретиться.        — Чем приверженец некромантии может помочь светлому магу, или вы решили наставить меня на путь истинный? — Прячась за ствол спросила она.        — Помочь должны не вы. Лань была свидетелем вашей любви, ее растрогали чувства мертвецов, и богиня явила мне видение, вы должны получить его, узнать. Это все, что в мои силах.        — Видение?! Я не доверяю пророчествам. Одно такое говорило, что мой муж умрет в день рождения мессии теней, и что же? Двадцать пять лет прошло, все еще правит.        — Но день Рождения это не только дата, а еще и праздник, он случается каждый год и то, что я увидел, должно случиться в течении пяти лет.       Риза сделала вид, что не поверила старцу, или просто не хотела верить? Мозг отказывался рассматривать даже малейшую возможность гибели возлюбленного, тем не менее если она была, надо было любой ценой предотвратить трагедию. За эти годы госпожа поняла: Паладия проживет без одного начитанного мага, но она в одиночку существовать не сможет.        — Если позволите показать вам…        — Не в таком же виде! — Вспомнив, как делая подобные заклинания Седига брал ее за талию и касался лба возразила воительница.        — В виде цветка. — Уточнил друид. — Возьмите его, и тайны будущего откроются.       Колдун оставил невиданное растение на траве и ушел. Андегур не могла сказать, что это за цветок, но в голове сразу пронеслась картинка из сказки. «Ядоцвет, — подумалось ей, — стоит ли касаться его»?       Колебалась бывшая рыцарь недолго. Любопытство и отвага никогда не покидали боевую деву, а желание защитить самое близкое было сильнее любого страха. Сев поудобнее, дочь ворона вдохнула аромат растения, все вокруг покрылось дымкой и она оказалась в храме Люксилины, том самом, где когда-то был рожден Терас.       После увиденного сомнений не оставалось: в видении был он. Посох, который вампир делал сам, его мантия, с росписью, какую никто боле не носил, голос, поведение врага — все указывало на то, что видение рассказывало о супруге. И конец его в любом случае был печальным. Мессия должен был победить охотника, тогда он выполнит клятву и станет сильнее предыдущих воплощений, это позволит ему долго-долго править миром, а его соперник не отказался бы от боя, даже зная о печальных последствиях. Похоже, роль защитника Паладии боги выбрали не случайно, и лидер Вечного союза идеально подошел им для партии.        — Риза, очнись! На тебе лица нет, что ты там увидела?       Она знала, что опыт и знание помогут магу различить сон и видение, но так же знала, что ей муж доверяет, и поэтому решилась на ложь. Никто не должен знать дату своей смерти.        — Кто-то наслал дурной сон, опять про мачеху и старого короля, видать отпрыски друидов решили побаловаться темной магией. Не обращай внимания, это не стоит нового скандала.